Постепенно совершенствовалось и светское законодательство против ереси. В Англии и в Арагоне уже в XII веке появились соответствующие эдикты. Император Генрих VI в 1194 году предписал отбирать имущество еретиков, накладывать на них суровые наказания, разрушать их дома и подвергать крупным штрафам общины и отдельных лиц, если они не будут содействовать их задержанию; в 1210 году эти предписания были подтверждены Оттоном IV. В 1217 году граф Русельона объявил еретиков вне закона; в 1228 году король Арагонский последовал его примеру. Французский король Людовик VIII предписал за ересь конфискацию имущества и лишение всех прав, а государственные чиновники получили приказание карать всех, кто будет уличен в ереси. Подействовавшим в 1227 году статутам Флоренции епископ во всех случаях преследования ереси должен был действовать совместно с городской администрацией. В Милане в 1228 году были приняты новые законы по настоянию папского легата Готфрида; еретиков надлежало изгнать из пределов республики, дома их разрушить, имущество конфисковать; крупному штрафу подвергался каждый человек, давший им пристанище.
Для розыска еретиков, которых должны были допрашивать и судить архиепископ и городские власти, была учреждена полусветская‑полудуховная инквизиция; всех, кто будет уличен в ереси, следовало в десятидневный срок предавать смертной казни. Иннокентий III на Латеранском соборе 1215 года рядом суровых постановлений определил отношение церкви к еретикам, а также обязанности светской власти, которая должна была уничтожать их под угрозой обвинения в вероломстве. В ряде указов с 1220 по 1239 год Фридрих II опубликовал подробный и безжалостный кодекс преследования, основанный на канонах Латеранского собора. Люди, которых только подозревали в ереси, должны были подвергнуться искуплению вины. Все еретики, без различия их учений, объявлялись вне закона; если они были осуждены церковью, их следовало выдать светским властям для сожжения живыми. Если из страха смерти они отступали от своих верований, их следовало заключить в тюрьму на всю оставшуюся жизнь; если же они снова впадали в свои заблуждения, их нужно было предать смерти. Все имущество еретиков подлежало конфискации, и их законные наследники лишались права наследования. Их потомки до второго поколения лишались права занимать какую‑либо должность, если они не заслуживали прошения, сделав донос на своего деда или отца или на какого‑либо еретика. Все католики – соумышленники, покровители, защитники или ходатаи еретиков подлежали вечному изгнанию, их имущество подлежало конфискации, а их дети разделяли участь детей еретиков. Защищавшие заблуждения еретиков рассматривались как еретики, если только они не меняли свое поведение после предупреждения. Дома еретиков и тех, кто давал им пристанище, разрушались до основания.
|
|
Хотя свидетельство еретика не принималось в судах, делалось исключение, если его показания были направлены против другого еретика. Облеченный государственной властью чиновник давал присягу, что он будет содействовать уничтожению тех, кого церковь признает еретиками. Если светский сеньор, призванный церковью изгнать еретиков из своих владений, не исполнял этого в течение более чем одного года, то его земли мог занять любой верный католик, который был способен справиться с еретиками.
|
|
Это ужасное законодательство было принято церковью с большой радостью и в отличие от прежних не осталось мертвой буквой. Эдикт 1220 года был послан Гонорием в Болонский университет, чтобы его читали и объясняли при изучении права. Он был внесен в утвержденный сборник феодального права, и его самые суровые предписания стали отныне частью гражданского кодекса. Ряд последующих эдиктов Фридриха был обнародован папами при помощи булл, которые приказывали всем государствам и всем городам внести навеки эти законы в свои местные кодексы. Инквизиторы должны были брать с чиновников и магистратов присягу, что они будут руководствоваться этими эдиктами, и отлучать их от церкви в случае отказа дать присягу.
