Вторая - это условия и предпосылки действенности словесных внушений в гипнозе, то есть механизмы реализации словесных внушений.
Построенное на чисто объективном экспериментальном методе учение о ВНД вплотную подошло к решению вопроса о механизме явлений гипноза и внушения.
Уже в 1923 г. на Интернациональном конгрессе физиологов в Эдинбурге И. П. Павлов высказал мысль о тождестве торможения во время гипнотического и естественного сна. Раскрывая физиологические механизмы сна, И.П. Павлов определил истинную природу гипноза. Состояние гипноза у человека и животных вызывается и развивается в тех же условиях и по тем же законам, что и нормальный сон. Гипноз - и нормальный сон имеют одну и ту же основу - торможение коры больших полушарий головного мозга.
По существу, гипноз и сон имеют некоторые особенности. Если сон - это иррадиированное торможение, разлившееся по коре больших полушарий без наличия очагов сильного возбуждения, то гипноз - "очень медленно наступающий сон, то есть сон, который ограничивается сперва очень маленьким, узким районом, а потом все расширяется, доходит до подкорки, оставляя нетронутыми лишь центры дыхания, сердцебиения и т.д., хотя и их в известной мере ослабляет" (И.П. Павлов).
В состоянии гипноза торможением охвачены только части коры больших полушарий; это нечто иное, чем частичный, парциальный сон, постепенно распространяющийся из основного пункта, с расхождением функций мозга. Расхождение функций мозга, по И.П. Павлову, - это особое состояние загипнотизированного, когда он слышит и понимает обращенную к нему речь, когда ему можно даже давать какие-либо задания, а "рядом с этим он потерял власть над своей скелетной мускулатурой, не может изменить положение частей своего тела, хотя бы этого и хотел".
|
|
В опытах на животных И.П. Павлов установил, что слабые длительно воздействующие раздражители, утомляя корковые анализаторы через один из органов чувств - слух, зрение, осязание, температурные рецепторы кожи, быстрее всего вызывают сонливость - тормозной процесс в коре головного мозга. Особенно активными тормозными агентами являются кожно-температурные раздражители. Как было установлено, сон может развиваться не только при общем утомлении головного мозга, массы нервных клеток коры, но и от истощения какого-либо изолированного участка коры при длительном воздействии раздражителя, падающего на эту группу клеток.
И по Л.А. Орбели, "... нормальный физиологический сон так же, как и сон гипнотический, представляет собою неполное торможение коры".
С этих позиций становятся понятны и механизмы гипнотического сна и условия его возникновения. Основные физические законы, установленные для обычного сна, действуют при развитии гипноза.
Отдельные симптомы гипнотического состояния и различные вариации нормального, физиологического сна могут быть объяснены различными степенями экстенсивности и интенсивности тормозного процесса. В частности, "...в сонном состоянии всегда есть бодрые деятельные пункты в больших полушариях, как бы дежурные, сторожевые пункты". И.П. Павлов иллюстрирует это положение случаями сна при ходьбе и езде верхом, когда торможение ограничивается только большими полушариями и не достигает нижележащих центров. Крепко спящая мать пробуждается при малейшем шорохе ребенка, в то время как другие., даже более сильные раздражители не будят ее; многие люди просыпаются в назначенное для себя время и т.п. И.П. Павлов говорил, что "никакой противоположности между бодрствованием и сном, какую мы обыкновенно привыкли себе представлять, не существует. Все дело сводится только к
|
|
преобладанию, при известных условиях, то бодрых, то сонных пунктов в массе больших полушарий. Очевидно, что все часто поражающие явления человеческого гипноза есть понятный результат того или иного расчленения больших полушарий на сонные и бодрые отделы".
Таким образом, обычный нормальный сон и гипноз - явления одного и, того же порядка, различающиеся между собой только количественно, но отнюдь не качественно. Это
положение наглядно подтверждают следующие факты: если оставить человека в гипнозе, не пробуждая его, то вскоре его частичный сон (частичное торможение) перейдет в обычный естественны сон (общее торможение) и он проснется сам от действия какого-либо внешнего фактора. С другой стороны, существуют способы, применив которые, можно перевести человека из обычного сна в гипнотический, то есть разлитое торможение коры сделать локализованным, частичным ("парциальным").
