Барон (указывая Сатину на Татарина). Гляди!
Сатин. Оставь! Он — хороший парень… не мешай! (Хохочет.) Я сегодня — добрый… черт знает почему!..
Барон. Ты всегда добрый, когда выпьешь… И умный…
Сатин. Когда я пьян… мне все нравится. Н-да… Он — молится? Прекрасно! Человек может верить и не верить… это его дело! Человек — свободен… он за все платит сам: за веру, за неверие, за любовь, за ум — человек за все платит сам, и потому он — свободен!.. Человек — вот правда! Что такое человек?.. Это не ты, не я, не они… нет! — это ты, я, они, старик, Наполеон, Магомет… в одном! (Очерчивает пальцем в воздухе фигуру человека.) Понимаешь? Это — огромно! В этом — все начала и концы… Всё — в человеке, всё для человека! Существует только человек, все же остальное — дело его рук и его мозга! Чело-век! Это — великолепно! Это звучит… гордо! Че-ло-век! Надо уважать человека! Не жалеть… не унижать его жалостью… уважать надо! Выпьем за человека, Барон! (Встает.) Хорошо это… чувствовать себя человеком!.. Я — арестант, убийца, шулер… ну, да! Когда я иду по улице, люди смотрят на меня как на жулика… и сторонятся и оглядываются… и часто говорят мне — «Мерзавец! Шарлатан! Работай!» Работать? Для чего? Чтобы быть сытым? (Хохочет.) Я всегда презирал людей, которые слишком заботятся о том, чтобы быть сытыми… Не в этом дело, Барон! Не в этом дело! Человек — выше! Человек — выше сытости!..
Барон (качая головой). Ты — рассуждаешь… Это — хорошо… это, должно быть, греет сердце… У меня — нет этого… я — не умею! (Оглядывается и — тихо, осторожно.) Я, брат, боюсь… иногда. Понимаешь? Трушу… Потому — что же дальше?
Сатин (уходит). Пустяки! Кого бояться человеку?
Барон. Знаешь… с той поры, как я помню себя… у меня в башке стоит какой-то туман. Никогда и ничего не понимал я. Мне… как-то неловко… мне кажется, что я всю жизнь только переодевался… а зачем? Не понимаю! Учился — носил мундир дворянского института… а чему учился? Не помню… Женился — одел фрак, потом — халат… а жену взял скверную и — зачем? Не понимаю… Прожил все, что было, — носил какой-то серый пиджак и рыжие брюки… а как разорился? Не заметил… Служил в казенной палате… мундир, фуражка с кокардой… растратил казенные деньги, — надели на меня арестантский халат… потом — одел вот это… И всё… как во сне… а? Это… смешно?
|
|
Сатин. Не очень… Скорее — глупо…
Барон. Да… и я думаю, что глупо… А… ведь зачем-нибудь я родился… а?
Сатин (смеясь). Вероятно… Человек рождается для лучшего! (Кивая головой.) Так… хорошо!
Барон. Эта… Настька!.. Убежала… куда? Пойду, посмотрю… где она? Все-таки… она… (Уходит.)
Пауза.
Актер. Татарин!
Пауза.
Князь!
Татарин поворачивает голову.
За меня… помолись…
Татарин. Чего?
Актер (тише). Помолись… за меня!..
Татарин (помолчав). Сам молись…
Актер (быстро слезает с печи, подходит к столу, дрожащей рукой наливает водки, пьет и — почти бежит — в сени). Ушел!
Сатин. Эй ты, сикамбр! Куда? (Свистит.)
Входят — Медведев в женской ватной кофте и Бубнов; оба — выпивши, но не очень. В одной руке Бубнова — связка кренделей, в другой — несколько штук воблы, под мышкой — бутылка водки, в кармане пиджака — другая.
Медведев. Верблюд — он вроде… осла! Только без ушей…
Бубнов. Брось! Ты сам — вроде осла.
Медведев. Ушей вовсе нет у верблюда… он — ноздрей слышит…
|
|
Бубнов (Сатину). Друг! Я тебя искал по всем трактирам-кабакам! Возьми бутылку, у меня все руки заняты!
Сатин. А ты — положи крендели на стол — одна рука освободится…
Бубнов. Верно. Ах ты… Бутарь, гляди! Вот он, а? Умница!
Медведев. Жулики — все умные… я знаю! Им без ума — невозможно. Хороший человек, он — и глупый хорош, а плохой — обязательно должен иметь ум. Но насчет верблюда ты — неверно… он — животная ездовая… рогов у него нет… и зубов нет…
Бубнов. Где — народ? Отчего здесь людей нет? Эй, вылезай… я — угощаю! Кто в углу?
Сатин. Скоро ты пропьешься? Чучело!
Бубнов. Я — скоро! В этот раз капитал я накопил — коротенький… Зоб! Где Зоб?
Клещ (подходя к столу). Нет его…
Бубнов. У-у-ррр! Барбос! Бррю, брлю, брлю! Индюк! Не лай, не ворчи! Пей, гуляй, нос не вешай… Я — всех угощаю! Я, брат, угощать люблю! Кабы я был богатый… я бы… бесплатный трактир устроил! Ей-богу! С музыкой и чтобы хор певцов… Приходи, пей, ешь, слушай песни… отводи душу! Бедняк-человек… айда ко мне в бесплатный трактир! Сатин! Я бы… тебя бы… бери половину всех моих капиталов! Вот как!
Сатин. Ты мне сейчас отдай все…
Бубнов. Весь капитал? Сейчас? На! Вот — рубль… вот еще… двугривенный… пятаки… семишники… все!
Сатин. Ну и ладно! У меня — целее будет… Сыграю я на них…
Медведев. Я — свидетель… отданы деньги на сохранение… числом — сколько?
Бубнов. Ты? Ты — верблюд… Нам свидетелей не надо…
Алешка (входит босый). Братцы! Я ноги промочил!
Бубнов. Иди — промочи горло… Только и всего! Милый ты… поёшь ты и играешь, очень это хорошо! А — пьешь — напрасно! Это, брат, вредно… пить — вредно!..
|
|
Алешка. По тебе вижу! Ты — только пьяный и похож на человека… Клещ! Гармошку — починил? (Поет, приплясывая.)
Эх, кабы мое рыло
Не красиво было —
Так меня бы кума моя
Вовсе не любила!
Озяб я, братцы! Х-холод но!
Медведев. Мм… а если спросить — кто такая кума?
Бубнов. Отстань! Ты, брат, теперь — тю-тю! Ты уж не бутошник… кончено! И не бутошник, и не дядя…
Алешка. А просто — теткин муж!
Бубнов. Одна твоя племянница — в тюрьме, другая — помирает…
Медведев (гордо). Врешь! Она — не помирает, она у меня без вести пропала!
Сатин хохочет.
Бубнов. Все равно, брат! Человек без племянниц — не дядя!
Алешка. Ваше превосходительство! Отставной козы барабанщик!
У кумы — есть деньги,
У меня — ни гроша!
Зато я веселый мальчик,
Зато я — хороший!
Холодно!