Версия перевода: 0.1
ГОРОД АВАЛОН, НОВЫЙ АВАЛОН
ВОЕННЫЙ РЕГИОН НОВЫЙ АВАЛОН
МАРКА КРУЦИС, ФЕДЕРАТИВНЫЕ СОЛНЦА
МАРТА 3029 ГОДА
Охранники в коридоре, ведущем к офису первого принца, подозрительно смотрели на приближающихся трех наемников и их сопровождающего офицера. Несмотря на то, что предыдущая группа гвардейцев уже передала дальше по радиосвязи об идущих посетителях, это были последние стражники перед внутренними покоями принца, и они серьезно относились к своим обязанностям.
— Ваши удостоверения и пропуск, джентльмены, мэм, — произнес старший пехотинец, в то время как его напарник поднял на них оружие, не нацеленное ни на кого конкретно.
Позади солдат открылась дверь, и вышел большой как медведь мужчина. — Бревет-генерал Армстронг! Рад вас видеть, — сказал он, и наемники и охранники замерли, обратив всё внимание на него. Герцог Морган Хасек-Дэвион, наследник трона дома Дэвионов, был высоким и мускулистым мужчиной с копной длинных распущенных красно-золотых волос. Его выражение лица было рассеянным, но он сумел слегка улыбнуться наемникам.
— Герцог Хасек-Дэвион, я тоже рад вас видеть, — ответил Армстронг, — вы встречали полковника Уинстона, командующего моим 21-м ударным полком? — Армстронг был высоким, бледным и жилистым, с резко угловатым лицом, мудрыми глазами и тонкими прядями каштановых волос, покрывающих его лысеющую кожу головы. Рядом с ним Уинстон был мужчиной с кожей коричневого цвета, мускулистым телосложением бывшей звезды регби и густой бородкой на лице, на котором в равной мере запечатлелись морщины от радости и печали.
— Боюсь, что нет, — ответил герцог, пожимая им руки.
— И позвольте мне также представить майора Синтию Полсон, командира 1-го бронетанкового пехотного батальона, — Морган повернулся к ней, женщине лет тридцати, спортивного телосложения, с длинными темными волосами и загорелым лицом, выросшей под ярким солнцем. Она уважительно кивнула герцогу.
Когда Морган пожал руку и ей, Армстронг продолжил: — Ваше высочество, мы видели внизу пресс-конференцию первого принца. Мы очень сожалеем о вашей потере.
Лицо герцога затуманилось, улыбка исчезла. — Спасибо, генерал, — формально ответил Хасек-Дэвион, его глаза смотрели куда-то вдаль. Затем он снова сосредоточился на них. — Вы здесь, чтобы проинформировать Хэнса? О чём?
Армстронг остановился и взглянул на Уинстона. — О защите Кавича, Ваше Высочество.
— Это было в январе? — после их кивков Хасек-Дэвион сделал паузу, изучил их лица, а затем произнес: — Я не знал, что произошло что-то, требующее возвращения на Новый Авалон.
Из коридора послышался вежливый кашель. Группа повернулась и увидела Квинтуса Алларда, седовласого начальника разведки принца Дэвиона, ожидающего возле офиса принца.
Хасек-Дэвион кивнул Квинту и снова повернулся к ним. — Если Хэнс позволит, пожалуйста, проинформируйте потом и меня тоже.
— Конечно, ваше высочество, — ответил Армстронг. — А теперь вы нас извините? — Прощаясь, они оставили своего эскортного офицера с охраной и встретились с Квинтом в конце зала. Аллард тоже пожал им руки, затем открыл отделанную сусальным золотом дверь в личные покои Хэнса. Другая дверь в большую гостиную принца была закрыта, а перед большим деревянным столом стояли три кресла с высокими спинками.
Хэнс Дэвион, лидер Федеративных Солнц, был подтянутым, темноволосым мужчиной лет сорока, с телосложением и осанкой солдата, которым он был всю свою сознательную жизнь. Принц сидел за своим столом, наблюдая за приближающимися офицерами, и любезно попросил их сесть.
Вытащив тонкую папку с документами, Ханс разложил их на столе, затем поднял глаза и произнес: — Пожалуйста, начинайте.
