Краткая история 6-го румынского армейского корпуса и его дивизий. Их вооружение и организация. В Харьковском сражении в мае 1942 года участвовали четыре пехотные дивизии Румынской королевской армии: 1, 2, 4 и 20-я. Установить подчиненность этих дивизий по документам, которыми мы располагаем, трудно. Некоторые из этих дивизий входили в состав 6-го армейского румынского корпуса. Некоторые — в состав немецких 3-го армейского (моторизованного), 8-го и 11-го армейских корпусов. После окончания Харьковской битвы, маршал Антонеску заявил, что «солдаты 6-го армейского корпуса, 1, 2, 4 и 20-я дивизии приняли участие в одном из самых больших сражений в истории». Поэтому мы, наверное, не очень ошибемся, если все четыре румынские дивизии будем считать дивизиями 6-го АК (рум.) — Corpul 6 Armatä. В любом случае, это будет меньшей ошибкой, чем вошедшая в русскоязычные тексты ошибка известного немецкого историка, который, рассказывая о Харьковском сражении, называет 6-й румынский корпус 4-м.
В период Харьковского сражения 6-м корпусом командовал генерал-лейтенант Корнелиу Драгалина (Corneliu Dragalina). 11-м немецким армейским корпусом, в полосе которого действовали румынские дивизии, командовал генерал инфантерии Иоахим фон Кортцфлейш (General der Infanterie Joachim von Kortzfleisch).
Полковой состав румынских дивизий — участниц Харьковского сражения — был следующим:
1-я пехотная дивизия (бригадный генерал Constantin Panaitiu): 85-й и 93-й пехотные полки, 5-й горный (Vanatori) полк, 1-й и 38-й артиллерийские полки.
2-я пехотная дивизия (бригадный генерал Nicolae Ghineraru или бригадный генерал Dumitriu Tudose): 1, 26 и 31-й пехотные полки, 9-й и 14-й артиллерийские полки.
4-я пехотная дивизия (генерал Gheorghe Cialâk): 5, 20 и 21-й пехотные полки, 2-й и 10-й артиллерийские полки.
|
|
20-я пехотная дивизия (бригадный генерал Gheorghe Georgescu): 82, 83 и 91-й пехотные полки, 39-й и 40-й артиллерийские полки.
Каждая дивизия (17 500 человек), кроме полков, имела в своем составе: частично моторизованный разведотряд, одну противотанковую роту (шесть 47-мм орудий Schneider образца 1936 года), роту ПВО и саперный батальон.
Румынский пехотный полк состоял из трех или двух батальонов. После 1941 года некоторые дивизии были переоснащены, перевооружены и реорганизованы. Дивизии, находящиеся на фронте, в том числе и дивизии 6-го АК (рум.) — 1, 2, 4 и 20-я? — были реорганизованы только частично и имели более низкий боевой потенциал.
В состав каждого пехотного полка входили: саперная рота, разведрота и рота тяжелого оружия (6-орудийный взвод 81,4-мм минометов Brandt, 6-орудийный взвод 37-мм противотанковых орудий Bofors и 6-орудийный взвод 47-мм противотанковых орудий Schneider). Помимо этого, каждый пехотный батальон имел свою роту тяжелого оружия: один взвод с восемью пулеметами и один взвод с шестью 60-мм минометами Brandt.
Перед Харьковским сражением количество батальонов в полку было уменьшено до двух, однако взвод был увеличен с 3 до 4 отделений (с 30 до 40 человек). Каждое отделение располагало ручным пулеметом и 60-мм минометом Brandt. Батальонная рота тяжелого оружия также была реорганизована: теперь в нее входило четыре пулеметных взвода (по четыре пулемета в каждом) и один минометный взвод (четыре 81,4-мм миномета Brandt). Новая полковая рота тяжелого оружия состояла из трех взводов 37-мм орудий ПТО (по шесть Bofors образца 1936 года в каждом взводе) и одного взвода 47-мм орудий ПТО (шесть орудий систем Вrеda/Schneider/Bohler). Кроме этого, полк получил трехвзводную роту тяжелых минометов (по два 120-мм миномета PM/Resita во взводе). В результате реорганизации румынская пехотная дивизия сократилась до 13 500 человек и повысила свою огневую мощь.
|
|
На вооружении румынского пехотинца находилось немало советского трофейного оружия. 7,62-мм винтовка Мосина стала штатным оружием снайперов; разведчики и командиры взводов вооружались советскими автоматами ППД-40 и ППШ-41. Но главным оружием пехоты была чешская 7,92-мм винтовка ZB (Zbrojovka Brno) образца 1924 года (версия немецкой винтовки Mauser 98К). Каждое пехотное отделение имело на вооружении либо старый легкий пулемет ZB образца 1930 года, либо новый чешский ZB-53 образца 1937 года. На вооружении имелись также австрийские 8-мм пулеметы Schwarzlose образца 1907/1912 годов. В качестве личного оружия пулеметчик имел 9-мм пистолет Steyr образца 1912 года. Гранаты использовались чешские или румынские.
