Изощренность осязательно-вибрационных восприятий глухонемых уже очень давно привлекала к себе внимание лиц, соприкасавшихся с ними. Но если в старой сурдопедагогической и медицинской литературе неизменно подчеркивалось преимущество «чувства осязания» у глухонемого по сравнению со слышащим, то в отношении зрения что-либо подобное категорически отвергалось. И только в течение последних десятилетий наблюдаются некоторые изменения во взгляде на зрительные ощущения и восприятия глухонемых.
Педагоги, обучающие глухонемых, нередко отмечают наблюдательность своих учащихся. Одни из них подчеркивают при этом поразительную быстроту и точность, с которыми отмечают глухонемые малейшее изменение в их окружении (например, иной цветовой оттенок нового воротничка учителя). Другие, в частности Н. Лаговский, говорят о наблюдательности глухонемых в более широком смысле: «они сразу увидят, что у только что вошедшего чужого человека на лице маленький шрам, они живо заметят, когда костюм в неисправности или оторвалась у него пуговица. Они знают, какого цвета и из какой материи платье у женщины, случайно встретившейся на улице».
Сообщаемые сурдопедагогами факты побудили психологов заинтересоваться восприятием глухонемых, и в настоящее время мы располагаем несколькими исследованиями этого вопроса.
Они подтвердили наблюдательность глухонемых. Было найдено, например, что, описывая сюжетные картины, глухонемые отмечали большее число лиц и предметов, чем слышащие. Глухонемые чаще подмечали цвета, в которые были окрашены на картинках предметы и одежда людей. Зарисовывая показанные им простенькие картинки, они снова проявили свою наблюдательность. В рисунках глухонемых во всех случаях можно было заметить стремление дать возможно подробную и точную передачу картины. Выполненные ими рисунки полнее частностями и деталями, чем рисунки слышащих детей.
Наблюдательность, вообще говоря, может обнаружиться в различных деятельностях. В частности, она выявляется при последующем узнавании виденного: ведь чем лучше воспринят объект, тем безошибочнее он будет узнаваться в дальнейшем. При изучении узнавания человеческих лиц, когда, увидев несколько портретных фотографий, надлежало узнать показанные лица среди большого количества фотографий других лиц, глухонемые превзошли слышащих: они узнали большее число лиц.
Сказывается ли наблюдательность глухонемых в рисунках, выполняемых ими по памяти? Конечно, рисование представляет собой сложную деятельность, выполнение которой определяется целым рядом моментов, но не последнюю роль играет при рисовании и наблюдательность. Исследователи, занимавшиеся сравнительным изучением рисунков глухонемых и слышащих детей, единодушно утверждают превосходство рисунков глухонемых в данном отношении. Было установлено, что изображения человека, исполненные глухонемыми от 7 до 13 лет, отличаются полнотою в отношении изображения частей тела. Собранные рисунки младших детей — как слышащих, так и глухонемых — разумеется, представляли собой довольно простые детские схемы, но у глухонемых в них было представлено больше, чем у слышащих. Среди их рисунков совсем отсутствовали «головоноги», т. е. изображения человека без туловища, состоявшего из головы и прямо от нее отходящих ног, встречавшиеся у слышащих детей того же возраста. У слышащих детей имели место изображения, в которых человек имеет голову и туловище, но ему не хватало рук или ног; глухонемые не дали ни одного изображения, в котором человек не имел ног, и реже слышащих оставляли его без рук. Глухонемые рисовали человека имеющим голову, туловище, руки и ноги; значительно чаще слышащих они изображали шею и волосы. Тенденция придавать ногам и особенно рукам очертания, а не рисовать их в виде торчащих палок, была выражена у глухонемых сильнее.
Рисунки глухонемых детей старшего возраста тоже нередко превосходят рисунки их слышащих сверстников. В изображениях человека у слышащих еще весьма часты несоответствия между положением отдельных частей тела, например, нос изображается в профиль, а глаза и рот en face, туловище спереди, а ноги сбоку. Рисунки глухонемых того же возраста не содержат в себе подобного рода противоречащих действительности несообразностей. Их рисунки, кроме того, выгодно отличаются от рисунков слышащих сверстников реалистичностью изображения. Выполненные ими изображения животных — лошади, собаки, коровы, кошки — по реалистичности изображения стоят порой выше рисунков слышащих детей. Было найдено также, что глухонемые школьники раньше слышащих отображают в рисунках трехмерность предметов, их объем. Перспективные рисунки трехмерных предметов (стола, дома, автомобиля и др.) появляются уже среди рисунков глухонемых восьмилеток, между тем как у слышащих детей они были найдены только в рисунках одиннадцатилеток.