В 1315 году Людовик Сварливый распространил действие эдиктов Фридриха на всю Францию. В Арагоне Яков 1 в 1226 году запретил еретикам пребывание в своих владениях. В 1234 году он совместно со своими прелатами учредил епископскую инквизицию при поддержке королевских чиновников. В Италии в начале XIII века были многочисленные попытки основания светской инквизиции. В Риме в 1231 году Григорий IX составил ряд правил, которые были опубликованы от имени римского народа сенатом. На сенаторов возлагалась обязанность арестовывать всех тех, на кого укажут ему как на еретиков; наказание должно было быть приведено в исполнение через восемь дней после осуждения. Из имущества, подвергавшегося конфискации, треть следовала свидетелю, треть сенатору и треть на восстановление городских стен. Дом, где еретики нашли приют, подлежал разрушению, а его место следовало превратить в свалку нечистот. Католики‑соумышленники, покровители еретиков и т. п. лишались третьей части своего имущества. Всякий, кто не доносил на известного ему еретика, подвергался штрафу; сенатор, который небрежно исполнял закон, также подвергался штрафу и лишался права занимать государственные должности. Григорий IX разослал копии этих правил всем архиепископам и владетельным князьям Европы с приказанием применять их в своих владениях. Папа издал декреталий, легший в основание всего последующего инквизиционного законодательства; осужденные еретики должны были передаваться в руки светской власти для наказания; тот, кто возвращался в лоно церкви, подвергался пожизненному тюремному заключению; всякий, узнавший о малейшем проявлении ереси, должен был доносить об этом духовным властям под страхом отлучения от церкви.
|
|
В то же время Фридрих II, желавший, насколько возможно, ограничить влияние Рима в своих неаполитанских владениях, возложил там обязанности преследования на чиновников короны. В своих Сицилийских конституциях, изданных в 1231 году, он приказал тщательно разыскивать «еретиков, скрывавшихся во мраке». Подозреваемые должны были быть задержаны и допрошены духовными лицами; кто окажется хоть в чем‑нибудь несогласным с католической религией, в случае упорства отправлялся на костер. Всякий, кто осмеливался вступиться за них, подлежал наказанию. Епископам император вменял в обязанность объезжать епархии в сопровождении назначенных для этого судей. В каждой провинции два раза в год происходили заседания главного суда, на которых наравне с другими преступлениями каралась ересь.
Святой престол старался в начале XIII века выработать единую систему подавления ереси. Некоторые историки утверждают, что инквизиция родилась 20 апреля 1233 года, когда были подписаны две буллы Григория, поручавшие доминиканцам преследование ереси. Григорий обращался к епископам: «Видя, что вы поглощены вихрем забот, мы находим полезным облегчить ваше бремя. Поэтому мы решили послать братьев‑проповедников к еретикам Франции и соседних провинций и умоляем и убеждаем вас во имя уважения, которое питаете вы к Святому престолу, помогать им вашим благорасположением, и вашими советами, и вашей поддержкой, дабы они могли хорошо выполнить свою задачу». Другая булла обращена «к приорам и братьям ордена проповедников, инквизиторам». После упоминания о сыновьях погибели, защищающих ересь, в ней говорится: «Вот поэтому во всех местах, где вы будете проповедовать, вы уполномочиваетесь, в случае если грешники, несмотря на предупреждение, будут продолжать защищать ересь, навсегда лишать духовных их бенефиций и преследовать их и всех других судом безапелляционно, призывая на помощь светскую власть, если в этом встретится надобность, и прекращая их упорство, если нужно, посредством безапелляционного наложения на них духовных наказаний». Немного спустя после опубликования булл Григорий поручил приору Тулузы указать хорошо подготовленных братьев, чтобы проповедовать в епархии крестовый поход и преследовать судом еретиков сообразно с новыми статутами.
Чтобы определить главные принципы, которыми должна была руководствоваться инквизиция, в 1243 и 1244 годах созвали в Нарбонне большое собрание от трех провинций – Нарбонны, Арля и Э; длинный ряд канонов, принятых по этому случаю, стал уставом инквизиторской деятельности. Эти каноны были адресованы: «Нашим любимым и верным сынам о Господе Иисусе Христе, братьям‑проповедникам и инквизиторам». Епископы выражаются осторожно в следующих словах: «Мы пишем вам эти вещи не потому, что хотели бы связать ваше мнение, ибо неприлично ограничивать свободу, предоставленную вашему благоразумию, формулами или правилами иными, чем исходящими от Святого престола; но мы желаем прийти на помощь вам в вашем самопожертвовании, согласно с указаниями, полученными нами от Святого престола, чая, что вы, несущие на себе наши тяготы, должны находить у нас помощь и совет от чистого сердца». Епископы отказывались от права суда и приведения в исполнение решений. Решения теперь провозглашались от имени инквизиторов, хотя, если в них принимал участие епископ или другое важное лицо, что случалось часто, их упоминали как членов суда.
