Жизнь в деревне спокойная, неторопливая, но время летит быстро. Оглянуться не успеешь, а дело к вечеру идёт. Пора сесть, написать что-нибудь. И вроде ничего такого не сделал. Так уж устроен наш сельский быт. Он состоит из десятков, если не сотен мелких, незаметных занятий и хлопот. В их бесконечной череде несколько особняком стоит то, что составляет основу размеренности нашей деревенской жизни – надо заниматься участком, он не маленький и каждый день требует ухода за собой, ещё хочется не забывать о поддержании тонуса организма, нагружая его всевозможными упражнениями, определённое время посвящать детям, а в свободное время посмотреть что в мире творится (именно так, творится, в наши дни этот термин, а не слово происходит, например, лучше отражает события на планете Земля).
Итак, начинается новый день. Что он несёт с собой где-нибудь в Ираке или Сирии? Даже думать не хочется, а у нас всё тихо, сквозь откинутое окно слышен только щебет птичек, да порой проснётся вдруг беспокойный цепной пёс, что живёт в своей будке метров за двести от нас. Далековато, а, кажется, будто гавкает у нас под балконом. В остальном - тишина, такая, что утром вставать всегда трудно, даже, если не спишь уже давно, ворочаешься, перекладывая с боку на бок своё сонное тело, пружинно сжавшееся перед приятными потягушками. Но вот приходит момент, когда говоришь себе: «Всё хватит, надо что-то делать!» Поднимаешься с постели, но ещё весь заторможенный, хотя голова уже работает чётко. Как скорее перейти из нематериальной жизни снов во вполне материальную реальность? Самый простой способ – купание в озере. Оно мелкое, не глубже четырёх метров, а поэтому вода в нём прогревается до приемлемой температуры довольно быстро, купаться можно всё лето, даже когда временно холодает до 16-17 градусов днём, всё равно в воде теплее, чем зимой на Мадейре, где плавание составляет обязательную часть нашего дневного распорядка.
Сотню метров до мостков можно пробежать за полминуты, ноги сами несут вниз по прокошенной тропинке на склоне. Но с утра бежать тяжело, лучше идти неспешно, вдыхая полной грудью пахнущий сеном деревенский воздух. На берегу раздеваешься, вода в озере стала выше в прошлом году, поэтому помост местами залит водой, идти надо аккуратно по скользким доскам, а то завалишься в топкий прибрежный ил. Вот и край мостков, раз-два и прыг в нашу маленькую бездну, солдатиком, с головой. Сначала холодно, брр, зачем меня сюда понесло? Лежал бы в тёплой постели! Но какое райское наслаждение испытываешь, когда, вынырнув, переходишь к правильным водным процедурам – гребок левой, гребок правой, двумя одновременно, ещё двумя, по-любительски имитируя брасс. И никого! Ты один на всём озере, можно делать что хочешь, можно спокойно лежать посередине этого тихого водоёма – за день пройдут две-три вёсельных лодки (на моторе у нас не ездят), никто не потревожит, можно орать, никто не придёт призвать к порядку. Какое это счастье – мимолётное, но осязаемое обладание пространством. Оно всё твоё – и тихая водная гладь, и склонившиеся над ней ветви кустарников, и солнечный свет, согревающий своими тёплыми лучами водную чашу, и угадывающаяся протока в соседнее озеро. Можно так провести час, два и никого не увидеть. Лишь метрах в пятидесяти на тебя смотрят любопытные утки: «Ой, кто это, кря-кря, что это, кря-кря, каким, кря-кря, боком оно на нашей территории оказалось?» Они ведь тоже здесь всё своим считают, естественных врагов у них тут нет, кроме охотников, конечно, но ещё не сезон. Понаблюдав за купальщиком, утки перелетают подальше, в другой конец озера. Оно уходит далеко направо, с километр до того берега, а потом ещё одна протока и другое озерцо, поменьше. Столько проплыть можно, конечно, только цель ставилась другая – пробудиться окончательно и бесповоротно, и она достигнута.