Однако правильное изображение сложных перспективных и пространственных отношений, обучение которым глухонемых сопряжено с большими трудностями, достигается ими не всегда в лучшей степени, чем слышащими.
Для рисунков глухонемых, изображающих предметы, людей и целые сценки, характерно наличие деталей и частностей. Слышащие ограничиваются изображением главного, рисунки их голы. В рисунках человека глухонемые чаще слышащих отмечают лицо, одежду, волосы, головные уборы, зонт или палку, в рисунках автомобиля — фары, дверцы, винт радиатора, украшение над мотором, пассажиров; в рисунке трамвая — плохо видимые нижние части; рисуя сценку, они подробнее разрабатывают ее и наполняют большим количеством предметов и людей. Рисунки глухонемых часто лучше рисунков слышащих школьников и по качеству выполнения и по количеству подробностей.
Глухонемые нередко превосходят слышащих не только в рисовании, но и в лепке. Их работы из пластилина и глины лучше и ближе отражают действительность. Достижения глухонемых в лепке невозможно объяснить тонкостью их осязания и суставно-мышечного чувства, причину следует искать в их зрительном восприятии. В пользу этого предположения говорит сопоставление продукции глухонемых и слепых. Как хорошо известно, осязательно-мышечные восприятия слепых весьма дифференцированы, но выполненные ими объекты далеко уступают продукции глухонемых.
В лепке для глухонемых характерно стремление дать более подробное, богатое частностями, изображение объекта или сюжета. Таким образом, рисунки и вылепленные произведения свидетельствуют о том, что глухонемые наблюдательнее слышащих детей.
Та же особенность глухонемых школьников проявляется в их письменной речи. Опытным педагогам хорошо известно, что ученики школ глухонемых делают меньше ошибок в правописании, чем учащиеся массовой школы. Объяснение этого факта нужно искать в точности, с какой они зрительно схватывают написание слов.
Глухонемые школьники читают значительно медленнее, чем слышащие. Может быть высказано предположение, что причина относительной медленности чтения глухонемых коренится в невозможности быстро зрительно схватывать слова читаемого текста. Ошибочность такого предположения была доказана специальными опытами, которые убедительно показали, что медленность чтения глухонемых объясняется трудностью произношения слов, а не недостаточностью зрительного восприятия. Было установлено, что на прочтение рассказа, состоящего только из вполне знакомых слов, глухонемые тратят почти в полтора раза больше времени, чем слышащие. Когда же предприняли изучение зрительного схватывания знакомых слов отдельно от их произношения, так, что измерялось время, необходимое только для восприятия слов, без включения времени на произношение их, оказалось, что глухонемые нисколько не уступают слышащим в быстроте зрительного схватывания читаемого. Более того, они делали при чтении меньше ошибок, т. е. они превосходили слышащих по правильности схватывания слов.
Если принять во внимание, что схватывание слов представляет для глухонемых большие трудности из-за отсутствия слуховых образов, преимущество их зрительного восприятия выступит с особенной ясностью. Очевидно, причина медленности чтения лежит не в трудности оптического схватывания, чем между прочим объясняют медленность чтения учащихся вспомогательных школ, но в трудностях произношения, которые дают чувствительно себя знать при быстром чтении. Произношение требует от глухонемых много усилий и внимания; стремясь читать текст без ошибок, они предпочитают читать медленно.