Передача инквизиции древней епископской юрисдикции по делам еретиков осложняла отношения между епископами и инквизиторами. В Италии епископская независимость была уничтожена давно, и епископы не могли серьезно помешать введению новшества. Но во Франции, и в особенности в Лангедоке, хотя прелаты и были более независимы, чем в Италии, распространение ереси требовало активной деятельности и бдительности, превышавших возможности епископов, и они были вынуждены принести в жертву часть своих прерогатив. Впрочем, и здесь они уступили не без борьбы.
Инквизиторы сначала позволяли себе выносить решения от своего имени, не упоминая епископов. Но почти тотчас же легат Альбано указал, чтобы они не осуждали еретиков и не накладывали епитимии, не согласовав предварительно решения с епископами. В 1246 году на соборе в Безье епископы выработали ряд подробных указаний для инквизиторов, «охотно уступая смиренным просьбам, с которыми вы к нам обратились». В течение некоторого времени папы вели себя так, будто продолжали считать епископов ответственными за подавление ереси в епархиях и истинным источником правосудия. В 1245 году Иннокентий IV разрешил инквизиторам изменять или смягчать приговоры с согласия епископа. В 1247 году он говорит о епископах как о настоящих судьях ереси, предписывая им без устали работать над обращением грешников раньше, чем вынести решение, влекущее смерть, пожизненную тюрьму или паломничество за моря; даже в случаях упорствующих еретиков они должны обсудить с инквизитором или с другими сведущими лицами вопрос, требуют ли спасение грешника и интересы веры, чтобы приговор был вынесен или отложен. Однако уже в 1248 году Валансьенский собор прямо обязал епископов объявлять и исполнять решения инквизиторов под угрозой, что им будет запрещен вход в их собственные церкви.
Вопрос об участии епископов в решениях долго вызывал споры. В 1288 году Николай IV предписал все суммы, получаемые от штрафов и конфискаций, передавать людям, избранным с согласия епископа и инквизитора, и постановил, что они могут расходоваться только с разрешения епископа, которому должен представляться подробный отчет о расходах. Это было серьезным ограничением независимости инквизиторов, но спустя шестнадцать лет Бенедикт XI запретил епископам требовать отчеты; отныне инквизиторы должны были представлять их только в папскую канцелярию или особым уполномоченным папы.
Если были колебания в упорядочении отношений между церковными и судебными властями, то в отношениях инквизиции со светской властью неопределенности не было. Иннокентий IV 15 мая 1252 года разослал ко всем владетельным лицам Италии буллу «Об истреблении», устанавливавшую систематические гонения как существенный элемент жизни каждого государства и каждого города, хотя эффективности работы системы мешал плохо определенный круг действий епископов, инквизиторов и монахов, области компетенции которых были еще слабо разграничены. Исполнительной власти было приказано изгонять еретиков. Всякий, открывший еретика, мог завладеть его имуществом. Всякий магистрат через три дня после вступления в свои служебные обязанности должен был избрать по указанию своего епископа и двух монахов от каждого нищенствующего ордена двенадцать добрых католиков при двух нотариусах и двух или более служащих, обязанность которых заключалась в задержании еретиков, конфискации их имущества и в выдаче их епископу или его викариям. Их содержание оплачивалось государством; их свидетельства принимались без присяги; никакое свидетельство не имело силы против единогласного свидетельства троих из них. Они несли свои обязанности в течение шести месяцев; их полномочия могли быть продлены на следующий срок; в любое время они могли быть смещены по просьбе епископа и монахов. Третья часть поступлений от штрафов и конфискаций причиталась им. Они были освобождены от всякой службы, несовместимой с их обязанностями; никакой закон не должен был мешать их деятельности. Глава светской власти прикомандировывал к ним, по их просьбе, своего заседателя или рыцаря; всякий житель должен был под угрозой крупного штрафа оказывать им содействие по первой просьбе.
