Что делать? Следовать за ней? Все происходящее было каким‑то сюрреалистическим. Действительно ли неизвестная женщина видела ее и кивнула, предлагая следовать за собой? Если так, то зачем? У нее есть какие‑то ответы? Или кто‑то пытается устроить Джейме новую ловушку?
Кирпичи зиккурата были гладко отполированы. По десять штук на каждую ступеньку. По обеим сторонам лестница была огорожена широкими кирпичными стенами. Подъем не производил пугающего впечатления. Наоборот, лестница словно приглашала поставить ногу на первую ступеньку и двигаться дальше.
«Господи, помоги мне», – выдохнула Джейме и начала подниматься.
Сначала она обратила внимание на то, что в известке между кирпичами были различимы остатки соломы, возраст которой составлял четыре тысячи лет. Поднявшись на двадцать ступенек, Джейме остро прочувствовала, что на ней рубашка с длинным рукавом, брюки, бронежилет с высоким воротником и каска. Она мысленно порадовалась тому, что на дворе только начало апреля. Можно было лишь гадать о том, как жарко здесь станет в летние месяцы. Сейчас по утрам погода была терпимой, около восьмидесяти градусов по Фаренгейту. Еще тридцать ступенек – и Джейме с облегчением отметила, что конец уже виден.
Наконец она поднялась туда, добралась до самого верха и оказалась здесь не одна, как и ожидала.
***
3 апреля 2003 года, 08.15
Шоссе номер 8
В 3 километрах к северу от Эс‑Самавы
Южный Ирак
На приборной панели «крайслера» модели 1973 года, в котором ехал Герик, ожило радио.
– «Персиваль десять», говорит «Вотан четыре», прием.
– «Вотан четыре», ваша ария. Прием.
– Мы только что получили сообщение от мистера Сен‑Жермена, – продолжал голос Коулмена Сатиса. – У нас готов предмет. Можете его забирать. Прием.
Герик откинулся на раскаленную спинку сиденья своей колымаги, полной копии любой другой, разъезжающей по сельской глубинке Ирака. Некоторые из них были полностью белые. Та, что у Герика, отличалась некоторой цветовой оригинальностью: у нее были ярко‑оранжевые передний и задний бамперы.
Он по‑прежнему остро переживал то, что упустил капеллана Ричардс. Однако сейчас она находилась на охраняемой территории авиабазы, где за ней мог без труда присматривать командор. Если ей вздумается покинуть Таллил, то Герик узнает об этом в ту же минуту. А последних новостей оказалось достаточно, чтобы тронуть его лицо легкой улыбкой.
Донесение Вотана могло означать только одно. Все уже началось.
– Сен‑Жермен знает, где его оставить? Прием.
– Никто не будет ничего оставлять. Мне хотелось бы, чтобы вы лично встретились с мистером Сен‑Жерменом и поблагодарили его за помощь. Прием. – Сатис, как всегда, был беспечен.
День становился все лучше. Герик погнал машину по грунтовой дороге, петлявшей по забытым богом местам. Никто не обращал внимания на потрепанную машину, за рулем которой сидел безликий местный житель в непременном черном халате.
Скоро наступит новый мировой порядок.
До того как истекут эти сутки, Герик снова встретится с капелланом, и она им поможет, хочет того или нет.
Ричардс. Эта фамилия была ему знакома.
Капеллану просто придется подождать своей очереди.
Поправив солнцезащитные очки, Герик направился в глубь северных песков.
***
8 апреля 2003 года, 08.18
Зиккурат Нанны
Тель‑Мукайяр
Южный Ирак
– Я знаю, что это святилище было возведено в честь бога луны, однако солнце также обладает здесь очень большими правами, – сказала женщина в хаки, следом за которой Джейме поднялась на вершину грандиозного сооружения.
Женщина обернулась, и Джейме увидела у нее на шее профессиональный фотоаппарат, а ниже висело журналистское удостоверение.
– Можете не объяснять, – заметила Джейме. – Так, дайте‑ка я сама попробую догадаться. Вы аккредитованная журналистка?
– Документы французские. Но не беспокойтесь, я не француженка.
– Капеллан Джейме Ричардс, – представилась Джейме.
– Фотограф Лив Нельсон, – сказала женщина. – Капеллан Ричардс… Подождите. Это не вы сегодня утром попали в засаду?
