Рабочая сила на кабинетские рудники и заводы привлекалась преимущественно путем внеэкономического принуждения. Вольнонаемный труд применялся лишь на подсобных операциях. Еще А. Н. Демидов для пополнения Колывано-Воскресенских предприятий квалифицированными рабочими кадрами переводил на Алтай мастеровых и работных людей со своих уральских заводов.
В 1747 г. вместе с предприятиями были взяты все работники, которых по списку оказалось 736 человек. Среди них были не только «вечноотданные», но и демидовские крепостные, которых, несмотря на требования наследников, так и не вернули прежним владельцам. Однако вскоре выяснилось, что многие из числившихся мастеровыми «подлинно мастерства не знают, а живут по деревням и имеют хлебопашество». В связи с этим А. Беэр распорядился считать их крестьянами и назначить на работы за подушный оклад с другими приписными крестьянами.
Из-за нехватки подсобных работников на первых порах горному начальству пришлось даже использовать труд казаков и солдат, служивших на охране границы. Это вызвало резкое недовольство как самих военнослужащих, так и их руководства.
Статус мастеровых и работных людей металлургических предприятий России был определен еще при создании Берг-коллегии в 1719 году: «мастеровые люди таких заводов… от поборов денежных и солдатской и матрозской службы и всякой накладки освобождаются». Фактически ониисключались из гражданского управления и подчинялись только горнозаводским властям. Однако алтайские мастеровые платили подушные деньги за себя и за нетрудоспособных членов поселка (детей, стариков и инвалидов).
По указу от 12 января 1761 г. мастеровые были переведены в статус военнослужащих, поскольку основным источником их комплектования стали рекрутские наборы. Став военнослужащими, они освобождались от уплаты подушной подати и других налогов. Как и солдаты, служившие в армии, мастеровые давали присягу, делились на воинские команды, подчиненные унтер-офицерам, судились по «Воинскому уставу», имели специальную форменную одежду. Форма для горных и заводских служителей была введена в ноябре 1763 г. Она шилась за казенный счет из парусины, мундиры горных работников имели зеленые обшлага и воротники, а заводских – голубые (васильковые). Но в отличие от армейских военнослужащих, для которых срок службы в 1793 г. был ограничен 25 годами, алтайские работники трудились на предприятиях бессрочно, до полного физического истощения. Только после освидетельствования лекарем, при наличии увечий и хронических заболеваний, им могли дать отставку. Но даже таких «увечных» и больных горное начальство предпочитало переводить в инвалидные команды для занятия в легких работах (сторожа, будочники, рудоразборщики и т.п.).
|
|
Полностью выжав силы у работника, государство отпускало его с завода или рудника на содержание родственников. Пенсия мастеровым не полагалась. Более того, по законам того времени отставной подписывался, что не будет нищенствовать и просить милостыню. Только с 1797 г. «нижним горным служителям» были установлены годовые пенсии в 10 руб. Но на содержание мог рассчитывать лишь отслуживший 25 лет или инвалиды. В первой половине XIX в на алтайские заводы были перенесены правила уральских заводов, на которых пенсия мастерового стала зависеть от его жалованья во время работы (но не ниже 6 руб.).
|
|
Официально статус мастеровых алтайских заводов был закреплен только в 1828 году, когда специальным «Учреждением об управлении Колывано-Воскресенских горных заводов» определялось, что мастеровые составляют особое сословие.
Через десять лет, в 1838 г., был введен в действие проект «Положения о заводских людях Алтайских горных заводов», по которому все работники делились на квалифицированных мастеровых и неквалифицированных работников, инвалидов и урочников. Заработная плата зависела от того, к какому разряду относится работник. Это было сделано с целью стимулирования работников к повышению квалификации. Кроме того мастеровым через 30 лет «беспорочной службы» разрешалось уйти в отставку или продолжить работу за полуторное жалованье. В тот год по старости или болезни отставку получили сразу более 400 человек.
Еще почти через десять лет, в 1849 г., впервые был принят штат Алтайских горных заводов, которым прописывался кадровый состав предприятий и условия службы работников. Этим документом положение мастеровых несколько улучшено:
1) Установлена бесплатная раздача провианта членам семей нижних чинов и работникам.
2) Повышены оклады и введены надбавки низкооплачиваемым работникам.