ВОСТОК САМАНАНА
КАВИЧ, ПЗЗ АДДИКС
ФЕДЕРАТИВНЫЕ СОЛНЦА
ЯНВАРЯ 3029 ГОДА
Капитан Синтия Полсон втиснулась в узкое пространство между защитой термоядерного двигателя своего боевого меха и его броней. Держась одной ногой внутри меха, а другой зацепившись за панель доступа для равновесия, она хмыкнула, закончив затягивать жгут проводов, идущий из центра груди её «Требушета». Глубоко вздохнув и восстановив равновесие, она вытащила панель доступа и села на край брони рядом с цепной лестницей, ведущей из кабины её 10-метрового 50-тонного среднего боевого меха на землю.
«Воздух внутри всегда на вкус как металл», — подумала она, глубоко вздохнув и чувствуя, как горячий, сухой ветерок шевелит её длинные темные волосы. «Так мило».
Она оглядела периметр своего маленького форпоста. Двенадцать мехов, две трети из которых принадлежали её 14-ой роте «Роудраннер», образовывали овал около 300 метров в длину и в половину от этого расстояния в ширину. Это был единый защитный периметр: «Требушет» и семь других членов её роты смотрели наружу, а последние четыре меха находились в патруле. Они делили периметр с ротой «Бумер», которая состояла из одного боевого копья боевых мехов для противовоздушной обороны и половины батареи кавалерии в составе трех орудий мобильной артиллерии «Лонг Том». Три самоходные орудия были обращены на юго-восток, поэтому они могли повернуться в любую сторону по направлению к ожидаемому и второстепенному векторам атаки противника, чтобы расстрелять гребни хребтов, окружающим их позицию. У обеих рот всегда был один мехвоин в своем мехе, а остальные либо занимались техническим обслуживанием, либо — Синтия улыбнулась, увидев свою лучшую подругу, лежащую на пляжном полотенце рядом с мехом, — просто отдыхали.
Полсон спустилась по лестнице и расстегнула молнию на рабочем комбинезоне до пояса, а затем завязала рукава вокруг своего стройного живота. Боемехи генерировали огромное количество тепла в бою, поэтому мехвоины носили как можно меньше одежды в кабине. Под комбинезоном Синтия была одета в свой стандартный костюм мехвоина, состоящий из шорт из спандекса и влагоотводящего спортивного бюстгальтера. «Моя лучшая подруга», — с кривой улыбкой отметила она, — «надевает и того меньше».
— Ловишь лучи, Роуэн? — спросила Синтия, плюхнувшись на землю рядом с ней. Кавич был богатым минералами миром, едва возделываемым, но самодостаточным. Однако в этой местности земля непригодна для сельского хозяйства и была покрыта мелкой коричневой травой. Глаза Роуэн оставались закрытыми, когда она ответила ворчанием, но Синтия смогла разглядеть улыбку подруги.
Роуэн Авеллар, племянница президента Альянса Внешних миров и десятая в очереди на престол, была белой вороной, которая хотела быть мехвоином в государстве, чтившем пилотов аэрокосмических истребителей. Когда приблизился день выпуска из академии, дядя Роуэн связался с заводом «Маунтин Вольф Батлмекс» во Внешних мирах, а её родители оплатили покупку боевого меха. Пятнадцать месяцев спустя Роуэн прибыла на Галатею, легендарную «Звезду наемников», наивной девятнадцатилетней девушкой, умеющей управлять мехом, и спустилась по по трапу межпланетного корабля в своём «Мерлине».
Большинству боевых мехов Внутренней Сферы было много веков, и они передавались от родителей к детям. Предприятия, производящие новые машины, работали на тех же заводах с момента падения Звездной Лиги в 2700-х годах. Но «Мерлин» был новой моделью с первой производственной линии боемехов, запущенной более чем за столетие простоя, и появление Роуэн произвело фурор.
У девушки был целый список предложений от отрядов — все хотели получить редкого меха в свой состав больше, чем её, — поэтому она выбрала один, который, как она знала, заслуживает уважения. Вербовщик «Эриданской лёгкой кавалерии» подписал контракт с ней сразу же, посадив девушку на отбывающий межпланетник, чтобы отправить её в штаб подразделения. Там Роуэн назначили в 21-й ударный полк, где полковник Уинстон немедленно прикрепил её к Синтии.
