Неоязычество. Часть 2.
Нередко неоязычники (или мусульмане) утверждают, что христианство – это вера слабаков, людей со сломленной волей, не способных защитить ни свою страну, ни свои храмы, ни свою семью, в отличии, в частности, от того же неоязычества, в котором процветает культ силы. Связано это с рядом заблуждений.
Помню, однажды в воскресенье, я вышел после службы из алтаря в храм. Пообщался с прихожанами, подошел к группе казаков познакомиться с некоторыми из них, которых раньше на нашем приходе не видел.
- Священник Дионисий.
- Сын Божий Алексей, - ответил казак, протягивая мне руку.
Мне показалось, что я ослышался.
- Может быть, - говорю, - раб Божий?
- Воин не может быть рабом, - последовал весомый ответ.
Растерявшись, я не успел сказать, что рабом Божиим называл себя и святой благоверный князь Александр Невский, и святой воин Федор Ушаков, и генералиссимус Александр Суворов, но казак Алексей посчитал для себя такое наименование постыдным. И ведь это не единичный случай. Многие люди смущаются, когда сталкиваются с данной христианской традицией.
Что касается неоязычников, то они в споре с христианами утверждают, что христианство – религия, порабощающая человека, парализующая его волю и как мантру повторяют: «Мой бог меня рабом не называл». На что нередко получают ответ: «Все правильно – пенек разговаривать не умеет». Ответ острый, оскорбительный и с миссионерской точки зрения совершенно… неправильный. Неправильный потому, что дискуссия после этого либо заканчивается, либо перерастает в череду взаимных оскорблений. Вообще следует иметь в виду, что, несмотря на абсурдность некоторых религиозных убеждений наших оппонентов, эти убеждения для них является близким и родными, это то, чем они живут. Необходимо понимать, что оскорбляя верования другого человека, невозможно привести его к покаянию.
Действительно, необходимо разобраться, откуда появилось это наименование «раб Божий», что оно значит. В Священном Писании, в частности, в книге Бытия при повествовании о грехопадении видно, что Бог создает человека свободным. В этой дарованной Богом свободе одновременно и величие человека и страшная для него опасность. В Евангелии сам Христос называет апостолов друзьями, а не рабами. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего (Ин. 15:15).
Для разъяснения этого недоуменного вопроса воспользуемся топом «пример». По средствам этого же источника изобретения рассмотрим, действительно ли христианин – это человек со слабой волей, как это нередко видится со стороны.
Итак, как известно из курса лекций по Общей миссиологии, топ «пример», как родовое понятие, распадается на два вида: напоминание и повествование. Напоминанием пользуется, когда сюжет примера известен целевой аудитории; в повествовании пример описывается подробно, с акцентированием внимания на определенных участках сюжета (см. лекцию № 13). Для раскрытия вопроса о том, почему в церковной традиции христиане называют себя рабами Божиими в качестве примера возьмем притчу о блудном сыне, а именно воспользуемся напоминанием, так как сюжет ее всем хорошо известен. (Если же миссия осуществляется среди людей, совершенно не знакомых с Евангелием, необходимо прибегнуть к подробному повествованию).
После того как с блудным сыном случается покаянный переворот, он решает вернуться к отцу и говорит сам себе: встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих (Лк. 15:18,19). Церковная традиция, опираясь на эту евангельскую идею, идет еще дальше: христиане, сокрушаясь о своих прегрешениях перед Господом, называют себя не просто наемниками, а рабами, видя свои чудовищные несовершенства в отношениях с Богом. Но Господь, как отец в притчи о блудном сыне, и тех, кто уподобляет себя наемнику, и тех, кто считает себя рабом неключимым (ничего не стоящим), принимает как родных сыновей: сын мой был мёртв и ожил, пропадал и нашелся (Лк. 15. 24).
То же прием использовали святые отцы, когда считали себя хуже всех грешников. В Душеполезных поучениях прп. аввы Дорофея есть его подробное описание.
«Помню, однажды мы имели разговор о смирении, и один из знатных граждан города Газы, слыша наши слова, что чем более кто приближается к Богу, тем более видит себя грешным, удивлялся и говорил: как это может быть? И, не понимая, хотел узнать, что значат эти слова? Я сказал ему: «Именитый господин, скажи мне, за кого ты считаешь себя в своём городе?» Он отвечал: «Считаю себя за великого и первого в городе». Говорю ему: «Если же ты пойдёшь в Кесарию, за кого будешь считать себя там?» Он отвечал: «За последнего из тамошних вельмож». «Если же, – говорю ему опять, – ты отправишься в Антиохию, за кого ты будешь там себя считать?» «Там, – отвечал он, – буду считать себя за одного из простолюдинов». «Если же, – говорю, – пойдешь в Константинополь и приблизишься к царю, там за кого ты станешь считать себя?» И он отвечал: «Почти за нищего». Тогда я сказал ему: «Вот так и святые, чем более приближаются к Богу, тем более видят себя грешными».» (О смиренномудрии).