Румынские противотанкисты с 47-мм пушкой.
Румынская артиллерия подразделялась на армейскую, корпусную и дивизионную. Корпусная артиллерия состояла из тяжелого моторизованного артиллерийского полка (один дивизион с двенадцатью 105-мм пушками Schneider образца 1936 года, второй — с двенадцатью 150-мм гаубицами Skoda образца 1934-го). По огневой мощи и подвижности эти полки были сопоставимы с немецкими. Кроме тяжелого артполка, каждый корпус имел также отдельный тяжелый моторизованный артиллерийский дивизион.
Артиллерия пехотной дивизии состояла из двух артиллерийских полков, сведенных в артиллерийскую бригаду. Полк с нечетным номером состоял из двух дивизионов с двенадцатью 75-мм пушками в каждом дивизионе (Schneider-1897, Schneider-Putilov-1902/1936, Krupp-1904, 1912) и одного дивизиона с восемью 100-мм гаубицами (Skoda-1914/1934, 1930). Полк с четным номером состоял из одного дивизиона с двенадцатью 75-мм пушками и одного дивизиона с восемью 100-мм гаубицами. После потерь 1941 года артиллерийский полк с нечетным номером был лишен дивизиона 75-мм орудий. По мере накопления советского трофейного оружия в румынской армии происходила замена 37-мм пушек Бофорс на советские сорокапятки, а 75-мм пушек — на советские 76,2-мм.
|
|
Отсутствие отечественного (румынского) оружия в румынской армии потрясает. Зависимость вооруженных сил от иностранных поставщиков привела, например, к тому, что после нападения Германии на Францию «Рено» прекратило поставки в Румынию комплектующих для лицензионного румынского легкого бронированного гусеничного тягача Malaxa UE. Эти тягачи собирались в Бухаресте и использовались в моторизованных противотанковых частях. С прекращением поставок прекратился выпуск и тягачей; из 300 уже выпущенных около 270 было выбито в первые два года войны на Восточном фронте…
Будущий командир 6-го армейского румынского корпуса Корнелиу Драгалина родился в 1887 году. Основные этапы его службы сообщил нам Виктор Ниту[275]:
1907 — Драгалина окончил инженерно-артиллерийское училище;
1915 — капитан в 4-м артиллерийском полку;
1916 — остановил и повел в контратаку отступающую пехоту, чем спас положение на участке фронта. Награжден орденом Михая 3-го класса;
1919–1921 — майор, учеба в Военной академии;
1920 — подполковник;
1928 — полковник;
1935 — бригадный генерал;
1940 — генерал-майор, командир 6-го корпуса;
1941 — корпус передислоцируется из Румынии к Одессе, затем — в Крым.
Дальнейшие судьбы Драгалины и 6-го АК (рум.) взаимосвязаны:
1942 — Харьковское сражение. Корпус, насчитывающий 64 120 человек, взял в плен 26 432 советских солдата и офицера. Подчиненный 1-й танковой армии, 6-й корпус наступает на восток, за 20 суток пройдено с боями 450 км. 19 июля 1942 года 6-й АК (рум.) подчинен 4-й танковой армии и в начале сентября подходит в район к югу от Сталинграда. Здесь он входит в состав 4-й румынской армии. К этому времени Корнелиу Драгалина награжден Рыцарским крестом, орденом Михая 2-го класса и повышен в звании до генерал-лейтенанта. 20 ноября 6-й корпус попал под главный удар советских войск. Одна дивизия 6-го АК была потеряна в окружении, еще две дивизии корпуса понесли очень тяжелые потери, но смогли отступить и организовать оборонительную линию совместно с немецкой 29-й пехотной моторизованно^ дивизией. 25 ноября корпус попал под удар советской 51-й армии, но опять уцелел и принял участие в неудачной операции по деблокированию окруженной 6-й армии.
1943 — остатки корпуса отправлены в Румынию, Драгалина назначен военным комендантом Буковины.
1944 — Драгалина назначен инспектором механизированных войск.
1949 — скончался в Бухаресте.
1-я пехотная дивизия по состоянию на 20 сентября 1941 года имела в своем составе: 326 офицеров, 364 сержанта, 15 211 рядовых; 1338 гужевых фургонов или телег (waggons), 6686 лошадей, 72 вола, 15 мотоциклов, 86 велосипедов; 13 437 винтовок, 415 ручных пулеметов (machine rifles), 32 противотанковые пушки и 132 полевых орудия[276].
В сентябре — октябре 1941 года дивизия воевала в районе Одессы в составе 5-го корпуса. После оставления Одессы советскими войсками 1-я дивизия была передана в состав 6-го румынского армейского корпуса и передислоцировалась в район Кривого Рога, где выполняла охранные функции.
