Судьбы переменчивы, наверное.
Только будет сниться – при луне
Женщина бальзаковского возраста
По ночам склоняется ко мне.
Рыжий кот – диванная подушка,
Синий сумрак в гулкой тишине;
Женщина бальзаковского возраста,
Что она нашла тогда во мне?
Чёрный берег глаз её внимательных,
Белый свет на утреннем окне;
Женщина бальзаковского возраста,
Словно всё пригрезилось во сне.
Когда плохо, жить совсем не хочется,
Кажется, что – Истина в вине! –
Женщине бальзаковского возраста
Я поплачусь о своей вине.
…Розовый халат, на кресло брошенный,
Город, весь в вечерней ворожбе;
Женщина бальзаковского возраста –
Счастье! Я опять иду к тебе.
Невозвратная
Женщине бальзаковского возраста
Телефон звенит,
Ноги ватные –
В трубке голос твой,
Невозвратная.
Сторона луны
Ты обратная.
Сторона души,
Невозвратная.
В час беды людской
Солнце пятнами.
Ты опять со мной,
Невозвратная.
У любви долги
Неоплатные.
В сердце ты всегда,
Невозвратная.
От грехов своих
Боль стократная.
…Ты прости меня,
Невозвратная.
***
Чёрный «Сальвадор Дали»…
Отблеск прожитой печали,
Где-то ангелы кричали
В ускользающей дали.
Бездны серые глаза
Плавились в холодном свете:
Сон в шекспировском сонете,
Полночь, лунная слеза.
Совпадение примет –
Оправданье состоянья:
Непривычное созданье –
Повторенье прошлых бед?
Запорошены слова
Неоправданностью цели,
Просто «быть» не захотели,
Перепутана глава.
Задремавшая уже
Необузданность желаний,
Стон загадочных мечтаний
В непривычном падеже.
Мириады светлых грёз –
Паутина мирозданья,
Неизбежность опозданья
|
|
И ненужность горьких слез...
***
Про тебя не пишется стихов.
После беспросветности лишений
Не хочу случайных отношений –
Тянет сердце в белизну цветов.
При тебе не вяжутся слова
Про свои былые неудачи,
Найден ключ без права передачи,
Вовсе не утерянный едва.
И тебе не дарятся цветы –
Жёлтые, пропитанные летом;
Светятся глаза нездешним светом,
Заслоняя старые мечты.
…Для тебя – полгорсточки стихов –
Сильно подзабытое занятье.
Видно, ты сняла с меня заклятье…
Как освободила от грехов.
***
Ночная лоджия... Кто знал о ней
Среди тех мартовских безликих дней?
И чьё-то мнение имело ль вес?
В глазах коричневых – весёлый бес!
Ночная лоджия была потом,
И била дрожь тела. Всё было сном.
Слова греха срывались с языка,
По небу вниз катились облака.
Ночная лоджия – момент мечты,
«С тобой дичаю я!» - шептала ты.
Ночная лоджия, и вдруг – «Люблю...»
Зачем-то сказано. А я – глуплю.
Ночная лоджия, внизу рассвет,
Надежды чистый луч – и тут же: «Нет!»
И ожидание – что впереди?
И состояние – сиди и жди...
Ночная лоджия – печали свет,
Как в сонной слабости найти ответ?
Ночная лоджия – в речах туман;
«Синдром влюбленности» – мираж, обман?
Ночная лоджия. Шуршащий лес,
В глазах коричневых – печальный бес;
Осенне-стылая вдали река,
И непонятливость в душе пока...
***
Запах любимой женщины,
Буйство ушедшей ночи.
Счастие мне обещано
В шёпоте: «очень…очень…»
Поздно желать желанного…
Где ты, июль бедовый?
Счастия недоданного,
|
|
Губ чужих вкус медовый.
Призраки одиночества
Снегом в окно колотят,
Лживые сны-пророчества
Давнее не воротят…
Страшный ожог отчаянья,
Горький осадок горя;
Кто- то солгал нечаянно…
Кто- то ушёл, не споря…
…Ветер сбежавшей осени
Пепел надежд разносит;
Небо в усталой просини.