Все приведенные нами доказательства наблюдательности глухонемого, проявляющейся в различных деятельностях, относятся к области зрительного восприятия. Из-за выпадения слуха зрение приобретает для глухонемых особое значение. Отличие и преимущество глухонемых в области зрительного восприятия лежат достаточно глубоко. Они были найдены уже в основных процессах восприятия. В сравнительном исследовании глухонемых и слышащих школьников, изучавшем восприятие группы элементов (точек) при весьма краткой экспозиции, длившейся сотые доли секунды, было установлено, что глухонемые воспринимают большее количество элементов, чем слышащие. Так, при экспозиции, длительностью в 0,04 сек., от 3 до 6 элементов восприняли 93% глухонемых и только 42% слышащих. При показе, длившемся 0,02 сек., от 7 до 12 элементов было воспринято 75% глухонемых и лишь 10% слышащих. Установленные факты говорят о легкости и быстроте, с какой возникают раздражения в оптическом секторе нервной системы глухонемых. И если на протяжении весьма короткого времени в восприятии глухонемого успевает отразиться большее число элементов, надо предполагать особую, повышенную подвижность лежащих в основе восприятия процессов нервной системы. Благодаря их повышенной подвижности в восприятии глухонемых на протяжении краткого времени развивается более четко расчлененное образование, чем у слышащих. В тех условиях, где первые воспринимают группу отдельных точек, вторые видят лишь смутное пятно, из которого выделяются одна-две точки.
Предположение о повышенной чувствительности глухонемых к раздражениям оптической области представляется нам весьма вероятным. В пользу этого предположения свидетельствует недавно появившееся в литературе указание на то, что глухонемые превышают слышащих в отношении остроты зрения.
В известной мере зрение заменяет им слух. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно указать на то, что порождающие звук изменения в объекте, являющемся источником звука, совсем нередко можно видеть (колебание струны, языка звенящего звонка и т. п.). Лучшим примером может служить речь, которую мы слышим, но которую можно и видеть. Зрительно воспринимаемые явления, однако, могут быть столь мало значительными, что слышащие не фиксируют на них своего внимания и не вдаются в их тонкие различия, соответствующие различному характеру звучания. Для глухонемого отражение объектов и явлений оказывается обедненным звучащими свойствами. Однако в своей повседневной практической жизни он постоянно попадает в положения, которые настойчиво и постоянно заставляют его чувствовать недостаточность и неполноту его отражения и побуждают его стремиться к пополнению отражения. И здесь на помощь выступает зрение, с помощью которого он стремится воспринять то, что мы слышим. Глухонемого называют «человеком зрения», смотрящим человеком. Глаза глухонемых действительно привлекают к себе внимание знакомящихся с ними, они имеют другое выражение, чем у «говорящих», детей: они кажутся более интересующимися (Прейер).
Благодаря особому значению зрения для глухонемого зрительные впечатления находятся в ином, так сказать, отношении к его личности. Об этом говорят опыты, в которых сравнительному изучению был подвергнут вопрос, в какой мере одно и то же внушающее воздействие влияет на восприятие слышащих и глухонемых школьников. В опыте стремились внушить школьникам, что они видят то, что в действительности увидеть было невозможно. Внушающее воздействие оказало ясное влияние на слышащих, которые в условиях опыта все, за малым исключением, впадали в ошибку восприятия и видели внушенное. Гораздо меньшее влияние оказало внушение на восприятие глухонемых, что выразилось в том, что они воспринимали то, что было в действительности, а не то, что внушал им руководитель опыта. Значит, действительно зрительное восприятие занимает особое положение в психике глухонемого.
И не только зрительное восприятие как таковое. Повышенною значимостью обладают также и оставшиеся после зрительного восприятия впечатления и представления, что сообщается даже словам, которыми обозначаются зрительно воспринятые предметы и явления. При изучении словесной памяти глухонемых и нормальных школьников было найдено, что ряд слов, соответствующих зрительным представлениям, например молния, циферблат, шляпа, запоминаются глухонемыми лучше, чем слышащими. И напротив, что и следовало ожидать, слова, обозначающие акустические представления (выстрел, лай, треск), запоминаются глухонемыми много хуже, чем слышащими. Следовательно, зрительные восприятия, зрительные образы, даже словесные обозначения их, в силу их повышенной значимости занимают особое положение в сознании и психике глухонемого, отличное от их положения в психике слышащего человека. Воспринимая предметы окружающей нас действительности, мы их не только видим, но и познаем. При восприятии объекта в нашей памяти оживают представления других объектов, ситуации, в которых они находились, действия, которые с ними совершались. Воспринимаемый объект мы сравниваем с другими, припоминаемыми, находим отличия и сходства, особенное и общее, существенное и случайное, устанавливаем связи и отношения с нашим предшествующим опытом и будущей деятельностью. Таким образом, объект входит в наше сознание в многогранных и богатых опосредствованиях.