10 января 1942 года дивизия получила приказ группы армий «Юг» о передислокации в район Днепропетровска и Запорожья. 400-км марш совершался в пешем порядке при морозах в 30–40 градусов. После этого дивизия без оставшейся в Мариуполе артиллерии заняла позиции в районе Павлограда между остатками 100-й и 298-й пехотных дивизий и была подчинена 11-му армейскому корпусу.
29 января 1942 года 1-я дивизия находилась на оборонительной линии между Коховкой и Самойловкой, в 15–35 км к югу от Лозовой.
1 февраля она была атакована советскими войсками и до 13 февраля вместе с 298-й немецкой пехотной дивизией боролась за удержание позиций у Самойловки и Крыиггоповки (20 км к югу от Лозовой).
14 февраля 1-я пд (рум.) приняла участие в наступлении 11-го немецкого армейского корпуса на Лозовую.
20 февраля фронт 1-й пд был сломан двумя советскими кавалерийскими дивизиями, которые продвинулись до Софиевки (10 км юго-восточнее Лозовой). К 22 февраля 1-я дивизия отошла на линию Васильевка — Софиевка.
6-й румынский корпус под Харьковом. Февраль 1942 г.
С 20 мая дивизия принимала участие в немецком наступлении южнее Харькова, захватила Александровку, Новоуплатное, Пролетарское, Димитрову, Домаху и Лозовую. Приняла участие в уничтожении окруженных советских войск.
К концу декабря 1942 года в 1-й пехотной дивизии оставалось 200–300 человек.
4-я пехотная дивизия в сентябре 1941 года была отправлена к Одессе. В апреле 1942-го — передислоцирована в район к югу от Харькова, где она сменила выводимую в резерв немецкую 113-ю пехотную дивизию (в районе Лиговки). С 20 мая 4-я пд (рум.) участвовала в наступлении немецких войск из района северо-западнее Лозовой в направлении долины Береки, захватила Федоровку, Михайловку, Царедаровку, Артельное и Александровку. К 31 декабря 1942 года в 4-й дивизии насчитывалось 250 человек.
Накануне Харьковского сражения. Румынские дивизии, вперемешку с 298-й немецкой пехотной дивизией[277], окаймляли юго-западный край Барвенковского выступа. Их фронт был выстроен в виде буквы «L», внутри которой находился занятый советскими войсками город Лозовая. Вертикальную составляющую румынского фронта занимали с севера на юг — 4-я пд (противник — 270-я сд группы Бобкина)[278], 298-я немецкая пд и 1-я пд (150-я и 317-я сд 57-й армии). Горизонтальную составляющую румынского фронта занимали с запада на восток — 2-я и 20-я пд (99-я сд 57-й армии).
20-я пд на момент начала сражения находилась в резерве, за позициями 2-й пд. Свое место на фронте она заняла уже после начала советского наступления, войдя в стык между 2-й румынской пехотной и 1-й горной немецкой дивизиями. Северным соседом левофланговой 4-й румынской пехотной дивизии была немецкая 454-я охранная дивизия из состава 8-го армейского корпуса 6-й армии.
Противостоящими румынам советскими соединениями командовали:
270-й сд — генерал-майор З.Ю. Кутлин.
150-й сд — генерал-майор Д.Г. Егоров.
317-й сд — полковник Д.И. Яковлев (в дивизии было много азербайджанцев).
99-й сд — полковник В.Я. Владимиров.
6-й румынский армейский корпус в обороне. Автором материалов, из которых мы взяли сведения для этой книги, является Георгий Тиница (Gheorghe Tinica)[279]. Эти сведения перевел и выслал нам Виктор Ниту (Victor Nitu) из Бухареста.
«Советские войска, опередив немцев, перегруппировали свои силы к югу от Харькова для запланированного наступления. Оно началось 12 мая 1942 года, после 60-минутной артиллерийской подготовки, — начинает свой рассказ Георгий Тиница. — Юго-Западный фронт сломал оборону германской 6-й армии и за три дня продвинулся приблизительно на 25 км по оси Волчанск — Харьков и на 20–30 км по оси Барвенково — Харьков.
Оценив ситуацию, фельдмаршал фон Бок решил ограничить проникновение врага, лишить его возможности флангового маневра и выхода в тыл группы генерала Кортцфлейша и начать свое наступление согласно плану[280]. Румынский 6-й корпус получил миссию защитить фланг и тыл группы Кортцфлейша[281].
Германские 113-я пехотная и 1-я горная дивизии были перемещены в другой район[282], и 6-й корпус должен был продлить свой фронт до реки Самара. Румынская 2-я пехотная дивизия заняла позиции 1-й горной дивизии, а 20-й пехотной дивизии еще 7 мая было приказано форсированным маршем перейти от Петропавловки и занять позиции в районе Осадчее[283].
Советское наступление к северо-востоку от Харькова было остановлено германской контратакой у Непокрытой. Однако к югу от Харькова германская оборона была прорвана, дивизии конницы и танки противника достигли восточных предместий Краснограда. Таким образом, левый фланг и тыл румынского 6-го корпуса и группы Кортцфлейша подверглись риску окружения.
