С автопортрета, посланного Бестужевым из Дербента К. Полевому (1833г.). В 1838 г. этот портрет был помещён в альманахе А.Ф.Смирдина «Сто русских литераторов». Весь тираж первого тома был арестован и портрет А. Бестужева вырван жандармами самым грубым образом. Сохранился у княгини Е.И.Трубецкой. Николай Бестужев сделал с него копию.
Александр Бестужев. Портрет находится во Всесоюзном музее Пушкина, выполнен Николаем Бестужевым в 1823 или 1824 году.
Из деревни Лялицы Александр Бестужев пишет матери и сестрам в Сольцы: «Пишу к вам, любезная матушка, из места вашей родины, в виду башен наровских...» {Мать Прасковья Михайловна была по происхождению \ нарвская мещанка - М.П.). Затем путь полка лежал к Дерпту, летом прибыли в Витебскую губернию; был в 40 км от Минска, был в Латвии, Литве; Бестужев уже неплохо научился говорить по-польски. (Надо сказать о его склонности к языкам: позднее, на Кавказе, он изучил татарский и персидский языки). Снова пишет любезной матушке письмо, собирается «в Режицы на ярмонку, подобную Солецкой». (Режица прежнее название города Резекне в Латвии -М.П.).
В 1821 году вышла книга Бестужева «Поездка в Ревель». В начале 1822 года его отозвали в Петербург, и он стал адъютантом у главно-управляющего путями сообщения сначала у Бетанкура, потом у герцога Вюртембергского, брата императрицы Марии Федоровны (вдовы Павла I).
Осенью 1823 года Бестужев в качестве адъютанта герцога Вюртембергского совершил четырехнедельный вояж по северным тундрам Олонецкой и Новгородской губернии. А в следующем году он был в служебной поездке в Польше, Эстонии, Риге, о чём подробно писал матери в Сольцы. В этом же году пробыл несколько дней у Рылеева в Батове (верховье реки Оредеж, к югу от Гатчины -М.П.). Здесь писал для альманаха «Полярная звезда».
«Местоположение там чудесное, - писал А.Б. матери, возвратившись из Батова, - не в укор солецкому во сто раз лучше!» Тихая речка вьется между крутыми лесистыми берегами, со скал сбегают звонкие ручейки, тишь и дичь кругом... Но мыслями всегда уносится в свои родные Сольцы, где была усадьба его отца
Смерть Бестужева потрясла декабристов, особенно его «сибирских братьев» Николая и Михаила Бестужевых. А в Петербурге публика долго не хотела верить в смерть своего любимца. Все хотели знать, куда девался автор, увлекавший их своими повестями. О судьбе Марлинского ходили самые фантастические легенды. Постепенно репутация Марлинского как прозаика стала падать, интерес к творчеству стал подменяться интересом к личности, а подлинная личность оказалась заслоненной легендой.
В последнее время снова переиздавались «Повести и рассказы» А. А. Бестужева. Они есть в библиотеках и в музее города Кириши.
Если б наши политики перечитали эти произведения (особенно «Аммалат-Бек»), они бы никогда не начали войну в Чечне!
Михаил Александрович Бестужев
(22 сентября 1800 г. – 21 июня 1871 г.)
Михаил - третий по старшинству среди братьев Бестужевых. В 1812 году он вместе с братом Петром поступил в Морской кадетский корпус, где воспитателем был их старший брат Николай. «Птенцы-братья были вверены его заботливости нашей матерью», - вспоминал Михаил. В 1817 году он закончил Морской корпус в звании мичмана и находился на морской службе.
В 1817 году участвовал вместе с Николаем в морском походе во Францию. Заграничное путешествие и сравнение европейских порядков с русскими произвело на Михаила Бестужева большое впечатление. Знакомство с Н.И.Гречем, с писателями, просвещенными людьми Петербурга на «четвергах» у Греча и «русских завтраках» у К.Ф.Рылеева, также повлияло на формирование взглядов Михаила Бестужева.
В 1819 году вместе с 14-м экипажем Михаил отправился в Архангельск для приема государя, решившего посетить этот город первым со времен Петра Великого. Михаил пробыл там два с половиной года. Тайну существования Северного общества открыл ему К.П.Торсон, друг Николая, и принял его в общество. Брат Александр уговорил Михаила оставить морскую службу и перейти в гвардию - для распространения идей общества в Московском полку. Александр сумел оценить организаторский талант брата и видел в нем деятельного участника в предстоящих событиях. Шефом Московского полка был великий князь Михаил Павлович. Рота, которую принял Михаил Бестужев в Московском гвардейском полку, считалась образцовой. Этим объясняется сугубое раздражение Михаила Павловича против штабс-капитана Михаила Бестужева, который вместе с братом Александром и князем Щепиным-Ростовским первыми вывели Московский полк на Сенатскую площадь 14 декабря 1825 года.