Исходя из сказанного выше, последователи павловской школы делают вывод, что гипнотический сон физиологичен и является модификацией обычного естественного сна.
Механизмы развития экспериментального сна и гипноза, описанные у животных, имеют непосредственное отношение к механизмам развития гипноза и внушения у человека. Несомненно, гипноз у человека гораздо сложнее и многообразнее. Гипнотическое состояние человека может быть вызвано не только длительно и однообразно действующими раздражителями (зрительными, кожно-механическими, температурными) или отсутствием каких-либо внешних или внутренних раздражений, но и сказанным словом.
|
|
В.М. Бехтерев, основываясь на взглядах И.П. Павлова, рассматривал гипноз как "условный сонный рефлекс". Он считал гипноз и сон едиными по своей природе процессами. В гипнотическом сне отмечается функциональное расчленение коры головного мозга на участки сна и бодрствования, определяющимися явлениями раппорта и повышенной внушаемости. В книге "Слово как физиологический и лечебный фактор" он говорил, что при гипнотическом сне "...деятельность произвольной иннервации оказалась выключенной". Во время как гипнотического сна, так и естественного сна замедляется ритм дыхания, уменьшается частота сердцебиений, уменьшается безусловная секреция слюны, замедляется обмен веществ. Исследователи, занимающиеся изучением биоэлектрической активности головного мозга, согласно концепции И.П. Павлова, рассматривают гипноз как промежуточное состояние между сном и бодрствованием.
Чешский исследователь В. Кракора (Krakora, 1953 г.) отмечает, что у субъектов, находящихся в состоянии гипнотического сна, пока гипнотизер говорит или пока он выполняет какие-либо внушения, показания ЭЭГ такие же, как у бодрствующих. Через некоторое время после внушения появляется запись, типичная для нормального сна. Она возникает и в тех случаях, когда загипнотизированный долго сохраняет приданное ему положение. Эти наблюдения свидетельствуют, по мнению автора, о нестойкости глубины торможения во время гипнотического сна. Поданным ЭЭГ, вначале наступает альфа-ритм, что характерно для состояния бодрствования (покоя). При погружении человека в более глубокое состояние ритм волн несколько замедляется. Лишь при оставлении субъекта в состоянии гипнотического сна значительное время без каких-либо внушений появляется запись, характерная для неглубокого естественного сна. Если гипнотический сон переходит в естественный, то на ЭЭГ начинают регистрироваться медленные волны. Как в естественном, так и в гипнотическом сне при ЭЭГ - исследовании с применением ритмичных световых раздражений - обнаруживается снижение уровня лабильности корковых нейронов. По данным Н.А. Аладжалова, С.Л. Каменецкого и В.Е. Рожнова (1979г.), картина сверхмедленных колебаний электрического потенциала в глубоком гипнозе несомненно отличается от сверхмедленной активности покойном состоянии и в стадии гипнотической сомналенции. Как показывают повседневные наблюдения исторически сформировавшаяся речевая система может вызывать в организме человека самые разнообразные ответные реакции, которые можно объективно регистрировать. Тем не менее, даже сейчас мы еще не в достаточной степени оцениваем действительное влияние словесных раздражений на глубокие и скрытые физиологические процессы. Однако экспериментальные данные лабораторных и клинических исследований последних десятилетий уже дают возможность правильно оценить значение слова как важного психофизиологического фактора. На ЭЭГ после того, как гипнотизируемый почувствует сонливость и закроет глаза, модулированность альфа-ритма исчезает, несколько снижается его частота и амплитуда.
По мере погружении в гипноз, когда гипнотизируемый уже не может произвольно поднять конечности, открыть глаза на ЭЭГ начинают регистрироваться периоды депрессии альфа-ритма с последующим выявлением, альфа-веретен. С дальнейшим погружением в гипноз и его углублением наступают замедление частоты и снижение амплитуды биоэлектрической активности головного мозга.