Оценив ситуацию, генерал Кортцфлейш уплотнил фронт между Самарой и Терновкой. Генерал Драгалина (командир 6-го корпуса) создал на своем левом фланге группу генерала Георгеску, с миссией остановить любое вражеское продвижение между Орелью и Богатой».
По состоянию на 11 мая 1942 года, как пишет американский военный историк Д. Гланц, 4-я румынская дивизия фактически входила в состав 6-й немецкой армии, будучи при этом частью 6-го АК (рум.) 17-й армии[284]. 8-й армейский корпус 6-й армии, состоящий из 108-й венгерской лпд, 454-й охранной дивизии (и 113-й пд в резерве), занимал позиции от Верхнего Бишкина до Мироновки. В полосе этого корпуса, между Мироновкой и Покровским, занимали позиции части 4-й пд (рум.). 12 мая как раз в этом районе, между Грушино и Мироновкой, перешла в наступление армейская группа Бобкина. После прорыва фронта на глубину 7–8 км в прорыв были введены 6-й кавалерийский корпус генерал-майора A.A. Носкова и 7-я танковая бригада полковника И.А. Юрченко. Удар пришелся и по 4-й пд (рум.), которая начала отход в западном (на Красноград) и юго-западном (на Сахновщину) направлениях.
Район к юго-западу от направления прорыва был левым флангом румынской группировки войск, которую можно назвать «группой Кортцфлейша», если приплюсовать к 6-му корпусу Драгалины полки 298-й пд и корпусные части 11-го АК. Расшифровку по составу группы Георгеску мы нигде не нашли, но если Георгеску это не однофамилец командира 20-й пд (рум.), то можно предположить, что в группу Георгеску вошли части 20-й дивизии, которая находилась на южном, пока не активном, участке фронта.
«15 и 16 мая, используя в своих интересах отступление немецкой 454-й пехотной дивизии из группы Коха (Koch)[285], Советы нажали на левый фланг группы Георгеску с целью проникнуть между Сахновщиной и рекой Богатая и зайти в тыл группе, — продолжает Георгий Тиница. — К вечеру 16 мая румынские войска, организовав сильную оборону, сумели остановить вражеское наступление[286].
На фронте 1-й румынской пехотной дивизии, который проходил по линии Александровка — Михайловка — Николаевка, 2–3 советских батальона с авиационной и артиллерийской поддержкой заняли 16 мая позиции 5-го Vanätori[287] полка, но позже были остановлены контратакой[288].
В то же самое время войска румынской 4-й дивизии подверглись нападению 2–3 батальонов в районе Новой Александровки.
В секторе 2-й румынской дивизии и частей 298-й германской пд советское наступление между 12–16 мая не было интенсивным[289].
Для расширения своего выступа к западу от Изюма советское командование привлекло большинство своих сил, значительно удалившись от Донца и баз снабжения. В этих условиях германская группа армий „Юг“ начала контрнаступление. Румынский 6-й корпус (1, 4, 2 и 20-я пехотные дивизии) оборонял западную и южную стороны выступа, имея в общей сложности 64 120 солдат. 1-я и 4-я пехотные дивизии защищали 50-км линию фронта к югу от Александровки; 2-я и 20-я дивизии имели 35-километровую полосу в районе Новая Павловка и Blogotanoe».
17 мая 1942 началось наступление Оси[290]. К 19 мая германские войска, продвинувшись на 40–50 километров, вышли к Донцу в районе Петровской, угрожая окружить советские силы к югу от Харькова. В этот момент советское командование попыталось организовать прорыв из (Барвенковского) выступа.
6-й румынский армейский корпус в наступлении. До 20 мая в тяжелых боях участвовали только левый фланг 4-й румынской дивизии и группа Георгеску, по которым пришелся удар армейской группы Бобкина. Когда советское командование оправилось от потрясения, вызванного немецким контрнаступлением, оказалось, что над 57-й армией нависла угроза окружения и угроза отсечения ее от группы Бобкина и 6-й армии. С целью не допустить такого развития событий 57-я армия начала планомерный отвод своих войск с румынского фронта на северо-восток.
20 мая противостоящие румынским войскам 150-я и 99-я сд стали отводиться к Братолюбовке на реке Бритай, северо-восточнее Лозовой.
21 мая, продолжая удерживать свой правый фланг против 4-й пд (рум.), 57-я армия отводила свои 317, 99 и 351-ю стрелковые дивизии от Уплатного до Рудаево (южнее Лозовой) и далее — до Смирновки (северо-восточнее Лозовой).
22 мая, в результате удара румынских 4-й и 1-й пд по частям 270-й и 150-й сд, были взяты Артельное, Михайловка, Ударник и Новоуплатное. В конце этого дня между 270-й и 150-й сд зияла 15–20 км брешь, занятая лишь отдельными советскими подразделениями.
23 мая 1-я пд (рум.) заняла Лозовую.