Непонимание этих антиномий обусловлено тем, что люди внешние, находящиеся вне православной традиции, не воспринимают человека, как творение, поврежденное грехом. В богословии используют и такое сравнение: если дерево выросло кривое, его нужно перегнуть в другую сторону и оставить расти так на продолжительное время. Так и душа, искаженная и искривленная грехом, требует для исправления описанных выше приемов.
С понятием «раб Божий», как представляется, мы разобрались. Осталось рассмотреть утверждение о том, что христиане – люди аморфные и слабовольные, в отличии, в частности, от язычников.
Такое утверждение противоречит многочисленным фактам истории, когда первые христианские мученики поражали мучителей своей внутренней силой и несгибаемой волей. Например, в Древнем Риме существовала такая забава - христиан выводили на арену цирка и на ту же арену выпускали голодных львов. До нас даже дошло такое латинское выражение: «Christiānos ad leōnes! – христиан ко львам!» Шансов у людей не было никаких. Самый слабый лев сильнее самого сильного человека в несколько раз, он вооружен когтями и клыками – христиане были без оружия. Он в рывке развивает скорость до 80 км/ч, самый быстрый человек бежит со скоростью 44 км/ч, на арене же цирка измученным, зачатую избитым и раненым людям деться было некуда. Мучители пытались истребить христианство, прибегая к такой чудовищной казни. Они противопоставляли человеку самого свирепого хищника в природе. Львам, а шире – и всему языческому Риму с его железными легионами – противостояли немногочисленные христиане, и даже не всегда мужчины, а зачастую женщины и даже дети. Известен случай, который поразил даже озверевшую толпу зрителей. На арене цирка женщину-христианку отдали на растерзание дикой корове (был такой вид казни). Когда мученица упала, пронзенная рогами, она заметила, что одежда разодралась и обнажилось тело. Женщина нашла в себе силы прикрыть наготу, а также перед самой смертью заколола булавкой растрепавшиеся волосы, так как для нее мучение за Христа было торжеством, на котором она, как любая женщина на празднике, хотела быть красивой. Христиане, умирая, побежали. Известны случаи, когда зрители, видя их мужество, тут же в цирке объявляли, что и они теперь веруют во Христа и сами следом шли на казнь. На крови мучеников, на их несгибаемой воли росло христианство.
Известен случай, когда в 313 г целый отряд христиан, 40 человек, принуждая отречься от Христа, раздели и поставили на лед замерзшего Севастийского озера. На берегу неподалеку растопили баню. Им обещали все – жизнь, деньги, карьеру. Сломался, не выдержал только один, место которого в рядах мучившихся вскоре занял воин из стражи, который уверовал во Христа и захотел разделить с ними страдания.
Разве это поступок безвольных рабов? Почему же они не сражались, если были войнами, - такой закономерный вопрос может возникнуть как реакция на данный пример. Следует отметить, что христианин ведет такое сражение, когда побежденный им человек не погибает, а рождается в жизнь вечную, в блаженное бытие со Христом. Поясним это следующим образом. Когда два человека сходятся в поединке, один из них погибает, другой становится убийцей, то есть не выигрывает здесь никто. В обычном сражении и выигравший получает немалый урон. Все не так в духовном бою: кто побежден, тот приобрел веру, кто победил – не убил человека, а помог ему родиться в жизнь со Христом.
В Истории Русской Церкви также известны случае, когда христиане своим мужеством и волей побеждали язычников. Например, однажды святитель Стефан, просвятитель Пермского края, вступил в духовное сражение с языческим жрецом по имени Пам. Больше суток они состязались словестно, наконец Пам, надеясь устрашить святого Стефана предложил так называемое испытание огнем и водой. Они, взявшись за руки, сначала должны были войти в подожженную избу. Святитель, вопреки ожиданиям жреца, не испугался, а перед входом струсил сам Пам. В свою очередь святой Стефан предложил Паму испытание водой: они вместе одновременно должны были войти в прорубь в ледяную воду реки и через несколько десятков метров выйти из другой проруби ниже по течению. Пам и тут струсил. Местные жители хотели его убить, и жрец был спасен от расправы только заступничеством святителя Сефана.[1]
Язычество проигрывало везде, где соприкасалось с христианством, так что совершенно очевидно, что язычество обрекает человека на поражение, а христианство делает его непобедимым.
[1] Подробнее – Ефимов, «Очерки по истории миссионерства Русской Православной Церкви.