Выше названный архивный документ подтвердил и то, что организатор подполья в пос. Еленовские Карьеры – Петр Иванович Малютин, житель пос. Еленовские карьеры, 1914 года рождения. До войны фотограф-любитель, печатник местной типографии. По состоянию здоровья не эвакуирован вместе с редакцией. Он инвалид детства, передвигался на костылях. Рукописные записи П.И. Малютина рассказали многое.[ПРИЛОЖЕНИЕ I]
Однажды, обходя поселок с целью изучения «нового оккупационного порядка», он заглянул в здание бывшей типографии (ныне старые склады ОРСа). Разбросанные листки бумаги, пепел, выбитые окна. Но стойкий знакомый запах типографской краски был еще сильным.
Возможно, именно тогда пришло решение «печатать продукцию».
Когда через несколько дней к нему зашел давний приятель Ваня Кныш, поделился этой мыслью. [ПРИЛОЖЕНИЕ II] Стали собирать шрифт. Часть его вместе сдеревянным кассовым ящиком передал им Безверхий Иван, как свидетельствует П. Малютин. И еще: «ходил собирать шрифт в садочек возле бывшей типографии под видом прогулки. Незаметно разгребал вскопанную землю на клумбе и не уходил, пока не набивал свинцовыми буквами карманы. Дома отмывал, протирал их, а потом ссыпал в деревянный ящик и зарывал в землю».
Иногда «на охоту» за шрифтом ходил и Ваня Кныш. Местный житель, 1924 года рождения. Его возраст еще не призывался в армию. Петр Иванович доверял ему во всем. Со временем привлекли к делу Александра Ивановича Кулагу, сибиряка, бежавшего из плена, и Василия Ковалева, бывшего десятиклассника средней школы №1 Еленовских карьеров, проживавшего в пос. Еленовка. Его Петр Иванович знал по радиокружку.
Первым боевым заданием Василия Ковалева было поджечь электроподстанцию в вагоноремонтном парке станции Еленовка. Затем он выпустил из трансформаторов масло, собрал детекторный приемник и снабжал группу сводками Инфомбюро.
Во время очередной встречи друзья избрали (по свидетельству И.П. Малютина) Ивана Васильевича Кныша руководителем подпольной типографии с псевдонимом Жарков, а Петра Ивановича Малютина (псевдоним- Мартов) – ответственным редактором, заместителем руководителя подпольной типографии. [ПРИЛОЖЕНИЕ IV]
Надо было изготовить печатную машину. Малютин предложил простую, но надежную конструкцию: из винта от слесарных тисков, перекладины, воротка и нижней гладкой металлической плиты, т.е. пресс. [ПРИЛОЖЕНИЕ VII]Смастерили. Все типографское хозяйство перенесли в небольшой частный дом своего командира Вани Кныша, где он жил со своей матерью Лукерьей Поликарповной Пащенко, 1904 года рождения. До войны – работник ОРСа. Важные обязанности взвалила на себя эта женщина: стояла на посту, когда печатались листовки, отвечала за типографское хозяйство, распространяла листовки.
Мавра Ивановна Ардатьева, 1897 года рождения. Самая старшая по возрасту в подпольной группе. К ней, как к бывшей сотруднице редакции местной многотиражной газеты «За большевистские темпы», с предложением вступить в подполье обратился П.И. Малютин. Ее ответ он привел в своих записях: «Господи! – воскликнула она. – Как же я могу остаться в стороне? Нашу молодежь угоняют в Германию. Что творят изверги с народом!.. Рассчитывай на меня!».
Мавра Ивановна стала корректором двух первых листовок, их распространителем. [ПРИЛОЖЕНИЕ III]
Евдокию Карповну Чигусову, 1914 года рождения, мать двоих детей, жену фронтовика пригласил в подполье тоже П.И. Малютин. [ПРИЛОЖЕНИЕ IX]
По его поручению Е.К. Чигусова вовлекла в подполье учительницу Александринской школы Зинаиду Афанасьевну Стеценко, 1918 года рождения.
У своей квартирной хозяйки Зинаида Афанасьевна выпросила радиоприемник «Пионер» под предлогом «ловить» танцевальную музыку. [ПРИЛОЖЕНИЕ X]
Радиоприемник перенесли к Кнышу. Сводки Совинформбюро принимали один раз в неделю, когда шла диктовка для редакции местных газет.
«В конце 1942 года в пос. Новотроицкое, где я проживала у родителей, пришла моя подруга по совместной работе в Александринской школе. Попросила помочь. Я согласилась собирать чистую бумагу для печатания листовок.
В мою обязанность входило также распространять листовки в Новотроицком. Их приносила мне Зинаида Афанасьевна. Обычно листовок не хватало. Их содержание я пересказывала тем, кто хотел знать обстановку на фронте, и тем, кому я полностью доверяла, и знала, что не донесут».
К счастью, доносчиков на распространителей «Молнии» не оказалось. Все члены организации были разбиты на тройки во главе с руководителем. Такова была структура подполья.
Василий Титович Ковалев (после войны окончил Мариупольский металлургический институт, работал в местном горном техникуме) свидетельствовал: «Из Еленовки в Еленовские карьеры ходил большаком и обязательно с котомкой. В ней носил обыкновенные продукты, чем поддерживал семьи Вани Кныша и Петра Малютина. Назад возвращался с листовками.
