Генеральные штаты собрались в Версале 5 мая 1789 г. Всего было избрано 1165 депутатов: половина – от третьего сословия, по 1/4 – от духовенства и дворянства. Из числа представителей третьего сословия 50% составляли оффисье, 26% – близкие к ним по своему статусу и интересам лица свободных профессий, в основном адвокаты. Среди депутатов от духовенства самой многочисленной категорией были приходские кюре, хорошо знавшие нужды рядовых прихожан и, как показало развитие событий, достаточно восприимчивые к оппозиционным настроениям. И, наконец, где-то около трети представителей дворянства составляла либерально настроенная знать, в той или иной степени принадлежавшая к просвещенной элите.
Поскольку король так и не определил точный порядок работы Штатов, сразу же возникли противоречия относительно процедуры. Третье сословие потребовало, чтобы проверка полномочий депутатов проходила на общем собрании. Это должно было стать первым шагом к поголовному голосованию. Дворянство и духовенство, напротив, высказались в пользу традиционного порядка проверки – по палатам. Споры затянулись на пять недель.
В этом противостоянии определилась группа лидеров, возглавивших борьбу депутатов третьего сословия и вскоре получивших общенациональную известность, поскольку их выступления тиражировались оппозиционной прессой на всю страну. Это были гренобльские адвокаты Ж.-Ж. Мунье и А. Барнав, аббат Сийес, видный астроном Ж.С. Байи и др. Наибольшим влиянием среди них обладал граф Мирабо. Юношей он, по воле отца, долгие годы провел в заточении, а позднее снискал себе всеевропейскую славу авантюрными похождениями. Став депутатом Генеральных штатов от третьего сословия, Мирабо, благодаря своей решительности и удивительному ораторскому дару, вскоре занял ведущее место среди руководителей оппозиции.
|
|
Согласия между сословиями по вопросу о процедуре проверки полномочий достичь не удалось. Король хранил молчание. И 10 июня депутаты третьего сословия заявили, что поскольку они представляют всю нацию, то готовы начать проверку самостоятельно, не дожидаясь других сословий. День спустя к ним присоединились трое кюре, а потом и ещё полтора десятка. 17 июня, по предложению Сийеса, палата третьего сословия провозгласила себя Национальным собранием, то есть представительным органом всей нации. Хотя решение было принято из тактических соображений, чтобы оказать давление на депутатов первых двух сословий, оно имело далеко идущие последствия. Провозглашение нации носителем верховного суверенитета посягало на правовые основы абсолютной монархии, где суверенитетом мог обладать только король.
Представители духовенства решили присоединиться к третьему сословию. Того же потребовали в своей палате либеральные депутаты от дворянства. Однако большинство дворян и верхушка духовенства не хотели уступать и обратились к королю с просьбой вмешаться и разрешить спор, Людовик XVI, подавленный смертью своего старшего сына, вяло согласился, но не проявил в своих действиях ни решимости, ни последовательности.
Утром 20 июня депутаты Национального собрания обнаружили, что зал их заседаний без какого-либо предупреждения закрыт на ремонт. Опасаясь, что это первый шаг к их разгону, они отправились в ближайшее просторное здание – Зал для игры в мяч – и там торжественно поклялись не расходиться до тех пор, пока не дадут государству конституцию.
|
|
23 июня на королевском заседании Людовик XVI поддержал идею равного налогообложения, право Генеральных штатов на утверждение налогов и свободу слова. В то же время он в ультимативном тоне велел депутатам заседать по сословиям и пригрозил им в случае неповиновения роспуском. После ухода короля депутаты третьего сословия отказались подчиниться его приказу. Это был акт открытого неповиновения. Однако монарх не ответил на брошенный вызов, тем самым молча признав своё поражение. На следующий день к третьему сословию присоединилось духовенство, затем – либеральные дворяне с герцогом Орлеанским во главе. И, наконец, Людовик XVI сам пригласил упорствующих последовать за ними. 9 июля Национальное собрание объявило себя Учредительным, то есть призванным учредить Конституцию.