«Захватив» сильную простуду на ученье в манеже, Михаил Бестужев переехал от матери к Рылееву и жил у него на квартире четыре месяца, потом переехал на казенную квартиру в московские казармы, где и оставался до 14 декабря 1825 года. Казармы лейб-гвардии Московского полка находились в доме № 90 на набережной Фонтанки, в бывшем Глебовском доме.
Итак, в день восстания Московский полк первым прибыл на Сенатскую площадь. В день восстания Михаил с братом Николаем пытался вернуть боеспособность отступающих войск. Проявил он стойкость и во время следствия, оставаясь сдержанным в своих показаниях, признавая только то, что было известно Следственному комитету, то есть свои действия в день 14 декабря, и умалчивая о делах Тайного общества. Он почти не называл фамилий, а в качестве лица, принявшего его в Северное общество, указал на Чернова, убитого на дуэли с Новосильцевым.
...Осуждён Михаил Бестужев был, как и его брат Николай, по второму разряду. Осенью 1826 года Михаила и Николая Бестужевых из Петропавловской крепости перевели в Шлиссельбургскую, где они пробыли в одиночных камерах до осени 1827 года. Затем, в кандалах, их отправили в Сибирь на «вечную каторгу». Путь их продолжался два с половиной месяца. Во время кратковременной остановки в Иркутске они случайно и в последний раз 22 ноября 1827 года встретились с братом Александром. Александра отправляли на поселение в Якутск, а Михаила и Николая на каторгу в Читу. В Читинском остроге Михаил и Николай пробыли до августа 1830 года, затем их отправили в казематы Петровского завода за 634 версты от Читы. В пути Михаил Бестужев вел дневник этого перехода. «Нас заперли в темные стойла Петровского каземата», - писал он.
Михаил знал несколько иностранных языков. Как и его брат, в тюрьме он изучил портняжное, сапожное, кузнечное, токарное, переплетное, картонажное и золотых дел мастерство. Потом это очень пригодилось им на поселении в Селенгинске. На поселение они прибыли вместе с Николаем 1 сентября 1839 года.
Началась жизнь на «воле», но полная трудностей и ограничений. В Селенгинске братья пытались заниматься земледелием, но мешала засуха. Обратились к скотоводству, закупили мериносных овец, но и эта мера оказалась бесплодной: шерсть, мясо, приплод не находили сбыта, сена не хватало на содержание овец. «Нужда стала хватать нас за бока», - писал Михаил. Он построил мастерскую и с помощью бурят изготовлял придуманные им удобные для поездки по горным дорогам двуколки на деревянной рессоре. Под именем «бестужевских сидеек» эти двуколки быстро распространились по всему Забайкалью. Михаил сбывал их в Кяхту и в Иркутск. А Николай вынужден был зарабатывать средства для существования с помощью портретной живописи, с этой целью ездил в Кяхту, Иркутск - рисовал портреты дам, их детей.
Из писем декабристов интересно узнать, как обстояли дела здесь, в Сольцах, где жила Прасковья Михайловна с тремя дочерьми. Так, 9 мая 1841 года М.Н.Волконская из селения Урик (Уриковское) Иркутской губернии писала И.И.Пущину: «Николай Бестужев, мать которого почти разорилась из-за недорода, царящего в ее деревне, вынужден рисовать портреты, чтобы жить...». А вот что писал Николай брату Павлу (21 февраля 1836 года) еще из казематов Петровского завода, когда узнал о его намерении выйти в отставку - что он удовлетворен его намерением вступить в гражданскую службу, рекомендует отпустить крестьян на волю и завести кирпичный завод. В этом письме он пишет: «Мнение твое насчет нашей деревни совершенно справедливо: чересполосное владение, рассеянные крестьяне, безнравственные и неуправляемые соседи, - все это при женском управлении, конечно, не может дать никакой выгоды, но что делать, привычка - вторая натура: матушка и сестры никогда не хотят убедиться, что эта деревня всегда разоряла их». Речь идет об их имении в с.Сольцы Новоладожского уезда, на левом берегу Волхова. И лишь в середине 40-х годов XIX века Прасковья Михайловна и Елена Александровна с сестрами продали имение, решились ехать в Селенгинск. Но в 1846 году мать умерла, и три сестры приехали к братьям в Селенгинск лишь в 1847 году. Хозяйство перешло в руки старшей сестры Елены Александровны.