Джейме подозрительно посмотрела на нее, пытаясь определить, что ей известно. Эта женщина имеет какое‑то отношение к тому, что произошло, или же просто случайно оказалась здесь?
– Откуда вы это узнали?
– На базе сегодня это самая захватывающая тема.
– Вы не собираетесь… об этом написать?
– Я фотограф, пишу только о том, что сняла. Итак, что там у вас произошло? Ходят слухи, что вы не просто капеллан.
Джейме гневно сверкнула глазами и сказала:
– Понятия «просто капеллан» не существует. Быть священником – одного этого уже более чем достаточно.
– Значит, о том, что случилось на самом деле, вам известно не больше, чем остальным?
– Да. А вам?
– Мне? – удивилась Лив. – Я знаю только то, что вижу сама.
Джейме развернулась, чтобы насладиться панорамой, открывающейся сверху. Она отчетливо видела развалины, через которые только что прошла, направляясь к зиккурату, в том числе участок, обнесенный стеной, который обошла стороной, чтобы попасть к развалинам храма. Вероятно, там находилось царское кладбище. Вдалеке виднелся аэродром Таллил. Наверное, ночью зрелище будет еще более восхитительным.
– Должно быть, звезды отсюда кажутся бриллиантами, – заметила Лив.
– Я сама как раз думала о том же, – согласилась Джейме. – Вы уже ходили к колодцам смерти?
– Куда?..
– Наверное, сейчас их называют царскими гробницами. Так меньше режет слух туристам, – объяснила Джейме. – Именно там были сделаны ценнейшие археологические находки. Первоначально их назвали колодцами смерти, потому что, когда царь умирал, он, судя по всему, брал с собой всех своих слуг. Они не забывали прихватить орудия своего ремесла – кубки, мечи и так далее – и располагались в полном соответствии со своим положением. После чего все делали что‑то вроде того, что с помощью «кул‑эйд» устроил Джим Джонс[9], и отправлялись следом за своим повелителем в загробный мир. Археологи нашли целые подземные помещения, заполненные костями хорошо одетых слуг.
– Думаю, бедняги смирялись со своей участью только потому, что верили в загробную жизнь, – заметила Лив. – Впрочем, не знаю. От этого места исходит аура скорее жизни, чем смерти.
– В любом случае вид отсюда открывается потрясающий, – сказала капеллан.
– Вы верите в судьбу? – спросила фотограф.
– Я пресвитерианка. Мы просто называем это другим словом. – Джейме достала фляжку, собираясь выпить, но та оказалась пустой.
– Как это ни называй, нам с вами было назначено судьбой встретиться, – сказала Лив.
– На вершине зиккурата, в древнем городе?
– Это говорит о том, что мы никогда не забудем нашу встречу. – Нельсон рассмеялась. – Вы хотите пить? Могу предложить вам воду.
Джейме с благодарностью приняла от нее фляжку и спросила:
– Итак, Лив Нельсон, раз нам было предопределено встретиться, вы ничего не хотите мне сказать?
Она преуспела в искусстве предоставлять людям возможность разговориться.
– Только то, что здесь происходит еще что‑то важное. Вы являетесь частью этого, – просто ответила фотограф. – Ничего такого, что не было бы известно вам самой.
Джейме пришлось прибегнуть к остаткам эмоциональных сил, чтобы изобразить равнодушие. Неужели Лив что‑то известно или же она просто не от мира сего?
– Можно поинтересоваться, откуда у вас эта информация? – спросила Джейме.
Вода оказалась теплой, но, сделав несколько глотков, Джейме все равно почувствовала, как в ее ноги возвращаются силы.
– Отовсюду и ниоткуда, – пожала плечами Лив. – Я же вам говорила, что работаю журналисткой. До меня доходят слухи.
Джейме валилась с ног от усталости и понимала, что у нее не хватит терпения вести игру.
Если эта женщина не может сказать ничего связного, то Джейме нужно направить оставшиеся силы в другую сторону. Или же Лив на самом деле лишь отвлекает ее внимание, а сообщник в это время забирает ожерелье? Так или иначе, продолжать с ней разговор явно не имело смысла.
– Ладно. Я возвращаюсь вниз. Надеюсь, мы еще встретимся. – Джейме протянула фляжку. – Спасибо.
Спускаясь по лестнице, она почувствовала, как у нее в груди сжался тревожный клубок.