Вместе с тем, король не препятствовал и действиям той части своего окружения, которая хотела силой положить конец Революции. В начале июля к Парижу было стянуто до 30 тыс. войск.
11 июля Людовик XVI под нажимом королевы и своих братьев уволил Неккера. Это был неудачный политический шаг, сделанный к тому же в совершенно неподходящий момент. Отставка Неккера вызвала панику у держателей государственных бумаг (а таковыми были практически все, кто обладал более или менее значительным достатком), поскольку именно в нём они видели человека, способного предотвратить банкротство государства. Их возмущение нашло отклик у парижских "низов", крайне раздраженных непомерной дороговизной: накануне нового урожая цены на хлеб в те дни достигли самых высоких значений за всё столетие. Поползли слухи о том, что правительство хочет уморить народ голодом.
|
|
Париж заволновался. По всему городу стихийно собирались толпы, перед которыми уличные ораторы произносили подстрекательские речи. К волнениям присоединились и стоявшие в городе солдаты французской гвардии. 13 июля выборщики (те, кто избирал депутатов в Генеральные штаты) от Парижа создали в Ратуше комитет, который начал формировать национальную гвардию из состоятельных граждан. 14 июля толпа захватила склады оружия, после чего направилась к Бастилии. Эта крепость-тюрьма символизировала в общественном сознании репрессивную мощь государства. Реально же там находилось семь узников и чуть больше сотни солдат гарнизона, в основном инвалидов. Окружив Бастилию, повстанцы принялись беспорядочно обстреливать её из ружей и пушек. После нескольких часов осады комендант сдал крепость при условии сохранения жизни ему и его солдатам. Однако после капитуляции семеро из них, включая самого коменданта, были растерзаны толпой. Узнав о падении Бастилии, король вновь отступил. Он отозвал войска и восстановил Неккера. Посетив Париж, король в знак примирения согласился надеть трехцветную кокарду, в которой к цветам города – синему и красному – был добавлен белый цвет Бурбонов. С этого времени трехцветное знамя стало знаменем Революции. Испуганные происходящим и разочарованные поведением монарха, представители крупной аристократии начали покидать Францию, в том числе и младший брат короля граф д'Артуа.
После событий 14 июля по Франции прокатилась волна "муниципальной революции". Тон ей также задал Париж. Созданный в Ратуше комитет выборщиков провозгласил себя коммуной (муниципалитетом). Мэром был назначен Байи, командующим национальной гвардией – Лафайет. Вслед за столицей новые, революционные муниципалитеты возникли и в других городах, заменив собой прежние власти.
Известия о парижских событиях, дороговизна, недостаток хлеба, вакуум власти спровоцировали многочисленные выступления сельской бедноты в разных районах Франции, сопровождавшиеся разграблением замков и богатых домов. Эта "жакерия" породила слухи о "шайках разбойников", повергавших в панику целые деревни и города. В конце июля уже вся страна была охвачена "Великим страхом".
Учредительное собрание, ежедневно получавшее известия об аграрных волнениях, в ночь с 4 на 5 августа приняло решение отменить сеньориальные права: те, что являлись наследием личной зависимости (барщина, право мертвой руки), – бесплатно, остальные – за выкуп. Также ликвидировались все сословные и местные привилегии, продажа должностей, снимались сословные ограничения на доступ к военной и гражданской службе. Решения этой, как её назвали современники, "ночи чудес", закрепленные декретами 5-11 августа, разрушили социальную основу Старого порядка.
26 августа Собрание приняло Декларацию прав человека и гражданина, определявшую принципы будущей Конституции. Декларация провозглашала верховный суверенитет нации, объявляла "естественными и неотъемлемыми" права каждого на свободу, собственность, безопасность и сопротивление гнету, устанавливала презумпцию невиновности, свободу слова и совести.