Однако смена фаз в начале естественного сна происходит гораздо медленнее и при этом даже в состоянии глубокого гипноза никогда не выявляются дельта-волны (медленные волны).
В период усыпления наблюдаются особенно четкие парадоксальные реакции, слабые раздражители усиливают биэлектрическую активность, а сильные снижают. Отмечается общее снижение возбудимости коры больших полушарий и удлинение последствии реакции на внешние раздражения. При этом было показано, что эффект внушенного видения, как и внушенного слухового ощущения, на ЭЭГ совершенно подобен таковому при реальном раздражении.
Однако противоположные попытки внушения отсутствия раздражения при реальном его предъявлении (особенно болевом), несмотря на отсутствие субъективных ощущений у исследуемого, о чем свидетельствует его отчет после пробуждения, сопровождаются соответствующими изменениями на ЭЭГ, что расценивается как показатель нарушения взаимодействия I и II сигнальной систем при гипнозе (Ливанов М.Н. и др., 1953; Невский М.П., 1956 г.).
М.П. Невский (1962 г.), занимаясь изучением гипнотического сна у человека, говорит, что нет единого мнения относительно стадий в гипнозе. Так, например, Льебо выделяет 6 степеней, Бернгейм - 9, Бехтерев - 3, Форель - 3, а Девие - 30 градаций (см. приложение). Однако стадии гипноза в общепринятом понимании и электрические стадии, определяющие стадии гипнотического сна, не совпадают полностью. Для первой стадии гипноза характерна сонливость, чувство тяжести в конечностях, закрывание век при сохранении произвольной деятельности и связи с внешним миром; амнезии при этом нет. Активацию же электрической активности и уравнивание амплитуд альфа-волн следует оценивать как показатели легкого гипнотического сна, иногда и во второй стадии. Падение на ЭЭГ амплитуд и регулярность альфа- и бета-ритма указывают на наличие второй стадии. Клинически определяются паралич произвольных движений, мышечная ригидность, каталепсия, гипо- и анестезия при сохранности связи с внешним миром. Для третьей стадии гипноза характерно нарушение связи с внешним миром, а возникновение на ЭЭГ тета-ритма свидетельствует о предельной глубине гипнотического сна.
Автор отмечает, что индивидуальные особенности изменений ЭЭГ в гипнозе находятся в зависимости от ряда моментов:
1) от типологических особенностей корковой нейродинамики, обусловливающей скорость и интенсивность изменений потенциалов мозга и продолжительность биэлектрических фаз в гипнозе;
2) от способа и места отведения биотоков мозга;
3) от числа гипнотизации;
4) от фона электрической активности мозга до погружения в гипнотический сон.
О стадии гипноза в каждом конкретном случае необходимо судить на основании учета вышеописанных изменений ЭЭГ, а также на основании ЭЭГ показателей в их динамике, при условии частой регистрации потенциалов мозга. На ЭЭГ в динамике определяются следующие фазы:
1) фаза уравнивания альфа-ритма, соответствующая легкому гипнотическому сну. Эта фаза состоит из периода повышения потенциалов мозга по сравнению с фоном и периода понижения; в это время происходит уравнивание амплитуды альфа-волн и исчезновение модуляций альфа-ритма;
2) фаза альфа-веретен, характеризующаяся на ЭЭГ вспышками альфа-волн. Она отражает дальнейшее нарастание интенсивности торможения в коре мозга, соответственно второй стадии гипноза;
3) фаза минимальной электрической активности, при которой наступает резкое ослабление альфа- и бета-ритмов, уплощение кривой биотоков, появление ритма 16-24 Гц, иногда - единичных тета-волн. Эти изменения соответствуют переходу в глубокий гипнотический сон.
4) фаза тета-ритма, то есть появление тета-волн с частотой 4-7 Гц, что характеризует предельную глубину гипнозу.
