Одно из главных качеств эмоций — их ситуационность. Эту зависимость хорошо описывает структурная формула эмоций П. В. Симонова. Из нее следует, что необходимыми и достаточными причинами развития аффектогенной ситуации являются высокая личностная значимость угрожающего психотравмирующего фактора и наличие условий, порождающих у субъекта дефицит информации о путях, средствах и времени нейтрализации возникшей угрозы и удовлетворения актуализированной ею потребности в безопасности.
Личностная значимость травмирующего психику воздействия определяется местом фрустрируемой потребности в иерархии потребностей человека. Иерархия потребностей индивидуальна, однако у всех людей обязательно включает в свой состав так называемые основные потребности. К ним относятся биологические, инстинктивные потребности (в жизни, продолжении рода) и некоторые высшие
социальные потребности, прежде всего потребности в социальном признании, уважении, самоактуализации, сохранении и повышении ценности своего «Я». Основные потребности невыводимы друг из друга и не взаимозаменяемы. Именно поэтому они обладают наиболее высоким аффектогенным потенциалом. При невозможности их удовлетворения в социально приемлемой форме личность бывает «вынуждена» переходить на эволюционно примитивный видовой, «аварийный» способ аффективного разрешения ситуации. Такие аффекты особенно легко возникают при наличии в ситуации обстоятельств, угрожающих жизни, здоровью, социальному престижу, чести, достоинству, самооценке и самоуважению как самой личности, так и тех лиц, с которыми она себя идентифицирует. Это прежде всего малолетние дети, члены семьи, близкие и другие значимые для субъекта люди, в том числе и случайные лица, способные вызвать сочувствие, сопереживание субъекта. Именно большинство этих обстоятельств закон объединяет в понятиях «насилие» или «тяжкое оскорбление» и указывает на их направленность на «виновного или его близких» как на существенное и необходимое условие возникновения сильного душевного волнения.
По мнению большинства правоведов, ситуация насилия или оскорбления со стороны потерпевшего должна существовать реально, а не в воображении субъекта. Однако, как справедливо замечает М. М. Коченов, это требование «не следует понимать слишком прямолинейно»26. Субъективная тяжесть оскорбления во многом определяется особенностями личности обвиняемого, ее ситуационной динамикой. Оскорбительное поведение потерпевшего может по-разному отразиться в сознании обвиняемого в зависимости от актуального состояния его мотивационной сферы, настроения, характера предшествующих переживаний. Особенно сильно травмирующие влияния переоцениваются аномальными личностями, что обусловливает типичную для них парадоксальность аффективного реагирования.
Нередко препятствия в удовлетворении потребностей возникают не вследствие описанных межличностных конфликтов, а в результате наличия у личности внутренних барьеров: при одновременной актуализации ситуацией двух или более приблизительно равных по силе, но разнонаправленных и внутренне противоположных мотивов, при столкновении в сознании различных желаний, целей, ценностей. В этих случаях аффектогенная ситуация принимает характер внутренне конфликтный. Различают три типа внутриличностного конфликта: 1) когда субъекту приходится выбирать между двумя в равной степени привлекательными, но требующими противоположных действий решениями; 2) когда одна и та же цель одновременно оказывается в равной степени привлекательной и непривлекательной; 3) при необходимости выбора из двух в равной степени непривлекательных решений. Внутри- и межличностные конфликты могут сочетаться. Конфликтность— основной признак аффектогенной ситуации.
Наряду с личностной значимостью травмирующей ситуации на развитие аффектов существенное влияние оказывают ее информационные характеристики. Наибольшую аффектогенность имеют новые, необычные для личности ситуации, для овладения которыми в опыте субъекта нет готовых, апробированных программ поведения. Этот фактор может иметь абсолютное и относительное значение. В последнем случае речь идет о невозможности экстренно найти правильный выход из сложной ситуации вследствие ее быстротечности, резкого дефицита времени для решения, наличия помех наблюдения.
Это качество конфликтной ситуации может быть определено как ее внезапность. Его не следует путать с внезапностью возникновения сильного душевного волнения, установление которого входит в задачу юристов. Оценка же внезапности развития конфликтной ситуации составляет необходимый элемент экспертного анализа аффектогенности ситуации. Такая оценка ситуации может и должна выполняться и учитываться экспертами при диагностике аффекта. По мнению М. М. Коченова, аффектогенной может быть названа любая ситуация, в которой человек обязан действовать, но не находит подходящих способов действия.
Нетрудно увидеть, что информационные характеристики психотравмирующего воздействия, как и его значимость, сугубо индивидуальны и детерминированы не только объективными условиями ситуации, но и особенностями личности субъекта, его динамическими (быстрота познавательных процессов, способность к концентрации внимания и др.) и содержательными (ценности, интеллект, опыт, навыки и др.) свойствами. В связи с этим аффектогенное значение ситуации не может быть понято лишь на основании изучения ее объективных аспектов. Адекватна» экспертная оценка ситуации возможна только при учете личности субъекта, взаимодействующего с этой ситуацией.