Людовик XVI отказался санкционировать Декларацию и декреты 5-11 августа. Это дало повод революционным публицистам обрушиться на королевскую власть с новыми нападками, муссируя слухи об "аристократическом заговоре" против народа. Их агитация ещё больше нагнетала обстановку, и без того накаленную перебоями с подвозом продовольствия и дороговизной. Когда 5 октября по Парижу пробежал слух о том, что офицеры короля, демонстрируя ненависть к Революции, во время банкета топтали трехцветную кокарду, толпа плебса двинулась на Версаль. За ней туда же отправилась национальная гвардия с Лафайетом во главе. Когда парижане прибыли в Версаль, Людовик XVI обещал им санкционировать Декларацию прав. Однако ночью толпа ворвалась во дворец, убив двух гвардейцев короля. Только вмешательство Лафайета предотвратило дальнейшее кровопролитие. Король вынужден был дать согласие на предъявленное ему плебсом требование переехать в Париж, 6 октября монарх с семьей под охраной национальной гвардии и в окружении толпы покинул Версаль.
События 5-6 октября покончили с одновременным существованием двух суверенных центров власти – абсолютного монарха и Учредительного собрания. Хотя король продолжал считаться первым должностным лицом в государстве, отныне он фактически был заложником Собрания. Абсолютная монархия пала, что подвело черту под трехсотлетней историей Старого порядка.
Конституция 1791 года
Учредительное собрание также переехало в Париж, где и продолжило работу над Конституцией. И хотя аграрные волнения и городские беспорядки спорадически вспыхивали в различных частях страны на протяжении и последующих полутора лет, тем не менее на это время эпицентр Революции переместился с улицы в зал парламентских заседаний. Здесь шла основная борьба между различными политическими силами. Ещё в сентябре, обсуждая вопрос о праве вето короля на принимаемые Собранием законы, депутаты разделились на две части: сторонники абсолютного вето сели справа, сторонники суспенсивного (отлагательного) вето – слева. С этого времени понятия "правый" и "левый" приобрели тот политический смысл, в котором их употребляют и сегодня.
Осенью 1789 г. в Собрании уже достаточно четко обозначилось деление депутатов на ряд политических групп ("партий"). Роялисты, наиболее видными ораторами которых были аббат Мори и кавалерийский офицер Казалес, противились какому бы то ни было ограничению королевских прерогатив.
Монархисты – Мунье, Малуэ, Клермон-Тоннер и др. – весной-летом 1789 г. участвовали в борьбе против абсолютизма и поддержали декреты 5-11 августа, однако в ходе работы над Конституцией выступили за абсолютное вето короля и двухпалатный парламент по образцу английского. После событий 5-6 октября Мунье эмигрировал, а остальные монархисты сблизились с роялистами.
Большинство Собрания составляли сторонники Конституции – "конституционалисты". Среди них было много крупных политических фигур – Лафайет, Талейран, Сийес и др. Левее их находился "триумвират" Барнав – Дюпор – А. Ламет. Крайне левую позицию занимали провинциальные адвокаты Ф.Н.Л. Бюзо, Ж. Петион и М. Робеспьер. И над всеми группами возвышался Мирабо, харизматический лидер "левого" крыла Собрания.
Хотя "левое" большинство вместе голосовало за проводимые Собранием реформы, между его вождями постоянно шла скрытая борьба за влияние. Мирабо и Лафайет интриговали друг против друга. "Триумвират" боролся против обоих. Робеспьер, не участвовавший в работе ни одного из комитетов, резко критиковал едва ли не все меры, принимавшиеся его либеральными коллегами. Характерно, что, когда возникла реальная возможность для Мирабо стать министром, другие "левые" лидеры инициировали закон, запретивший депутатам входить в правительство. После этого Мирабо вступил в тайную переписку с королем, пытаясь таким образом влиять на его политику. Их контакты продолжались до самой смерти Мирабо в апреле 1791 г.