24 мая 113-я пд, 305-я пд, 454-я охранная дивизия, группа Георгеску и 1-я румынская пехотная дивизия атаковали на фронте Парасковия и Писаревка в направлении Лиговки (393-я сд и 266-я сд). Началось истребление попавших в окружение советских войск.
«20 мая румынский 6-й корпус и германская 298-я дивизия группы Кортцфлейша присоединились к наступлению, — рассказывает об этих днях Георгий Тиница. — 1-я пехотная дивизия бригадного генерала Constantin Panaitiu была острием атаки. В 03.15 после 15-минутной артиллерийской подготовки она атаковала позиции советского 973-го стрелкового полка на линии Михайловка — Пролетарское[291].
93-й пехотный полк, поддержанный артиллерийским дивизионом и минометной батареей, продвигался в направлении Александровка, Новоуплатное. 85-й полк, продвигаясь от Пролетарского, поддержанный артиллерийским дивизионом и 5-м Vanätori полком, должен был взять высоту 177,4 и обеспечить фланг дивизии. 710-й батальон находился в резерве.
4-я дивизия генерал-майора Gheorghe Cialik начала нападение в 03.30 с двумя полками в первой линии к западу от Александровки. Его миссия состояла в том, чтобы взять Федоровку.
2-я дивизия бригадного генерала Dumitriu Tudose, также с двумя полками в первой линии, с позиций между Самойловкой и северо-востоком Андреевки, наступала на Новоуплатное. На ее правом фланге находилась 20-я пехотная дивизия, на левом — германский 525-й полк 298-й дивизии.
20-я дивизия (без одного полка) бригадного генерала Gheorghe Georgescu наступала на Пролетарское от высот севернее от Salomkina. На правом фланге находился германский 3-й танковый корпус.
Левый фланг 6-го корпуса поддерживался группой генерала Георгеску, которая в период 20–23 мая блокировала советские попытки прорваться к дороге Сахновщина — Черноглазовка.
1-я дивизия столкнулась с трудностями из-за своего уязвимого правого фланга (германская 298-я дивизия начала наступать позже) и сильного сопротивления противника. К концу дня 93-й полк сумел взять высоты в 1 км к северу от Уплатного. 85-й полк пехоты и 5-й Vânâtori-полк немного продвинулись к северо-востоку от Ударника, к высоте 174.4.
В течение ночи командир дивизии изменил ось наступления: Новоуплатное — железнодорожная станция Koromenko[292]. Главной ударной силой была южная группа (93-й пехотный полк, усиленный 710-м батальоном, и 85-й пехотный полк), которая, поддержанная тремя дивизионами артиллерии, должна была взять высоты к северу от Уплатного.
2-й батальон 5-го Vanätori-полка и 2-й батальон 612-го германского пехотного полка составляли северную группу. Они должны были взять высоту 177,4 и продвинуться к высотам в 3 км к северо-западу от Лозовой.
Наступление началось в 04.00. Жестокая борьба велась за каждое долговременное оборонительное сооружения и за каждую траншею, которые попадались на пути. К утру 22 мая 85-й пехотный полк взял Новоуплатное и высоту 156 к северо-востоку от деревни и, таким образом, помог продвинуться 93-му полку к Уплатному. Южная группа спешила к Пролетарскому, Домахе и Лозовой, в то время как северная группа продолжала наступать на Новую Ивановку.
93-й полк пехоты занял Пролетарское, а 85-й находился в районе между Новоуплатным и Нестелиевкой.
23 мая, приблизительно в 10.30, южная группа взяла Домаху, и в 12.00 Лозовая была в руках румынских войск. В этот же день 4-я пехотная дивизия заняла Полтавское, а 2-я пехотная дивизия помогала 1-й наступать на Лозовую.
24 мая советские войска начали отступать к северу и северо-востоку. 6-й корпус следовал по пятам. На следующий день 1-я и 2-я дивизии вступили в тяжелые бои с вражескими арьергардами в районе Краснопавловки[293]. Это было последнее серьезное сопротивление, с которым пришлось столкнуться, и к 27 мая 6-й корпус достиг реки Береки, где занял позиции между Михайловкой и Федоровкой[294]».
6-й корпус в последние дни котла. В период ликвидации котла 6-й АК (рум.) находился на его западной и юго-западной границах. Позиции, которые занял 6-й румынский корпус, так же как и перед началом сражения, были выстроены в виде буквы «L». Вертикальную, с севера на юг, линию занимали 1-я и 2-я дивизии. Горизонтальную — 20-я пд[295].
4-я пехотная дивизия, очевидно, понеся большие потери, находилась в это время в районе Рождественского — южнее основного очага котла и участия в его ликвидации не принимала.
О действиях румынских войск в последние дни Харьковской катастрофы рассказал дважды побывавший в майском Харьковском окружении Дмитрий Небольсин. Выйдя из окружения, он был опять отправлен в котел — его сбросили на парашюте в район, где должен был находиться штаб окруженной 6-й армии. Последним местом дислокации этого штаба являлось село Ракитное, которое находилось на линии Михайловка — Федоровка, занятой 6-м румынским корпусом.