Память прощенья просит.
Лесная небыль
Ангелы опальные,
Светлые, печальные…
Константин Бальмонт
Сказка-ночь с болотными глазами,
Чары колдовства в лесной глуши,
Было что – не осознали сами
В темноте гостиничной тиши.
Полуразговор-полумолчанье
На краю таинственных дорог;
Ключевое слово – заклинанье
Кто-то друг для друга приберег.
В снах – разлуки, встречи, ожиданье
Грустного печального Пьеро,
Неземная птица на прощанье
Потеряла вещее перо.
Жуть-луна над плёсом онемелым...
Тает потихоньку, не спеша,
Рядом с молодым прекрасным телом
Непростая русская душа.
В призрачном лесу листвы шуршанье,
Ласковость загадочной ночи…
Фразу, припорошённую тайной,
На ушко чуть слышно прошепчи.
Мягкость губ, теней очарованье,
Четкий силуэт в пустом окне,
Встреча-сон как предзнаменованье,
Как поклон волшебнице весне.
Гладь болот, тьма бора, сумрак сонный,
Странный свет, печальный, непростой,
Запах прелых листьев невесомый,
Воздух, травосотканный, густой.
Где-то бродит леший одинокий,
Дуб столетний, весь в седых мехах,
Подпирает небосвод высокий,
Спят русалки в заливных лугах.
Дух ручья водицею проточной
Шепчется с приникшею травой.
Полубыль. Сентябрьской звёздной ночью
|
|
Путник попросился на постой…
***
Теперь и полумрак иной
В аллеях Струковского сада,
Не помнит тихая прохлада
Цвет глаз зелёно-голубой…
Под мерный колокольный бой
Шумят печальные фонтаны,
Осенний дождь в одеждах рваных
Бредёт по мокрой мостовой…
***
Сиреневые сумерки весны,
Прощальное дыханье снегопада,
Чуть слышный звук далёкого «не надо…»,
Лесных озер таинственные сны.
Серебряные капельки воды
Дождем забыты на стекле оконном,
То ль звуки счастья в мире полусонном,
То ль это шёпот призрака беды…
Палящий зной потока летних дней,
Звенящее паденье водопада,
Игры теней приятная прохлада,
Знакомый образ в кружеве ветвей.
Манящие зелёные глаза,
Чужой души загадочные дали,
Забытый страх – «меня, увы, не ждали…» –
Дорог ушедших не вернуть назад.
Далеких гор волшебные снега,
В ущельях – громыханье камнепада,
Рукой любви зажжённая лампада,
Возникших чувств в тумане берега.
Осеннее «последнее прости»,
Усталое шуршанье листопада,
Приятных слов ненужная награда –
Не вспоминай, не думай, не грусти.
…Привычная бессонница. В ночи
Печальное сиянье звездопада,
Неспешных дум душевная отрада,
От всех дверей забытые ключи.
Пятничный вечер
Чёрные дыры, белые пятна,
Всё так неясно, всё так понятно.
Страшные люди, милые звери,
Выбиты окна, заперты двери.
Зноя угрюмость, неба прохлада,
Чьи- то вопросы: «Надо? Не надо?»
Сыграны с блеском трудные роли,
Найдены кем- то к сердцу пароли.
Ласковость солнца, сумрачность ночи,
Вкусные губы снова хохочут…
Тёплая мягкость полуобъятий,
Тело родное, тонкое платье.
Спрятана в осень лунная проседь,
Старые тайны исповедь просят,
Собрано мартом нежности вече.
Жданная встреча в пятничный вечер…
Северная сказка
Привкус расставанья на губах
Тихо тает, словно лунный пряник.
Призрак счастья в северных мирах,
Плачет сердце, как дитя без нянек.
Ворох сожаления в умах,
Омут поцелуев полуночных,
Санный путь в нетронутых снегах,
Словно наших свежих чувств подстрочник.