Помимо участия в работе Собрания, депутаты значительную часть времени проводили в политических клубах, где в кругу единомышленников обсуждали вопросы политики и определяли свою парламентскую стратегию. Большинство "левых" депутатов входило в "Бретонский клуб", переименованный затем в "Общество друзей Конституции". После переезда Собрания в Париж, этот клуб разместился в бывшем монастыре св. Якова, отчего стал называться Якобинским.
Важнейшим средством влияния на общественное мнение была пресса. Имена таких революционных журналистов, как К. Демулен, Ж.-П. Бриссо, и других получили широкую известность. Особо среди "левых" изданий выделялась призывами к насилию газета бывшего врача Ж.-П. Марата "Друг народа".
Учредительному собранию, прежде всего, предстояло найти выход из финансового кризиса, ещё больше углубившегося летом-осенью 1789 г. Доходы государства катастрофически упали. В обстановке хаоса и вакуума власти большинство населения просто перестало платить налоги. В ноябре 1789 г., по предложению Талейрана, Собрание национализировало собственность церкви. Выставленные на продажу "национальные имущества" стали обеспечением для бумажных денег – ассигнатов, выпущенных в оборот для покрытия государственных расходов.
После этого Учредительное собрание вплотную занялось разработкой нового государственного устройства Франции, которое предстояло закрепить в Конституции. В основу нового строя был положен принцип разделения властей: законодательная власть принадлежала Национальному собранию, исполнительная – монарху. Король больше не мог единолично объявлять войну и заключать мир, но сохранял за собой право назначать министров и послов, командовать армией, руководить администрацией. Провозглашалось равенство граждан перед законом, независимо от их происхождения и вероисповедания. Дворянские титулы упразднялись. Вместе с тем, на основании имущественного ценза вводилось деление граждан на "активных" и "пассивных". Только "активные" – мужчины от 25 лет и старше, платившие прямой налог в размере трехдневной заработной платы и не находившиеся в услужении, – получали право избирать должностных лиц и служить в национальной гвардии.
Отменялись все привилегии и другие формы государственной регламентации экономической деятельности – цеха, корпорации, монополии и т.д. Ликвидировались таможни внутри страны на границах различных областей. Вместо многочисленных прежних налогов вводилось три новых – на земельную собственность, движимое имущество и торгово-промышленную деятельность.
Новое административное деление страны упростило и унифицировало систему местной администрации. Вместо прежних провинций с различными нормами обычного права и своими исторически сложившимися административными институтами было создано 83 департамента, примерно равных по размеру и по численности населения. Все административные единицы получали выборные органы управления.
14 июля 1790 г. в Париже на Марсовом поле состоялся грандиозный праздник Федерации. Представители всех департаментов принесли торжественную клятву верности "нации, закону и королю". Тем самым все провинции Французского королевства, присоединенные в разное время и по-разному, нередко насильственно, далеко не схожие между собой по истории и культуре, добровольно подтвердили свою принадлежность единой и неделимой нации.
Правда, очень скоро единодушный энтузиазм праздника Федерации сменился многочисленными политическими и социальными конфликтами. Один из наиболее острых был спровоцирован гражданским устройством духовенства. Принятые летом 1790 г. декреты Учредительного собрания о новой организации церкви превращали духовных лиц в государственных служащих. Священники и епископы, избираемые отныне гражданами как обычные должностные лица, должны были получать содержание от государства. Все остальные церковные звания, а также монашеские ордена ликвидировались. Отменялось утверждение епископов римским папой. Всё духовенство под угрозой отрешения от должности заставляли принести присягу на верность Конституции, что нарушало традиционную автономию церкви от государства. Эти решения вызвали резкое осуждение со стороны римского папы и спровоцировали раскол среди французского духовенства. Большинство служителей церкви отказалось принести присягу и лишилось своих мест. На освободившиеся вакансии было избрано 80 новых епископов и 20 тыс. священников. Во многих местах их вступление в должность вызвало конфликты с неприсягнувшим духовенством и привело к расколу паствы на два лагеря.