«Страшные цифры! Из ста сорока человек (сброшенных на парашютах. — Авт.) двадцать убиты и тридцать шесть тяжело раненных, — рассказал Д. Небольсин. — Не осталось ни одного среднего командира, погибли лейтенанты — командиры взводов, младший политрук Мелков, мой заместитель. Какие это были ребята! Сильно поредела рота, не вступив еще в бой. Настроение у бойцов было хуже некуда…
Превозмогая боль, я вместе с командиром комендантского взвода обошел наши позиции. По фронту и на флангах бойцы роты заняли окопы, отрытые кем-то до нас. С тыла, в околоусадебных канавах, расположился комендантский взвод. Не теряя времени, бойцы углубляли окопы, откапывали „лисьи норы“, проверяли оружие. На пулеметных площадках выставили свои тупые рыльца „максимы“. Стояла обманчивая непредсказуемая тишина, и только в голубом безоблачном небе звенели жаворонки. Утреннее солнце становилось ласковей и теплей, от земли подымался легкий туман, пахло полынью и черноземом.
Наконец, пехота врага двинулась в нашу сторону. Явственно стало видно, как заколыхалась цепи солдат. Еще немного, и чей-то острый глаз разглядел торчащие из-за спин вражеских солдат специфические румынские ранцы.
— Мамалыжники идут! Румыны! — закричал изо всех сил кто-то. И вдруг, в эти самые минуты, я услышал шум приближающихся самолетов.
Два самолета, один за другим, описав над хутором круг, пошли на посадку. А тем временем первая цепь румын приблизилась, залегла и открыла ружейно-пулеметный огонь. Мы молчали. Цепь поднялась, пробежала сколько-то и снова залегла. Ее маневр повторили идущие сзади цепи. Но вот к „максимам“ прильнули наши пулеметчики. Минута-другая, и, как только румыны поднялись на перебежку, разом, по команде, пулеметы вздрогнули и грохотнули на всю степь. Вражескую цепь как подрезало, она залегла и стала пятиться назад, оставляя убитых и раненых.
Посадка и загрузка прилетевших самолетов шла полным ходом…
…Самолеты улетели. И когда они стали еле-еле заметны, от одного из них потянулся шлейф черного дыма. Долетел ли? Может быть, к лучшему, что я остался на земле и не полетел?
Теперь нам оставалось одно: держаться до вечера, а там — будь что будет! Боеприпасов, воды, продуктов у нас хватало. Кое-что оставили штабисты, даже бросили, а может быть, забыли целый мешок с деньгами. Кому они были нужны?..
На помощь румынам спешили два приземистых бронетранспортера. Петляя по степи, они мчались на наши позиции. Вслед за ними поднялись и цепи румын. Я хорошо освоил подсказанную кем-то истину, что в бою, как и в шахматах, выигрывает тот, кто прежде всего крепко подумает. Я много думал перед боем. Прикидывал разные варианты. В военных науках я, конечно, мало что смыслил, потому что не изучал их, но смекалка работала, она заставляла думать и находить ответы. И поэтому тот час же отдал команду:
— Прекратить огонь! Подпустить ближе! Гранаты и бутылки к бою!
Бронетранспортеры с автоматчиками ворвались на стометровку предполья и, крича на бегу „Хенде хох!“, понеслись вдоль наших окопов. Тут-то и был им конец! Гранаты и бутылки с горючей смесью полетели в бронетранспортеры, два мощных костра разом вспыхнули у наших окопов, взрывы следовали один за другим, с треском летели искры от запылавших машин, душераздирающие крики горящих заживо немцев пронзили округу. Из бронетранспортеров выпрыгивали, вываливались и катались по земле объятые пламенем немецкие солдаты.
— Огонь! Огонь! — звучала команда, и наши автоматы добивали всех, кто пытался подняться…
Румыны не пошли за немцами. Слишком страшную картину довелось им увидеть. Они залегли метрах в пятистах от наших окопов, в новую атаку не поднимались. Правда, часть из них сделала попытку обойти нас с фланга, но, наткнувшись на заградительный огонь „максимов“, отошла обратно.
Видя, что взять нас не так-то просто, противник разразился шквалом минометного огня. Мины рвались по всей нашей обороне, обдавая окопы комьями земли и рыжими клочьями дыма. С полчаса бесновались взрывы, перепахивая землю, полчаса мы скрывались в „лисьих норах“, и лишь наблюдатели в одиночных ячейках, нет-нет, на секунду-другую поднимались кверху и опять уползали в свои норы. Но потери были. Небольшие, но были.
После минометной подготовки румыны вновь стали приближаться к нам. Их было не менее батальона, они шли несколькими цепями, захватив чуть ли не километр по фронту. Еще раз, подпустив первую цепь на близкое расстояние, рота открыла плотный огонь из пулеметов и автоматов. Истошно визжали раненые, ползали, катались по земле, а по ним все хлестали и хлестали очереди. Наконец уцелевшие румыны повернули вспять, бросая раненых, оружие и ранцы. Мало их ушло. Сотни человеческих жизней оборвались в то незабываемое майское утро на маленьком степном островке под Лозовенькой.