Привкус ожиданья на губах,
Буйство снов и тайные желанья,
Отсветы печальные в глазах,
Немота душевного скитанья...
***
Мы перейдём ещё на «ты»…
Потом, когда позволишь много,
Всё чередой, своей дорогой,
Мы перейдём ещё на «ты».
Мы перейдём ещё на «ты»…
Когда? О том лишь знает время,
И старых чувств пустое бремя
На душу давит. Ждать беды?
Мы перейдём ещё на «ты»…
Зачем? О том и сам не знаю,
И ничего не понимаю
В зелёно-желтых снах мечты.
... Пока же – полуотношенья,
Полувопросы, полусны,
И полувзгляд – полувиденье,
И получувства – вздох весны...
Сумрачная комната
Было или не было,
Будет или нет,
Сумрачная комната –
Прожитый сюжет.
Вырвешься – не вырвешься
Из пушистых лап,
Сумрачная комната –
Пройденный этап.
Смеется – рассеется
Жизни полумрак,
Сумрачная комната –
Всё пройдет и так.
Вытравишь – не вытравишь
Непонятный страх,
Сумрачная комната –
Незвучащий Бах.
Сбудется – не сбудется,
Отболит – застудится,
Отживёт – забудется,
Отгрустит – простит...
***
Ночь была пленительно прекрасна,
Благостна и дивно хороша;
Первобытным запахом тумана
Пахло из небесного ковша…
Страсть была юна и безрассудна:
До утра без устали греша,
Задыхаясь от тепла и света,
Пела опьянённая душа!
Ветер был стремительно беспечен,
Старыми газетами шурша,
Налегке летал по тротуарам,
Кучи павших листьев вороша.
***
Мы бродили
Медленно
В дожде.
Где же это было?
Где же?
Где?
Не спеша,
По лужам,
По воде.
Говоря
О всякой ерунде.
Улыбались
Заспанной звезде,
Целовались тихо
В темноте.
…Первый наш сентябрь.
Где ты?
Где…
***
Стихов разорванная суть
на сердце ляжет.
Забытый цвет болотных глаз
о прошлом скажет.
О прошлом дверью проскрипит
дух коммуналок.
Согреет бережным теплом,
как полушалок.
Былая страсть уже, увы,
глаза не застит.
Рубашкой вверх ложится туз
винновой масти.
Апрельским снегом город-дым
перепорошен,
А Волга в синих полыньях,
и жребий брошен.
***
Осень,
Серость,
Сырость,
Скука,
Круговых дождей порука.
Нелюбовь,
Обман,
Разлука,
Слякоть,
Морось,
Ветер,
Мука…
***
Прости… Шекспировские страсти
Теперь, увы, не мой сюжет.
Унять года не в нашей власти,
И мне, признаться, слово «нет»
Гораздо ближе. И дороже
Спокойствие негромких дней.
Сирены белых «неотложек»,
Молчанье жёлтых фонарей,
Осеннее многоголосье,
Печальный гомон птичьих стай,
Прощальные кивки колосьев,
Не трогай душу…
Улетай.
***
А.Г. Жиделёвой
Раскаты грома. Разговор
В огромной и пустой квартире.
Добро и зло в подлунном мире
Вдвоём несут ночной дозор.
Зигзаги молний. Мудрый взгляд.
Омар Хайям. Слова Сократа.
Не ополчится брат на брата,
Не воротится зло назад.
Стеною ливень из ведра
Небесного. И мысли зримы –
Поэту быть необходимо
По эту сторону добра…
***
Темны сосновые Ахýны,
Ночного сновиденья шхуна
плывёт. По берегам Суры
кочевья половецких ханов.
Село торговое Тарханы
не ведает своей судьбы.
В струях Арагвы и Куры
ещё не отразился инок.
За вязью парковых тропинок,
на глади Барского пруда
ещё не показался парус.
И ментик юного гусара
ещё не сшит. Бородино
ещё не стало ратным полем.
Мечтая о поэте воли,
с надеждой глядя на дорогу,
Россия чутко внемлет Богу.