Когда следователи или инквизиторы посещали местность, подчиненную их юрисдикции, с ними был уполномоченный монарха. Прибыв в город или деревню, этот уполномоченный должен был принудить трех людей, пользовавшихся хорошей репутацией, или даже всех жителей под присягой указать всех еретиков или указать их имущество или хотя бы лиц, которые живут не так, как все верные католики. Государство должно было задерживать всех подозреваемых, заключать их в тюрьмы, препровождать под надежным конвоем к епископу или инквизитору и в течение пятнадцати дней приводить в исполнение всякое решение, вынесенное по обвинению в ереси. Кроме того, на светской власти лежала обязанность при необходимости применять пытку к тем, кто откажется выдать еретиков. Если при задержании оказывалось какое‑либо сопротивление, община должна была в течение трех дней выдать всех принимавших участие в возмущении или выплатить огромный штраф. Исполнительная власть должна была составить четыре копии списка приговоренных к изгнанию за ересь; одна копия хранилась для публичного чтения (три раза в год), вторая передавалась епископу, третья – доминиканцам, четвертая – францисканцам. В задачу власти входило разрушение домов еретиков и тех, кто их укрывал, а также сбор штрафов. Те, кто был не в состоянии платить, заключались в тюрьму и содержались там, пока за них не вносили деньги. Доход от штрафов и конфискаций разделялся на три части: одна – городу, другая – следователям, третья – епископу и инквизиторам, которые должны были употреблять ее на преследование еретиков.
Эти установления, равно как и все указания, которые папа опубликует впоследствии, предписывалось внести во все местные законы; отлучение от церкви грозило чиновникам, которые отказались бы это сделать, и наложение интердикта – городам. Владетели и их чиновники должны были дать присягу соблюдать эти законы, а всякая попытка изменить их квалифицировалась как преступление: виновный карался штрафом и изгнанием. Любая небрежность в исполнении этих законов наказывалась, как клятвопреступление, штрафом в двести марок и подозрением в ереси, что влекло за собой потерю должности и лишение навсегда права занимать какую‑либо административную должность. При этом лицо, занявшее освободившееся место, в продолжение десяти дней со дня вступления в свои обязанности должно было назначить трех добрых католиков, которые должны были расследовать деятельность его предшественника и возбудить против него преследование. Все городские администрации обязывались обеспечить чтение папских булл в публичных местах, указанных епископом и инквизиторами, и отменить все законы, которые противоречат папским буллам. Иннокентий разослал инструкции инквизиторам, приказывая им под страхом отлучения от церкви настоять на внесении буллы «Об истреблении» и эдиктов Фридриха в статуты всех городов и государств.
В 1254 году Иннокентий IV сделал в булле незначительные изменения. В 1255, 1256 и 1257 годах новый папа Александр IV также подверг эту буллу небольшой корректировке, разрешив некоторые возникшие сомнения и повелев назначить повсюду специальных людей для расследования действий уходящих со службы чиновников. В 1265 году Климент V снова опубликовал эту буллу, внеся одно серьезное новшество – он прибавил слово «инквизиторы» там, где Иннокентий указывал только на епископов и монахов, так как к этому времени инквизиция стала главным орудием преследования еретиков.
В Италии благодаря этой булле у инквизиции появился прекрасно организованный и оплачиваемый государством вспомогательный персонал. По другую сторону Альп предписания пап полностью никогда не применялись, но в данном случае это не имело значения, поскольку местные законы, консервативный дух руководящих классов и благочестие монархов повсюду способствовали облегчению деятельности инквизиторов. Во Франции все государственные чиновники были обязаны содействовать инквизиции и задерживать еретиков; все мужчины старше четырнадцати лет, все девушки и женщины старше двенадцати лет приносили присягу, что будут доносить епископам на виновных. Собор в Альби в 1264 году угрожал отлучением от церкви всем светским сеньорам, которые пренебрегли бы обязанностью помогать инквизиции и приводить в исполнение ее приговоры. Каждый инквизитор во Франции имел при себе королевские грамоты, в которых говорилось, что все государственные чиновники обязаны всячески помогать ему. Назначенный в Арагон инквизитор требовал у короля содействия, угрожая при этом многочисленными наказаниями, которые были обещаны папскими буллами, и король беспрекословно подчинялся.
В почти безграничных пределах власти инквизиторы действовали бесконтрольно и безответственно; даже папский легат не мог вмешиваться в их дела. Он не имел права наказывать их даже за очевидные преступления. Если же и случалось подобное, то это обязательно должно было быть одобрено папой. В 1245 году инквизиторы получили право прощать собственных в чем‑либо провинившихся слуг; с 1261 года они могли взаимно отпускать друг другу грехи, а так как у каждого инквизитора был подчиненный, всегда готовый оказать ему эту услугу, – тоже инквизитор, но стоящий ступенькой ниже в иерархии, – то инквизиторы стали совершенно неуязвимы. Инквизиторы освобождались от всякого повиновения провинциалам и генералам своих орденов; они даже могли не показывать им бумаги, касающиеся деятельности инквизиции; им дано было исключительное право отправляться в Рим, когда им вздумается, и оставаться там сколько угодно, вопреки желанию провинциала или главного капитула своего ордена. Первоначально их полномочия прекращались со смертью папы, от которого они их получили, но с 1267 года эти полномочия были объявлены постоянными.
Вопрос о несменяемости инквизиторов находился в прямой связи с вопросом об их подчиненности; он вызывал много противоречивых постановлений. В 1244 году Иннокентий IV издал указ, согласно которому провинциалы и генералы нищенствующих орденов имели право смещать, увольнять и замешать всех членов орденов, несших инквизиторские обязанности, – даже в тех случаях, когда они получили полномочия от папы. В июле 1257 года папа Александр IV отнял у них это право, а 9 декабря того же года снова признал его. Последующие папы издавали противоречивые указы, пока наконец Бонифаций VIII не высказался за право смещения; но инквизиторы добились того, что это право применялось в результате судебного решения, и на практике оно свелось к нулю. Правда, существовало три рода преступлений, за которые инквизитора могли отлучить от церкви: 1) незаконное преследование или небрежность в преследовании, вызванные личной враждой или дружбой с подозреваемым; 2) вымогательство; 3) конфискация церковного имущества в качестве наказания духовного лица.
И францисканцы, и доминиканцы прилагали усилия, чтобы добиться от инквизиторов – членов своих орденов – лояльности, но эти попытки пресекались Святым престолом. Инквизиторские полномочия давались папой, и их мог отобрать только папа – инквизиторы в опасении потерять свои места были вынуждены с этим считаться. Изредка, впрочем, папы делали в сторону орденов реверансы. В 1439 году Евгений IV, а в 1474 году Сикст IV подтверждали решения Климента IV, согласно которым инквизиторы могли перемешаться с одной должности на другую генералами и провинциалами своих орденов. В 1479 году Сикст IV распорядился, чтобы все жалобы, возбуждаемые инквизиторами друг против друга, направлялись к генералу ордена.
Следствием этого противоречивого законодательства было то, что инквизиторы подчинялись своим генералам как монахи, но не как инквизиторы; в качестве последних они давали отчет только папе. Их викарии и подчиненные были подсудны только им одним; всякая попытка провинциала устранить кого‑нибудь из этих подчиненных расценивалась ими как действие, направленное против инквизиции. Беспорядки, вызванные подобным положением вещей, вынудили Иоанна XXIII вмешаться и объявить, чтобы инквизиторы во всем были подчинены старшим в иерархии ордена. Но прошло совсем немного времени, и инквизиторы, назначенные решениями последующих пап, перестали подчиняться старшим членам своего ордена. Дошло до того, что инквизитор мог начать следствие против старшего по чину.