К полудню наступило тревожное затишье. Дым рассеялся. Жарко припекало солнце. Благо, что в старом полуобвалившемся колодце можно было вдоволь черпать холодную воду. Раненые то и дело просили пить. Самолеты наши давно улетели, и ясно было, что за нами не прилетят. Не верилось, что мы сможем продержаться до темноты, а ночью прорваться сквозь кольцо румын и немцев…»
Так оно и вышло: Небольсин оказался среди тех нескольких десятков тысяч советских военнослужащих, которым вырваться из кольца не удалось…
Что касается румынских войск, то они потеряли под Харьковом 22 % от всего участвующего в сражении личного состава (23 % — под Одессой, 24 % — в Крыму, 17 % — на Кавказе и 50 % — в районе Дона и Калмыцких степей)…[296]
Харьковское сражение закончилось. Румынские части переходят Северский Донец. Впереди — Сталинград.
Румыны гонят советских пленных.
Я танковая дивизия
Эмблема 14-й танковой дивизии.
Краткая история. 14-я танковая дивизия была сформирована на основе 4-й пехотной дивизии 15 августа 1940 года. В 1941-м дивизия прошла через Украину к Ростову, откуда ее отогнали к Миусу. Перезимовав, 14-я тд приняла участие в Харьковском сражении, затем, через Калмыцкие степи, вышла к Сталинграду. Здесь в январе 1943 года она и прекратила свое существование.
Боевой путь 14-й танковой дивизии в 1941 г.
14-я танковая дивизия второго формирования шла с востока на запад — Кривой Рог, Черкассы, Яссы. Затем передислоцировалась в Курляндию, где и была разбита в 1945 году.
В период Харьковского сражения дивизией командовал генерал танковых войск Фридрих Кюн (General der Panzertruppen Friedrich Kühn).
14-я танковая дивизия состояла из одного танкового полка, одной стрелковой бригады, мотоциклетно-стрелкового батальона, артиллерийского полка, разведывательного батальона, истребительно-противотанкового батальона, саперного батальона, батальона связи и тыловых подразделений:
Panzer-Regiment 36
Schützen-Brigade 14
Schützen-Regiment 103
Schützen-Regiment 108
Kradschützen-Bataillon 64
Artillerie Regiment 4
Aufklarungs-Abteilung 40
Panzeijager-Abteilung 4
Pionier-Bataillon 13
Nachrichten-Abteilung 4
Versorgungstruppen 4
36-й танковый пол к (два батальона, шесть рот) был сформирован в 1938 году и принял участие в Польском и Западном походах (Варшава, Бельгия, Дюнкерк, Бургундия, Дижон). В Балканском походе полк участвовал уже в составе 14-й танковой дивизии. Незадолго до Харьковского сражения на базе 2-го батальона 36-го полка был создан 60-й танковый батальон, а новый 2-й батальон 36-го танкового полка был создан 1 мая 1942 года на основе 7-го танкового полка.
В это же время разведывательный батальон 14-й тд был влит в состав ее мотоциклетно-стрелкового батальона.
Исходное положение 14-й танковой дивизии. В конце ноября 1941 года 3-й танковый корпус Макензена[297], в состав которого входила 14-я танковая дивизия, был выбит из Ростова и отброшен за реку Миус, где и простоял в обороне до конца января 1942 года. 28 января, через 10 дней после начала советской Барвенково-Лозовской операции, части корпуса были брошены на север для нейтрализации советского прорыва. 14-я танковая дивизия была включена в группу Макензена, в которую, кроме 14-й тд, входили 11-й армейский корпус (298-я пд, 1-я румынская пд, 113-я пд) и 100-я легкая пехотная дивизия.
В период этих январско-февральских боевых действий 14-я танковая дивизия была разбросана по ударным группам Хубе и Занне. 60-й танковый батальон, созданный на базе 14-й тд, вошел в ударную группу Коллермана. Нейтрализовав прорыв 5-го кавалерийского корпуса A.A. Гречко и 1-го кавалерийского корпуса Ф.А. Пархоменко, в состав которых входили 132-я и 15-я тбр, немецкие войска вышли к реке Самара, где и закрепились. Вплоть до 17 мая Самара была южной тыловой границей советского Барвенковского плацдарма. Причем Барвенково находится всего в 20 км к северу от этой реки. Беспечность советского командования и неэффективность советской разведки, которые, подготавливая майскую операцию, не учли или проморгали присутствие немецкой танковой дивизии в своем ближнем «подбрюшье», просто поразительны!