Наблюдение над глухонемыми ведет к предположению, что их познание объекта в восприятии несколько отличается от такового у слышащего школьника. Это отличие заключается в том, что объект берется в более узких связях и отношениях. И не удивительно: отсутствие слуха и речи и резко ограниченные возможности общения с окружающими людьми лишают его весьма многого, обедняют его психику. Интерес и внимание ребенка к предметам, их особенностям, их отношениям с ранних лет и долгое время пробуждаются речью взрослых. Внимание слышащего ребенка снова и снова привлекается со стороны родителей к существенному в вещах, к связям вещей и событий. Из общения с другими детьми и особенно со взрослыми он научается отличать существенное от поверхностного и случайного, находить связи и отношения. Взрослый опирается при этом на знания и опыт, полученные трудом многих поколений, которые в простейшей форме сообщаются повседневно ребенку. Глухонемой ребенок в гораздо большей мере предоставлен самому себе. Из-за трудностей общения взрослые не могут надлежащим образом руководить его восприятием предметов и событий. Но уже давно наблюдательным педагогам слышащих детей известно, что если не указывать ребенку на существенное, то при первом взгляде на предмет его внимание могут привлечь второстепенные, случайные свойства, а не существенные, так как существенные отнюдь не всегда бросаются в глаза (Песталоцци). Существенное может быть просмотрено и не выделено как таковое от поверхностного и второстепенного. Встречаясь с новым объектом, глухонемому приходится полагаться в значительной мере на самого себя и на свое восприятие, потому что лишь в малой мере он может узнать о нем от других, расспросить окружающих. Зрением, осязанием, обонянием он должен познать объект. И так как ему не достаточно известно, что в нем существенное и что случайное и незначимое, то в дальнейшем могут возникнуть недоразумения и неудачи. Но опыт учит глухонемого, что ошибки и неудачи возникают чаще не тогда, когда предмет воспринят детально, в его частностях, но когда он воспринят «в общем и целом», когда внимание обращалось только на бросающееся в глаза.
Отсюда — помимо других причин — развивается потребность к полному, тщательному восприятию объекта, в котором отмечается по возможности больше частностей и деталей. Сплошь и рядом приходится удивляться той подробности, с какой он видит предмет, останавливаясь и подмечая такие совсем несущественные частности, которых не замечает слышащий школьник, пренебрегая ими. При рассматривании предлагаемых ему объектов его внимание привлекается едва заметным пятнышком на кожице яблока, шляпкой винта у сложного инструмента, которую трудно заметить, так как для удобства она скрыта и зашлифована, и т.д. Подведем итоги нашему рассмотрению зрительноговосприятия глухонемого. Трудности практической деятельности ипознания действительности в отсутствии слуха и при резко ограниченном контакте с окружающими увеличивают значимость зрения. Роль зрительных ощущений и восприятий в структуре сознания и психике глухонемого повышена по сравнению с той, которую они выполняют в психике слышащего человека. Это сказывается в ином отношении зрительных впечатлений к эмоционально-волевой сфере глухонемого (меньшая внушаемость зрительных впечатлений), а также к памяти (лучшее запоминание словесных обозначений зрительных впечатлений). Предположение об иной структуре сознания глухонемого, выдвинутое при обсуждении осязательно-вибрационных ощущений и восприятий, подтверждается при рассмотрении зрительных восприятий.
Глухонемой очень наблюдателен. С помощью зрения он стремится возможно больше «вычитать» в объектах и явлениях вне нас существующей действительности. Зрением он высматривает те изменения в предметах и событиях, которые слышащие без всякого труда воспринимают слухом.
Однако ввиду того, что его восприятие в неизмеримо меньшей степени руководится окружающими его людьми, он не всегда знает, что в предмете главное и что второстепенное. Это в свою очередь питает тенденцию к возможно более подробному и детальному восприятию объектов. При большей относительно полноте, с какой объект воспринимается глухонемым, он не всегда отмечает в нем характерное. Нужно сказать, что в процессе обучения эта особенность восприятия глухонемых школьников уменьшается и даже полностью исчезает, их восприятие все более и более приобретает черты, свойственные слышащему школьнику.