Со второй половины 1790 г. стала быстро ухудшаться экономическая ситуация. Чрезмерный выпуск ассигнатов спровоцировал всплеск инфляции. Рост дороговизны вызывал волнения сельских и городских "низов". Недовольство плебса пытались активно использовать крайне левые активисты революционного движения. Выдвинувшиеся уже в ходе Революции, а потому практически не представленные в Учредительном собрании, они критиковали депутатов Собрания за недостаточную решительность и, выдвигая радикальные, порой откровенно популистские лозунги, стремились получить поддержку масс. В Париже центром подобного радикализма стал Клуб кордельеров, куда входили такие левые политики, как Марат, Демулен, Ж. Дантон, и другие.
В июне 1791 г. разразился острый политический кризис в связи с попыткой бегства короля за рубеж. Людовик XVI, лишившись после смерти Мирабо своего тайного защитника в Собрании и всё больше чувствуя себя в Тюильри на положении пленника, согласился с планом побега, разработанным его окружением. 20 июля король с семьей покинули дворец Тюильри и направились в карете к границе, где его ждали верные войска. Обнаружив утром исчезновение монарха, революционные власти разослали во все стороны курьеров с приказом задержать его. 21 июля в местечке Варенн король был опознан и под охраной национальной гвардии возвращен в Париж. А вот его брату, графу Прованскому, бежавшему в тот же день по другой дороге, удалось благополучно пересечь границу.
Бегство Людовика XVI вызвало всплеск антимонархических настроений. Кордельеры и левая пресса потребовали суда над королем. Впервые с начала Революции в печати стали открыто обсуждать возможность установления республики. Однако депутаты-конституционалисты, не желая углублять кризис и ставить под вопрос плоды почти двухлетней работы над Конституцией, взяли короля под защиту и заявили, что он был похищен. Их позиция не нашла поддержки у большинства членов Якобинского клуба, который за предшествующие месяцы заметно полевел. Произошел раскол. Умеренные политики вышли из клуба и образовали новый в бывшем монастыре фельянов.
Попытавшись оказать давление на Учредительное собрание, кордельеры призвали горожан провести 17 июля на Марсовом поле сбор подписей под петицией с требованием об отречении короля. Городские власти запретили манифестацию. Однако собралась возбужденная толпа, которая, обнаружив под трибуной двух бродяг, убила их как "агентов аристократии". На Марсово поле прибыли мэр Байи и Лафайет с отрядом национальной гвардии. На требование разойтись полетели камни. Национальные гвардейцы открыли огонь, убив несколько десятков человек. Вслед за этим власти произвели аресты некоторых левых активистов. Клуб кордельеров временно закрыли.
3 сентября 1791 г. Учредительное собрание приняло Конституцию, а 30-го прекратило свою работу.
Падение монархии
За четыре месяца до своего роспуска Учредительное собрание, по предложению Робеспьера, постановило, что ни один из его депутатов не может быть избран в Законодательное собрание. Подобная демонстрация бескорыстия имела своим следствием то, что членами Законодательного собрания, которое начало работу 1 октября 1791 г., стали люди, не обладавшие опытом законотворчества и государственной деятельности.