5) фаза смешанных ритмов, то есть разночастотные колебания, соответствующие менее глубокому гипнозу.
Переход гипнотического сна в естественный сон сопровождается:
1) утратой раппорта с загипнотизированным;
2) появление на ЭЭГ веретен 14-16 Гц и дельта-волн (1 -3 Гц),
3) нивелирование особенностей электрической активности различных долей мозга, начинают исчезать зональные различия. Утрата раппорта, сопровождающаяся появлением на ЭЭГ веретен 14-16 Гц и дельта-ритма, указывает на исчезновение в коре мозга "сторожевого пункта" и переход гипнотических фаз в разлитое сонное торможение.
В заключении освещения вопроса динамики биэлектрической активности головного мола во время гипнотизации следует отметить, что по электрическим ответам коры на раздражители можно с определенностью судить о физиологической глубине гипноза, но не о стадиях которые определяются внешними признаками сна (см. приложение).
Учение о высшей нервной деятельности позволило раскрыть физиологические закономерности функционирования второй сигнальной системы. Основные закономерности оказались общими и для первой и для второй сигнальной систем.
Говоря об отличии этих систем, которые выделил выдающийся физиолог XX в. И.П. Павлов, необходимо указать границу между ними.
Отвечая на поставленный вопрос, подразумевая человека как биосоциальную модель, мы должны перейти к использованию психологической терминологии. Тогда качественным отличием будет мышление.
Но и у высших животных тоже существует мышление, только допонятийное, более простой формой которого является наглядно-действенное, а более сложной - наглядно-образное. Ребенок, развиваясь, также проходит через эти стадии мышления, но не заканчивает свое развитие на этом. Следующим этапом является понятийное мышление, которое представлено логической или вербальной формой. Иначе говоря, как только к механизмам ВНД прибавляется речевая функция, то можно говорить о второй сигнальной системе.
Л.С. Выготский писал, что мышление является высшей степенью обобщения... Слово при этом является единицей обобщения признаков и общения. Словно воспринимается человеком не просто как отдельный звук или сумма звуков (звуковой раздражитель), а как определенное понятие, когда в сознании происходят многочисленные операции с образами, в результате чего устанавливается его смысловое значение. Под понятием понимается единица вербального ' мышления, которая выражает общий, наиболее существенный признак обобщения. Если, выработав условный рефлекс на какое-либо слово, например, "тропинка", затем заменить его синонимом, например, словом "дорожка.", то слово-синоним вызывает такую же условнорефлекторную реакцию, как и то слово, на которое был выбран условный рефлекс, так как эти слова имеют один и тот же образ (субъективная картина мира) в сознании человека.
Л.А. Шварц экспериментально установила, что условным раздражителем второй сигнальной системы является именно смысловое значение слова-раздражителя, а не его звуковой образ, то есть его семантика, а не сонорика. При этом характер корковой реакции на семантику и сонорику слова может свидетельствовать о характере взаимоотношений между второй и первой сигнальной системой. Что же касается механизмов образования условно-рефлекторных связей на слово, то первично возникающая условно-рефлекторная связь на сонорику (созвучие) слова в Дальнейшем гаснет, в то время как семантику (содержание) слова она упрочивает.
В свете концепции о второй сигнальной системе слово получило значение универсального условного раздражителя - сигнал сигналов. "Слово, - писал И.П. Павлов, - благодаря своей предшествующей жизни взрослого человека, связано со всеми внешними и внутренними раздражителями, приходящими в большие полушария, все их сигнализирует, все их заменяет и потому может вызывать все те действия, реакции организма, которые обусловливают те раздражения. Слово для человека есть такой же реальный условный раздражитель, как и все остальные, общие у него с животными, но вместе с тем и такой многообъемлющий, как никакие другие..."