Михаил женился на сестре есаула Селиванова - Марии Николаевне Селивановой, девушке-сибирячке с природным умом и практической сметливостью. От этого брака родились Елена, Николай, Мария и Александр. После смерти брата Николая жить становилось всё труднее. Лишь после указа об амнистии декабристов в 1856 году все они получили возможность оставить Сибирь. Но Михаил был обременен семьей, а сестры еще долго не решались оставить одного его в Сибири. Только в 1858 году Елена, Мария и Ольга уехали в Москву.
Михаила стали преследовать несчастья одно за другим. В Селенгинске умер сын Николенька, в Москве умерла его старшая дочь Елена, уехавшая к сестрам, в Селенгинске умерла сестра жены, а затем в 1866 году и его жена Мария Николаевна. Оставшись один с двумя детьми на руках, в 1867 году Михаил Александрович, наконец, решился выехать в Москву. Он выехал из Иркутска 25 мая.
В 1869 году Михаил Александрович ездил из Москвы в Петербург на встречу с историком М.И.Семевским. Он начал переписываться с ним ещё в Селенгинске. Отвечал на вопросы Семевского, по его просьбе писал свои воспоминания. В «Северной Пальмире» М.Бестужев пробыл около сорока дней. К этому времени относится словесный портрет Михаила Бестужева, составленный М.И.Семевским: «Михаил Бестужев - довольно плотный старик 69 лет, несколько выше среднего роста, загорелое красноватое лицо, коротко острижен по-военному, с большой проседью волосы, не плешив, усы подстриженные, короткие, нафабренные. Говорит довольно хрипло, и как бы иногда заикаясь, но приятно, с увлечением и горячо. Манеры хорошие, округленные, точно генерал выхоленный».
Умер М.А.Бестужев 21 июня 1871 года в Москве. Через два с лишним года умерла и его сестра Елена Александровна. Михаил и Елена были похоронены рядом с матерью, на Ваганьковском кладбище. Здесь же, в одной ограде, находятся и могилы двух дочерей Михаила - Елены и Марии.
Михаил Александрович, как и старшие братья, был одарен литературным талантом. До 14 декабря 1825 года он подражал братьям, писал повести, но не отдавал их в печать. Продолжал писать он и в тюрьме, и в ссылке. Из его литературного наследия известна знаменитая песня, написанная к пятой годовщине со дня восстания «Что ни ветер шумит во сыром бору» - о восстании Черниговского полка - на тему народной песни «Уж как пал туман на сине море». Писательский талант в полной мере проявился у Михаила Александровича Бестужева в его записках, сочетающих точность исторического свидетельства с художественным обобщением («Мои тюрьмы»). Начал их писать по настоянию Семевского. Успел, однако, написать всего три главы: «Братья Бестужевы», «14 декабря», «Азбука».
Михаил Иванович Семевский - историк, основатель и редактор журнала «Русская старина», первым начал собирать материалы о декабристах, в первую очередь о Николае и Александре Бестужевых. В Москве он познакомился с профессором Свиязевым, другом семьи Бестужевых. Через него познакомился с Еленой Александровной Бестужевой, от которой и узнал, что один из братьев Бестужевых жив и находится на поселении в Селенгинске. Завязалась переписка, почти десять лет Михаил Бестужев посылал ответы на вопросы Семевского. Так до нас дошли сведения обо всех членах семьи Бестужевых, особенно подробные - о Николае и Александре. Семевский написал подробную биографию М.А.Бестужева.
Чтобы обезопасить себя и авторов от репрессий, М.И.Семевский искажал текст, тщательно приглушал его революционное звучание. Да и сам Михаил о многом умалчивал, опасаясь цензуры. Он с горечью писал Семевскому о вновь наступившем времени «запечатывания умов и распечатывания писем». Несмотря на уговоры Семевского, сознательно сдерживал себя в своих ответах и сообщениях. Опускал он и многие подробности о «14 числе», считая, что «теперь не время печатать и писать о них».
Известный литературовед и историк П.Е.Щеголев (1877-1931 гг.) писал: «Читая рассказы М.Бестужева, просто не веришь, что их писал человек за 60 лет, человек, отбывший заключение в крепости и каторгу, и ссылку, кажется, наоборот, что всё это записывалось на другой день после свершения». Конечно, есть у М.Бестужева неточности, он сам признавал, подводит память, особенно в отношении хронологических дат.
«Воспоминания Бестужевых» - лучшие мемуары декабристов, рядом с ними могут быть поставлены лишь мемуары И.Горбачевского и, отчасти, И.Якушкина. Но Якушкина не было на площади в тот день, а четверо братьев Бестужевых были в центре восстания. Они не только ярко воспроизвели и донесли до нас историческую обстановку своего времени, но и сохранили свежесть переживаний, свежесть настроений. Эту свежесть ощущали и первые читатели мемуаров - и друзья, и враги. Настроения последних выразил поэт П.Вяземский, автор стихотворений, входящих в состав агитационной декабристской литературы, друг А.Пушкина и И.Пущина, позже растерявший свои прежние либеральные убеждения и выразившийся точно, хотя и зло по отношению к бывшим единомышленникам: «Для них и через тридцать лет не наступило 15 декабря»... Стойкими до конца жизни, верными своим идеалам оставались Волконский, Горбачевский, Пущин, Якушкин, Николай и Михаил Бестужевы и др.
