Язык Вильяма Шекспира
Переводы Шекспира - это огромное поле для филологического исследования. В ходе исследования открываются все новые перспективы. Одним из таких перспективных путей исследования нам представляется изучение глоссария Шекспира, а также глоссариев к отдельным его произведениям. В частности интересным, на мой взгляд, направлением является составление и изучение метафорического глоссария к текстам Шекспира.
Глоссарий - собрание глосс - непонятных слов или выражений - с толкованием (толковый Глоссарий) или переводом на другой язык (переводной глоссарий).
Метафора - это вид иносказания, перенос значения с одного слова на другое по сходству признаков. Метафора представляет собой скрытое сравнение, в которой отсутствует сравнительный оборот. Метафора повышает точность поэтической речи и ее эмоциональную выразительность. Разновидностью метафор является олицетворение.
Язык Шекспира отличается образностью, метафоричностью. Причем метафоры Шекспира построены на многозначности (полисемии) английского слова, что представляет определенную трудность для переводчиков шекспировских текстов. Например, "тёмными" местами для перевода в монологе Гамлета являются такие выражения, как "There's the rub", " Thus conscience does make cowards of us all" и другие.
Настоящий гений неисчерпаем. Каждое поколение стремилось сказать о нем свое слово. Каждое поколение хотело понять его глубже, чем предыдущее. В этом стремлении наше поколение далеко не первое и далеко не последнее. Это познание будет продолжаться до тех пор, пока существует литература.
Из всего необозримого богатства, созданного Шекспиром, наибольшее внимание всегда привлекал "Гамлет". А все, что за четыреста лет было сказано о датском принце, так или иначе, рано или поздно сходилось и концентрировалось вокруг его знаменитого монолога.
Множество слов введено впервые в английский литературный язык Шекспиром. Недаром в Большом оксфордском словаре (New English Distionary) особенно часто упоминается имя Шекспира в связи с впервые встретившимися в литературе словами. Великий драматург широко распахнул двери перед живой речью своей эпохи. Наряду с заимствованиями у этой речи Шекспир нередко сам создавал новые слова, а иногда, быть может, вводил слово, только что созданное на лету кем-нибудь из его друзей за беседой в таверне, являвшейся тогда своего рода литературным клубом. Много слов например, было, невидимому, создано Шекспиром через прибавление префиксов "en", "un", "out" и пр. к существующим словам.
Составление слов является типичной чертой словотворчества Шекспира: тут и слова типа "eye-drop" - слеза (из слов eye - глаз, drop - капля; 2 Н IV, IV, 5, 88; "to after-eye" - глядеть вослед (after - вослед и eye - глаз; Cymb. 1, 3, 16) и составные прилагательные, которые так характерны для стиля Шекспира и к которым мы еще вернемся, например "heaven-kissing" - "небоцелующий", "a heaven-kissing hill" (Haml. III, 4, 59) - "небоцелующая гора", вместо "a hill kissing heaven" - "гора, целующая небо". Поскольку в языке существовали уменьшительные, оканчивающиеся на "let", Шекспир создал по аналогии слово smilet (Lr., IV, 3, 21) - улыбочка (ср. smile - улыбка). Можно было бы привести целый список таких созданных Шекспиром по аналогии слов. В произведениях Шекспира встречаются заимствования из французского языка: например, oeillades - влюбленные взгляды; это слово, однако, существовало в разговорном обиходе английских щеголей, вероятно, еще до Шекспира и, по-видимому, весьма своеобразно произносилось англичанами, так как в старинных шекспировских текстах оно печатается illiads, eliads, aliads.
Встречаются заимствования и из германских языков, например в "Гамлете": crants (Haml., V, 1, 255) - венки; это слово оказалось, должно быть, непонятным для зрителей театра "Глобус" и в издании 1623 года (первом фолио), а может быть, еще раньше в ходе спектаклей было заменено, возможно самим Шекспиром, обычным словом rites - обряды. Шекспир черпал и из латинского языка, хотя, по словам Бена Джонсона, знал его плохо. То было время, когда английские писатели постоянно обращались к латинскому языку для расширения своего лексикона, в особенности если им не хватало слов для названия новых открытий и выражения новых понятий. Впрочем, латинские заимствования не являются чертой, типичной для языка Шекспира.
Но замечательно не то, что Шекспир ввел в свои произведения много новых слов. Замечательно, что большое количество их удержалось в английском литературном языке. Причина не только в том влиянии, которое оказал Шекспир и со сцены и через многочисленные издания его произведений, но и в самом подходе Шекспира к задаче расширения словаря. Касаясь множества областей жизни, Шекспир почти не трогал узких терминов, понятных лишь знатокам. Так, например, в описании одежды он не бросался чрезвычайно эффектными в ту эпоху названиями ее деталей, известными только щеголям и щеголихам или модным портным. Некоторые слова могут нам сейчас показаться узко специальными, например юридические термины в реплике Гамлета на кладбище (Haml., V, 1, 104 и дальше), термины, связанные с покупкой и продажей земельной собственности и отдачей ее под заклад. Но в эпоху расширения крупного землевладения, захвата общинных земель, обезземеливания крестьянства и спекуляции землей эти термины были, конечно, в большом ходу. Судили и рассуждали о юридических процедурах не только крупные землевладельцы, но и йомены и фермеры, а также городские и деревенские общины. Шекспир, в отличие от Бена Джонсона, не был и собирателем специфических бытовых "словечек". Не в пример Грину и Деккеру, он даже в "характерных" сценах не использовал воровского жаргона. Сцены в "Зимней сказке", в которых появляется Автолик, представляли для этого, казалось бы, широкую возможность. Но мы здесь не находим воровского жаргона, за исключением слова prig в значении вор (Wint., IV, 3, 108) - слова, повидимому, широко тогда известного {Ср. Bradley, "Shakespeare's English" в сб. "Shakespeare's England", Oxford University Press, 1916. Слово prig нигде больше у Шекспира не встречается. Оно и сейчас сохранилось в английском "слэнге" в значении вор.}. Заметим, наконец, что Шекспир, который писал для лондонской публики, почти не коснулся английских диалектов. Он иногда подражал ломаному английскому языку валийцев и французов. В репликах капитана Джейми ("Генрих V") он попытался изобразить речь шотландца. Он заставил притворяющегося безумным Эдгара ("Король Лир") подражать диалекту, хотя, кажется, и очень неточно. Но диалектами, как лингвистическим явлением, Шекспир мало интересовался.
Шекспир никогда не сводил индивидуализацию речи к копированию каких-либо мелких особенностей. Исключение составляют лишь несколько второстепенных персонажей. Но даже когда Ле-Бо в "Как вам это понравится" произносит слово sport - забава, как spot - пятно, что вызывает насмешливый вопрос Розалинды: "Какого цвета?" (As, I, 2, 108), мы имеем дело не с редким, хотя бы и красочным языковым явлением и не с индивидуальным дефектом речи, а с жеманным произношением, весьма, невидимому, типичным для щеголей той эпохи. Так и вычурные лингвистические ухищрения Озрика в "Гамлете" были, прежде всего, типичны для эвфуистичных джентльменов. Шекспир не копировал языковой действительности. Но он широко использовал ее для выражения мыслей и чувств, а также характерных и вместе с тем всегда типичных особенностей своих персонажей.