Слово о сигнальной деятельности головного мозга заменяет непосредственный раздражитель. Это положение можно проиллюстрировать известным в литературе примером. Если ломтик лимона был бы положен в ротовую полость, то здесь бы проявилось действие безусловного рефлекса. Если человеку показали лимон, то в анализе ощущений участвует первая сигнальная система. Слово же "лимон" как условный раздражитель, адресующийся ко второй сигнальной системе, возбуждает находящуюся в тесной связи с ней первую сигнальную систему и вызывает условную физиологическую реакцию - слюноотделение.
Слово-раздражителъ может оказывать аналогичное физиологическое действие даже и тогда, когда оно не произносится, как это бывает при самовнушении.
При анализе психологических механизмов гипноза необходимо помнить, что первая сигнальная система находится в неразрывной связи со второй сигнальной системой в основе речи и мышления, что первой сигнальной системы в "чистом виде" у человека не существует.
Слово отражает социально-исторический опыт человечества и индивидуальный опыт данного человека, новые словесные раздражители благодаря установившимся в коре головного мозга функциональным связям могут оживлять следы старых речевых раздражителей.
Работами А.Г. Иванова-Смоленского и его сотрудников доказано, что при словесном раздражителе могут возникать новые условные рефлексы - цепные рефлексы, все более и более отдаляющиеся от безусловных основных раздражителей.
Первая и вторая сигнальные системы не отделимы друг от друга. У человека все восприятие, представления и большинство ощущений обозначаются словом. Из этого следует, что возбуждения первой сигнальной системы, вызываемые конкретными сигналами от предметов и явлений окружающего мира, передаются во вторую сигнальную систему и обратно. Элективная иррадиация является существенно новым физиологическим принципом, проявляющимся в деятельности второй сигнальной системы и характеризующим ее соотношение с первой.
Существуют различные формы отражения мыслящим мозгом окружающей действительности. Относительно простым является конкретно-чувственное отражение, которое проявляется ощущениями, восприятием и представлением. Несравнимо более сложным является абстрактно-обобщенное отражение окружающего мира, проявляющееся логическим мышлением, возникающее на основе абстрагирующей работы человеческого мозга.
Ощущение - Восприятие - Представление - Мышление (речь)
На простых примерах эту схему можно представить следующим образом: "ощущение" можно понять через укол острой иглой. "Восприятие" - путем прикосновения, поглаживания котенка, при этом воспринимаются комплексные ощущения теплого, мягкого, пушистого, двигающегося и др.
Закрыв глаза, вы уже можете вспомнить эти ощущения, увидеть картину этого котенка, как бы на слайде. Таким образом, у человека формируется "представление"; иначе говоря, как только вы услышите слово "котенок", у вас появляется образ котенка. Если эти слайды или картинки начинают двигаться как во время просмотра киноленты (24 кадра в секунду), начинает формироваться общая картина мира. Человек воспринимает, "перелистывание" этих образов (картин) как "мышление" или как собственные мысли. Наши мысли и являются внутренней (импрессивной) речью. Как только эти мысли человек начинает проговаривать, появляется внешняя (экспрессивная) речь.
Говоря о формах отражения, нужно отметить, что сознание и есть особый уровень (психического) отражения действительности в мозге и присущий только человеку. А внимание - это механизм, который регулирует психическое отражение. Другими словами, необходимым условием для
осуществления восприятия и познания окружающей среды является внимание. Вниманием называется направленность и сосредоточенность сознания человека на тех или иных предметах и явлениях внешней или внутренней среды (окружающего мира).
Используя различные предметы гипнотизации, речь о которых пойдет ниже, гипнотизер заставляет концентрировать человека свое внимание или на своих ощущениях, или на своих представлениях. Таким образом, переходя от абстрактно-обобщенного отражения к конкретно-чувственному, человек перестает широко оперировать образами и понятиями. Благодаря вниманию, определенный объект осознает ясно и отчетливо, все остальное как бы оттесняется в сторону и остается на периферии сознания. Благодаря концентрации внимания на ощущениях и представлениях (воображения), гипнотизер сужает сознание человека, а затем подавляет его, и "человеческий разум засыпает".