Для распространения содержавшихся в них сведений я избрал колодец возле вагоноремонтного парка. Наклеивал листовки внутри сруба. Возле колодца обычно отдыхали меняльщики. В здании разрушенной конторы вагоноремонтного парка, в той части, над которой сохранился потолок, регулярно ночевали гонимые голодом меняльщики. И здесь регулярно появлялись листовки».
В Республиканском краеведческом музее хранится фотокопия повторного удостоверения Ковалева В.Т., подтверждающая его участие в работе подпольной организации. Удостоверение подписано И. Кнышем. Дата выдачи 4 мая 1943 года. (Республиканский краеведческий музей. Фонд 8566). [ПРИЛОЖЕНИЕ VIII]
Но опасность разоблачения и ареста нависала над головами подпольщиков. Неожиданно заявился полицай Поганкин в поисках самогона, когда под кроватью находилась касса со шрифтом и печатный пресс, прикрытые фуфайкой. Но все обошлось.
В июле, за неделю до освобождения поселка Красной Армией, немцы провели повторный обыск в доме Кныша, когда пришли за радиоприемником.
На адрес Кныша немцы вышли так: Кобзарь Р., хозяйка радиоприемника, после того, как у нее немцы затребовали приемник, согласно данных заведенного учета, направила немцев к З. Стеценко. Последней ничего не оставалось, как указать место, где он находился, т.е. домик И. Кныша – штаб подполья. Здесь в то время находился и П. Малютин, и А. Кулага. В своих записях Малютин так описал этот случай: «Где у вас радиоприемник? Может, вы не знаете? – спросил немецкий офицер на ломаном русском языке.
- На чердаке,- хладнокровно ответил Ваня.
Немцы быстро направились на чердак, увлекая за собой и хозяина дома. Лукерья Поликарповна, мать Вани, в эту критическую минуту не растерялась: схватила с кровати простынь и завернула в нее шрифт, верстатку, печатный пресс и другие принадлежности подполья, и передала их своей знакомой Вере Григорьевне Сарановой.
Та, с быстротой молнии схватила эту увесистую ношу и скрылась через сады…».
Понимала ли Саранова В.Г. опасность? «Да! – уверен П. Малютин, назвав ее поступок героическим, а ее – «спасительницей подполья».
Тем временем Ваню на чердаке настигла спасительная мысль – сбежать. Почему? Хотя приемник и был на чердаке, и на этот раз не был развернут для работы. Но разве немцы поверили бы, что им не пользовались?
И пока немцы извлекали из ящика приемник, Ваня сказал, что на фронтоне дома растянута антенна и он ее снимет. Антенны там никакой не было. Но была выбита доска. Через ту дыру и спрыгнул Ваня на крышу пристроенного сарайчика. А там на землю. Побежал. Дело клонилось к ночи. Немцы не стали преследовать. Тем временем, пока гитлеровцы находились на чердаке, А. Кулага и П. Малютин покинули дом Вани. [ПРИЛОЖЕНИЕ XII]
И на этот раз подполье избежало провала. Немцы сделали обыск в доме, но компромата не нашли.
Мавра Ивановна стала автором двух первых листовок, а главное – автором патриотических стихов, частушек, которые подпольщики и распространяли в печатном виде, в рукописях, устно.
И. Д. Никитась в очерке о наших подпольщиках ссылается на литературно-художественный альманах «Донецкие огни» 1945 г., вышедший в Луганске как сборник литературного объединения под редакцией газеты «Ворошиловградская правда», который писал: «Тема закабаления советских людей, угона юношей и девушек в проклятую Германию нашла в народном творчестве глубокое отражение в Ольгинском районе, Сталинской области. Девушки пели на мотив: «Стоїть явір над водою»:
- Плаче батько, плаче мати.
Дрібні сльози ллються
Беруть дітей в Германію,
А німці сміються…
Песня заканчивается проклятим германии и горячим призывом к советскому народу:
-Гуртуйтесь в партизани
Дружніше, сміліше.
І край рідний од сволоти
Звільняйте скоріше!
Эта песня была напечатана в подпольной типографи рабочего поселка Еленовских известковых карьеров и в сотнях экземпляров, и распространена в пос. Еленовка, Новотроицком, Александринка.
Сколько нужно было пропустить сквозь себя страдний оккупации, чтобы рассказать в частушке:
Бабы яйца не все сдали,
Им за это плеток дали.
Приказали наперед:
Ждите следущий черед!
Немцы куриц всех поели,
Нести яйца всем велели!
Что же делать, как здесь быть?,
Значит, снова будут бить!
Молоко мы немцу носим,
Перегон у нема просим.
Просим, клянчим. Не дают!
Своим псарням отдают!
Мы за сало вспоминам,
На цибулю нажимаем,
Нажимаем, как всегда,
В этом вся наша беда!
Организаторы подполья понимали, что недостаточно только призывать к борьбе. Нужна была правда о положении на фронтах, чтобы, как записал Малютин «народ не пал духом и не склонил голову перед врагом». Разве в этом не пример крепости духа и исполнения долга? Ведь решалась эта задача в условиях оккупации!
Евдокию Карповну Чигусову Малютин попросил распространять листовки в Александринке. По инструкции она должна была подбрасывать их во дворы. Об этом она рассказывала в 1991 году.
«Листовок печатали много. Но ей давали не более десяти. В случае задержания немцами или полицаями она должна была говорить, что случайно увидела и подобрала».
Она сагитировала в группу Прасковью Григорьевну Пахно, 1918 года рождения, проживающую тогда в Новотроицком у своих родителей.
Таково ядро по свидетельству рукописных записей П. И. Малютина.