Михаил Бестужев возмущался тем, что правительство отдавало полезные ископаемые Забайкалья на расхищение иностранным предпринимателям. И в наше время эти мысли не потеряли своей актуальности. Грустно думать, что такие люди, умные, решительные, горячие патриоты, преданные Родине, были потеряны для России.
На снимке: М. А. Бестужев. С акварели Н. Бестужева.
Путешествие Михаила Бестужева по Амуру в 1857 - 1858 годах.
После амнистии декабристов (26 августа 1856 года) Михаил Александрович Бестужев ещё долго оставался в Сибири: дети были маленькие, жена часто болела, не было средств на дальнюю дорогу в Россию. Весной 1857 года Михаил Бестужев принял предложение иркутских купцов доставить по Амуру к Тихому океану 150 тысяч пудов груза. Бывший моряк М.Бестужев отправился в долгое, опасное путешествие, сопровождая флотилию барж. Баржи часто садились на мель, их приходилось разгружать, тащить волоком, снова загружать. Осенью караван барж и плотов прибыл в Николаевск-на-Амуре, находящийся недалеко от устья реки, напротив Сахалина. Между прочим, М.Бестужев говорил генерал-губернатору Восточной Сибири, что Николаевск не имеет особого торгового и стратегического значения, место выбрано неудачно, настаивал на поиске более удобного незамерзающего порта на юге.
В 1859 году М.Бестужев писал письмо генерал-губернатору Н.Н. Муравьёву по поводу выплаты денег за экспедицию по Амуру. Дело в том, что М. Бестужев заключил контракт с иркутскими купцами Серебренниковым и Зиминым на один год за три тысячи рублей серебром. В действительности он пробыл по делам купцов 16 месяцев. Бестужев требовал дополнительной оплаты за 4 месяца 561 руб. серебром. Купцы ответили, что они не должны Бестужеву. Тогда М. Бестужев обратился с письмом за помощью к генерал-губернатору. На письме стоит резолюция Н.Н Муравьёва - Амурского: «Прошу господина председательствующего в Совете оказать содействие господину Бестужеву к получению того, что ему следует». Но иркутские купцы всё-таки, видимо, не выплатили долг.
М.А. Бестужев в своём путешествии по Амуру вёл дневник. Путевой дневник его хранится в Пушкинском доме в Петербурге. Известный декабристовед, литературовед и фольклорист М.К.Азадовский хорошо знал Дальний Восток. Известны его изыскания по теме «Амур и декабристы». Именно Азадовский опубликовал впервые амурский дневник и путевые письма М. Бестужева. Именно под редакцией Марка Константиновича Азадовского (1888 – 1954 гг.) и с его статьями и комментариями вышла в издательстве АН СССР в 1951 г. книга «Воспоминания Бестужевых».
Пётр Александрович Бестужев
(март 1804 г. – 22 августа 1840 г.)
До недавнего времени имя Петра Бестужева было известно лишь по его скорбной биографии. Трагическая судьба его принадлежит к наиболее мрачным страницам «кавказской каторги» декабристов. В местной печати было много ошибочных сведений о Петре, и даже в солидных изданиях путают Петра и Павла Бестужевых. Например, в альманахе «Полярная звезда» (М.: «Советская Россия», 1982.) в предисловии на странице 17 содержится эта ошибка.
Подробные сведения о Петре Бестужеве можно почерпнуть из книги «Воспоминания Бестужевых» (М.-Л.: изд. АН СССР, 1951.), из воспоминаний Михаила и Елены Бестужевых, из переписки Петра с братом Александром, с матерью и сестрами, жившими в селе Сольцы Новоладожского уезда Петербургской губернии. Сохранились «Памятные записки» самого Петра, но на рукописи пометка: «Тетрадь вторая» - первой тетради не сохранилось.
В Центральном Государственном историческом архиве (ЦГИА) сохранилось «Дело о государственном преступнике Петре Бестужеве», содержащее переписку об увольнении Петра Бестужева в отставку, об учреждении за ним надзора, помещении в больницу для умалишенных и последующей смерти его.
Пётр Бестужев вместе с братом Михаилом начал учёбу в Морском кадетском корпусе, где воспитателем и преподавателем был их старший брат Николай. Пётр стал мичманом двадцать седьмого флотского экипажа, адъютантом главного командира Крондштадтского порта вице-адмирала Моллера. Служил в Кронштадте, жил там, на квартире у брата Николая.