Полсоны знали Уинстонов десятилетиями, и Синтия выросла, по сути, как приемная племянница полковника. Когда она повзрослела, он опирался на нее в сложных проектах. Она стала командиром роты, полковник доверился ей как перспективному офицеру. Большинство «уникальных» людей присоединялось к различным подразделениям наемников: более мелкие отряды, как правило, собирали преступников, бездельников и отчаявшихся, которым просто больше некуда было идти.
Легкая кавалерия, с ее репутацией выдающегося подразделения, привлекала противоположное: богатые дети, дворяне, пробующие свои силы в наёмной среде с деньгами своих родителей. Высокомерные и дерзкие отморозки, считавшие, что правила регулярных армий к ним неприменимы. Когда такие появлялись в 21-м ударном полку, Уинстон отправлял их к Синтии, и она выясняла, поддаются ли они обучению. Если нет, таких возвращали назад.
Большинство испытуемых, оказавшихся в подобных «проектах», оставались там всего на год или около того, но время от времени необработанный алмаз подходил своей тощей задницей роте Полсон и оказывался на вес золота. Ростом едва ли 160 сантиметров и весом почти сорок три килограмма, если намочить волосы, Роуэн стала верной подругой Синтии, несмотря на разницу в возрасте.
Синтия осторожно поправила одну из косичек Роуэн и вздохнула. Как и у многих мехвоинов, обе женщины старались покороче стричься, чтобы обеспечить лучший контакт с нейрошлемом, предназначенным для облегчения пилотирования боевыми мехами.
Однако по сравнению с длинными локонами Синтии, Роуэн держала свои рыжие волосы заплетенными в три широкие косы, пряди которых вплетались в маленькие золотые кольца. Каждая косичка заканчивалась красивой заколкой, две из которых были украшены сапфирами, а третья — рубинами. Синтия знала, что родители Роуэн — все её родственники — были григорианцами, религия которых поощряла многократные браки для стабилизации резкого сокращения численности населения Альянса. Однако из всех тем, которые общительная молодая женщина могла подробно обсуждать, тема её женихов и когда (если вообще) Роуэн планировала выйти замуж за одного или нескольких из них, была единственно закрытой.
Роуэн приоткрыла один глаз. Лежащая на пляжном полотенце лицом вниз в бикини с развязанными у верха шнурками, растянутыми по бокам, девушка держала термос с холодной водой. Футболка, пара ботинок мехвоина и пистолет находились в пределах легкой досягаемости. Наивный ребенок быстро вырос за восемнадцать месяцев с момента прилёта.
— Что?
Синтия провела пальцами по косам Роуэн, приглаживая кольца так, чтобы они все были на одном расстоянии друг от друга, а затем откинулась назад, глядя на чистое небо Кавича. — Я получила известие о предстоящих кадровых перестановках, — ответила она. — Твои результаты на учениях заметили. Майор Фаллехи хочет, чтобы ты была в его копье.
Легкая кавалерия была общевойсковой единицей. Все три полка и их батальоны, а иногда и роты, состояли из связок истребителей, бронетехники, пехоты и боевых мехов. Хотя у кавалерии было меньше боемехов, чем у подразделений аналогичного размера, в целом у неё было больше личного состава, и бойцы знали, как наилучшим образом использовать свое обычное стрелковое оружие.
Их 3-й ударный батальон недавно провел учения батальонного уровня против 7-го ударного, включая целую 85-ю аэрокосмическую роту. Вся семья Роуэн, за исключением её, были аэрокосмическими пилотами, и она практиковалась в вызове воздушной поддержки со своими шестью братьями и сестрами с восьми лет. Её многолетний опыт дал ей почти сверхъестественную точность при наведении на цели 85-ю роту. Упражнение закончилось досрочно незапланированной победой 3-го ударного, что снова сделало её очень популярной. Командир батальона потребовал право своего первого слова и теперь заманивал Роуэн в командное копье.
Роуэн молчала, пока Синтия рассказывала о внутренней полковой драме и политиканстве, а затем спросила: — Тебе когда-нибудь было плохо, когда всё хорошо?
Синтия усмехнулась. — Я тоже буду по тебе скучать, детка. Но мы не… — она замолчала, увидев алмазные яркие звезды, появляющиеся в дневном небе.