Автор истории 14-й танковой дивизии рассказывает о периоде, предшествующем майскому сражению, следующее:
«С 21.02 по 15.5.42 64-й мотоциклетно-стрелковый батальон (Kradsch.Btl.64) находился на оборонительных позициях в районе Софиевки[298]. В течение марта 40-й разведывательный батальон (Pz.Aufkl.AЬt.40), находясь в процессе фронтовой смены со 103-м стрелковым полком (Schütz.Rgt.103), сначала был в Раздолье, затем в Андреевке, к северу от Самары, потом — снова в Раздолье. За это время особо запомнились ночные визиты русских „швейных машин“, которые сбрасывали до 174 бомб за ночь.
Слухи о соединении 40-го разведывательного батальона с 64-м мотоциклетно-стрелковым батальоном усилились в начале апреля 1942-го. Приказ по 14-й танковой дивизии от 24.4.42 звучал так:
„1.) После проведенной реорганизации 40-го разведывательного батальона (Pz.A.A.40) майор Грамс (Grams)[299]принимает 64-й мотоциклетно-стрелковый батальон (К64), гауптман Берндт (Berndt) — принимает 2-й батальон 108-го стрелкового полка (II./S.R.108).
2.) Штаб Pz.A.A.40 упраздняется. Руководство дивизионным резервом принимает майор Шперлинг (Sperling), командир 4-го истребительно-противотанкового батальона (Pz.Jag.Abt.4), со своим штабом, который для этого следует передислоцировать в район Лимана“.
В апреле — мае 1942 К64 и Pz.Aufkl.Abt.40 были собраны в Софиевке для образования нового 64-го мотоциклетно-стрелкового батальона. Как можно узнать из позже сделанной памятной монеты, Pz. Aufkl. Abt. 40 просуществовал с 15.08.1940 по 15.04.1942.
С началом таяния снега и вместе с тем периода распутицы подвижность войск уменьшилась. Дивизия находилась на своих позициях по обе стороны Александровки. Справа находилась 100-я легкая пехотная дивизия (100.leichte Div.), усиленная хорватским полком, слева была введена 1-я горная дивизия (1.Geb.Div.). Враг держался спокойно, осуществляя тихие разведки дозорными группами. Собственными предприятиями наши части тоже постоянно проверяли положение противника. Войска работали над улучшением своих позиций и квартир, посвящали время, если позволяла ситуация, повышению квалификации пополнения, учебе специалистов, отдыху и обновлению.
В течение апреля противник, располагающий большим количеством войск, вывел с фронта несколько соединений.
Период распутицы был преодолен благодаря заранее проведенным мероприятиям без существенных трудностей. В конце апреля состояние дорог снова стало сносным, и подвижность войск заметно улучшилась. Соответствующее весне тепло наступило в начале мая. В это время началась подготовка к выполнению новой задачи — наступлению, запланированному сначала на 18 мая, но затем, вследствие событий около Харькова, перенесенному на 17.05.1942»[300].
14-я танковая дивизия в майских боях. 17 мая две группы немецких войск, каждая из которых имела в своем составе танковую дивизию, ударили с юга на север по Барвенковскому плацдарму. Группа, находящаяся восточнее, с 16-й тд наступала по оси Славянск — Долгенькая — Изюм. Группа, находящаяся западнее, 3-й танковый корпус с 14-й тд, наступала по оси Андреевка — Барвенково — Камышеваха.
К сожалению, участие 14-й Panzer-Division в Харьковском сражении, несмотря на то что она сыграла здесь одну из ключевых ролей, описано Рольфом Грамсом весьма лаконично:
«Дивизия, наступая по обе стороны Андреевки через Запаро-Марьевку, уже 17 мая достигла Сухого Торца и, вместе с этим, своей первой цели наступления[301]. Вечером головные части стояли уже на северном берегу. Вопреки первой в этом году очень сильной жаре и непроницаемой черной пыли, которые были хорошо известны по прошлому году, прорыв главной полосы обороны противника произошел в одном броске. Запланированная внезапность полностью удалась. 18 мая последовали дальнейшие успехи[302].
Дивизия своим легким боевым охранением (Sicherungskräften) продвинулась на север и скоро соединилась с частями атакующей с востока 17-й армии[303]. К вечеру брошенные вперед силы дивизии дошли до Грушевахи на Береке, где они встретились с частями подошедшей с востока 16-й танковой дивизии[304]. Внезапность действий помогла создать плацдарм на северном берегу, с которого можно было продолжать наступление на северо-запад. Скоро на этот плацдарм вступили и образовали фронт на восток[305]по Донцу передовые части 384-й пехотной дивизии.
21 мая дивизия, после того как она уничтожила вражеские танки в Протопоповке[306]и зачистила этот населенный пункт, нанесла удар далее на север.
22 мая принесло одну из решающих предпосылок для победы в этой битве: 14-я танковая дивизия, при покрытии ее фланга с востока, взяла Байрак на Донце и сразу после полудня установила связь с 6-й армией. Вместе с тем котел к югу от Харькова был закрыт! Речным подводным кабелем сразу же была установлена связь со стоящими на северном побережье частями 44-й пехотной дивизии.