3) Введен 35-летний срок службы для всех мастеровых и 30-летний для урочников. Мастеровые и работные люди увольнялись с пенсией 2 рубля в год, а урочники без пенсиона. Вскоре, в 1852 г., срок службы сокращен до 25 лет, но это касалось только вновь взятых рекрутов.
|
|
4) Введены «дневные уроки», то есть объемы работы для всех категорий работников. При этом установлена круговая порука при их выполнении. Ответственность за качество работы и выполнение объема ложились не на работника, а на артель.
Горный устав 1857 г. дал четкое определение мастеровых: «нижние чины и рабочие алтайских горных заводов составляют особое сословие людей, обязанных исправлять горные заводские работы». Мастеровые и работные люди трудились непосредственно на производстве (на заводе или руднике) и обязательно включались в штат предприятия.
На алтайских заводах имелось два основных источника пополнения рабочих рук: естественное воспроизводство (сыновья мастеровых) и рекрутские наборы. Перевод нижних чинов из других горнозаводских ведомств (с Олонецких, Уральски или Нерчинских заводов) не практиковалась. Лишь в 1747–1748 гг. по указу от 1 мая с Урала были переведены несколько десятков квалифицированных работников, а «с Олонца» прислали пятьдесят бергауров (рудокопов).
До середины 1760-х гг. единственным источником пополнения работников были дети мастеровых и работных людей. В сословном государстве сын дворянина по рождению являлся дворянином, а сыну мастерового суждено было стать мастеровым, заменив со временем отца. Обер-бергмейстер И. М. Ренованц отмечал: «Истинное же приращение их [мастеровых] бывает от возрастающих детей, из коих 14-летний мальчик более делает, нежели 25-летний крестьянин».
Уже с 7 (позже 8 лет) дети считались принадлежащими горнозаводскому ведомству. Канцелярия Колывано-Воскресенского горного начальства периодически проводила смотры «малолетов» и «подростков» с целью выявления годных в работы. Дети мастеровых от 7 до 12 лет (с 1828 г. – «горные малолеты») относились к разряду школьников. Учеба в школе считалась для них первой в жизни заводской повинностью, за которую им давались оклад и бесплатный провиант. Школьникам, чьи отцы получали менее 30 р. в год, в «словесной школе» платили 30 коп., а изучающим арифметику 40 коп. в месяц.
С 12 лет «подростки» и использовались в легких работах (рудоразборке). По сведениям И. П. Фалька, в 1770-х гг. 10-летнике мальчики также занимались толчением и промывкой руд. По сведениям И. Германа, в 1790-е гг. сыновья мастеровых привлекались к рудоразборке с девяти лет. На Салаирском руднике в 1795 г. из 79 мальчиков в возрасте 7–15 лет почти все числились рудоразборщиками (77 чел.), это половина всех рудоразборщиков рудника. Как правило, если в семье было три ребенка, полагалось высылать одного, а в семье из четырех направляли двух.
Детей разрешалось использовать только в летнее время, однако были случаи привлечения их к рудоразборке и зимой. Больше всего школьников трудилось на Змеевском руднике, где в специальном сарае с апреля по сентябрь десятки школьников молотками на чугунных или каменных досках дробили куски руды, чтобы её легче было плавить. Один подросток перебирал 5–6 пудов руды в дневную смену. За это им давалось от двух до шести копеек. На заводах малолетние почти не работали.
С 15 лет подростки направлялись на производство и становились «учениками». Все они делились на три статьи «соразмерно силам и здоровью каждого» и получали от 6 до 12 рублей в год.
С 18 лет подросток переходил в разряд взрослых работников и поступал в штат предприятий. Только с этого времени начинался срок его службы, несмотря на то, что он мог трудиться на производстве уже около десяти лет.
Однако только естественного воспроизводства для развивающего горного ведомства оказалось недостаточно, поскольку в семьях мастеровых в среднем было по одному (1,3-1,7) ребенку. Еще Беэр в 1748 г. писал в Кабинет, что для работы предприятий не хватает 300 мастеровых и предлагал собрать 500 рекрутов или направить на Алтай два «горных полка» численностью 2,5 тыс. чел. В конце 1750-х гг. горное начальство просило Кабинет разрешить рекрут из числа приписных крестьян направлять «для укомплектования мастерств». Однако согласие на то, чтобы рекрут из числа алтайских приписных направлять не в армию, а на заводы Екатерина II дала только в январе 1761 года. Именным указом было предписано собрать по всей Сибири 1000 рекрутов «людей здоровых, летами от 20 до 35». Впредь рекрут с живущих в горном ведомстве полагалось посылать только на алтайские заводы и рудники.