Юрисдикция инквизитора на деле была почти беспредельна. В угоду инквизиции было отменено право убежища в церквях, и даже неприкосновенность нищенствующих орденов была плохой защитой, если у инквизиции возникали претензии к их деятельности. Епископский сан ограждал его обладателей от инквизиторов, если последние не представляли особых папских грамот. Но если действия епископа казались подозрительными, инквизитор был обязан тщательно собрать досье на него и представить на рассмотрение Рима.
Епископы ускользали от суда инквизиции, но не от повиновения инквизиторам. В грамоте о назначении, получаемой инквизиторами от папы, говорилось, что архиепископы, епископы, аббаты и все остальные прелаты должны следовать их приказаниям во всем, что касается задач инквизиции. Несмотря на то что папа, обращаясь к епископу, называл его «уважаемым братом», а обращаясь к инквизитору, называл его «дорогим сыном», инквизиторы считали себя, как прямых уполномоченных Святого престола, выше епископов, и если человека одновременно вызывали епископ и инквизитор, то он должен был сначала явиться к инквизитору.
Нередко инквизиция служила лестницей на епископскую кафедру. Инквизиторское служение давало также возможность возвышения и в самом ордене. Так, например, в списке доминиканских провинциалов Саксонии за вторую половину XIV столетия трое – Вальтер Керлингер, Герман Гельстеде и Генрих фон Альбрехт – занимали один за другим в 1369–1382 годах должность инквизитора.
Не следует думать, что грандиозное здание, которое так долго давило христианский мир, могло быть воздвигнуто без сопротивления. Но любой протест безжалостно подавлялся. По каноническим законам всякий, кто препятствовал инквизитору в его деятельности или подстрекал к этому других, подвергался отлучению от церкви; по истечении года его уже на законном основании объявляли еретиком, передавали в руки светской власти и сжигали на костре. Власть, предоставленная инквизитору, становилась еще более грозной благодаря растяжимости понятия «преступление, выразившееся в противодействии инквизиции»; это преступление было плохо квалифицировано, но преследовалось с неослабной энергией.
В середине XIII века королевский статут «О сжигании еретиков» впервые установил смертную казнь как наказание за ересь в Англии. Этот же статут запрещал проповедь всем, кроме тех, кто имел на это официальное право; он запрещал распространение еретических учений и книг; уполномочивал епископов хватать еретиков и содержать их в тюрьме, пока они не будут оправданы или не откажутся от своих заблуждений; он предписывал епископам в течение трех месяцев со дня ареста разобрать дело подозреваемого. В случае легких преступлений епископы могли наложить по своему усмотрению штраф, который поступал в королевское казначейство. В вопросе об упорной ереси или о возвращении в ересь, что по каноническим законам влекло передачу виновного в руки светской власти, единственными судьями были епископы и их уполномоченные; когда осужденного передавали светскому суду, он, как правило, решал, что шериф графства или мэр и сержанты ближайшего города должны сжечь его в присутствии народа. Постепенно опасное вмешательство политики сделало в Англии из костра настоящее орудие террора, и только в 1677 году Карл II отменил закон «О сжигании еретиков», указав, что духовные суды в случаях атеизма, богохульства, ереси, схизмы и других преступлений против религии могут лишь отлучать от церкви, но никак не приговаривать к смертной казни. В Шотландии смертная казнь была отменена позднее, чем в Англии; последние процессы на Британских островах прошли в 1687 году, когда в Эдинбурге был повешен молодой студент‑медик Экенхид.
В Ирландии воинствующий францисканец Ричард Ледред, епископ Оссори, вел продолжительную борьбу с еретиками. Здесь гражданские чины сначала отказались принести присягу, предписанную папскими буллами, но Ледред заставил их подчиниться и сжег в 1325 году несколько обвиненных в ереси. Но позднее он был сам обвинен своими противниками в ереси и вынужден был бежать. В 1354 году, однако, он смог при содействии папы вернуться в свою епархию и тут уж развернулся вовсю. Даже сам дублинский архиепископ Александр был обвинен в покровительстве еретикам и смещен со своего поста, так как в 1347 году он восстал против развязанного Ледредом террора. Преемник Александра, архиепископ Иоанн, получил в 1351 году от папы приказание оказывать Ледреду любое содействие.