***
Британские учёные доказали
неспособность ангелов к полёту.
Из интернета
Не умеют ангелы летать
В Англии, спесивой и манерной.
Над Парижем призрачным, фанерным
клином пролетает Божья рать.
И летит на северо-восток,
В край полей и снежного забвенья,
Где в сугробах слов и вдохновенья
Веры пробивается росток.
Где так просто ангелам летать -
Крылья их никто не будет мерить;
Край, где трудно что-нибудь понять,
Край, в который надо просто верить.
***
Не пишите стихи про запас:
Богу – богово, вольному – воля.
Чистый лист – как широкое поле,
Наша жизнь – как печальный рассказ.
Наша жизнь без вранья и прикрас –
Светлый миг от рожденья до смерти,
Белый цвет на небесном мольберте,
Тишина недосказанных фраз.
Суета недописанных строк –
Сотни слов в нераскрытом конверте:
«Полюбите,
познайте,
поверьте,
Преступите незримый порог…»
***
Писатель – подмастерье Бога,
Безвестный чистильщик души,
Судьбу отдавший за гроши,
За искренность живого слова.
«Иже еси на небеси» –
В начале мира было Слово,
Родной язык – первооснова,
Источник вдохновенных сил.
Неспешно помолившись Богу,
Забыв невольные грехи,
Любовь, и радость, и тревогу –
Всё превращает он в стихи.
***
Всё суета и томление духа…
Кн. Екклезиаста, гл. 1.14.
Устало слово…
От нас устало.
Тоска и злоба,
А света мало.
Мы что-то пишем,
Зачем – не знаем.
Печалью дышим,
Молве внимаем.
Забыть.
Забыться.
Переродиться.
Не суетиться…
Не суетиться…
***
Стихи пишу…
Откуда это? –
В потоке неземного света
Блеснёт магический кристалл:
И то, что знал
И что не знал,
И то, что было
И что будет
Среди дождей, в сплетеньи судеб,
Среди любви и суеты,
Среди словесной маеты….
И между «настьем» и ненастьем
Возникнет половодье счастья,
Переведутся все напасти,
Уйдут в себя разливы страсти,
Появится покой души.
Ещё всё будет.
Не спеши …
***
Великие стихи писались перьями.
Пропали перья – кончились стихи.
Поэзия – «воровка на доверии» –
В чужих карманах спрятала грехи.
Заросшею тропой плетётся к лирике
Испить печали, как святой воды.
На паперти оборванные клирики
Ждут появленья утренней звезды.
***
Соотношение поэта и Христа
В слепом пространстве чистого листа.
На перепутьях троп, избитых строк,
Платя судьбе немыслимый оброк
разбитой жизнью, сломанной судьбой...
Забытый сон, душевный непокой.
…На перекрестье взорванных сердец
Искать любви незапертый ларец.
Дело десятое
Не оправдывать средствами цель,
Не искать без вины виноватого,
Как умеешь, по совести жить,
Остальное всё – дело десятое.
За грехи и стихи Божий суд
Будет мне беспощадной расплатою,
И читателей строгий вердикт,
Остальное всё – дело десятое.
Будем вместе мы боли терпеть
Со строфою, на дыбе распятые.
Новый год на дворе – Тигра год,
Год десятый и «Дело десятое».
***
Поэтический ветхий
Свой сверну намазлык*,
Пред красой Кул-Шарифа
Мой бессилен язык.
Сказки Шахерезады,
Сон казанских ночей,
С высоты минарета
Город тысяч огней
Манит светом надежды,
Веры, ласки, любви.
На хорошие строки
Ты меня вдохнови!
----------------------------
*молитвенный коврик
***
Нет ни луны, ни рун, ни звёзд,
ни контуров, ни силуэтов;
Нет ни верлибров, ни сонетов,
ни стансов.
Дробь ирландских танцев
и кляксы чёрнодырых гнёзд.
Блеск Вероникиных Волос.