Первый призыв на Колывано-Воскресенские заводы состоялся в феврале 1765 г., когда было призвано 363 рекрута «по очереди от семьи, или по выбору мирских людей». В рекруты полагалось набирать в основном «таких, которые пашен и постоянных крестьянских домов и пожитков не имеют, слоняются по степям и озерам, к хлебопашеству и домоводству не радеют». Затем рекрут для предприятий стали брать с посадских и цеховых, живших в заводских поселках. Как и с крестьян, принимали со 150 душ по одному рекруту «крепких, здоровых, к мастерству годных … летами от осмнатцати до тритцати».
К концу XVIII в. для Колывано-Воскресенских заводов и рудников было взято около пяти тысяч рекрутов. По подсчетам З. Г. Карпенко, больше половины работников рудников были крестьянами-рекрутами, треть – мастеровскими сыновьями, еще 15% - сыновьями мещан, солдат и младших служащих.
В первой половине XIX в. естественный прирост несколько доминировал над рекрутскими наборами. Например, по данным В. В. Романова, в конце 1840-х гг. ежегодно в заводскую службу поступало 459 подростков и 410 рекрут. Это позволяло обеспечивать постоянный прирост нижних служителей (в тот же период в среднем в год умирало 350 и уходило в отставку 380 человек).
Карпенко дает численность (дать графиком):
1747 1765 1798 1834 1853 1860 на самом деле это с урочниками.
Денежная и натуральная оплата труда мастеровых зависела от специальности и занимаемой должности. Внутри специальностей работники делились на мастеров, подмастерьев и учеников 1-2 статей. Ученики получали 12-16 р., подмастерья 18-24 р., мастера от 36 до 48 рублей в год. С 1849 г., когда было введено деление работников по трем статьям, жалованьепервойстатьи равнялось 12 р., второй – 9 р., третьей – 6 р. в год. Подросткам за ту же работу платилось почти вполовину меньше. В отличие от офицеров, деньги выдавались работникам ежемесячно.
Заработная плата мастерового, особенно на малооплачиваемых работах, позволяла ему влачить жалкое существование. Начальник заводов Борис Меллер в рапорте Кабинету привел краткий перечень обязательных расходов мастерового: сукно на кафтан, зимние штаны, чулки, шуба, чарки (простые сапоги), шапка, шляпа, платок, галстук, варежки, голицы (кожаные рукавицы), кушак, холст на рубашки и брюки. Все это оценивалось в 12 р. 60 к. для каждого мастерового. И это не считая семьи!. Расходы на провиант и соль на разных предприятиях составляли от 2 р. 96 к. до 5 р. 26 коп. При этом надо учитывать, что 1-2% жалования у мастерового вычиталось на медикаменты и госпиталь. Поэтому глава ведомства просил прибавки жалованья.
Меллер предлагал хотя бы провиант выдавать работникам бесплатно, как это было принято у военнослужащих. Кабинет не согласился ни с увеличением оплаты труда, ни с бесплатной выдачей паков. Единственное, на что пошли столичные власти, они уравняли стоимость продовольствия, продававшегося мастеровым и работным (по 25 к. за пуд ржаной муки). Членам семей хлеб продавался по «истинной» цене с десятипроцентной надбавкой на содержание хлебных магазинов.
Каждому работнику, получавшему плату ниже 36 р. в год, полагалось отпускать в среднем по 2 п. муки и 5 фунтов круп в месяц. Кроме того, хлеб выдавался «и на их семейства за истинную казне цену» в счет получаемого жалованья. В начале XIX в. была установлена четкая градация объемов пайка. Женам и мальчикам-подросткам (12-18 лет) полагалось по 1,5 пуда зерна в месяц, дочерям 12-18 лет по пуду, младшим детям (2-12 лет) от 20 до 30 фунтов.
В начале XIX в. начальник заводов Василий Чулков писал руководителю горной экспедиции Кабинета: «Воззрите, милостивый государь, милосердным оком на состояние людей, вовлеченных в самую крайность». Неурожаи 1810-х гг. поставили перед Кабинетом дилемму, существенно повысить оклады работникам или начать обсепечивать их бесплатным продовольствием. В 1828 г. было разрешено бесплатно выдавать провиант мастеровым, а с 1849 г. и членам их семей. (По подсчетам П.А. Голубева, работник получал на семью из четырех едоков по 6 пудов муки в месяц – на 29 руб.).
