Разумеется, Шредер оплодотворил дочь великого комтура, как она и просила, а также многих других девушек из общества. В этом заключался его долг по обеспечению чистоты крови. Однако каким бы приятным все это ни было, конечная цель Герика состояла в другом.
Наконец он сам стал великим комтуром. У общества еще не было такого преданного делу, возвышенного, целеустремленного вождя, готового добиваться своих целей любыми, самыми безжалостными методами. Именно он привел Общество наследия предков на это историческое распутье.
У Герика имелись серьезные сомнения относительно Коулмена Сатиса. Однако это был необходимый винтик в последней битве, как и командор. Уже одно то, что все три вождя, рядовые солдаты которых сделали такое возможным, прибыли в Ирак, волновало Шредера само по себе. Герик прекрасно сознавал, что остальные двое принадлежат к другой организации и в первую очередь руководствуются ее интересами. Однако пока что их цели совпадали. Они сотрудничали с Обществом наследия предков. Шредер давно подозревал, что у каждого имелась своя конечная цель. Он надеялся, что с приходом нового мирового порядка эти цели не разобщат их, а наоборот, помогут еще больше сплотиться. Пусть лучше каждому придется играть свою отдельную роль, но они будут равны по значению.
И вот приближался конечный срок. Теперь все трое были представлены уже не своими заместителями. Они находились здесь, чтобы лично присутствовать при триумфе.
Улыбнувшись, Герик свернул на проселочную дорогу, ведущую к очистной станции, которая обеспечивала водой Багдад.
***
8 апреля 2003 года, 11.46
Тыловая база «Скала»
Аэродром Таллил
Южный Ирак
Джейме нашла подполковника Рея Дженкинса под поднятым капотом его «хаммера». Приблизившись, она увидела, что Дженкинс проверяет уровни всех рабочих жидкостей машины, убеждается в том, что ремни не износились и не порвались. Увидев ее, подполковник развернулся и облокотился на радиатор. Несмотря на внешнее спокойствие, Дженкинс не избавился до конца от выражения превосходства, доминирующего в его облике в те редкие моменты, когда он не был разъярен.
Приветственные слова прозвучали истинно в его духе:
– Капеллан, надеюсь, вы сегодня прогуляли оперативку по уважительной причине.
Все офицеры должны были ежедневно присутствовать на оперативном совещании, и Джейме обычно ходила туда с большим интересом. Но только не сегодня. Ее выводило из себя одно обстоятельство. Она постоянно была вынуждена сначала пробиваться через мелочные придирки Дженкинса и лишь затем переходить к делу.
– Раз уж об этом зашла речь, сэр, сегодня я действительно пропустила оперативное совещание. Я беседовала с одним солдатом.
– О чем?
Джейме даже не сочла нужным удостоить его ответом. Дженкинс сам должен был понимать, что к чему.
– Да‑да, понимаю, – пробормотал он. – Конфиденциальность и прочая чушь. Значит, вы не можете раскрыть мне тему беседы, а вообще способны сказать хоть что‑нибудь?
– Да, сэр, могу. Меня беспокоит Пятый вспомогательный батальон. Насколько я поняла, они потеряли несколько человек в бою за аэродром, – сказала Джейме, ссылаясь на подразделение, в котором служила подруга Синди Барнет. – Капеллан там молодой, только что из школы. Сомневаюсь, что ему приходилось хоть раз хоронить погибших солдат. Мне нужно отправиться к ним, проверить, как у него дела, предложить помощь. Конвой наших бензовозов отправляется к базе «Львы». Мне бы хотелось к нему присоединиться.
Дженкинс отвернулся к своей машине.
– Даже не надейтесь. Я сейчас никому не позволю покинуть базу, если только речь не идет о выполнении боевого задания.
– Но это и есть боевое задание!
– Вздор! – Дженкинс резко развернулся, сверкнул глазами и, шагнув вперед, вплотную подошел к Джейме. – Все пытаются найти предлог перебраться поближе к фронту. Вкусить боевых действий.
– Вот как! – Джейме опешила. – Сэр, вы забыли, что случилось сегодня утром? Боевых действий для одного дня мне достаточно. Я не гонюсь за славой, просто хочу выполнить свою работу.
Подполковника распирало от злорадства. Он упивался происходящим.
– Да. Хорошо, можете выполнять свою работу прямо отсюда. Свяжитесь с этим капелланом по телефону. Вы никуда не поедете.