Нет ни пророка, ни злодея,
ни мытаря, ни фарисея.
Под звуки лютни Одиссея
колдун страны с названьем Оз
камлает в полуночной жути:
«На стихотворных перепутьях
в распутицу не утонуть бы
в болоте строф-метаморфоз».
***
Старый таксист вологодский
Бросил: «Колюня-алкаш?
Помню, бродил по Козлёнской,
Пьяную тешил тут блажь».
Память людская, что сито,
Грязь остаётся и смрад.
Горьким кадуйским залитый
Строчек рубцовских фасад.
Треском обломанных веток,
Звуком январских берёз
В горнице, чистой и светлой,
Плакал крещенский мороз.
***
Озябшая душа,
Согретая в ладонях,
Намаялась и спит,
Тихонечко дыша.
Укрылась от беды
И жизненной погони,
От сплетен и тревог,
И мелкой суеты.
***
Дремлет горсточка души
В тёплой ласковой ладони;
Ты её не тормоши –
Тут её никто не тронет …
***
Я возьму твою душу
В ладони
И согрею своими стихами.
***
Уметь переворачивать страницу,
Совсем-совсем о прошлом не жалеть,
Опять шагать вперёд за синей птицей,
Раздвинув прутья и покинув клеть.
Осенний вздох добавит ожиданий,
И новых встреч, и новых светлых строк.
Я молча сяду в свой трамвай желаний
На перепутье сорока дорог.
***
Отлетела чистая душа,
Не отмолишь, не вернётся, поздно.
Не продышишь леденящий воздух,
Мысли покаянно вороша.
Оплавляя иней на стекле,
В дом заглянет ласковое солнце;
Отразившись золотом и бронзой,
Растворится в грустном феврале.
Неупиваемая чаша
Икона века на Руси –
«Неупиваемая чаша»,
Ты вера и надежда наша,
В сердцах смиренье воскреси!
Мужик российский искони
Вином терзает грешну душу,
Себя ломает, гробит, рушит,
По рюмкам сокращая дни,
Сгорает, ухает под лёд,
Хрипит в удавке в «Англетере».
Отмолим в православной вере
Судьбы безрадостный исход?
Обломан водкою в Москве
В 80-м гриф гитары.
Калины куст лежит, водярой
Под корень срубленный, в траве.
За полчаса до той весны,
Не тем доверившийся людям,
Песняр с Полесья, неподсуден,
Ушёл на небо в «сказки-сны».
Икона боли на Руси –
«Неупиваемая чаша».
Добра божественная стража,
Ты сохрани нас и спаси…
***
Мой камертон испытывает сбои.
Туч поредевших старое рваньё
в пустом окне приёмного покоя.
Опять один. Не в поле. И не воин.
И монологов внутренних враньё.
Удушья страхи. Давят горло тени.
Но на побег решается луна
в край Девьих гор, где свежие сирени,
дождя стена и радуги явленье,
покой души и синяя волна.
***
Когда-нибудь, но не теперь,
пойму – оно того не стоит.
Окончится пора потерь,
и время мудрого покоя
наступит, и в осенний день,
под одиночество печали,
заботы ласковая сень
укроет, как пуховой шалью.
***
Ожидание всегда
боль.
Понимание себя
ложь.
В телефоне цифры все
ноль,
Не звонит и не звонит,
что ж…
За окошком шелестит
снег.
Завершает свой обход
год.
К неизвестности бредёт
век,
По колено во крови
вброд.
***
Солнце меняет страх на грусть.
Пусть.
Время заказывать сорокоуст.
Пуст
берег, закутанный в пенную шаль.
Даль –
невосполнимая пустота,
та,
что сложилась в смертельный трюк.
Звук
затяжного щелчка хлыста,
ста
тысяч раскрытых ртов рёв,
зов
предков седых собак –
Знак…
***
Отлежаться в берлоге,
Появиться на свет.
Повстречаться в дороге:
– Сколько зим, сколько лет!
Ветер, как паутину,
Разнесёт пыль небес,
Дорисует картины
Серафим Полубес.