Как и три старших брата, стал членом Северного общества, принят был А.П.Арбузовым. Сам Пётр принял в общество Чижова. Он позже других братьев вступил в Тайное общество, но это только потому, что старшие братья желали сохранить его в случае своей гибели, как будущую опору семьи, и не вовлекли в заговор. Но его вступление в общество было столь же закономерным, как и его братьев. Его развитие шло по тому же «бестужевскому» пути и отражало их общие интересы. Он тоже увлекался литературой и театром, изучал серьёзную научную литературу, так же, как и братья, задумывался над политическими проблемами и выработал определённый кодекс нравственного поведения. Михаил вспоминает о Петре: «Пётр был нрава кроткого, флегматичного и любившего до страсти чтение серьёзных сочинений; постоянно молчаливый, был красноречив, когда удавалось его расшевелить, и тогда он говорил сжато, красно и логично».
На следствии Пётр Бестужев назвал книгу Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» в числе главнейших источников своего «вольномыслия», в числе литературных памятников, «делавших на него впечатление». Прямым откликом А.Радищеву являются его «Памятные записки». Это вновь заметки «чувствительного путешественника». Только, как говорит автор, - впечатления «не из портшеза», не «с борзого жеребца», но «из-под тяжести солдатского ружья».
... В последнее время перед восстанием братья виделись редко - служба и отсутствие матери и сестёр в Петербурге. За день до рокового дня Пётр уехал из Петербурга в Кронштадт. И каково же было удивление Михаила, когда он 13 декабря увидел Петра на квартире больного Ореста Сомова, жившего в одном доме с Рылеевым. Пётр бросился на шею к Михаилу и уговорил не говорить о своём возвращении старшим братьям. 14 декабря 1825 года он явился на Сенатскую площадь. «Я не мог лишить себя завидной участи разделить опасность вашего славного предприятия», - объяснил он братьям своё появление на площади.
Пётр был осужден по одиннадцатому разряду - разжалован в рядовые, «с выслугой» и был отправлен в Кизальский гарнизонный батальон. А оттуда переведен на Кавказ, в Ширванский пехотный полк, стоявший в Кахетии. Пётр участвовал в русско-персидской и русско-турецкой войне. В 1828 году был произведён в унтер-офицеры. Ранен при штурме Ахалциха. В 1829 году переведён в Куринской пехотный полк. Батальон, в котором служил Пётр, стоял в Тарках.
Из Бобруйской крепости на Кавказ был переведён Павел Бестужев и братья случайно встретились в Тифлисе, на квартире у Грибоедова, а от Карса до Ахалциха шли вместе. В «Памятных записках» Пётр исторически точно сообщает о боях, взятии крепостей, описывает прекрасную природу Кавказа, обычаи персов и турок.
С Кавказа он пишет нежные письма матери и сестрам; братьям Николаю и Михаилу в Сибирь. Сообщает о том, что кровавым потом и грудью заслужил новые галуны - унтер-офицерское звание, описывает бои и победы, сообщает о гибели Грибоедова в Тегеране. Часто переписывается с братом Александром, жившим на поселении в Якутске и тоже стремившимся на Кавказ. В письмах звучит тревога за «читинских братьев», за здоровье матери, часто сообщает о своей раненой правой руке, сообщает о том, что «совершенно неожиданно к нам на Кавказе присоединился дорогой якут, наш Александр. Не нужно рассказывать, как радостно было свидание трёх братьев в столице древней Армении...». У матери и сестёр просит присылать белья, белья...
«...Следы климата, трудов военных и недостатков разного рода тяготят бренное тело, испорченная рука отказывается носить тяжкое оружие брани и где? как? могу найти призрак счастья и покоя, как не в заповедных рощах Ладоги, в объятиях родных, обожаемых?.. Никому столько, как мне, не наскучила бездомная, лагерная, неопрятная жизнь. Никто более меня не испытал лишений всякого рода, огорчений моральных, тревог душевных...». То положение, в котором находился Пётр Бестужев, привело его к тяжелому душевному заболеванию.
В апреле 1832 года Александр пишет Петру: «Горькие слёзы пролил я, когда получил известие о твоей болезни и о том, что ты даже перестал есть... Ты очень болен, а я не могу лететь к тебе, прижать к сердцу, утешить словами искренней, братской любви. Заклинаю тебя всем, что свято на земле и в небе, - не предавайся отчаянию... Для жизни матери нашей сохрани свою жизнь - её убьет весть, что ты не существуешь, - а можно ли существовать без пищи?». Пётр думал, что его хотят отравить, не принимал пищи и лекарств. Александр советует: занимайся стряпней сам и тогда будешь уверен, что ничего не подсыпано. Он ходатайствовал, чтобы Петра перевели в Дербент, где в это время служил сам... «Не думай, что кто-нибудь подписывается под мою руку. Это невозможно с моим почерком».