– Но…
– Это мое последнее слово. – Дженкинс отвернулся к «хаммеру», показывая, что разговор окончен.
***
8 апреля 2003 года, 11.53
Штаб‑квартира Сатиса
В 16 километрах к западу от Багдада
Центральный Ирак
Коулмен Сатис усмехнулся. Большинство людей не понимают, что миром заправляют не правительства. Это делают корпорации. Если кто‑то и улавливает истинное положение вещей, то не придает этому никакого значения – лишь бы у него были уютный дом, три телевизора, две игровые приставки, а его дети по выходным играли в футбол.
Какое им дело до того, что пятьдесят с лишним крупнейших издательств, считающихся независимыми, на самом деле входят в четыре транснациональных конгломерата? Или что выбор телевизионных программ, журналов и фильмов определяется всего тремя медиамагнатами? Пусть Коулмен Сатис не мог руководить мыслями народов мира, но он имел все шансы внушить им, на чем сосредоточить свое внимание. Как подтвердит любой фокусник, если заставить зрителей следить за правой рукой, то левой в это время можно делать все, что угодно.
Сатис сожалел, что его мать Федерика не дожила до этого. Он часто слышал рассказ о том, как ее выгнали из родного дома, без гроша за душой, беременную. С огромным трудом ей удалось найти работу в ателье женской одежды. Она трудилась в две смены, без обеда, с трудом наскребая на самое необходимое. Затем, когда ее положение стало заметно, над ней начали смеяться другие продавщицы – одинокая, да еще и в положении. К счастью, на нее обратил внимание управляющий, и она вошла к нему в доверие. Потом, используя выведанные у него сведения, мать добилась, чтобы управляющего уволили, а ее перевели на его место. Первым делом она сразу же выгнала с работы тех, кто над ней издевался, и заменила другими, кого могла контролировать. Оторвав единственную девушку, которая ей нравилась, от швейной машинки, мать пригласила ее в качестве няни. Манипулируя финансами, она выкупила ателье через полтора года после того, как устроилась в него работать. Вскоре на его базе Федерика создала одну из самых крупных и успешных фабрик в Западной Виргинии. К тому времени, как Коулмен поступил в Йельский университет, ей уже принадлежала целая текстильная империя.
Сатис хорошо усвоил уроки. Мать радовалась тому, что ее сын разгуливает по коридорам власти, что семьи, обладающие положением и могуществом на протяжении многих поколений, принимают его как своего. Она наслаждалась тем, каким безжалостным дельцом он стал. Чем беспощаднее Коулмен прибирал к рукам компании конкурентов, тем нежнее мать трепала его по руке за ужином в трехуровневой квартире на Манхэттене общей площадью восемнадцать тысяч квадратных футов. Она не лезла в личную жизнь сына – каковой у него, впрочем, особо и не было. В квартире Федерика занимала отдельный этаж. Кроме того, ей принадлежала дюжина домов в разных уголках земного шара.
Мать направила Коулмена в нужную сторону и дала ему начальный толчок, необходимый для того, чтобы преуспеть в жизни. Сейчас он был близок к тому, чтобы добиться той единственной цели, которая оставалась за пределами возможности матери. Эх, если бы… если бы только…
Он получит приз. Сделает это ради матери.
– Завтра вечером, Федерика, – произнес Сатис вслух, беря в руки фотографию в позолоченной рамке, стоявшую на письменном столе в кабинете в подвале дворца, отделанном для него по приказу Саддама. – Твой сын вернется домой с триумфом.
***
8 апреля 2003 года, 11.58
Тыловая база «Скала»
Аэродром Таллил
Южный Ирак
Джейме старалась дышать ровно, готовясь к решительному шагу. Все вокруг было покрыто белесой пылью пустыни, висящей в воздухе, даже несмотря на безветренную погоду.
К 18.25, к заходу солнца, ей нужно добраться до третьей сестры, чтобы Яни смог отобрать меч.
Она должна выяснить, что же на самом деле произошло с ее родителями.
Ей нельзя оставаться здесь и ждать, когда ее убьют.
Она не должна вызвать ярость Дженкинса.