Мехвоин Чинжинский, дежуривший внутри своего боевого меха «Центурион», повернулся и передал по громкоговорителям: — Капитан, тут хотят, чтобы вы были в сети батальона. Это капелланские мажпланетники.
Позади неё Роуэн встала на колени, надела футболку, натянула ботинки мехвоина и начала собирать свое снаряжение. Полсон тоже поднялась и отряхнулась.
— Роуэн, разбуди ударное копье, — приказала Синтия. Роуэн кивнула, и Полсон повернулась к Чинжинскому. — Я поняла, — ответила она достаточно громко, чтобы голос уловили его внешние микрофоны. — Передай батальону, что мне нужно шестьдесят секунд, чтобы подняться.
Полковник Чарльз Уинстон погладил седую козлиную бородку, изучая голографический стол внутри своего штаба в городе Саманан. 21-й полк взял на время себе этот незанятый офисный комплекс — даже подписал договор аренды с помесячной платой и установил свои традиционные три флагштока у главного входа в здание — для использования во время своей службы на Кавиче.
Он изучил данные на столе и подавил полуулыбку. Чарльз не рассчитывал провести 21-й ударный полк сквозь ещё одну войну за наследство, но не похоже, что Хэнс Дэвион начал её первым. Уинстону было больше шестидесяти, и он планировал уйти в отставку после того, как его младшая дочь получит сертификат мехвоина в конце этого года.
— Сэр, командиры батальонов подключены к сети и ждут нашего брифинга, — сказала лейтенант Сара Клемли, его помощница. Невысокая женщина, которая брила голову по бокам и заплетала волосы в коричневую косу до середины спины, она управляла его административными делами, чтобы полковник мог сосредоточиться на командовании. Им сообщили, что разведка Дэвиона ожидала контратаки Капеллы на различные планетарные склады снабжения. Но планировалось, что прибудут войска только в размере одного батальона плюс силы поддержки для атак на каждую цель. Но реальность намного превысила их наихудшие прогнозы.
За пределами Саманана тянулись четыре хребта с северо-востока на юго-запад, местные жители прозвали их «рыбьими ребрами». Каждый из них был длиной около тридцати километров и имел разрыв в один-два километра посередине, где их разделяло древнее высохшее русло реки. Первый хребет находился примерно в трех километрах к востоку от города, а затем каждый из следующих трех хребтов отстоял примерно в четырех-пяти километрах друг от друга, тянувшись на восток. Их небольшой западный вогнутый изгиб в сторону Саманана и регулярные интервалы дали им говорящее прозвище, наряду с тем фактом, что сразу за ребрами было Среднее море, обширное пространство с умеренными волнами и множеством рыбы.
В городе у Уинстона была его командная рота и подразделения 3-го ударного и 1-го бронетанкового пехотного батальонов. На востоке находилась 14-я рота Полсон вместе с ротой «Бумер», их орудия могли почти достать до пляжей Среднего моря. А на самом дальнем хребте — его пехотная рота «Альфа». Сейчас «Альфа» случайно оказалась ближе всех к врагу, будучи в ранее запланированном патрулировании по направлению к побережью. Именно поэтому у него уже был состав, наблюдающий за высадкой капелланского воинского дома.
Фанатичный и хорошо обученный, небольшой батальон боевых мехов в зеленовато-серебристом камуфляже с черной окантовкой дома Хирицу, плюс примерно по батальону пехоты и танков на воздушной подушке для поддержки, выбирались из темно-зеленых межпланетных кораблей и тут же выстраивались. Они были примерно в двух часах езды отсюда. Судя по численности, легкая кавалерия имела бы преимущество два к одному в боевых мехах над капелланцами, хотя это соотношение снизилось до одного к одному в танках и было не в пользу кавалеристов в пехоте.
Но воинский дом был не единственной частью, которая приземлилась на планете. Отряд наемников, известный как 42-й бронированный молниеносный полк, высадился как к востоку, так и к западу от Саманана. Один батальон развернулся рядом с воинским домом, их боевые мехи сияли кобальтово-синим цветом на черном, эмблема «XLII» красовалась с золотыми молниями на левом боку каждой машины.
