На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел. Пред ним широко
Река неслася; бедный челн
Под ней стремился одиноко.
По мшистым, топким берегам
Чернели избы тут и там,
Приют убого чухонца;
И лес, неведомый лучам
В тумане спрятанного солнца,
Кругом шумел…
Описание пустынного, безжизненного состояние природы символизирует состояние России на тот период. Росли привилегии имущих, происходило засилье бюрократии; стремительно развивалось холопство и крепостное право. По - прежнему было много причин для недовольства, не прекращались выступления обездоленных и обманутых. Пётр решает основать сильное, мощное централизованное государство со столицей, выстроенной на «мшистых и топких берегах». Географическое положение Петербурга поможет усилить не только военную мощь России, но и повысит культурный уровень страны.
«Прошло сто лет,…и юный град вознёсся пышно, горделиво…» Пушкин поёт торжественную оду Петербургу и его основателю. Пётр заковал природную стихию: Нева «оделася в гранит», над её водами повисли мосты, темно – зелёные сады покрыли острова.
Всё дальнейшее описание жизни Петербурга воспринимается двояко. С одной стороны, перед нам открывается обычная жизнь города: вёсёлое катание на санях по Неве, шумные балы, холостые пирушки (Шипенье пенистых бокалов и пунша пламень голубой), воинственная живость. Теперь это место не приют убогого чухонца, а сильное, мощное, выстроенное Петром Великим по европейской модели государство. Величие Петербурга подчёркивают красивые и звучные архаизмы, которые словно лучики сливаются в общем сиянии города:
Творенье Петра прекрасно, это торжество гармонии и света, пришедшее на смену хаосу и тьме.
|
|
Но, несмотря на внешнюю живость, чувствуется внутренняя пустота. Ночи в Петербурге задумчивы, зима жестокая, красивость однообразная, блеск безлунный. Петр усмирил и победил стихию. Его Петербург - символ государства и государственности, в нём отразилась вся новая Россия. Царь хотел, чтобы его город был вечным, и построил его из гранита, мрамора и меди - на гнилом финском болоте. Сам Пётр стал по середине его царём – памятником, горделивым медным кумиром этой торжествующей мощи. Великолепный император в лавровом венке на вздыбленном коне на диком, необработанном камне, символизирующим собой Россию. Её всю ещё придётся обработать, превратить в правильную империю по образу града Петрова. Древнюю Москву грозный император ненавидел как противостоящее ему и его «правильному» граду бесформенное, но живучее гнездо русской вольности и мятежа.
Первая часть опять же начинается с описания состояния природы.
Над омрачённым Петроградом
Дышал ноябрь осенним хладом.
Плеская шумною волной
В края своей ограды стройной,
Нева металась, как больной
В своей постели беспокойной…
Перед нами предстает мечущаяся водная стихия, которую своей властной натурой заковал Пётр в гранитный берег. Она ещё не бунтует, она «плещет шумною волной».
В этот момент появляется молодой чиновник Евгений. Пушкин рисует в его образе маленького человека. Он живёт в Коломне, где – то служит, дичится знатных и не думает о государственных делах. Поэт настолько обезличивает его, что не даёт ему фамилию. Фамилия забыта, утеряна во времени. Она уже не нужна Евгению, поскольку Россия, европеизированная бюрократическая машина, загнала его в многотысячную толпу мелких чиновников, о которых в своё время будет писать Гоголь. Евгению удаётся только мечтать о своей «маленькой жизни» - жениться на Параше, трудиться день и ночь, устроить приют и заниматься воспитанием детей.
|
|
Это скромное счастье герой стремится обрести в военно-феодальном государстве и новой императорской столице. А они, как и сама наша история, подвержены изменениям, великим переворотам и потрясениям, потому что Петербург основан жестоким монархом, «чьей волей роковой над морем город основался».
Позабыто русское начало нашего государства, нарушены все законы природы и заповеди христианства. На строительства града согнаны и в массе своей погибли от холода, гнилого климата и болезней десятки тысяч крестьян. Страшная цена заплачена за это холодное, нечеловеческое великолепие, за самодовольное торжество европейской цивилизации среди финских болот и низин. Такое мнение высказал Карамзин в знаменитой бесцензурной «Записке о древней и новой России». «Человек не одолеет натуры», - написал он в своей записке.
Стихия, было укрощенная, оказывается сильнее препон, поставленных человеком, она перехлестывает через гранит, она рушит кров и приносит гибель тысячам людей - там, где раньше от нее на бедном челне легко спасался убогий чухонец. Доверял ей, не ограждался - и жил; а обитатели роскошной столицы полумира гибнут, потому что роковая воля основателя противопоставила их стихии. И вот море принимает вызов: "Осада! приступ! злые волны..." Вот на чем делает ударение Пушкин - на попятном движении стихии, возвращающейся в свои законные, природой определенные места.
Вечный символ мятежности – водная стихия, под умелым пером Пушкина приобретает особую красоту. Это не просто Нева, вышедшая из берегов, это – разъярённый зверь:
Нева вздувалась и ревела,
Котлом клокоча и клубясь,
И вдруг, как зверь остервенясь
На город кинулась…
Стихия рушит всё. На улицах «обломки хижин, брёвны, кровли,…гробы с размытого кладбища плывут по улицам!». Народ ждёт божьей казни.
Именно наводнение сталкивает лицом к лицу простого, мелкого человека Евгения и Петра, а точнее, его медную копию. Впрочем, в данном произведении сам Пётр ничем не отличается от памятника.
Вспомним начало: