В своей «Истории русской философии» В.В. Зеньковский[4] называет С.Л.Франка «самым выдающимся из русских философов вообще, не только среди близких ему по идеям». Философскую систему Франка исследователь считает «самым значительным и глубоким, что мы находим в развитии русской философии».
Первый набросок своей философии «мы» С.Л.Франк дал в 1925 году. Далее он развернул её в двух статьях, написанных по-немецки «Я» и «мы» и «К метафизике души». Наконец, отношения между «я», «ты» и «мы» стали центральной темой «Непостижимого». Философия «мы» составляет, таким образом, не просто один из аспектов творчества Франка, а скорее, образует его основу; она совпадает с онтологией в самом прямом и точном смысле слова.
В статье «Я и мы» Франк ввел понятие философии «мы». Прежде всего Франк средствами феноменологии и философского анализа языка проводит различение между способами понимания «я». Первоначально данное мне «я» - это «я» как единство переживания моего живого тела, «я» как субъект высказываний вроде «У меня болят зубы». От этого «я» я можно дистанцироваться путем рефлексии, можно занять по отношению к нему критически-отстраненную позицию. Это «я» можно сделать предметом психологического исследования. От него следует отличать, во-первых, «я» как носитель личности, во-вторых – «я» в смысле познающего субъекта.
«Я» как личность в некоторых из своих проявлений отчасти пересекается с первым, телесным «я» и на первый взгляд кажется его составной частью. Однако не все содержания телесно-физического «я» непосредственно принадлежат также и «я» личностному. Некоторые из них можно рассматривать как что-то, что я имею, но чем не являюсь, что есть у меня, но не есть я сам. Личностное «я» может осознать себя как истинное «я», оно может отвергать некоторые из переживаний или страданий телесного «я», объявив их привходящими не имеющими ничего общего со мною самим.
|
|
Будучи «конечной жизненной инстанцией», центром действия и оценки, личностное «я» может быть познано только интуитивно. Лингвистический и философский анализ Франка показывает, что и по сути дела, и по уровне языкового выражения о «я» как об объекте можно говорить лишь в некотором несобственном смысле. Однако называемое при этом «я», например, в философском высказывании «я есть», - это уже непосредственно переживающее само себя «я». Так понятое «я» есть, собственно, третье лицо, «оно» или «он», это «я» утрачивает свою собственную определенность, и как «я», и как «ты».
Отсюда вывод: если другой человек может быть не только познан как предмет, но и достигнут как «ты», то «я» как исходную точку нельзя понимать как готовую, обособленную существующую, покоящуюся в себе инстанцию. Иначе оказывается под вопросом отношение к «ты» как к такому же субъекту, как «я», а в конце концов, и ко всему человеческому сообществу в его субъектном своеобразии.
Ещё до того, как Франк обратился к отношениям «я» с «ты», он в своей философской психологии (1917г.) определил «вчувствование» как точку, в которой терпит крах всякая чисто эмпирическая психология. Ибо опыт «переживания другого» может быть понят в нередуцированном виде лишь на основе «над - индивидуального единства бытия». Мы чувствуем радость или горе, охватившее другого человека; явления природы, неживые вещи так же могут наполняться для нас некоторых смыслом; даже геометрическая фигура может иметь своё психологическое значение.
|
|
Как можно объяснить восприятие нами этих чувственных содержаний? С одной стороны, мы познаем их как предметы, покоящиеся в самих себе, с другой – эти предметы усматриваются лишь нашим сочувственным, внутренне - эмоциональным переживанием, да и сами они суть лишь такое выражение или субъективное переживание.
Понимание Другого как «ты» возможно лишь тогда, когда мы признаем в качестве предпосылки единство «ты» и «я».
В «ты» переживается конкретное воплощение непостижимого бытия. До общении с «ты» не существует никакого готового самостоятельного «я». Именно потому, что «Ты» принадлежит к тому же уровню бытия, что и «я», можно переживать его появление как противоречащее единственности «я», как нечто угрожающее и разрушительное.
«Я» и «ты» как осуществленное единство выражается в форме «мы». Бытие «мы», в котором смешиваются и направленное откровение «ты» и самооткровение собственного бытия, теснейшим образом связано с принадлежностью к народу, семье, родине. Эта связанность выходит за пределы простого осознания и чувства сопричастности; она включает в себя многостороннюю определенность как прошлым, так и с настоящим этого «мы».
«Мы, объединяющее в себе «я» и «ты», как и «я», отграничено от всех других пребывающих вне его; однако эти другие могут и входить в сообщество «мы» - вплоть до человечества, сообщества всех живых существ, наконец, всего творения как целого.
«Мы», в котором объединены Бог и человек, Бог и мир как единство, сущностно отличаются от всяких других «мы». Оно не исключает различия, как и всякое отношение «я» к «ты». Взаимное конституирование членов, определяющее человеческое отношение «мы», выступает здесь уникальным образом. В божественно-человеческом «мы» человеческое «я», обоснованное Богом, само тоже определяет божественное «ты».