На западе тяжелые истребители «Эриданской лёгкой кавалерии» преследовали «Молниеносных» от их первоначальной зоны высадки, так что они оказались на дальней стороне густого леса. Оставив свой общевойсковой батальон для охраны межпланетников, 42-й полк направил в лес еще один полный батальон боевых мехов, что давало им расчетное время прибытия к Саманану через три часа.
Проблема усугублялась ещё и тем, что 42-й полк после тяжелого десятилетия борьбы с Синдикатом Дракона потратил два года на восстановление на Судетах, приобретя ненормально большое количество тяжелых «Вархамеров» и «Тандерболтов». Соотношений сил было не в пользу полка легкой кавалерии, состоящего в основном из средних мехов. Что хуже всего, не все ещё были на своих позициях.
ГОРОД АВАЛОН, НОВЫЙ АВАЛОН
МАРТА 3029 ГОДА
Уинстон остановил свой доклад, когда Квинтус Аллард взглянул на Хэнса. Лицо герцога оставалось каменной маской, поэтому Квинтус повернулся к Уинстону и тихо спросил: — Почему вы были не на местах, полковник?
Уинстон взглянул на Армстронга. Увидев кивок своего командира, он ответил: — Ваше высочество, разведывательные данные, которые мы получили от нашего связного офицера ВСФС, гласила, что линейное подразделение Капеллы атакует с юга. Я расположил 14-ю роту и роту «Бумер» на востоке, чтобы лишить противника возможности легкого флангового маневра, однако мы не ожидали, что это станет их главным направлением атаки. У меня было несколько разведчиков на севере и западе, и почти два полных ударных батальона расположились к югу от Саманана, чтобы отразить атаку, которая так и не началась.
Хэнс бросил понимающий взгляд на Квинта, который просто кивнул. Дэвион снова посмотрел на Уинстона. Переплетая пальцы перед лицом, герцог глядел на него ледяными голубыми глазами.
— Продолжайте, полковник.
КАВИЧ
ЯНВАРЯ 3029 ГОДА
Полсон услышала свой позывной на командной частоте батальона, поэтому она включила радио одной рукой, сохраняя контроль над своим боевым мехом другой. Её рота бежала на восток вдоль русла реки, разведывательное копье впереди и сбоку, ударное копье — прямо за ней.
— «Роудраннер-главный» на связи, — сказала она в микрофон.
— Это «Чума-главный», — раздался в ответ голос майора Фаллехи, командира её батальона. — Синди, я сейчас с 9-й ротой покидаю Саманан. Я связался с командным копьем майора Перроу, и мы собираемся пересечь хребты на севере. Наша цель — позволить капелланцам пройти мимо нас, а затем ударить по наемникам, чтобы посмотреть, сможем ли мы их разделить.
— Поняла.
— Вы бегите по центру, поддержите роту «Альфа» и попытаетесь замедлить капелланцев. 7-й ударный приближается к Средним ребрам с юга, а 5-й ударный прорывается через Саманан, чтобы создать запасные позиции, но мы должны выиграть им время.
— Есть, сэр.
— Я даю вам тактический контроль над всей 85-й ротой. Как только они перестроятся, отправьте Авеллар куда-нибудь повыше и устройте им адский дождь. Выиграйте время полковнику, Синтия.
Синтия кивнула самой себе. — Сделаем, сэр. Мы его не подведем.
— Я знаю. Удачной охоты. «Чума-главный», конец связи.
В четырнадцати километрах к востоку капитан Лила Оуквуд лежала за большим валуном на самой восточной линии хребта, рядом с командиром её третьего взвода лейтенантом Диего и половиной его бойцов. Двадцатипятилетняя, коренастая и в высшей степени спортивная, Оквуд преуспела в лакроссе и регби, прежде чем присоединиться к 1-му бронетанковому батальону легкой кавалерии в качестве офицера пехоты, в конечном итоге получив повышение до командира роты «Альфа». Вся её незащищенная кожа была замаскирована жирной краской коричневого и темно-зеленого цветов, чтобы соответствовать неопрятным грязным горам, похожих на рыбьи ребра. Лила смотрела в бинокль на восток, наблюдая, как вражеские батальоны выстраиваются в маршевый строй.
Она скрыла свое разочарование — единственная причина, по которой её рота находилась так далеко на востоке, заключалась в том, что они должны были «патрулировать» прибрежные деревни, чтобы порыбачить и, все надеялись, добыть огромный улов для поваров батальона. Вместо этого она собиралась стать первым наземным командиром легкой кавалерии, который попытается замедлить общевойсковой полк. «Мне повезло».
Лила повернула бинокль влево, глядя на северную половину хребта. Она не заметила никакого движения, да и не хотела этого. Её старший помощник находился с половиной взвода на северном гребне, и весь их отряд пытался оставаться незамеченным как можно дольше. Остальная часть роты перебралась в небольшие участки леса к северу и югу от долины, примерно на полпути между первым и вторым «ребрами». Оуквуд приказала командирам своего взвода заложить минное поле, подрывающееся дистанционно, прямо перед обоими лесами, чтобы защитить их от того, что, как она предполагала, будет наиболее вероятным ответом капелланцев. «Теперь пустим вам кровь».
Она опустила бинокль и взглянула на лейтенанта Диего, который держал рацию, а его радист, носивший на спине станцию связи, лежал рядом с ним с другой стороны. — Большие пушки готовы? — спросила она. Всем трем артиллерийским орудиям «Лонг Том» роты «Бумер» было поручено поддержать её огнём. Они просто ждали, когда капелланцы наконец зайдут в зону досягаемости.
— Да, мэм.
Она поднесла бинокль к глазам, чтобы посмотреть на капелланцев, и скомандовала: — Огонь.
Диего озвучил по рации заранее оговоренные координаты, и они стали ждать, когда произойдет залп. Капелланцы находились всего в километре от промежутка между первыми горными ребрами, спереди парило судно на воздушной подушке дома Хирицу, а за ним следовали боевые мехи. Слева и справа от них двигались четыре пехотные роты: по одной роте, как и у нее, на мотоциклах и багги, за которыми следовала другая рота на легких БТР. Только одна пехотная рота была в цветах дома Хирицу, остальные — в мешанине униформ с различной расцветкой, которая заставила Лилу поверить в то, что перед ней двигается сборище разношерстных ополченцев, назначенных для усиления воинского дома в этой битве.
Рота «Бумер» произвела залп из шести зарядов по моторизованной роте ополченцев прямо перед ней. Взрыв в середине копья боевых мехов мог нанести какой-то урон, но машины было трудно сразу поразить даже из артиллерийской засады. Когда начали падать снаряды, боевые мехи рассредоточились и стали двигаться каждый сам по себе, затрудняя прицеливание. Попасть в парящее судно на воздушной подушке было еще сложнее, хотя успешные удары обычно выводили из строя легкобронированные машины.
Но незащищенная пехота была уязвима и медлительна, она оставалась основной целью пушечного огня уже больше тысячелетия. Артиллерийский обстрел — два выстрела из каждого орудия — одновременно нанес удар по капелланской пехотной роте, и отряд прекратил своё существование. Один снаряд улетел на восток и попал в следующую часть, перевернув на бок БТР и воспламенил его, но остальные легли среди трёх взводов, оставив раненых и мертвых разбросанными по пыльным равнинам Кавича. Начали гореть мотоциклы, и Лила увидела медицинские машины, направляющиеся в сторону несчастной роты.
Если её солдаты испытывали какие-либо эмоции по поводу уничтожения отряда, который, по сути, был их аналогом, они этого не показывали. Лила мало что почувствовала, кроме удовлетворения от хорошо сработавшей ловушки. Только пехота и боевые мехи могли взобраться по горным ребрам, и она только что уничтожила четверть неприятельских солдат, способных преследовать её войска и вытеснить их с хребтов. Если обескровливание капелланцев было ценой сохранения безопасности её отряда, Лила с радостью заплатила за это.
Она слушала, как её старший помощник снова вышел на связь, вызывая огонь по пехоте на северной стороне долины. Теперь солдаты рассыпались, как и ожидалось, но в целом строй замедлился — что и было целью. Однако передовая рота судов на воздушной подушке ускорилась в сторону долины и разделилась на две группы: два взвода шли на юг к её местоположению, а один — на север, в сторону солдат заместителя. Два передовых копья боевых мехов устремились к хребтам, а некоторые даже вслепую стреляли лазерными лучами по склонам по направлению к Лиле и позициям её старпома.
Всё совершенно стандартно и по учебникам: обстрел был слишком точным, чтобы оказаться случайным, поэтому капелланцы справедливо предположили, что на склонах хребтов засели корректировщики. Обычный метод очистки высоты от пехоты заключался в том, чтобы найти и подавить её с помощью истребителей и вертолётов, если такие были в наличии. Либо с помощью боевых мехов или пехоты, раз воздушных средств не имеется. Ховертанки, согласно доктрине, собирались развернуться а гребнем и попытаться поймать Лилу и её корректировщиков, когда они будут отходить от боевых мехов.
Проблема капелланцев заключалась в том, что это был совершенно предсказуемые ответные действия. Да, компетентные, но предсказуемые. Лила и её корректировщики наполовину сбежали, наполовину скатились с горы к своим горным мотоциклам и начали мчаться по ребру к безопасному лесу, комья земли взлетали за ними из-под колес. Самый южный из взводов ховертанков заметил её и выдвинулся, чтобы перехватить их там, где они спустятся на дно долины. В трехстах метрах от Лилы, но только в трети расстояния от леса, этот передовой взвод попал на минное поле, которое её солдаты заложили перед атакой.
Три капелланских судна на воздушной подушке с визгом остановились, из-под них клубился бело-серый дым, в то время как ещё один развернулся и направился обратно в том же направлении, откуда приехал, испуская черные клубы. Однако, как только его тыл поравнялся с лесом, 3-й взвод обстрелял его из одноразовых легких противотанковых ракетниц. Ракеты не нанесли большого ущерба, но несколько из них попали в заднюю юбку, так что хвост танка просел настолько, что он физически стал волочиться по грязи, пока водитель пытался ускориться.
Второй взвод ховертанков состоял из «Дж. Эдгарс», все четыре стреляли из своих двойных установок РБД-2 по отряду Лилы с большого расстояния. Из шестнадцати ракет ближнего действия большая часть даже не долетела, остальные промахнулись, и команда Лилы помчалась сквозь дымовую завесу в безопасное место среди деревьев. Она услышала, как позади неё взорвалась сосна, когда танки обстреляли лес, но быстрая проверка подтвердила, что жертв нет.
Оставив мотоциклы на небольшой поляне вместе с остальными членами третьего и четвертого взвода, Лила побежала на север, чтобы посмотреть, что происходит там. Пробираясь от дерева к дереву последние тридцать метров, она легла рядом с лейтенантом Диего, она прошептала: — Каков статус?
— «Дж. Эдгары» отступили, мэм, но они явно ищут нас. Экипажи выбираются из подбитых танков. Мы могли бы перестрелять их?
— Нет, — ответила Лила, — мы хотим, чтобы они считали, что мы ушли. При этом они не должны заметить, когда мы на самом деле отойдем, — она взяла его бинокль, чтобы проверить северный лес. Четыре судна на воздушной подушке, кружащие на той стороне, либо были предупреждены заранее об опасности, либо им просто повезло больше, чем их товарищам на другой стороне, и только один ховертанк угодил на минное поле.
Оуквуд затаила дыхание: «Сарацины»! Обладая десятиствольной ракетной системой дальнего действия и тремя сдвоенными РБД, они могли извергать из себя умопомрачительное количество фугасных боеприпасов по пехотным войскам. Она не ожидала, что её отряд столкнется с такими опасными противниками. Но что-то привело к тому, что танки развернулись и выпустили полный залп ракет в лес. Лила могла видеть взрывающиеся деревья, и облако дыма начало подниматься и от выпущенных ракет, и от леса, когда он загорелся.
— Старпом, докладывай! — прошептала она в рацию, опасаясь танковых экипажей, которые могли ее услышать. — Гектор? Отчет!
— Мэм, здесь лейтенант Миллер, — ответил командир второго взвода. — Лейтенант Торрес мертв. У нас большие потери. Я оттащу всех поглубже в лес, и мы вызовем медицинскую эвакуацию.
— Насколько большие? — спросила Лила с беспокойством в голосе.
— Мы ещё подсчитываем. Сейчас у нас семь погибших, почти втрое больше раненых. Первый взвод сильно пострадал, мэм.