Всего было избрано 745 депутатов. Правое крыло Собрания составили фельяны – около 260 человек. Сторонники конституционной монархии, они считали, что с принятием Конституции 1791 г. Революция исчерпала свою миссию и должна быть закончена. Левое крыло Собрания занимали примерно 130 депутатов-республиканцев. Многие из них были членами Якобинского клуба. Среди них выделялось две группы. Лидером более крупной был парижский журналист Бриссо, из-за чего её члены получили прозвище "бриссогинцев". Позднее их также называли "жирондистами", поскольку ряд ведущих деятелей этой "партии" – в частности её лучшие ораторы П. Верньо и М.Э. Гюаде – были депутатами от департамента Жиронда. И, наконец, небольшая группа крайне "левых", таких, как кордельеры Базир, Шабо и Мерлен (из Тионвиля), занимала в Собрании самые верхние места, из-за чего получила прозвище "монтаньяры" (горцы). Кроме того, к "левому" крылу принадлежали и депутаты, не входившие ни в ту, ни в другую группу, например Л. Карно и Ж. Кутон. Остальные члены Собрания составляли его центр ("болото") и поддерживали то одно, то другое крыло.
Едва приступив к работе, Законодательное собрание столкнулось с множеством тяжелейших проблем. Начавшееся в Сан-Доминго восстание черных рабов нарушило экономические связи с колониями. Возникли перебои с поставками колониальных продуктов, входивших в рацион многих жителей французских городов. Недовольные граждане устраивали беспорядки на рынках, а в Этампе толпа растерзала мэра за отказ регулировать цены.
Крестьяне, убедившись, что значительную часть сеньориальных повинностей им придется выкупать, подняли "жакерию" в центральных и южных областях страны. В Лозере и Вандее происходили выступления крестьян против церковной реформы и в защиту неприсягнувших священников.
Ранее принадлежавший папе и только что присоединенный к Франции Авиньон оказался охвачен гражданской войной. В октябре 1791 г. страна была потрясена известием о массовой резне мирных жителей, устроенной в башне Гласьер авиньонскими революционерами в ответ на убийство муниципального чиновника.
Обострилась и международная обстановка. Если на протяжении предшествующего периода иностранные государи достаточно нейтрально относились к Французской революции, то с 1791 г. её события всё больше стали привлекать их внимание. Аннексия Авиньона показала, что, хотя революционная Франция на словах и отказалась от завоеваний, фактически для её вмешательства вполне достаточно, чтобы какая-то часть населения, подняв восстание, обратилась к ней за помощью. Кроме того, австрийский император не мог согласиться с тем, что действие декретов 5-11 августа 1789 г. было распространено на владения немецких князей в Эльзасе, которые, согласно международным договорам о присоединении к Франции этой территории, оставались под юрисдикцией имперского права. И, наконец, обращение с королевской четой как с пленниками, особенно после Вареннского кризиса, не могло не возмутить царствующих монархов. 27 августа 1791 г. в Пильнице австрийский император и прусский король подписали декларацию в защиту монархического правления во Франции, оставив за собой право применить для его укрепления все "необходимые средства".
Передовым отрядом противников революции должны были стать французские дворяне-эмигранты, возглавляемые братом короля графом Прованским. При нём было создано правительство под руководством Калонна. При финансовой поддержке иностранных дворов эмигранты сформировали в немецком городе Вормс 15-тысячную армию принца Конде.
В ноябре 1791 г. Законодательное собрание, по предложению Бриссо, приняло закон, угрожавший конфискацией имущества тем эмигрантам, кто в течение двух месяцев не вернется на родину. Ещё один декрет был направлен против неприсягнувших священников, предусматривая для них до двух лет тюрьмы. Король воспользовался своим конституционным правом и наложил вето на эти декреты, вызвав бурю возмущения левых.
"Партии" по-разному отнеслись к угрозе войны. Король и его приближенные связывали с военным конфликтом надежду на подавление Революции руками иностранных войск. Желал войны, хотя и по другим причинам, Лафайет, рассчитывая, что, возглавив армию, сможет защитить конституционный порядок от посягательств "слева". А вот близкие к нему по своим политическим взглядам фельяны, напротив, опасались, что война дестабилизирует общество и тем самым погубит Конституцию. Среди "левых" также не было единства мнений. Большинство якобинцев разделяло воинственные настроения Бриссо, полагая, что предстоящая война окончательно дискредитирует двор и приведет к установлению Республики. Но были и несогласные с этим мнением, прежде всего Робеспьер, призывавший сосредоточиться на борьбе с внутренним, а не внешним врагом.