По горке наверх взбираешься чуть ли не бегом, мощный заряд энергии от купания в освежающей водице прямо-таки гонит вперёд. Ну, теперь можно и зарядку, как только я её в городе делал без живительного плавательного импульса? Выходит, это был подвиг, как говорил бургомистр из «Обыкновенного чуда». Выходит, да. Я никогда не занимался никаким видом спорта, кроме диванного, перед телевизором, считал это пустой тратой времени, поэтому не надо думать, что я этакий пожизненный спортсмен, неспособный и дня провести без тренировки. Нет, не люблю их, только вот к теннису в последнее время пристрастился, бегаешь за мячиком как собачка и радуешься команде «апорт!» Это другое, наверное, старость надвигается. Однако минут двадцать пять (а в городе целых сорок) каждодневного активного дрыганья руками и ногами, отжиманий (и, хотел сказать, приседаний, но нет, они не входят в программу, а надо бы ввести) дисциплинирует, не даёт закиснуть внутренним стяжкам и шарнирам. Уххх, программа упражнений выполнена, теперь можно и отдохнуть, посмотреть в непременном интернете новости дня. В группах тоже почитать комментарии, да свои добавить. Так время и летит, ну просто с неумолимой скоростью, глянь, уже одиннадцатый час (между тем ещё детям сосиски или яйца сварил да кошке-бедняге, старушке нашей, в правый глаз все лекарства закапал и блевотину её ночную убрал, нажрётся за день травы, потом извергает её из себя, хорошо, не Матвею в кровать, он с ней любит засыпать). Пора поесть что-нибудь, дать организму топлива, чтобы процессы жизнедеятельности не застывали намертво.
Бабушка моя имела только два класса образования, с коридором, как она шутила, то есть выгнали её, кажется, но, время от время, излагала совершенно верные с точки зрения современной науки истины. Вот одна из них: «Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, ужин отдай врагу!». Я ей следую лишь в первых двух частях, насчет вечерней трапезы никак не получается, наоборот, чаще возникает желание отнять её у гипотетического врага. И даже завтрак съесть самому получается только в деревне, может, чистый воздух вызывает повышенный аппетит, может, ещё что, только в городе утренний подход к нашему семейному шведскому столу у меня чисто символический – пару стаканов кефира, и всё. А вот в деревне отрываешься по полной программе – кроме традиционного молочнокислого напитка, тут и творог от соседа самодельный, и йогурт Юлиного производства из деревенского, жирного до желтизны молока, да ещё чай с конфетками или пастилой какой. Здесь надо запасаться силами. Поскольку сразу после завтрака идёт уже не физкультура галимая, а самый настоящий деревенский труд.
Ведь пока всё вокруг не выкосишь, не успокоишься. Там же и крапива, о которую обжигают голые коленки дети, и комары жарким днём находят прибежище, чтобы после семи-восьми часов вылететь на свободную охоту на четырёх беззащитных двуногих тварей, а могут и змеи с ужами прятаться. Наткнёшься на такое пресмыкающееся, а оно как кинется на тебя. Даже уж, которого по незнанию многие считают безобидным, может пребольно укусить, в деревне такие случаи бывали. К нам на майских на мощёную плиткой террасу заполз глупый ужака, Юля его гоняла шваброй минут пять, пока он не догадался уползти в траву, извиваясь всем своим гуттаперчивым телом. Поэтому по приезду на лето, где-то в самой середине июня, я дней пять кошу. По окончании сенокоса приходят другие заботы. Им несть числа.
Косьба – дело умиротворяющее. Равномерные движения рук и ног, чик-сверк серо-чёрного лезвия и падающие ряды зелени. Нет, не той, хорошей, которую разводят в горшочках, а той, что норовит у тебя оттяпать всю твою землицу, да ещё и террасу с придомовой отмосткой пробить изнутри. Дай волю, оно, это буйство дикорастущее, и весь дом оплетёт своими спрутовидными ветвями и стеблями. Ничто на Земле, наверное, не растёт так споро, как побеги клёна, им позволь тянуться вверх года три, как они уже стоят стройными рядами вместо вида на озеро. Ещё лет пять и на балкон к тебе залезут. Поэтому выкашивать или обрезать там, где мы им разрешили расти, надо обязательно, и не только их. А косить в этом году одно удовольствие. Весна и лето нынче выдались сухие, местные жалуются, травы невысокие выросли, сена не напасёшься для коров. Зато таким неумелым косарям, как я, проще. Трава легко подаётся напору косы. Из упавших и ещё держащихся стебельков вылетают толпами комары и бросаются в неравный бой с косарем. Свободных для атаки поверхностей мало, поэтому стараются впиться в голые руки, лицо и даже волосы, давишь их чуть ли не десятками. Китайская пехота пошла на пулемёты. Потом, после трудов праведных, вычёсываешь из волос влажные комочки, сколько их, Господи!