Вдаль ползущие дроги
Слижет зимний туман,
Свяжет новые слоги
Крайний из могикан.
***
Состояние души…
Шёпот в утренней тиши:
«…Успокойся, ненасытный,
Не волнуйся, не спеши…»
Отрицание души –
Свойство юношеской лжи
Жить бесцельно и безбожно,
Где все средства хороши.
Созерцание души.
В тишине лесной глуши
Ждёт отшельник одинокий
Просветления души.
Отпевание души.
Память переворошив,
Не вернёшь деньки былые –
Ворожи, не ворожи.
Исцеление души:
Ни убий, не согреши,
Не люби жену чужую,
Не продайся за гроши…
***
На могилке наркомана –
Тонкая крапива,
Две засохшие гвоздики
В банке из-под пива.
На скамейке у оградки
Молодая мама.
От беды лицо в морщинах
И людского срама.
На столе нагрелась водка
В поминальной кружке.
У молоденькой сосёнки
Сломана верхушка.
Пригибается к могиле,
Словно в стельку пьяный,
Приблудивший, погубивший
Стебель конопляный.
***
Осколочек утерянного детства
Остался в сердце. Ноет по ночам…
Мои друзья, что жили по соседству,
Давно уж не звонят по мелочам.
Наш старый двор – цветные сны и грёзы,
Кусты сирени, тополиный рай.
Наш старый двор знал песни, смех и слёзы –
Из памяти что хочешь выбирай.
Любимая футбольная поляна,
На ней «рубились» жёстко, до конца.
Я помню помощь Шубина Коляна
От рыжего парнишки – сорванца.
Дворовые старухи на скамейке
Судачили про то, что «всё не так!»,
А мы, купив «Памира» за копейки,
Курить влезали тихо на чердак.
На Жилина весеннею метелью
Дурманно - снежно яблони цвели,
Девчонки наши еле слышно пели,
Венки из одуванчиков плели.
…Осколочек утерянного детства
Остался в сердце. Ноет по ночам...
Мои друзья, что жили по соседству,
Давно уж не звонят по мелочам.
А мелочи важней, чем жесты, позы,
Которые с годами к нам пришли.
Наш старый двор – мальчишеские грёзы,
Он рядом, в сердце…
И вдали, вдали…
***
Старые футбольные мячи –
Сдутые проколотые души,
(Старый хлам, что никому не нужен)
Спят себе, усталые, в ночи.
Не могу выбрасывать мячи –
В них остался чистый воздух детства,
Запах трав с поляны по соседству,
Где, поставив штанги- кирпичи,
бегали, счастливые, до ночи,
Синяки и ссадины в бинты
спрятав. И крича до хрипоты
По мячу лупили что есть мочи.
…Сделав предпоследние финты,
Вместе и состарились с мячами.
Навсегда они остались с нами –
Сдутые надежды и мечты.
***
Звали ласково бабушку – "бáбонькой"
И соседей на утренний чай:
– Аграфена Никитишна, лапонька,
заходи, покалякаем, чай!
В вечера пели песни протяжные,
Заходясь на концах трудных нот,
Песни русские, правда сермяжная.
Под столом помурлыкивал кот.
Детство пахло сиренью и липами,
Не в чести были грубость и ложь.
Окна настежь пластинками сиплыми
Напевали во двор: "Ой, ты рожь..."
Со смородиной крепко заваренный
Прел под куклою огненный чай.
Расцветал белой яблоней май,
Теплотою весенней подаренный.
***
Свитер, белые валенки,
Папкин лисий треух –
Мальчик, тихий и маленький,
В школе ровно до двух.
И тропинкой привычною
Прямиком на каток,
Где друзья закадычные –
Мишка, Юрка, Валёк.
«Чайка», улица Жилина,
Тополиный «Утёс»...
Дружно, бережно жили мы,
Дрались так, не всерьёз.
Те же улицы вроде бы,
Да мальчишка не тот;
Смолкли старые ходики,
«Птицы, сбитые влёт».