9 марта 1792 г. король назначил министром финансов Э. Клавьера, внутренних дел – Ж.М. Ролана, иностранных дел – Ш.Ф. Дюмурье. Все они были тесно связаны с жирондистами. Новое правительство сразу взяло курс на войну с австрийским императором, которая и была объявлена 20 апреля.
В мае французские войска, почти не встречая сопротивления, вторглись в Бельгию. Однако очень скоро стало ясно, что Франция к войне не готова. Экономический кризис углублялся, налоги собирались плохо, государству не хватало средств, а выпуск всё новых ассигнатов подстегивал инфляцию. Армия испытывала недостаток квалифицированных офицеров, поскольку многие из них эмигрировали. Тем же, кто остался, солдаты не доверяли. Дисциплина в войсках была низка. При первых же серьезных столкновениях с австрийцами французские солдаты бежали, убив своего командира генерала Диллона.
В мае Законодательное собрание приняло ещё один репрессивный декрет против неприсягнувших священников, а в начале июня постановило создать под Парижем лагерь для 20 тыс. федератов – национальных гвардейцев из разных департаментов, которые должны были прибыть в столицу для празднования годовщины 14 июля. Жирондисты планировали использовать их как военную силу для борьбы против монархии. Король наложил вето на оба закона и отправил жирондистское правительство в отставку, назначив новыми министрами фельянов.
20 июня организованная "левыми" народная манифестация в честь годовщины клятвы в Зале для игры в мяч завершилась вторжением толпы в королевский дворец Тюильри. Король несколько часов находился в окружении плебса, который в грубой форме требовал от него вернуть к власти жирондистов и начать преследование неприсягнувших священников. Лишь прибытие мэра Парижа, жирондиста Петиона, позволило удалить толпу из дворца.
В июле на территорию Франции вторглась австро-прусская армия под командованием герцога Брауншвейгского. Собрание провозгласило "Отечество в опасности". Депутаты-жирондисты открыто обвиняли короля в измене. В столицу со всей Франции стягивались отряды федератов. После праздника 14 июля им было предложено отправиться на фронт, но они отказывались это сделать, требуя низложения короля. К тому же призывали и наиболее радикально настроенные секции (районы) Парижа. 29 июля в Якобинском клубе Робеспьер также призвал низвергнуть монарха и созвать Национальный Конвент для пересмотра Конституции.
1 августа в Париже стало известно о манифесте герцога Брауншвейгского, где тот обещал разрушить французскую столицу и покарать её жителей, если королю будет причинен вред. Однако его угрозы вызвали именно те последствия, которые он хотел предотвратить.
В ночь на 10 августа уполномоченные от всех секций Парижа собрались в Ратуше и, отстранив законно избранный муниципалитет, создали повстанческую Коммуну. Утром повстанцы – парижский плебс и федераты – попытались захватить королевский дворец Тюильри. Защищавшие его дворяне и швейцарские гвардейцы отбили первый натиск с большими потерями для нападавших. Однако король, искавший с семьей убежища в Законодательном собрании, под нажимом депутатов отдал приказ гарнизону Тюильри сложить оружие. Тот подчинился, после чего большинство находившихся во дворце людей, включая слуг, были зверски убиты толпой. Лишившийся своих последних защитников монарх был отстранен Законодательным собранием от власти и арестован.
11 августа Собрание приняло декрет о проведении на основе "всеобщего" волеизъявления (разумеется, в понимании того времени, не предполагавшем наделение избирательными правами женщин и слуг) выборов в Национальный Конвент, коему предстояло определить будущее государственное устройство Франции.