Джейме направилась к ряду офицерских палаток. Она искала палатку полковника Эбрахама Дерри, командира Пятьдесят седьмой отдельной вспомогательной группы. Ветеран операции «Буря в пустыне», полковник Дерри пользовался уважением всех, кто служил под его началом. Эйб, как называли его за глаза подчиненные, командовал спокойно и решительно. Это был высокий мускулистый негр, всем внешним видом и характером полная противоположность своему заместителю.
Джейме нашла полковника Дерри у его палатки, где он развешивал сушиться белье. Полковник как раз достал из ведра влажную футболку и застыл, уставившись в пустоту.
Подождав немного, Джейме наконец сказала:
– Прошу прощения, сэр…
Вернувшись в реальность, Дерри тряхнул головой и улыбнулся.
– А я уже собиралась объявить вас дезертиром, – заявила Джейме. Полковник рассмеялся, и она спросила: – Куда увели вас ваши мысли?
– Я гадал, чем сейчас занимаются мои ребята. Пытался себе представить, что они подумали бы, если бы увидели, как их дорогой старый папочка развешивает белье, которое сам же и постирал.
– Ответ на первый вопрос очевиден, – сказала Джейме, взглянув на часы и произведя мысленные вычисления. – Зная ваших парней, можно точно сказать, что как раз сейчас они отправились на боковую и крепко проспят следующие несколько часов. Потом ваша жена вытащит их из кроватей, и они побегут в школу. Второй вопрос на самом деле также не слишком сложный. Если только я сейчас вас не сфотографирую, то ваши ребята ни за что не поверят, что вы сами стираете свои вещи.
– Похоже, вы попали в самую точку. Итак, что вы задумали? У вас на лице сосредоточенное выражение, красноречиво говорящее, что вы находитесь в боевом режиме.
Джейме смутилась, осознав, что Дерри читал по ее лицу, как по книге. В то же время ее тронуло, что полковник не забыл получше узнать своих подчиненных.
– Пятый вспомогательный батальон, сэр. – Дерри сурово кивнул, и Джейме продолжила: – Первые боевые потери. Фантазии о сражениях внезапно превратились в жестокую реальность крови и смерти. Я хочу помочь командиру батальона и его солдатам пройти через это и двигаться дальше.
– Да, Карен глубоко потрясена случившимся. Один из погибших был ее водителем. Что вы советуете?
– Капеллан Хендерсон – хороший парень, но зеленый новичок во всем этом. У меня есть опыт, необходимый для того, чтобы помочь ему в данной ситуации. Мне нужно поработать рядом с ним, помогая солдатам преодолеть психологическую травму. Самое главное в том, что этот инцидент необходимо оставить позади. Мы почтим память погибших мемориальной церемонией. Для их товарищей это станет молчаливым разрешением вернуться к исполнению своих обязанностей.
Джейме говорила искренне. Ей хотелось надеяться, что она обратилась бы к полковнику с этой просьбой и без нынешних чрезвычайных обстоятельств.
Полковник Дерри наконец выжал футболку, перекинул ее через веревку и заявил:
– Разумно, капеллан. Я тоже желаю для этих солдат только лучшего. Однако дороги все еще остаются опасными. Как вы собираетесь добраться на место?
– Через час в Багдад отправляется конвой бензовозов. Мы с помощником можем к нему присоединиться.
– В одиннадцать ноль‑ноль конвой получил новое задание. Ему предстоит остановиться в Эль‑Хилле и проверить там качество горючего. Сто первая бригада все утро вела там бои, и нашим ребятам удалось захватить пятьдесят иракских бензовозов. По‑прежнему остается еще много очагов сопротивления. Это может быть очень опасно. – Выпрямившись, полковник обвел взглядом лагерь, собираясь с мыслями.
– Я готова рискнуть, – заверила его Джейме. – Пока что Господь меня хранил. Не сомневаюсь, Он и сейчас не отвернется.
Полковник пристально посмотрел ей в лицо и сказал:
– Как в той карточке с Девяностым псалмом, что вы мне дали: «Не приключится тебе зло, и язва не приблизится к жилищу твоему…»
– «Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих». Вы выучили все наизусть?
– Я читаю этот псалом каждое утро.
Дерри вытащил из ведра еще одну рубашку. Вода была бурой от грязи.
– Капеллан, поступайте так, как считаете нужным.
– Еще один момент, сэр… – Джейме впервые занервничала. – Ваш заместитель… Он…
– Вероятно, Дженкинс вам отказал, так? – Полковник усмехнулся, и молодая женщина почувствовала себя глупо. – Я об этом позабочусь. А вы думайте только о моих солдатах.
– Слушаюсь, сэр.
Джейме сдерживала торжествующую улыбку до тех пор, пока не развернулась, чтобы идти искать командира конвоя.
***
8 апреля 2003 года, 12.09
Станция очистки воды Биваге
В 10 километрах к югу от Багдада
Центральный Ирак
– Привет, родственник! – воскликнул водитель, когда они проехали через ворота, устроенные в проволочном ограждении, окружавшем станцию очистки воды Биваге.
Жан Сен‑Жермен не знал, что поразило его больше: то, что их пропустили внутрь, или то, что в такой день в этом месте вообще кто‑то находился.
– Почему ваш родственник сегодня здесь? – осмелился спросить он у водителя.
– Пожалуй, это очень мужественный поступок, – ответил тот. – Существует вероятность, что грязная вода убьет больше иракцев, чем все американские бомбы, сброшенные в этой войне. В Басре очистная станция уже выведена из строя. Стремительно распространяется холера. Все эти станции находятся в ужасном состоянии – сами понимаете, эмбарго на поставку оборудования после прошлой войны с Америкой. Но это все, что у нас есть. Если эти станции разрушат, погибнет много, очень много людей. Мой родственник поступил мужественно. В Багдаде бомбы уже разрушили магистральную линию водопровода. Давление упало. Затем местные жители стали стрелять в трубы, чтобы получить воду – и, ха, давление упало еще больше. Тем, кто в самом конце трубопровода, очень плохо, они почти совсем не получают чистую воду.
Почему водитель такой разговорчивый и пребывает в таком хорошем настроении? Казалось, он расписывает достопримечательности Манхэттена, а не рассказывает про мирных жителей, умирающих от холеры в прифронтовой полосе.
Впереди появились большие цилиндрические резервуары с водой, покрытые облупившейся белой краской. К ним вели бетонные дорожки. Железобетонные административные здания, приземистые одноэтажные сооружения, также выкрашенные в белый цвет, казались пустынными. Однако водитель проехал мимо и направился дальше по широкой дороге, окружавшей резервуары. Местность была усеяна невысокими домами и сараями.
Машина остановилась.
– Это зал совещаний, – объявил водитель. – Выходим здесь.
Он вышел из машины, обошел вокруг капота, открыл пассажирскую дверь и помог выбраться Жану. Водитель протянул руку, собираясь взять холщовый мешочек, лежавший в ногах у пассажира, но Сен‑Жермен поспешно остановил его.
– Я понесу сам, – сказал он.
– Как вам угодно, – пробормотал водитель.
Он первым направился к небольшой прямоугольной постройке, которую только с явной натяжкой можно было назвать сараем. Жан последовал за ним. Дверь оказалась не заперта. Внутри еще одна, старая, снятая с петель и уложенная на козлы, заменяла стол. Под окном, практически целиком замазанным краской, были сложены брезентовые мешки.
– Именно здесь мы должны встретиться с великим комтуром Шредером?
– Да, так и есть, – ответил водитель, по‑прежнему дуясь от обиды. – Уединенное место, вы не находите?
– Полагаю, здесь нам точно никто не помешает.
– Вот и я хотел сказать то же самое. Желаю вам всего наилучшего. – Водитель, тощий араб, широко улыбнулся и протянул руку.
– Вы уходите? – спросил ошеломленный Жан.
– Не мне встречаться с такими важными людьми. Я только вожу машину.
Прежде чем Жан смог возразить, водитель схватил его за руку, дважды ее пожал, вышел из лачуги и закрыл за собой дверь.
На улице взревел двигатель машины. Дырявый глушитель нисколько не уменьшал уровень шума. Автомобиль поехал прочь, и звук стал затихать.
Сжимая в руках холщовый мешочек, Жан огляделся по сторонам, ища, куда бы сесть.
Интересно, великий комтур уже здесь?
Жана так и подмывало достать реликвии из мешочка, но он не хотел, чтобы его застали за их разглядыванием. Это можно будет расценить как знак неуважения. Поэтому он сел на земляной пол и стал ждать, когда придет великий человек.
***
8 апреля 2003 года, 12.18
Тыловая база «Скала»
Аэродром Таллил
Южный Ирак
– Здравствуйте. Я Билл Бертон, гражданский специалист. Я договорился, чтобы вы меня подвезли, – сказал Яни, протягивая руку.
Он по‑прежнему был в черной тенниске с вышивкой и джинсах, но, слава богу, протяжный техасский акцент исчез.
– Здравствуйте, мистер Бертон.
– Зовите меня Биллом.
– Хорошо, Билл. Я капеллан Ричардс, а это сержант Родригес.
– Рад с вами познакомиться.
– Полагаю, вы уже говорили с командиром конвоя? Похоже, последний инструктаж в двенадцать сорок, а пятнадцать минут спустя мы трогаемся. Вижу, вы подготовились к дальней поездке.
– Да, мэм, – ответил Яни.
Через его плечо была перекинута черная сумка наподобие тех, в которых носят портативные компьютеры, за спиной висел рюкзак с фляжкой, а в руках он держал кевларовую каску. Защитное снаряжение Яни бросил на заднее сиденье «хаммера».
Увидев, что Родригес занят разбором вещей в багажнике, Яни понизил голос:
– Перед отъездом мне нужно поговорить с тобой с глазу на глаз.
– Родригес, я сейчас вернусь, – окликнула своего помощника Джейме.
– Я закончу здесь один, – ответил тот.
Джейме и Яни вернулись к рядам палаток, к стандартному передвижному командному пункту, служившему рабочим местом капеллана. Перед входом на перекладине висел маленький флажок из ткани маскировочной пустынной расцветки с вытянутым шоколадно‑коричневым крестом. Палатка из плотного винила размером двенадцать на двенадцать футов позволяла хоть как‑то укрыться от посторонних глаз. Родригес оставил почти все вещи на месте, поскольку они с Джейме уезжали всего на два дня. Он уже успел расставить в палатке койку, стол и два складных стула. Шторки на всех трех окнах были опущены практически до самого конца, оставляя внизу дюймовые щелки для проникновения света.
Обернувшись, Яни закрыл полотнище входа на «липучку».
– Времени у нас мало, – сказал он.
– Можешь начинать, – ответила Джейме.
– Хорошо. Ты отлично поработала, устроив нашу поездку, капеллан. Но это только начало.
Джейме закатила глаза и заявила:
– Вижу, ублажить тебя непросто. Я так понимаю, ты договорился обо всем с замом по снабжению? – (Этот офицер отвечал за то, какие припасы куда и кому отправляются, в составе какого конвоя они следуют.) – Да, кстати, где ты раздобыл каску и бронежилет? Такое не дают всем подряд.
Пропустив ее слова мимо ушей, Яни уселся на серый складной стул, раскрыл молнию своей сумки и буркнул:
– Вот.
– Что?
– Возьми. – На раскрытой правой ладони он протянул ей что‑то непонятное, сияющее зеленым светом.
– Похоже на каучук.
Джейме подставила ладонь, и Яни уронил в нее маленький комок. Не такой плотный, как каучук, он напоминал скорее зеленый желатин, хотя был еще менее плотным.
– Что это такое?
Больше похоже на сгусток клея, но не прилипает к коже.
– Устройство слежения.
– Вижу, ты обзавелся всеми самыми современными игрушками.
– Мне нужно ввести тебе маленький шарик этого вещества, что позволит отслеживать твои перемещения в течение следующих сорока восьми часов, если мы вдруг потеряем друг друга. Оно нетоксично, через несколько дней полностью разложится.
Джейме в отвращении уставилась на зеленый комок.
Яни оставался по‑деловому невозмутимым.
– Ты хочешь, чтобы я просто положилась на твое слово? – Она поймала себя на том, что повысила голос.
– У тебя нет выбора. Я сделаю это, с твоего согласия или без.
– Кто ты такой? – воскликнула Джейме, и все эмоции у нее в груди внезапно объединились в один бурлящий сгусток. – Говоришь, что брат Адары, однако известие о ее смерти воспринял не моргнув глазом, более того, воспользовался этим, чтобы закрепить на мне «жучок». Ты уже попросил меня ради тебя рисковать своей карьерой и личной безопасностью. А теперь ты хочешь, чтобы я поставила на кон и свое здоровье? У меня почему‑то нет никакого желания принимать эту гадость внутрь. К тому же она мне определенно кажется какой‑то отравой.
Этот человек выводил Ричардс из себя и только что нашел ее слабое место.