По аллеям непройденным,
Где под клёнами лёд,
Стихотворец юродивый
В рваных тапках бредёт.
Вечер встречи
Мы были чуть сентиментальны,
Мы были чуточку пьяны,
Мы признавались в страшных тайнах –
О разном в детстве снились сны.
Февральский школьный вечер встречи,
И восемнадцать лет, как снег
Упавший под ноги. Помечен
Безумной скоростью наш век.
И в полуресторанной зале,
Пустой и гулкой в поздний час,
Негромко голоса звучали,
Предельно искренно подчас.
Шёл разговор небесполезный
О тех, кто с нами и кто нет,
Кого уже отторг железный
Жестокой жизни турникет.
И - всё... И растворимся снова
В смешной игре своих ролей:
Тот просто шут, тот – Казанова,
Тот – злой, а тот гораздо злей.
Февральский школьный вечер встречи
Печальным отблеском помечен.
Прощание не навсегда,
Вдаль уходящие года….
Лестница в детство
Раннее утро –
Ночи наследство;
Сонный Ульяновск.
Лестница в детство…
Хочется в светлое
Переодеться,
В ясное – в прошлое
Тихо вглядеться.
Сумрак аллеи,
Дом Гончарова,
Сны об ушедшем
Видятся снова.
В парке старинном,
Что по соседству –
«Александрина» –
Музыка детства.
Вмиг пробежали
Дни малолетства;
Книга и мячик –
Символы детства
От меланхолии
Лучшее средство –
Липы цветущей
Запах из детства.
Ульяновск
Состязания рысистых лошадей,
Ипподром из солнечного детства,
Парк Победы, роща по соседству.
Жаркий и сухой воскресный день.
Пиво в банке под чехонь, в ларьке
дядя Толя пьёт с соседом Витькой.
Только что оторванный от титьки
мамкиной котёнок спит в теньке.
Переулок Водников в траве,
Лавка у бревенчатого дома,
Плавит душу тихая истома,
Соловей затих в ночной листве.
Баня, как всегда, по четвергам,
Полумрак на липовой аллее.
Жаль, туда уехать не сумею –
Не дано вернуться в детство нам.
День рождения мамы
Вид на мокрый тополь
Из оконной рамы;
Середина лета,
День рожденья мамы.
Запахи из детства –
Типографской краски,
Солнечные блики
Нежности и ласки;
Модные пластинки
Пьехи с «Песнярами»,
На парадах – дети
С красными шарами.
Вечно полупьяный
Шубин дядя Жора,
«Кара-Кум» конфеты,
Пацаны – обжоры;
Новенькие кеды
И футбольный мячик.
…И еще счастливый
Сероглазый мальчик.
За окошком ливень
Распугал прохожих,
Не вернуть уж больше
Детских лет погожих.
…Папенькина дочка,
С бабушкиным взглядом,
Подойдет неслышно
И присядет рядом,
И шепнёт тихонько:
«Ты не старый, папка…»
Поцелую в носик
И вздохну украдкой.
…Дождь следы смывает
Незабытой драмы,
Светлый день июня –
День рожденья мамы.
***
Я плохо помню маму –
Укрыл туман утраты
Трагичный серый сумрак
Баныкинской палаты.
Храню воспоминанья
Короткие. Эх, знать бы…
Стоим вдвоём обнявшись,
И рядом с нами – батя.
…Прощальные морозы
И мамины объятья,
Её святые руки
В застиранном халате.
***
Из прошлого девчонка
Печально мне сказала:
«Я помню вашу маму,
Она у нас бывала.
Задумчиво сидела
В тени большого зала,
И чай пила неспешно
Из хрупкого бокала.
Натруженные руки
Изысканно держала,
Поёживаясь зябко
В оборках полушала.
Играла с нами в карты
В кругу под абажуром,
И седина блестела
Серебряным ажуром.
Смотрела на картины,
Старинные эстампы…»
…Ей оставалась малость,
Чтоб в тень уйти от лампы…
О маме