На секунду она собралась с мыслями, затем сказала: — Понятно. Вы командуете этим флангом. В первую очередь необходимо эвакуировать раненых и залечь. Вызовите заградительный огонь мехов, если увидите такую возможности. В противном случае отступайте и уходите в Саманан.
— Принято, мэм.
Лила посмотрела на ховертанки, дрейфующие в сторону дна долины. Вдалеке, сквозь треск горящих танков и деревьев, она могла слышать, но не видеть приближающихся боевых мехов. Лила посмотрела на Диего. — Мы сделали тут всё, что могли. Оттягивай всех к мотоциклам, а затем мы уходим к следующему ребру.
— «Роудраннер-главный», на связи «Майти-главный», — услышала Синтия на основной частоте.
— Слушаю, «Майти».
— Синди, у Лилы проблемы с отходом, — сказал майор Сэмюэл Перроу. Его часто называли Скалой за его внушительную статную фигуру и за готовность использовать копье своих боевых мехов в качестве щита для всего 1-го бронетанкового пехотного батальона. Он «вырос в седле», как и Синтия, легкая кавалерия была всей его жизнью. Перроу вступил в 21-й полк всего на год раньше неё. Они были хорошими друзьями, Сэмюэл стал её ярым сторонником, настаивал на том, чтобы Синтия получила командование батальоном, как только появится возможность. — У Лилы два взвода на БТРах, идущих к вам, но ей на хвост сели ховертанки. За её спиной «Бумер» устроил дымовую завесу и поддерживает огнём, пока ребята отступают, но им нужна помощь.
— Мы в курсе, Сэм, — ответила Синтия, затем переключилась на частоту роты. — Разведывательное копье, вперед! Двигайтесь туда! Мы будем стараться изо всех сил успеть. Ударное копье, оставайтесь здесь, держите нашу заднюю дверь открытой!
После прозвучавших возгласов подтверждения приказов её рота начала разделяться.
Полковник Уинстон откинулся в командирском кресле, тяжело дыша. Сердце бешено забилось от пробуждения «Батлмастера», и он почувствовал, как дрожит его левая рука, когда надевал нейрошлем на голову. Полковник глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, когда он перевел свой мех из ожидания в активный режим.
Уинстон оставался на командном пункте столько, сколько мог, координируя действия своих командиров батальонов, но теперь должен был сам вступить в бой. На западе командир 7-го ударного батальона майор Найджел со своим командным копьем и 12-й ротой задержал первый батальон боевых мехов 42-го полка, что было ярким пятном дня. Проведя быстрые наскоки, майор поджег часть леса и задержал продвижение 42-го с запада. Связь с Найджелом была плохая и прерывистая, но сообщения были оптимистичными.
Однако к востоку войска противника не сильно замедлились. Воинский дом всё ещё двигал свои суда на воздушной подушке впереди, его батальон мехов наступал им по пятам, а оставшаяся часть 42-го полка следовала за ними. Из-за более тяжелого состава наемников теперь два батальона боевых мехов разделяло почти три километра. Этим разрывом планировал воспользоваться командир 3-го ударного батальона и заместитель полковника майор Фаллехи. Вместе со своим командным копьем, командным копьем майора Перроу и 9-й ротой Фаллехи имел в совокупности пять копий мехов, чтобы противостоять девяти копьям 42-го полка. Если они правильно рассчитают время атаки и нанесут удар во фланг, Уинстон надеялся добиться локального численного превосходства, нанести некоторый урон и заставить весь вражеский батальон остановиться.
Но кто-то все же должен был остановить дом Хирицу. У него было два батальона на марше, но они не успели вовремя, и как только капелланцы прорвутся через усиленную роту Синтии, единственными между ними и Самананом будут его командное копье, копье охраны и танковая рота поддержки под названием «Жестяная банка».
Рота «жестянщиков» вырвалась через восточные ворота Саманана, и он приказал своим двум копьям боевых мехов следовать за ней. Как только они отошли, пехотная рота «Браво», последнее подразделение легкой кавалерии, оставшееся в Саманане для охраны складов и артиллерии, закрыла за собой массивные городские ворота.
Семнадцати танков и восьми мехов было недостаточно, чтобы остановить воинский дом.
Но это всё, что у него было.