Джейме продолжала:
– Каждый раз, когда я тебе в чем‑то поверю, ты воспринимаешь это как приглашение навалить на меня что‑нибудь еще более невозможное. Так вот, всему есть свои пределы. Сейчас мы как раз к ним подошли.
Все произошло так быстро, что Джейме даже не успела защититься. Яни встал, развернул ее, заломил левую руку за спину и захватил голову. В это мгновение Ричардс мысленно вернулась в сегодняшнее утро, к мужчине в одежде федайина, который вот так же держал Адару. Яни сжимал ее стальной хваткой. Джейме поняла, что может умереть в любую секунду. Однако вместо того чтобы ломать ей шею, он заломил руку еще дальше за спину, и женщина ахнула от боли.
Джейме ощутила его горячее дыхание, потом Яни едва слышно прошептал ей в левое ухо:
– Это ответ на все будущие вопросы, пока они еще не заданы, и напоминание о том, что ты мне не начальник, майор.
Слезы резали глаза Джейме, адреналин кипел в крови.
Во что она впуталась? Неужели интуиция ее обманула? Родригес обнаружит здесь ее мертвое тело, на земле, со сломанной шеей? Похоже, на сегодня это самый модный способ смерти.
Джейме бессильно обмякла. Яни продолжал ее удерживать. Плечевой сустав женщины горел огнем.
Через минуту Яни выдохнул, отпустил свою пленницу и отступил назад.
Его ошибка заключалась в том, что он принял ее вздох за капитуляцию. Прежде чем он успел опомниться, Джейме развернулась и с размаха отвесила ему хорошую пощечину – скорее даже затрещину. Затем она вплотную шагнула к нему, сверля взглядом.
– А это было напоминание о том, что моя вера не требует от меня становиться боксерской грушей, хотя и учит подставлять другую щеку!
Какое‑то время они стояли лицом к лицу, стиснув челюсти, сжав кулаки.
– Урок понял. Джейме!.. – Меняя тактику, Яни сменил и тон. – Сегодня утром кто‑то предпринял большие усилия, пытаясь тебя похитить. Он, а может быть, кто‑то совершенно другой, также не поленился поставить тебе «жучок». Нам предстоит отправиться в рискованное путешествие, нас ждут опасные встречи. Это обязательная процедура, – добавил Яни, указывая на желеобразный комок, упавший на землю. – Без нее никак не обойтись.
Джейме положила ладонь на лоб и потерла его, словно призывая ответ.
– Времени у нас мало. Пожалуйста, не сопротивляйся. Очень прошу.
Молодая женщина попыталась подобрать что‑нибудь подходящее из Священного Писания, но ей на ум пришла лишь старая пословица: «Назвался груздем – полезай в кузов». Пугающая правда заключалась в том, что, если она не поверит Яни, ее можно считать трупом.
– Хорошо, – наконец согласилась она. – Будь по‑твоему.
– Вот и отлично, – сказал Яни, чуть расслабляясь. – Будет лучше всего, если ты просто ляжешь на койку.
– Только не это…
– Ричардс, не беспокойся, я свои удовольствия получаю другим путем.
– Знаю. Ты сейчас делаешь дело.
– Да, – подтвердил он. – А как насчет тебя?
– Что ты имеешь в виду?
Яни снова уселся на стул и начал готовить шприц так, чтобы Джейме этого не видела.
Ричардс пробормотала про себя слово, совсем неподобающее капеллану, сняла бронежилет и скинула с плеч подтяжки. У нее так и не было времени переодеться с тех пор, как они утром приехали в лагерь. На самом деле это оказалось кстати, поскольку теперь им снова предстояло отправиться в путь.
– Я имею в виду, почему ты здесь?
– Это в каком смысле?
Джейме внезапно почувствовала, что умирает от усталости, и присела на койку. Она расстегнула брюки, чуть приспустила их, затем улеглась на живот и тут вдруг поняла, что прямо сейчас заснет и проспит подряд две недели. Почему‑то ее организм из духа противоречия отказался переходить в цикл покоя, когда была пора спать. Но сейчас, за несколько минут до отправления конвоя, Джейме с трудом гнала от себя сон.
– Я хочу сказать вот что. Если спросить простого солдата, зачем он здесь, тот ответит что‑нибудь вроде: «Чтобы надрать Саддаму задницу». Но, полагаю, для тебя это не главная причина. Так почему же ты здесь?