Следует отметить, что внимание формируется и развивается в процессе развития личности. Так, например, при неустойчивости внимания люди легко отвлекаются от того или иного предмета, что неблагоприятно отражается на их гипнабельности и внушаемости.
Физиологическую природу внимания можно представить как зону оптимального возбуждения, вызывающего торможение по периферии, то есть, согласно учению A.A. Ухтомского имеет место явление доминанты.
В настоящее время есть основание признать важную роль ретикулярной формации в механизмах внимания. После значительных повреждений этой структуры внимание нарушается или в некоторых случаях полностью утрачивается. Точно сказать, каким образом ретикулярная формация осуществляет эту функцию, пока нельзя. Непрерывный поток импульсов поступает в ретикулярную формацию по коллатеральным волокнам от чувствительных проводящих путей и поддерживает активность восходящих и нисходящих систем (проходящих нервных путей). Следует сказать, что ретикулярная формация состоит из нейронов-реле, занимающих области мозга, которые простираются от покрышки продолговатого и среднего мозга через таламус и гипоталамус вплоть до коры головного мозга.
Поддержание внимания к определённому раздражителю, вероятно, не столь трудно объяснить, как внезапное переключение внимания. Можно предположить, что в процессе внимания к одному предмету или звуку активность в центральных воспринимающих сетях ("клеточных ансамблях" по терминологии Д.О. Хебба) генерирует ожидание и облегчает соответствующую нервную активность. При этом обеспечивается также торможение, не позволяющее активности всех остальных "клеточных ансамблей" получить доступ к моторной системе или к тем премоторным и мнестическим процессам, которые, по-видимому, связаны с сознанием. Иными словами, постоянная "установка" сама себя поддерживает и тем самым обеспечивает постоянство внимания.
Возможно, что роль ретикулярной формации во внимании заключается в том, чтобы способствовать нарушению этой доминантности в случае необходимости и помогать организации новой "установки". Внезапная общая волна торможения или неорганизованных разрядов может смести установившуюся активность, связанную с восприятием.
Источником такого возмущения может быть сильный раздражитель, действующий на ретикулярную систему через диффузные сенсорные пути, новый или неожиданный раздражитель, который действует на систему через кору, или стимул, имеющий прочные ассоциации с активизацией вследствие связи с каким-либо влечением. Особенности стимула, который вызывает импульсацию активирующей системы, несомненно, обеспечивает ему и возможности заместить предыдущую "установку" после того, как это возмущение в системе минует.
В процессе активизации, вызванной произвольным вниманием, важную роль играют лобные доли мозга и те нисходящие связи, которые идут от них к неспецифическим структурам мозга, в которые входит и ретикулярная формация (Г. Уолтер, М.Н. Ливанов, 1988г.). Важное подтверждение этого положения было получено и Е.Д. Холмской, которая показала, что поражение лобных долей мозга приводит к существенному нарушению способности обеспечивать устойчивое внимание, соответствующее речевой инструкции ("произвольное внимание"), и ведет к нарушению возможности вызывать стойкие явления десинхронизации на ЭЭГ, усилению вызванных потенциалов и т.д. в ответ на мобилизацию человека на речевую инструкцию, хотя элементарные формы ориентировочного рефлекса (явления непроизвольного внимания или, по И.П. Павлову, - рефлекс на "новизну", или "что такое?") сохраняются или даже возрастают.
Эта схема модели внимания предложена здесь не столько из-за того, что она неопровержимо доказана, сколько из-за того, что она может быть противопоставлена представлению о ретикулярной формации как воплощении "я" или, того хуже, о "маленьком человечке", который "живет" в этой области и направляет свой фонарик, открывая сознанию происходящее в том или ином темном закоулке
мозга и одновременно придерживая двери, чтобы не допустить отвлекающих раздражителе
Дювальд и Викланд (1972 г.) сформулировали теорию "самовнимания", согласно которой ее степень зависит от того, является ли "я" субъектом или объектом внимания.