«Здесь происходит еще что‑то важное. Вы являетесь частью этого». А вдруг Лив в чем‑то права? Мужчина в одежде федайина знал, кто она такая, и вышел прямо на нее. Адара – похоже, подруга нисколько не удивилась, встретив ее среди пустыни.
Джейме постаралась прогнать все эти мысли. Она понимала, что ей необходимо вернуться к войне, которая была сейчас в самом разгаре.
Спустившись вниз, Джейме снова остро почувствовала, как же она устала, и направилась обратно по тропе, ведущей мимо развалин храма. Ее часы показывали сорок три минуты девятого. Джейме не смогла удержаться. Остановившись у подвижной ступеньки, она сдвинула ее в сторону, затем сняла крышку с трубки. Та была пуста. Ожерелье исчезло. Джейме закрыла трубку, задвинула на место кирпич и направилась к своей машине, на этот раз свернув влево, чтобы по дороге взглянуть на гробницы. Они выглядели очень многообещающе, однако в настоящий момент у Джейме не было сил что‑либо обследовать. Возвращение по пыльной тропинке к машине, похоже, отняло у нее последние унции энергии.
Пусть Родригес скажет все, что хочет. Джейме дала себе слово больше никогда не удирать от своего помощника. Может быть, штаб‑сержант даст ей немного поспать, перед тем как выскажет свое негодование.
Приблизившись к развалинам города, Джейме свернула на дорожку, идущую вдоль дома Авраама. Проходя мимо вереницы сводчатых входов, она не стала замедлять шаг.
Тут из арки высунулись сильные руки и резко дернули ее к себе. Джейме отшатнулась назад, теряя равновесие, и чья‑то ладонь крепко зажала ей рот.
Женщину протащили под низким сводом, и вдруг у нее под ногами не оказалось пола. Сдавленно вскрикнув, Джейме провалилась в темноту.
За долю секунды, прошедшую до того, как она с глухим стуком упала на землю, Джейме успела дать себе мысленную клятву.
Она больше никогда‑никогда не будет начинать день с вопроса, что еще плохого может случиться.
***
8 апреля 2003 года, 08.50
Развалины жилых домов
Тель‑Мукайяр
Южный Ирак
Джейме упала спиной на что‑то мягкое, но все же этого оказалось достаточно, чтобы у нее перехватило дыхание. Человек, похитивший ее, быстро спрыгнул вниз, и тотчас же прямоугольник света над головой исчез. Наступил кромешный мрак. Воздух был прохладным.
Какое‑то время Джейме лежала неподвижно, пытаясь снова начать дышать. Неизвестный, кем бы он ни был, поднялся с подстилки. Молодая женщина быстро оценила свое физическое состояние. Щиколотка ныла, но, по‑видимому, все кости были целы. Самая заметная боль пульсировала в правом плече, где были растянуты связки во время бейсбольного матча. Это случилось довольно давно, когда она обучалась в лагере Кемп‑Стенли.
Джейме стиснула зубы, усилием воли заставляя боль утихнуть.
– Где Адара? – Голос, прозвучавший в темноте, был мужским. С американским акцентом. Разгневанным. – Та женщина, которая должна была принести цепочку. Где она?
– А кто хочет это знать? – спросила Джейме.
Тюфяк вначале показался ей мягким, но теперь капеллану Ричардс стало понятно, что на самом деле он просто был набит соломой. Слово «комками» описывало его еще слишком мягко.
– Тот человек, с которым должна была встретиться Адара.
– Она передала ожерелье мне. Если вам нужно узнать больше, на мне солдатский жетон. Фамилия, имя, группа крови и номер карточки социального страхования.
– Значит, в это дело вмешалась армия? Адара в руках у военных?
Теперь Джейме показалось, что она уловила легкий британский акцент, плавность фраз, не свойственную американцам.
Без какого‑либо предупреждения у нее перед глазами снова возникла картина смерти Адары.
Мужчина, держащий Адару, окликает ее: «Джейме!» – смотрит ей прямо в глаза – и убивает подругу. Обмякшее тело опускается на землю.
Адара!
– Нет, – сказала Джейме. – Адара не у военных. Но они придут сюда искать меня. Все знают, что я здесь.
– Вот как? Где же вы находитесь?
Очко в пользу неизвестного.
– Послушайте, я не знаю, кто вы такой. Я понятия не имею, что здесь происходит. Подруга попросила меня сделать то, что она считала очень важным, и я выполнила ее просьбу. Кстати, мне самой также хотелось бы кое‑что узнать. Меня не часто похищают по два раза на день. Может быть, мы с вами поможем друг другу.
Последовало молчание, затем вопрос:
– Адара передала вам ожерелье?
– Да.
– Вам известно, где она?
– Да. – Джейме закрыла глаза, давая утихнуть острой физической боли в груди.
– И вы мне это не откроете?
Усевшись на тюфяке, Джейме повернулась на голос и ответила вопросом на вопрос:
– А почему я должна вам что‑то говорить? Я не знаю, кто вы такой. Вы сказали, что моя подруга должна была встретиться с вами, но откуда мне знать, что это правда? Похоже, в этой игре есть разные стороны. Ставки очень высоки. Но я не знаю, что происходит, и остаюсь в полной темноте. Как, вероятно, вы уже заметили.
Раздался щелчок, и вспыхнула маленькая лампа, работающая от батарейки.
Помещение, в котором находилась Джейме, было квадратным. Земляной пол за те столетия, в течение которых по нему ходили, стал ровным и твердым. Стены были сложены из того же кирпича, что и дома наверху. Подвал оказался не слишком большой, где‑то двенадцать на двенадцать футов. Тюфяк, на котором сидела Джейме, лежал под прямоугольной рамой потайного люка, куда она провалилась с высоты пять футов. Помещение было совершенно пустым.
Если не считать похитителя, который сидел, прислонившись спиной к дальней стене. Они с Джейме долго смотрели друг на друга. Мужчина по‑прежнему оставался в халате, но тюрбан исчез. Его черные, слегка вьющиеся волосы были взъерошены. Без тюрбана он стал моложе на пять лет и теперь выглядел на тридцать с небольшим.
– Я так понимаю, мы находимся в подвале дома соседа Авраама, – сказала Джейме.
– На самом деле подвалы есть в каждом доме, но далеко не все они раскопаны. Именно здесь шумеры хоронили своих умерших родственников. Так сказать, семейные кладбища.
– Очень мило. Насколько я понимаю, в обычную экскурсию это не входит, так?
– Семья Мухсен с пониманием относится к своему брату‑призраку, который то появляется, то снова исчезает.
– Значит, семья Мухсен существует на самом деле?
– Да. Отец и трое сыновей. Как раз сейчас Дхиф, старший из братьев, является главным гидом.
Разговаривая, незнакомец вдруг что‑то заметил и напрягся. Выпрямившись, он стиснул губы.
– Она мертва.
– Прошу прощения?..
– Адара мертва. Ведь так?
Ловко скользнув через помещение, мужчина схватил Джейме за руку и поднял ее. При этом рукав упал вниз, полностью открывая браслет Адары.
– Если бы она была жива, вот этого у вас бы не было.
Джейме посмотрела на него. Незнакомец вглядывался в ее лицо, и его глаза были полны боли.
Она едва заметно кивнула. Этого оказалось достаточно.
Не выпуская ее запястья, мужчина медленно провел пальцем по драгоценным камням, затем снова посмотрел на свою пленницу. Его глаза были темно‑зелеными. Джейме еще никогда не видела такого цвета. У нее возникло ощущение, будто незнакомец пытается заглянуть ей в душу.
– Вы при этом присутствовали? – тихо промолвил он.
– Да.
– Расскажите мне, что произошло. Пожалуйста.
– Кто вы такой?
Незнакомец отпустил ее руку и сказал:
– Я брат Адары.
– Ее брат? Я что‑то не помню, чтобы она упоминала о…
– Адара рассказывала о своей семье?
– Вообще‑то нет. Она говорила, что приехала из Лондона. Мы с ней познакомились, когда вместе изучали историю мировых религий.
– В Принстонской богословской семинарии. Знаю. Вы Джейме Линн Ричардс.
«Господи!..»
– Да. А вы?..
– Брат Адары.
– У вас есть имя? Я так поняла, что на самом деле вы не Ахмет? – Джейме очень хотелось надеяться, что ее голос звучит спокойнее, чем она себя чувствовала.
– Это имеет какое‑то значение?
– Для меня – да.
– Я имею много имен. Все зависит от того, где меня встретить.
– Как вас звала Адара?
Мужчина шумно выдохнул, словно принимая решение, и сказал:
– Яни. Адара звала меня Яни. А теперь, пожалуйста…
– Адара погибла, спасая меня. Ей не было страшно. Она подчеркнула, как важно, чтобы я доставила ожерелье на место.
– Когда она умерла?
– Сегодня утром. Перед самым рассветом. Я ехала в Таллил. Колонна состояла из шести машин. Мой «хаммер» запутался колесом в колючей проволоке. Пока мы пытались его освободить, из пустыни вышла Адара. Она шаталась, потому что была ранена пулей. Подруга передала мне ожерелье, сказала что‑то о том, что нужно вернуть пропавший меч. Затем она сообщила, что остальные машины попали в западню. Мы взяли ее с собой и поехали предупредить наших о ловушке. – Джейме покачала головой. – Дальше начинается какая‑то бессмыслица. Там был один человек… в одежде федайина. Пока остальные отбивались от нападавших, он попытался меня похитить. Но Адара ударила его по голове колышком от палатки. Если бы она не пришла на помощь, мне, наверное, не удалось бы вырваться. Думаю, этот человек отобрал у Адары браслет, потому что тот выпал у него из кармана. Она схватила браслет, швырнула его мне и сказала что‑то про четвертую сестру. Мол, это очень важно.
– Она умерла от ран? – Голос Яни прозвучал ровно.
– Нет. Тот человек, одетый федайином… он ее убил.
– Он…
– Яни, не надо. Этого достаточно.
– Нет. Говорите все!
– Он свернул ей шею. Убийца держал ее и окликнул меня, чтобы я все видела. Однако Адара оставалась спокойной. Казалось, она нисколько не боится.
Яни развернулся, прошел к стене, у которой сидел прежде, и сел. Его лицо оставалось бесстрастным.
– Адара была замечательной сестрой, – сказал он.
Джейме двинулась было к нему, но Яни махнул рукой, останавливая ее.
– Я вам так сочувствую, – прошептала она.
В воздухе повисло тяжелое молчание.
– Мне нужна помощь, – наконец сказала Джейме. – Кто‑то убил Адару и пытался похитить меня. Кто эти люди? Что им нужно? Что Адара делала в Ираке в разгар войны? Все это какая‑то бессмыслица. Если меня могут убить из‑за этого глупого ожерелья, то мне хотелось бы знать, что это такое. Почему оно имеет столь большое значение, что ради него кто‑то готов пойти на убийство?
Яни посмотрел на нее, затем чуть ли не беспечно сказал:
– Убивают ради меча. Но если вы хотите узнать, почему ожерелье имеет такое большое значение, то я вам сейчас это покажу.
Он кивнул, подзывая ее к себе. Джейме опустилась на корточки рядом с ним. Яни достал маленькое ожерелье, которое она оставила под ступенькой лестницы, взял какое‑то устройство размером с квадратную пудреницу толщиной около четверти дюйма и вставил в него древнее с виду ожерелье. На передней панели устройства ожил экран, расцветился полной палитрой ярких красок.
– Вот, – сказал Яни. – Сейчас я вам дам отдельный экран.
Достав из кармана халата солнцезащитные очки, он протянул Джейме и кивком показал, что она должна их надеть.
Джейме так и сделала, но сначала ничего не увидела. В подвале было слишком темно. Но вдруг на левых половинах обоих стекол появились два экрана. Джейме разглядела старую рождественскую фотокарточку, на которой были сняты она сама, ее старшая сестра Сьюзен и младший брат Джои. Ей тогда было одиннадцать лет. Под фотографией появилась строчка с именами.
– Вам это знакомо? – спросил Яни.
Фотография исчезла. На ее месте появился снимок родителей Джейме и подпись: «Джеймс и Ингрид Ричардс. Род занятий: врач и медсестра. Погибли в 1979 году, возвращаясь в лагерь для беженцев».
– Откуда это у вас? – только и смогла вымолвить Джейме, заранее испугавшись того, что может последовать дальше.
Тут появилось как раз то, чего она боялась. Фотография Пола, улыбающегося на фоне пирамиды в Долине царей. Этот снимок был сделан во время одной из немногих частных поездок. Внизу голубыми буквами было написано: «Пол Ирвингтон Энтвуд. Женился на Дж. Ричардс 6 июля 1997 года. Погиб 4 сентября 1997 года от рук террориста‑смертника в торговом центре Иерусалима».
Далее последовала свежая фотография Джейме, скопированная с ее военного удостоверения личности. «Рукоположенный пресвитерианский священник. Капеллан, майор армии Соединенных Штатов. Настоящая должность: капеллан 57‑й вспомогательной группы. Прибыла в Кувейт 16 февраля».