Но косить не прекращаешь, нужно. Мы ведь сначала триммерами всякими пытались. Деревенские смотрели да посмеивались. Когда я овладел самыми примитивными навыками работы с косой, я их усмешки понял. Триммер, друзья, это для дач, а мы почти в лесу живём, справа лес, слева – лес, сзади – лес, лишь спереди озеро, тут этой городской игрушкой не обойдёшься. Вот и кошу я пока не надоест, точнее пока изнеженные городские ладони не подскажут: «Пора остановиться, если завтра хочешь тоже косой побаловаться».
После полевых работ можно и кофейку выпить с молочком взбитым, любезная супруга приготовит. Она вообще любит готовить, но только кофе, остальное с надрывом. Медленно процеживаешь волшебный напиток сквозь полузакрытые губы, готовясь к новым трудовым свершениям. А они ждут. Надо обустроить при помощи кирпичиков нормальный спуск к дороге – так короче идти к озеру, прибить новую ступеньку взамен оторвавшейся у лестницы мостков. Вполне рутинные занятия, поэтому рассказывать о них не интересно, чего не скажешь о проверке ловушек.
Это такая игра с самим собой, и занятие одновременно. Вместо того, чтобы тупо кидать спиннинг часа два-три, интеллектуально садишься в лодку и гребёшь на противоположный берег, целых метров сто двадцать. Рыбные ловушки – сетки-мешки на металлическом каркасе, куда рыба может войти, но выйти – только мелкая и с огромным трудом. В первый раз кидаешь туда кусочек хлеба, любого, лучше засохшего или заплесневелого, его не жалко. На хлеб приплывёт мелкота, и не она одна. На попавшую в западню живность придёт щука или окунь. Так вот, интеллектуальная добыча щуки и состоит в том, чтобы каждый день плавать и проверять эти ловушки. И щуки-то нам не особо нужны, и выхлоп смешной, крупный хищник попадается в среднем раз в неделю. По затраченному времени это часа четыре с половиной на особь, но ведь главное – процесс. Как там высказался красноармеец Сухов, когда после купания в тёпленькой воде Каспия он обнаружил своё оружие в руках у басмача и услышал вопрос насчёт того, как он, Сухов, желает умереть, сразу или помучаться? «Желательно, конечно, помучаться». Вот и я не ищу простых и быстрых путей, помучаться оно ближе. Хотя какое это мучение?
Опять один на всём озере, тишина, иногда всплеснёт рыбка, чайка прокричит какой-то лишь ей самой понятный резкий звук. Гребёшь помаленьку, куда спешить? Гребёшь не как положено, а лицом вперёд, так чуть медленней, но зато намного приятней – видишь цель и спокойно приближаешься к ней. Никто никуда не торопится. Сегодня в дополнение к собственным ловушкам надо проверить ещё и соседские, хозяева уехали на неделю в Питер и попросили не забывать и об их приспособах. Ну ладно, вдруг хоть в одну из восьми щука заплывёт? В этом и состоит удовольствие от такой рыбалки – тащить из воды ловушку, в которой (ты чувствуешь уже) извивается, бьётся о редкую вязь стенок крупное рыбье тело. Вытащить щуку мало, она ведь выпрыгнуть за низкий борт способна, поэтому дедовским, жестоким способом ухватываешь её, извивающуюся, дрыгающуюся, одной рукой за хищную пасть (сжав её со всей силы), другой за хребет пониже заголовного горба и хрясть – хрустнул щукин позвоночник и все жизненные силы покинули подводного хищника. Он мгновенно обвял и превратился в неподвижный экземпляр магазина «Свежая рыба». Некоторые используют другие, более безопасные для умертвителя методы – возят с собой деревянную колотушку, и щуке этой штукой по голове раз пять со всей дури. Не очень эффективно, она ведь не ждёт тупо удара, а извивается, зараза. Можно ненароком соседу по лодке влепить. Но наша деревяшка уплыла куда-то, вот поэтому приходится действовать более радикальным способом.
Однако сегодня опять ловушки пусты, лишь в некоторых затесалась мелочь-приманка, осталось всего две, но начинаешь уставать - работа не самая лёгкая – надо притулиться к поплавку ловушки с нужной стороны, продираясь вёслами сквозь обильную донную траву, она цепляется за них, заросли не достают до поверхности всего сантиметров тридцать, мешают, не даёт грести. Озеро не любит расставаться со своими детьми. Наконец, когда нос лодки утыкается в заросли прибрежного камыша, ловишь протянутой рукой пластиковую бутылку-поплавок и тащишь, ой тяжела ты доля рыболова! Объёмная, литров на пятьдесят ловушка тянет с собой столько же воды, да ещё цепляется за переплетенья озёрной растительности, бывает, вспотеешь, пока поднимаешь. Однако предпоследняя верша, приготовила небольшой сюрприз и вознаграждение за ненапрасные труды – пара жирных, под двести граммов карасей. Вот и заработал себе на обед, кроме меня, рыбу в семье никто особо не уважает, разве что младший сынишка, но он сегодня ждёт мясо. Так что Юля мне пожарит сладкую парочку, мне вполне хватит этих жёлтых, как будто лоснящихся от жира представителей озёрной фауны. Карасёв съест карасей, такой вот незамысловатый каламбур.