Когда волнения, поднятые гуситами, приняли тревожный оборот, папа Мартин V, опасаясь, что ересь распространится и на севере Европы, уполномочил в 1421 году шлезвигского епископа назначить францисканского монаха Николя Жана инквизитором Дании, Норвегии и Швеции. Но мы не находим следов его деятельности в этих странах, и можно сказать, что там инквизиция никогда реально не существовала.
А вот в Азии и Африке инквизицию основать удалось. Брат Раймунд Марциус почитается основателем инквизиции в Тунисе и Марокко. В 1370 году Григорий XI назначил инквизитором на Востоке брата Иоанна Галла, который совместно с братом Илией Малым, как уверяют, организовал инквизицию в Армении, Грузии, России и Валахии. Верхняя Армения была обязана этим благодеянием брату Бартоломео Понко. Инквизиция была основана доминиканцами даже в Абиссинии и Нубии. В XIV веке инквизитор считался непременным членом всякой религиозной миссии. Но надо иметь в виду, что миссионерские инквизиции не руководствовались ужасными эдиктами Фридриха II и Людовика Святого и вели себя исключительно лояльно в отношении местного населения.
Остатки Иерусалимского королевства узнали жестокость инквизиции раньше, чем пали окончательно. По словам Николая IV, первого папы из францисканцев, неудачи войны зародили там семена ереси и иудейства, и в 1290 году он предоставил своему легату Николаю право назначить инквизиторов. Это было исполнено, но с запозданием: после сдачи Акры 19 мая 1291 года христиане были изгнаны из Святой земли, что и прекратило недолгое существование сирийской инквизиции. Правда, она была восстановлена в 1375 году Григорием XI, который уполномочил францисканского провинциала в Святой земле ввести должность инквизитора в Палестине, Сирии и Египте, чтобы бороться со стремлениями к вероотступничеству, которое проявляли христианские паломники, всегда многочисленные в этих странах.
Власть инквизиции над имевшими специальные привилегии нищенствующими орденами в разные эпохи была различна. Суд над их членами был разрешен ей в 1254 году Иннокентием IV. Пий II предоставил суд над францисканцами их собственному генерал‑министру. В 1479 году Сикст IV запретил инквизиторам преследовать членов не своего нищенствующего ордена. Иннокентий VIII запретил всем инквизиторам судить францисканцев, но с развитием лютеранства эта мера показалась опасной, и в 1530 году Климент VII сделал подсудными инквизиции всех монахов. Это было подтверждено в 1562 году Пием V. Вопрос же о том, имеет ли право епископ возбуждать против инквизитора дело по обвинению в ереси, оставался спорным и, по всей вероятности, никогда не был решен однозначно.
Несмотря на споры, на практике почти всегда епископ и инквизитор действовали совместно; и в папских наказах, дававшихся инквизиторам, обычно делалась оговорка, что они не должны ничем нарушать юрисдикции епископского суда. Тем не менее булла Николая V, обращенная к инквизитору Франции в 1451 году, по‑видимому, делала его совершенно независимым от епископа.
В сущности, особой разницы между судом епископа и судом инквизиции не было. Но при этом епископский суд собирался время от времени, а инквизиция покрыла всю континентальную Европу сетью судов, в которых заседали люди, не имевшие других занятий. Их деятельность была непрерывна, и опирались они на настоящую международную полицию. Руки инквизиции были длинны, память непогрешима. Если она предпочитала вести дело втайне, то для этого имелись многочисленные шпионы. История каждой еретической семьи на протяжении нескольких поколений могла быть всегда извлечена на свет из архивов судов инквизиции.
Бежать было бесполезно. Приметы бежавших еретиков немедленно рассылались по всей Европе. Об арестах подозрительных людей трибуналы сообщали один другому, и несчастную жертву везли в ту страну, где ее показания могли принести инквизиции большую пользу, раскрыв других виновных. В 1287 году среди арестованных в Тревизо еретиков было несколько пришедших из Франции, и французские инквизиторы тотчас потребовали их к себе, в особенности одного из них, бывшего епископом катаров. Папа Николай IV немедленно приказал тревизскому инквизитору отослать их во Францию, но предварительно выпытать у них все, что возможно.