Джейме подперла подбородок кулаком, отчаянно стараясь не заснуть, и ответила:
– Я здесь потому, что война – это ад. Каждому солдату в Ираке предстоит столкнуться с духовным кризисом того или иного рода. Нельзя допустить, чтобы он вынужден был бороться с ним в одиночку.
Яни пододвинул к койке второй стул.
– Любопытный ответ.
– Итак, кто этот человек?
– Какой?.. – Умелым движением Яни оголил ей левую ягодицу.
– На тот случай, если наши пути разойдутся. Кто тот человек, который сможет мне рассказать про смерть моих родителей?
Ватка оказалась теплой. Джейме шумно выдохнула, когда игла вошла ей в тело и тотчас же вышла обратно. К несчастью, у нее был такой же большой опыт получать инъекции, как у Яни – их делать.
– Это было не так уж и плохо, – сказала она.
– Знаю. Подожди минуту, пока эта штуковина не начнет действовать, – сказал Яни. – Но извини. Имени этого человека я назвать не могу, даже если наши пути действительно разойдутся.
Он вернулся к стулу, на котором оставил сумку. Джейме больше не могла держаться. Она закрыла глаза. Всего только на одну секундочку…
Джейме вздрогнула и пришла в себя, когда почувствовала на ягодице второй комок ваты, в дюйме выше первого.
– Что? – встрепенулась она.
– Последний, – заверил ее Яни. – Ты очень хорошо терпишь. Расслабься еще раз.
На этот раз Джейме ощутила не столько укол, сколько нажатие, длительное и неприятное.
– Стало быть, ты хочешь знать, почему я здесь? – спросил Яни.
Джейме поняла, что он отвлекает ее внимание, однако в данных обстоятельствах она ничего не имела против.
– Конечно. Но, полагаю, ты мне все равно не скажешь.
– Это призвание, – сказал Яни. – Причем не из легких.
– Да, очень информативно, – заметила Джейме. – Я могла бы сказать то же самое.
– Знаю, – согласился он. – Ты сама не сознаешь, насколько это было бы ближе к истине. Итак, тебя беспокоит данное обстоятельство? Ты ведь даже не относишься к боевому персоналу. Я имею в виду вот что. Предположим, ты увидела бы, что кому‑то из конвоя грозит гибель. Неужели тебе не захотелось бы схватить оружие и открыть огонь?
– Честно? Не знаю. Я молю Бога о том, чтобы у меня хватило сил воздержаться от этого. В противном случае я создам смертельную угрозу для всех остальных армейских священников – обеих сторон. Это будет что‑то вроде того, как если бы конвой Красного Креста открыл огонь в городе.
– Хорошо. Все готово. – Яни выпрямился. – Вот, возьми. Прижми покрепче.
Джейме приложила марлевую повязку к ягодице, а Яни положил шприц на стол и опустился на корточки, держа в руках марлю, бинт и лейкопластырь. Наложив на место укола несколько слоев марли, он залепил ее пластырем.
– Подожди еще минутку, пока я наведу порядок, – сказал Яни. – Тогда можно будет трогаться.
Когда он отошел, Джейме впервые хорошенько разглядела шприц.
– Боже всемогущий, – пробормотала она, увидев, что игла была просто огромная. – Почему боли особой не было?
– Первым уколом я ввел тебе нечто вроде новокаина, – объяснил Яни. – Пусть лучше твоя попка пару часов поспит, чем тебя будет мучить боль.
– Почему ты не спросил? – рассердилась Джейме.
– Послушай, я вкалывал тебе не обычное лекарство. Гель должен проникнуть в ткани.
– Куда?..
– В подвздошную полость.
– Яни!..
– Билл.
– Хорошо, пусть будет Билл. – Джейме уселась на койке и почувствовала, что весь ее левый бок безумно ноет. – В твоем плане есть только один изъян. Как ты правильно заметил, у меня нет оружия.
– И что с того? – Яни уже аккуратно сложил все свои вещи и опустился на корточки, чтобы подобрать с земли упавший образец.
– А то, что Родригес едет вместе с нами. Я везу тебя в Вавилон.
Джейме попыталась встать. Удержать равновесие на ногах оказалось трудно, даже очень.
– Проклятье, – пробормотала она.
Впервые с тех самых пор как они встретились, Яни глупо улыбнулся:
– «Проклятье» – то самое слово. Пожалуйста, успокой меня и скажи, что у «хаммера» нет педали сцепления.