Но меня ждёт ещё последняя рыбная мышеловка, гребу к ней без особых ожиданий, сегодня улов уже был. Вот она, серая от водной грязи верёвка видна отчётливо, не надо даже подплывать к полузатопленной бутылке, закинутой подальше в траву. Ну, что же там? Ух как дернулся шнур в руке, аж лодка покачнулась, так и есть, в полуоткрывшейся над водой ловушке бьётся, трепещется на самом донце что-то сильное, мощное, не привыкшее к участи жертвы. Ну что ж, сюда иди, вытаскиваю в лодку беснующуюся в своей тюрьме щуку. Велика, зараза, килограмма на полтора, такая может, наверное, и палец откусить, не моргнув глазом. Поэтому кончаю её ещё в ловушке, обхватив через сетку, как положено, двумя руками. Не идёт, гну-гну, а ей хоть бы хны. Наконец, треск. Всё, можно плыть домой.
Иду довольный, сплавал-таки не зря. Да нет, зря никогда не бывает, но, если есть результат, то вдвойне приятней. Меня встречает семейство в полном составе и с двумя холщовыми мешками. Понятно, пошли играть в городки на футбольное поле, что ж можно развлечься для разнообразия. Только не долго, время уже обеденное. Оно, повторюсь, летит в деревне быстро, прямо, как полёт пары уток, они сначала на взлёте с воды машут судорожно крыльями, постепенно поднимают свой лодочный корпус, становясь на лапы, вроде судна на водных крыльях, волны разбегаются во все стороны, потом отрыв, набор высоты, крутой разворот, и вот уже скрылись за прибрежным кустарником две амфибии.
В городки поиграли всего ничего, сегодня не заладилось, биты летят куда-то не туда. Только Матвей показал великолепную результативность, бросил всего два раза, а не двадцать два, как все остальные, и с первого захода разнёс все четыре стороны рюшки, сложенные по правилам в форме пулемётного гнезда. А времени уже - третий час во всю стучит секундной стрелкой, бессмертный Хронос вкупе с урчащими животами подгоняет к столу неудачливых городошников - обед, который надо ещё довести до ума – разогреть гуляш с пюре да накрыть на стол, жареные караси переносится на ужин, подожду, не страшно.
И только после дневной трапезы наступает личное время, часов до семи, когда можно поваляться в кровати с книжкой в руках или посвятить себя бумаго(экрано)маранию. Но сегодня не тот день. Быстро посмотрев прогноз погоды, я отдаю себе отчёт, что она завтра испортится – похолодание и дождь. Так, надо заставить детей выкупаться, ну и самих себя тоже, наши чада, несмотря на почтенный для детей возраст, без нас отказываются купаться в озере. На мадейранском пляже – пожалуйста, здесь – нет. В озерце нашем в последние годы они вообще неохотно плавают, иногда под угрозой расстрела (он выражается в лишении их компьютеров). Сколько их сверстников мечтает побарахтаться в тёплой водичке, а Карасёвы-младшие делают это из-под палки. Сначала долгие уговоры, которые ни к чему не приводят, только Матвей демонстративно бросается пылесосить детскую комнату, дескать, он занят, потом безрезультатные угрозы, затем следует показательная конфискация компьютеров, лишь она возымеет действие. Дети дружно переодеваются в купальные наряды, и, понурив голову и что-то недовольно бормоча, грустно бредут вслед за родителями к водоёму. Это у нас называется «радостно выкупались».
Наконец, наступает возможность посвятить время самому себе, пора бы – уже почти четыре часа. Но мой план разрушен появлением соседа Пети, он живёт один, скучно человеку, от телевизора, говорит, уже бы на стенку залез, кабы ноги позволяли (Петя разменял восьмой десяток). Надо уважить человека. Посидеть с ним, составить ему компанию и поднести ему чарочку (больше он в гостях не пьёт, боится не дойти до дому, и трезвый-то ковыляет как закутанный в бабий платок полузамёрзший пленный немец в застывшей сталинградской степи). Неспешно покалякали ни о чём, да проводил соседа через наше поле до его избы, так короче.