Обычно направленное вовне внимание тогда направляется на собственное "я", когда, например, человек чувствует себя под наблюдением. Даже если внимание направляется на довольно "внешние", но связанные с "я" содержания, например, собственные представления (воображения), то
это ведет к увеличению внимания к более "глубоким" содержаниям "я", таким, как установки. Предположение этой теории состоит в том, что самовнимание вызывает интенсификацию содержаний переживания установок. Имеется целый ряд экспериментальных доказательств того, что
содержания переживания тем скорее становятся поведенчески действенными, чем сильнее на них направлено внимание.
Изучая волевые процессы, важно понимать роль волевого компонента в гипнотическом состоянии Возникновение волевого действия предполагает, прежде всего, установление связи между мотивами, то есть установление между ними осознаваемой связи. Как только возникает "борьба мотивов", возникает волевой процесс. Это "опредмечивание" является необходимой предпосылкой возникновения волевой деятельности. Лишь тогда, когда осознано желание или нежелание быть загипнотизированным, человек начинает понимать, чего он хочет и может на новой осознаваемой основе организовать свое поведение. Существенной предпосылкой возникновения волевого действия является, таким образом, переход к предметным формам сознания.
Проводя аналогию, желаемый гипнотический сон или желание быть загипнотизированным можно сравнить с голубем, если его будешь ловить, тогда он улетает...
Но может быть допущение: у людей с повышенной гипнабельностью и при молниеносном глубоком гипнозе на первое место выступают другие механизмы.
Помимо гипнотического сна, в гипнологии различают еще внушенный сон. Это не что иное, как гипнотический сон человека, но вызванный словом с определенным содержанием, то есть раздражителем второй сигнальной системы. Он является условно-рефлекторным сном, хотя и отличается от обычного условно-рефлекторного сна тем, что этот своего рода первосигнальный сон вызван условными раздражителями первой сигнальной системы. Важно отметить, что при внушенном сне можно словом вывести из тормозного состояния многие анализаторы человека и тем самым вызвать разнообразные реакции. И, наконец, внушенный сон человека отличается от гипнотического сна животных наличием у первого состояния, известного под именем раппорта, о котором речь пойдет ниже.
Живое слово усыпляющего, по И.П. Павлову, является особенным условным раздражителем, действующим как в сторону внутреннего сонного торможения одного, а затем и всех органов коры головного мозга, так и в сторону расторможения, то есть пробуждения от сна. Слова определенного содержания, эти "сигналы сигналов", проникающие в центральную нервную систему из внешнего мира и являющиеся реальными раздражителями, могут также вызывать тормозное состояние коры больших полушарий, известное под названием гипноз. Пользуясь именно словесными раздражителями, при определенных условиях удается вызывать внушенный сон, гипноз в различное время суток.
При наличии заторможенности мозговой коры на всем ее протяжении, за исключением отделов, служащих для восприятия слов и действий гипнотизера, исчезает всякая принципиальная разница между такими элементарными гипнотическими явлениями, как неспособность остановить бессмысленное движение рук, например, переживание собственного детства при снятии всяких воспоминаний, относящихся к другим, позднейшим периодам жизни.
Научное исследование так называемого животного гипноза (рефлекторная неподвижность, пароксизмальное торможение) восходит к XVII в, к труду Киршера. Цыпленок, которого удерживают в лежачем положении в течение нескольких секунд, продолжает оставаться неподвижным на протяжении нескольких секунд. По Киршеру, цыпленок думает, что он привязан. Такое впечатление усиливается, когда на полу проводят мелом линию напоминающую бечевку, заканчивающуюся у клюва птицы. Это довольно мистическое объяснение было отброшено лишь в XX в. в пользу концепции, согласно которой смысл данной реакции состоит в защите от хищников (рефлекс самосохранения). Эта реакция характеризуется избирательной утратой позных реакции, которые часто сопровождаются кагатоническими симптомами (восковая гибкость). Это врожденная безусловная реакция, вызванная вестибулярными (вращение) и соматосенсорными стимулами (фиксация) и потенцируемая эмоциональным стрессом (страх).