До 1786 г. существовала двусменнаяорганизация труда для металлургов и дневная для вспомогательных производств. Мастеровые и работные трудились в будни по 13-14 часов. Созывали мастеровых на работу колокольным боем «до восхождения солнца», об окончании смены также извещал колокол «в вечеру в девятом и десятом часу». Помимо 52 воскресных дней в году отмечалось 68 праздников (как церковных, так и государственных), то есть треть рабочих смен выпадало на праздники и выходные. Поскольку металлургическое производство нельзя было остановить, горным властям приходилось выплачивать за работу в эти дни двойную плату. Кроме того, ежегодно на 10 дней семейных мастеровых отпускали «для собственной поставки сена» (без оплаты). Как отмечала Канцелярия горного начальства, на каждого работника в году приходилось 262 смены.
Чтобы избежать сбоев «при разных нетерпящих времени работах» в феврале 1785 г. по инициативе Гаврилы Качки «для опыта» на Змеиногорском руднике была введена трехсменная работа. Все горнорабочие делились на три смены (группы): первая работала неделю по 12 часов днем, вторая – ночью, третья была свободна. Для нее вводилась так называемая «гульная неделя», когда работник мог заняться собственным хозяйством. Кроме того, количество смен сократилось до 242 в году. Опыт оказался удачным и на следующий год такая система была введена на всех рудниках горного ведомства. А к концу XVIII века и на заводах стали применять трехсменный график. Однако он касался только мастеров, занятых в металлургическом производстве («обращающимся у беспрерывных плавильных работ и у починки печей»), подсобные работники (плотники, столяры и др.) работали лишь в дневную смену 12 часов. Рабочий день в зависимости от времени года начинался с 5-7 часов утра и длился до вечера. Как писал в 1820 г. начальник заводов П. К. Фролов, «полуденное оддохновение дается им по адмиралтейскому регламенту», то есть с 11 до 12 часов зимой и в 11.00–13.00 летом.
Введенный график работы оказался выгодным и для мастеровых, и для горных властей. Работники получили возможность ежемесячно в течение недели заниматься своим домашним хозяйством, а начальство уже не платило двойную плату и не отпускало мастеровых на сенокос.
Гульная неделя не может быть полностью отождествлена с временем отдыха. Поскольку мастеровые считались военнослужащими, горное начальство строго следило за тем, чтобы они использовали отведенное время для полезного труда, а холостым в это время полагалось учить воинский устав. Даже в гульную неделю работник не мог самовольно отлучиться с предприятия на промысел.
Военно-горный строй предполагал строгую регламентацию личной жизни мастерового. Жители заводских поселков не имели право без разрешения властей построить собственный дом, холостым работникам вообще запрещалось иметь отдельное жилье, им полагалось жить в казарме или на квартире.
«К заведению собственного их хозяйства» горные власти выделяли мастеровым и работникам сенокосы, пашни и усадьбы по месту жительства. Размеры их не регламентировались, общая площадь покоса и пашни, как правило, составляли 2-3 десятины на семейного работника. Приусадебные участки использовались в основном под огороды. В хозяйстве почти каждого мастерового имелись 1-2 коровы и столько же лошадей.
И всё же служба мастеровых была легче солдатской. Они имели возможность завести семью, жить в отдельном доме. В XVIII веке минимальный возраст жениха и невесты составлял 15 и 13 лет соответственно. С 1830 г. эта планка была повышена до 18 и 16 лет. Средний возраст брачности алтайских мастеровых был выше уральских: у мужчин он составлял около 23-х лет, у женщин примерно 20-ти.
Жениться мастеровой мог только с разрешения горного начальства. В 1790 г. начальник заводов Г. Качка издал специальное предписание: «Никто да не дерзнет к бракосочетанию приступить без ведома команды». Разрешение на брак («билет») мастеровой должен был предъявить в Барнаульское духовное правление, где ему выдавали «венечную память», на основании которой священник мог обвенчать жениха и невесту.
Бывшему крестьянину было сложно принять условия горнозаводского режима, поэтому часто мастеровые бежали с заводов и рудников. Как правило, возвращались в свои же деревни, где их быстро ловили и возвращали на работы. Но со временем возрастает бегство «за Камень», то есть в горы Алтая, где по преданиям староверов находилось «Беловодье» - страна, свободная от диктата государства.
После принятия присяги побег мастерового рассматривался как оставление военной службы, поэтому его очень жестоко карали (особенно за повторные нарушения). Наказания определялись Воинским уставом и предусматривали битье розгами, батогами или шпицрутенами. Также использовалось понижение в должности, денежные штрафы или арест.