Михаил Бестужев писал о болезни Петра: «В крепости Бурной «несчастная судьба бросила его в лапы одного из «бурбонов». В кавказскую жару, в полной амуниции, под ружьём в раненой руке, он его в три месяца доконал». Все усилия братьев Александра и Павла возвратить ему рассудок остались тщетны. До восстания Петр Бестужев был мичманом, прошёл кавказские войны, дослужил до унтер-офицерского чина, а его заставляют заниматься шагистикой два раза в день по три-четыре часа! Мать не раз испрашивала «милостивого разрешения о позволении» взять Петра к себе в имение и лечить, пока это было возможно. Но все попытки остались без ответа. «И прислали его в деревню уже в окончательном сумасшествии, которым он мучил мать и сестёр целые семь лет», - писал Михаил Бестужев.
О том, что пережили мать и сестры в Сольцах, каково было состояние Петра, рассказывает Елена Александровна Бестужева, старшая из сестёр, в своих воспоминаниях. Первые дни по приезде с Кавказа Пётр был тих, но потом стал больше и больше забываться. В самых нежных заботах о нем он видел какой-то страшный умысел, в каждом отправляемом письме - донос на него, в кушанье, в питье - отраву... Ночью раздавался стук, ломка мебели, битьё стёкол, зеркал, посуды. Больной начинал заставлять окна, двери мебелью, ожидая посланной, будто за ним команды. Лакей страшился подступиться к барину, Пётр видел в нём коменданта кавказской крепости Бурной, от которого вытерпел множество бесчеловечных гонений. На шум смело входила Елена Александровна, её тихий, мягкий голос усмирял больного. Выдавался день-другой спокойный, и только страшное истребление табака - Пётр выкуривал в день иногда до ста трубок - показывало ненормальное его состояние. Читать не мог, но письма посылал часто, писал какую-то бессмыслицу, какими-то значками, им изобретёнными.
Опасение за его, за их собственную жизнь, опасение сгореть в пожаре дома, что повторялось несколько раз, - заставило мать обратиться к Александру Бенкендорфу с покорнейшей просьбой - поместить Петра в заведение умалишенных, бывшее на пятой версте от столицы по Петергофской дороге. Бенкендорф доложил царю... Михаил Бестужев писал в своих воспоминаниях: «И если бы это не был факт - поверит ли будущее поколение, чтобы властитель семидесяти миллионов дал такого рода резолюцию: в просьбе отказать, так как это заведение очень близко от столицы...».
В деле «о государственном преступнике Петре Бестужеве» говорится, что по высочайшему повелению вследствие просьбы матери статской советницы Прасковьи Михайловны Бестужевой, «в уважение полученной им раны в персидскую войну, расстроенного здоровья и хорошего поведения, отдан был матери на попечение, с запрещением ему въезда в обе столицы и учреждении над ним присмотра». «Высочайшее повеление» последовало в мае 1832 года, и с этого времени Пётр Бестужев жил в усадьбе матери - погосте Сольцы. Об этом в «деле» есть секретное донесение военного министра графа Чернышева Бенкендорфу.
Сначала исправники наведывались в погост еженедельно, но потом -реже. Причина этого - болезненное состояние Бестужева. О нём докладывал исправник: «Находится в болезненном состоянии, из дома никуда не отлучается, избегает своих родных, проводит время в уединении». И так несколько лет. В 1840 году всё же разрешили поместить Петра в больницу для умалишенных. Исправник Ильин взял больного, отвёз его в Новую Ладогу, и из неё 3 июля 1840 года отправился водою на лодке, нанятой П.М. Бестужевой. В Петербурге больной содержался под полицейским присмотром. 15 июля его умственные способности освидетельствованы, диагноз - помешательство в умственных способностях, необходимо поместить в больницу «Всех скорбящих». Больного перевезли в эту больницу, где он 22 августа (по старому стилю) 1840 года и умер.
Так что не семь лет, как пишет Михаил, а целых восемь лет, Пётр мучил родных в Сольцах своей болезнью. По донесению конторы больницы «Всех скорбящих» Пётр умер от изнурительной лихорадки и погребен на Тентелевском кладбище при церкви святого Митрофания.
Письма Петра к родным и документы в «Деле о государственном преступнике Петре Бестужеве» подтверждают, в каких Сольцах была усадьба Бестужевых. Это ответ всем, кто прочёл или прочтёт книгу Л.Раковского «Жизни наперекор» (Повесть о Марлинском) - о кавказском периоде жизни Александра Бестужева, где автор ошибочно называет усадьбой Бестужевых … Порховские Сольцы. Усадьба Бестужевых, как видно из «дела», находилась на левом берегу Волхова, в Новоладожском уезде, в 84-х верстах от Новой Ладоги, в селе Сольцы. В начале 30-х годов XX века оно переименовано было в Новые Кириши. Но сейчас и этой деревни не стало. И только название улицы Декабристов Бестужевых в нашем городе напоминает нам о наших великих земляках, да материалы, собранные в краеведческом музее города Кириши.
Сестры Бестужевы
В семье Бестужевых было пять братьев и три сестры - Елена, Ольга, Мария. Рассказ о декабристах Бестужевых будет неполным, если не рассказать о сестрах Бестужевых, особенно о старшей Елене Александровне. Елена Александровна Бестужева (1792-1874 гг.) была вторым ребёнком в семье после Николая.
Накануне рокового дня 14 декабря 1825 года Прасковья Михайловна Бестужева и её три дочери приехали из Сольцов в Петербург. Вся семья была в сборе...
Когда четырёх братьев после восстания отправили в Петропавловскую крепость, их старшая сестра стала фактически главой семьи. Как и братья, она унаследовала свои прекрасные душевные качества от отца, который оставил военную службу вследствие ненависти к Аракчееву и говаривал детям: «Не оставлю богатства, но честное имя и хорошее воспитание. Сами всё заработаете».
Сразу после ареста братьев Елена Александровна начала хлопотать о свидании с ними, но получила его лишь через полгода, в июле 1826 года. Женщина исключительного благородства, большой души, прекрасного сердца, она всю свою жизнь посвятила матери, братьям, сестрам. Все братья любили сестёр. Нежные письма матери и сестрам писал с Кавказа Пётр. Особенно обожали братья Елену Александровну. Александр называл её образцом сестёр. «Отрадно, - писал он, - быть братом этой души высокой».
Своё высокое самоотверженное служение Елена Александровна начала в день восстания, - ей тогда было тридцать три года, - и продолжала сорок девять лет, до дня своей смерти 2 января 1874 года, ей было около 82-х лет.
В 1844 г. Прасковья Михайловна и Елена Александровна решили отправиться в Селенгинск. Прасковье Михайловне очень хотелось перед смертью повидать сыновей Николая и Михаила. Александра и Петра она уже потеряла. Они начали хлопотать о «милости» - разрешить им добровольно отправиться в Сибирь и обречь себя на бесконечные муки и страдания. И царь, наконец, разрешил.
Стали готовиться к дальнему путешествию, к новой, чужой им жизни. Они продали всё, что не могли взять с собой, продали имение, закупили всё необходимое для жизни в Сибири, и отправили вещи и деньги в Селенгинск, чтобы Николай и Михаил могли подготовить дом и хозяйство к их приезду, а сами выехали в Москву. В мае 1845 года Николай в письме к Елене уже сообщил, что вещи и картины получил в исправности. А было отправлено туда семьдесят пудов, и среди них - картины, образа, портреты, которые просил Николай Александрович. Он в это время осваивал технику работы масляными красками и хотел иметь перед собой настоящие образцы - до этого он писал акварельными красками.
Братья начали отделывать дом для их приёма. Михаил Бестужев пишет в своих воспоминаниях: «Незабвенный» (Николай I), раскаясь в своём неуместном великодушии, запретил дальнейшее следование в Сибирь, и несчастная матушка с сестрами очутилась между небом и землёй, брошенная без всяких средств жизни, даже без необходимых вещей, в незнакомом им городе, без надежды когда-либо увидеться с нами». У них не было даже приличного платья, чтобы показаться на людях. Прасковья Михайловна не вынесла этого удара и скоро умерла - 27 октября (по старому стилю) 1846 года. А 8 декабря 1846 года скончался и Павел Бестужев.
Елена Александровна возобновила настоятельные просьбы позволить им ехать в Сибирь и, наконец, выхлопотала эту величайшую «милость» -поехать на «добровольное», вечное... заключение с братьями. В августе 1847 года Елена, Ольга и Мария приехали в Селенгинск. Встреча сестёр с братьями была нежной и трогательной. Со дня восстания прошло двадцать два года, все постарели: Николаю было 56 лет, Елене - 55, Марии и Ольге - чуть меньше, Михаилу - 47. Жизнь их близилась к концу, и свидание их было тем более радостным.
О сестрах-близнецах Марии и Ольге мало что известно. Родились они между 1793 - 1796 годами. Из Селенгинска вместе с Николаем ездили однажды в Кяхту... Михаил случайно приобрёл фортепьяно. Мария и Ольга прекрасно играли, и вечерами из окон бестужевского дома неслись звуки чудесной музыки. Для жителей небольшого Селенгинска это было не совсем обычное явление. По приезду сестёр домашнее хозяйство перешло в руки Елены Александровны.