И только после пяти удаётся сесть за компьютер и медленно, с остановочками, отвлекаясь на виды, открывающиеся с балкона, кропать этот нехитрый рассказик. Но не долго. На три дня вперёд обещан дождь, поэтому всё семейство после семи выходит на аврал. Дети с мамой сгребают скошенную мной траву, а я посвящаю себя огню. Сегодня я – огнепоклонник, а точнее его обслуживающий персонал. Буду бросать в пасть красно-синего Молоха очередные жертвы. Надо сжечь состриженные Юлей сучья и побеги, доски от развалившегося большого щита, оставшегося в наследство от строителей, и много другого бумажно-деревянного хлама. Может, кто подумает, вот, мол, такое удовольствие сидеть перед костром, медитировать и не спеша ворочать кочергой обгорелые головешки. Да не сидеть на приятном расстоянии, а стоять, да подбрасывать постоянно в огнь всё новые и новые деревяшки. Так что на самом деле, работа не самая привлекательная – тащить все подлежащее сожжению к кострищу, а потом шерудить в нём железякой, поминутно чувствуя его обжигающее дыхание. Станешь с одной стороны, ветер тотчас поменяет направление, и тебя накроет облаком едкого дыма, станешь с другой – ситуация повторится и там. И так два часа, пока, наконец, не сгорят самые упрямые деревяшки, норовившие всё время скатиться с огненной горки куда-нибудь в сторонку, подальше от жара пылающего пламени.
Лишь к полдесятому удаётся разобраться со всеми делами, смыть в душе запах костра, и приняться за свежеизжаренных карасей. Щука оставлена на заливное. Горяченькие, с обжаренными до приятной хрупкости плавниками и нежнейшим мясом, рыбки просто просятся в рот. Вкусно, ещё лучше сопроводить яство соточкой из охлаждённой в холодильнике бутылки «Мерной». Ляпота, так жить можно, но на подвиги, физические и литературные сил нет, поэтому соглашаюсь на давно выдвигаемое детьми предложение посмотреть с ними английский фильм об офицере флота Его величества в разгар войн с революционной Францией – Хорнблауэр, так по фамилии главного героя называется сериал. Неплохой, кстати. Вот это уже настоящий отдых, а то целый день – туда-сюда, то то, то это, то с тем, то с этим. В общем, хороша дачная жизнь в деревне, за день так наотдыхаешься, что к ночи порой даже книжку почитать сил нет, только тупо смотришь в телеэкран. Проснулся, размялся, впрягся, поел, впрягся, отдал родительский долг детям, впрягся, поел-попил, впрягся, добрёл до кровати, упал - романтика!
P.S. На десятый день пребывания в деревне в первом часу дня я неожиданно осознал, что на сегодня нет больше никаких дел. Неужели? Начинается настоящий ленивый отдых с чтением на балконной раскладушке и ежедневной вечерней рыбалкой? Иллюзия! Тут же вспомнил, что надо заняться оснасткой купленного накануне углепластикового удилища. А ещё я давно собирался навести порядок в ящиках с инструментами и в коробочках с саморезами и гвоздями, так и сел за это неблагодарное (потом всё равно мне всё накидают как попало) занятие, растянувшееся часов до трёх. Ну и после обеда дети выступили с предложением, от которого нельзя отказаться, – поиграть в городки. Так время опять незаметно подползло к вечеру.
Восстановленная вечером по памяти подлинная хроника событий дня 21 июня 2018 года
(некоторые процедуры опущены, но они тоже имели место быть)
Подъём поздний в 8-50
Всякое разное до 09-05
Купание до 09-25
Зарядка до 09-50
Интернет до 10-15
Завтрак до 10-30
Мелкие дела до 11-15
Проверка ловушек до 12-10 (был только один карась, парочку вкупе со щукой вытащил на следующий день)
Обустройство ступенек на спуске тропинки до 13-10
Ремонт лестницы мостков и незапланированное купанье до 14-05
Уговоры и переодеванья, общее купанье с детьми до 14-50
Обед до 15-45
Городки до 16-15
Посиделки с Петей до 17-05
Наконец, личное время до 19-05
Arbeit macht frei до 21-20 (костёр и прочее)
Душ до 21-35, офигенно устал
Ужин и 150 до 22-15
Просмотр кино с детьми до 23-40
Интернет, группы и до 01-20.
Отбой и сон - 01-20