– Хорошо, – хрипло произнесла Джейме. – Кажется, я поняла, что вы хотели сказать. Итак, вы перерыли мою личную жизнь. Как насчет взаимности? Что скажете о самом себе?
– У меня нет личной жизни, – просто ответил Яни. – Я весь – моя работа. У меня нет близких родственников, поэтому мне нельзя угрожать, похищая их.
– Если не считать Адару, – тихо произнесла Джейме.
– Да, – подтвердил Яни. – Кто‑то безжалостно оборвал ее жизнь, сам не сознавая, что было у него в руках.
Джейме присмотрелась к нему внимательнее в тусклом освещении. У Яни были такие же густые черные волосы, как и у Адары, достаточно длинные, чтобы демонстрировать склонность виться. Лицо у него оказалось чуть более угловатым, чем у сестры. Подбородок был тверже. С Джейме Яни обращался вежливо, но она увидела сталь в его глазах.
– Значит, вы убийца? – спросила Джейме.
Яни покачал головой.
– Нет. Я… я антиубийца. – Он увидел, что она его изучает, оценивает, пытается решить, насколько ему можно доверять. – Вы хорошо знали Адару. Как по‑вашему, она была честной?
– Адара была самой честной из всех, кого я только знала.
– Как вы думаете, она любила бы брата, если бы тот был убийцей?
Джейме задумалась, потом ответила:
– Думаю, Адара все равно продолжала бы его любить, но вряд ли пошла бы на смерть, чтобы ему помочь.
– Адара – это лучшая рекомендация, которую я могу вам предложить.
– Хорошо, так на чьей же вы стороне? Даже в армии нет таких штуковин. По крайней мере, в широком применении.
Яни ничего не ответил. Вместо этого он снова прикоснулся к браслету. На этот раз Джейме нажала пружину, и защелка открылась. Джейме сняла браслет и протянула Яни.
Тот принял его, опять провел пальцами по драгоценным камням и сказал:
– Вы хотели знать, почему это ожерелье имеет такое большое значение. Оно содержит важную информацию, которую я не смог бы получить другим путем. Ожерелье назвало мне того, кто заменит Адару, единственного человека, способного довести дело до конца, если с ней что‑либо случится. Этот человек – вы.
– А вам не приходит в голову, что сначала нужно спросить согласия? Вы не собираетесь ознакомить меня с каким‑нибудь документом, который я должна буду подписать? Кроме того, армия убеждена, что я полностью принадлежу ей. Она не очень‑то любит с кем‑либо делиться.
– Боюсь, времени для пространных объяснений нет. Было похищено нечто крайне важное, у меня есть считаные часы на то, чтобы это вернуть. Вот что сообщило мне ожерелье.
– Вы охотитесь за пропавшим мечом?
– Да.
– Он настолько важен, что из‑за него можно отдать свою жизнь?
– Кое‑кто, несомненно, считает этот меч настолько важным, что готов развязать войну, лишь бы завладеть им.
– Что? Вы хотите сказать, что эта война была начата из‑за какой‑то древней реликвии?
– Достаточно будет сказать, что меч попал не в те руки. Моя задача состоит в том, чтобы его вернуть. В течение ближайших часов.
– Откуда вам известно, где он находится?
Внезапно Джейме увидела в стеклах очков экран, чем‑то похожий на те, которые есть у навигаторов. В его середине светилась маленькая точка.
– Это меч?
– Да. Вот еще одна причина, почему ожерелье так важно для меня. Если я знаю, что ищу, то мне известно, где это найти.
– Где находится пропавший меч?
– К югу от Багдада. Он движется.
– Что вам нужно от меня? – Джейме сняла очки.
– Весьма вероятно, что, учитывая нынешнюю ситуацию, быстрее всего туда можно добраться военным транспортом.
– Конечно, вы шутите. – У Джейме отвисла нижняя челюсть.
– Даже в данных обстоятельствах я ни за что не попросил бы вас нарушить присягу и своими действиями причинить вред американским войскам. Я знаю, что вы не пойдете на это, даже если вашей жизни будут угрожать. Именно потому, что мне известно, кто вы и что вы, каковы ваши жизненные ценности, я обращаюсь к вам с этой просьбой.