Михаил женился, появились дети. Жить становилось всё труднее, особенно после смерти брата Николая. Елена Александровна с сестрами решила вернуться в Москву, чтобы заняться изданием сочинений погибшего брата Александра Бестужева (Марлинского) и тем помочь брату Михаилу с семьей. Но сразу выехать они не смогли: ведь разрешение на поездку в Сибирь им дано было при условии, что они вернутся в Россию лишь после смерти братьев. Между тем Михаил ещё был жив.
Манифестом от 26 августа 1856 года новый царь Александр II амнистировал декабристов. Но Михаил не решался оставить Сибирь, а Елена Александровна не сразу решилась оставить брата, и лишь в 1858 году сестры выехали в Москву, пробыв одиннадцать лет в «добровольном заключении с братьями».
Елена Александровна начала хлопотать в Москве о пособии брату Михаилу, оставшемуся в Сибири, и об издании сочинений брата Александра. Ей удавалось посылать Михаилу небольшие суммы и тем поддерживать существование его семьи. Но Михаила эта помощь удручала. А интерес к произведениям Марлинского к этому времени уже ослабел.
Елена Александровна подготовила к изданию «Рассказы и повести старого моряка Н.Бестужева», и в 1860 году книгоиздатель К.Солдатенков их издал. И, вероятно, после этого он купил у Елены Александровны портреты декабристов, доставшиеся ей от брата Николая Александровича. Этим он помог материально неустроенным сестрам Бестужевым.
В конце 50-х годов XIX века историк Михаил Иванович Семевский (1837- 1892 гг.) заинтересовался биографиями Александра и Николая Бестужевых, приступил к собиранию материалов о них. Он познакомился с давним другом семьи Бестужевых - профессором Свиязевым и благодаря ему установил знакомство с Еленой Александровной Бестужевой, а через неё и с Михаилом Бестужевым, жившим в Сибири. Завязалась переписка. Елена Александровна предоставила Семевскому семейные архивы, а Михаил Бестужев присылал обширные ответы на вопросы. Сейчас архив Семевского находится в ИРЛИ, в Петербурге.
Сестры и друзья стали настойчиво просить Михаила Александровича оставить, наконец, Сибирь и вернуться в Россию. Но Михаил Александрович был уже стар и боялся, вряд ли в состоянии будет работать и не сумеет жить в Москве на свои скудные средства, предпочитал подождать, пока подрастут дети.
Но неожиданно скончался в Селенгинске его семилетний сын Николай, а в Москве умерла его двенадцатилетняя дочь Елена, жившая у сестёр. В 1867 году в Селенгинске скончалась его жена Мария Николаевна. И в 1867 году Михаил с двумя детьми поехал в Москву. На вопрос Семевского, как ему живется в Москве, Михаил Александрович ответил: «Плохо, да плохо... Тяжелое бремя 40-летнего страдания утомило меня. Настоящее мрачно, а будущее ещё мрачнее.... Три старшие сестры мои, летами далеко за 70, изможденные и душевными и телесными недугами, до того слабы, что достаточно дуновение ветра, чтобы свалить их в могилу... Елену Александровну скорее можно назвать тенью человека, нежели живым существом. Не сегодня-завтра мы найдём её на креслах, уснувшею вечным сном, а следом за нею отправятся в вечность и две другие сестры, которые ежели ещё движутся, то, единственно, цепляясь за её жизнь...».
Это письмо потрясло Семевского, и он выхлопотал М.Бестужеву у Литературного фонда пожизненную пенсию. Но в июне 1871 года М.А. Бестужев умер, а через два с лишним года умерла и Елена Александровна. Оба похоронены рядом с матерью на Ваганьковском кладбище, здесь же похоронены и две дочери Михаила Александровича - Елена и Мария. Сестры Ольга и Мария умерли одна за другой в 1889 году.
Историк Семевский писал о роли Елены Александровны Бестужевой: «Она делается каким-то гением-спасителем в своей разбитой семье: поддерживает окончательно убитую горем мать; навещает - среди множества препятствий - узников-братьев, из последних средств шлёт им постоянно всё необходимое в Сибирь и на Кавказ, хлопочет за них, исполняет массу поручений; делается редакторшей, издательницей, комиссионершей брата Александра; вымаливает брату Петру прощение; мужественно выносит страдания при виде сумасшедшего брата, помещает его в дом умалишенных, куда с трудом принимают его, опасаясь его политической неблагонадёжности; наконец схоронив трёх братьев и мать, продаёт свой скарб и с двумя сестрами едет в Сибирь оживить своим участием оставшихся двух братьев...».
Павел Алекса