– Яни. Брат Адары. Мне все равно, кто вы такой. В вашем плане есть два глобальных просчета. Во‑первых, я не собираюсь отправляться в Багдад. Моя часть здесь, в Таллиле. Во‑вторых, армейский транспорт не берет попутчиков!
– Военным необязательно ни о чем знать.
– Замечательно! Пусть все будет так, как вы скажете. А мне потом придется выбирать между тем, чтобы отправиться в военную тюрьму Ливенуорт до конца жизни или на рассвете встать с завязанными глазами к стенке.
– Ричардс, повторяю, если бы верховному командованию была известна сложившаяся ситуация, то не возникло бы никаких вопросов. Вам просто приказали бы помочь мне.
– Чудесно. Прекрасно. Так идите же и объяснитесь, а я тем временем заправлю бензином свою машину.
– У меня нет оружия. Я ничем не наврежу операции «Иракская свобода». Только подбросьте меня на север, а потом я исчезну.
– После того, как спасете мир. – В голосе Джейме прозвучала неприкрытая издевка, но ей было все равно.
– По крайней мере какую‑то его часть.
– Ради всего святого – я тщательно подбираю слова!.. – скажите же мне, что происходит!
– Вы знаете то, что вам известно сейчас, потому что вам дали высокий уровень допуска. – Яни показал микрокомпьютер. – Но я объясняю только то, что вам необходимо знать, а вовсе не то, что хочется. Если вам ничего не будет известно, то вы не сможете выдать никаких тайн.
– Вы исходите из своих интересов, а не из моих, – возразила Джейме, в голосе которой прозвучали гневные интонации. – Перевод: пусть ее пытают, думая, будто ей что‑то известно. На самом деле она ничего не знает, поэтому я в полной безопасности. Отсутствие информации у Джейме гарантирует безопасность Яни.
– Вы все правильно поняли, – просто подтвердил он.
– Что ж, а вот и другая точка зрения. Отсутствие информации у Джейме ведет к отсутствию средств транспорта у Яни.
– Послушайте. Поможете вы мне или нет, но у нас серьезная проблема. – Яни начинал терять терпение, словно отец ребенка, не желающего прислушиваться к голосу разума. – Каким‑то образом ваша личность оказалась раскрыта. Не только мне известно о том, что вы причастны к происходящему. Что вы в деле. Так что уж лучше помогите хорошим парням. А часы тикают быстро.
– Я понятия не имею, кто тут хороший! – в ярости проскрежетала Джейме сквозь стиснутые зубы.
– По‑хорошему это не получится, – вздохнул Яни. – Я не хотел… По крайней мере, не сейчас.
– Послушайте, мне нужна только информация. Вы правы, я оказалась в деле и никуда не уйду до тех пор, пока не пойму, в чем его суть.
– Ваши родители. Как они умерли? – Голос Яни оставался ровным.
– Что? Какое это имеет отношение?..
– Вы просили дополнительную информацию. Я пытаюсь удовлетворить вашу просьбу.
– Они погибли в катастрофе, еще когда я училась в школе.
– В какой?..
– Отец и мать возвращались из Индии в Пакистан, в лагерь беженцев, в сезон дождей. Прошел селевой оползень. На горной дороге, ужасной и в хорошую погоду…
– Вам вернули только пепел, – закончил Яни.
– Да.
– Вы мне поверите, если я скажу, что они умерли не так?
Джейме молча покачала головой. Как этот человек мог шутить подобными вещами? В тот страшный день весь ее мир разбился пополам, как и сердце. С тех самых пор жизнь определялась понятиями «до» и «после».
Взяв портативное устройство, Яни ткнул пальцем в экран.
– Это произошло в гостиничном номере в Махаттат аль‑Джуфуре, у самой иорданско‑иракской границы. Насчет вашей матери я ничего не знаю, но могу сказать, что отца перед смертью пытали. Ему сломали шею.
– Господи! – воскликнула Джейме. – Ну почему я должна вам верить? Никто и никогда не совершил бы подобное зверство! Мои родители помогали беженцам. Мать была медсестрой, отец – врачом. Он работал над проблемой, как быстрее обеспечить восстановление организма, находившегося на грани голодного истощения. Как родители могли оказаться в Иордании? Почему их убили?
– Они знали, где находится меч, и отказались это раскрыть, – ответил Яни.
– Мои родители знали о мече? – Яни молча кивнул, и Джейме продолжила: – Они находились в Иордании? Ничего не понимаю… Мои брат и сестра знают, как погибли наши родители?