Петербургская школа русских историков в конце XIX - начале XX веков. С.Ф.Платонов

Петербургская историческая школа формировалась на протяжении XIX-XX вв. У ее истоков стоял историк-всеобщник М.С. Куторга. Он и его ученики во главу угла ставили требования научного критического отношения к источникам. К этой школе относились К.Н.Бестужев-Рюмин, С.Ф. Платонов, А.С. Лаппо-Данилевский и др.

С точки зрения организационной структуры, характерной чертой петербургской школы, по сравнению с московской, вплоть до начала ХХ века было отсутствие ярко выраженного лидера. К.Н. Бестужев-Рюмин через ученичество у которого прошла целая когорта петербургских историков, тем не менее, по оценкам его учеников, не был способен для создания сплоченной школы с едиными методологическими и методическими нормами.

Широта научных интересов Бестужева-Рюмина как историка-исследователя стимулировала и конкретно-исторические исследования его учеников в духе позитивизма, и поиск социологического и теоретического осмысления исторического процесса. Для Бестужева-Рюмина было характерно и пристальное внимание к источнику, и идея всестороннего изучения явлений прошлого с привлечением на помощь истории всех отраслей гуманитарного знания, тщательный анализ фактов и объективность. В качестве сущностной черты петербургской школы ее участники и современные ее историки называют особое отношение к историческому источнику.

Так Пресняков доминирующей чертой школы считал “научный реализм, сказавшийся прежде всего в конкретном непосредственном отношении к источнику и факту - вне зависимости от историографической традиции”, без заданности установленной схеме и социологического догматизма. По Преснякову, для московской школы было характерно обратное движение “теоретический подход к материалу”, делал исторические факты лишь иллюстрацией “защищаемой историко-социологической доктрины”.

Следующей характерной чертой назовем интенсивную археографическую деятельность в Санкт-Петербурге. В стенах Академии наук и наиболее авторитетного до революции археографического учреждения - Археографической комиссии писанием и изданием памятников занимались практически все крупные историки и филологи. Среди них были и маститые ученые: К.Н. Бестужев- Рюмин, А.С. Лаппо-Данилевский, С.Ф. Платонов, А.А. Шахматов, Н.П. Лихачев. Впечатляет объем археографической работы в магистерской диссертации Платонова. Кроме того, он издавал “Никоновскую летопись”, редактировал издание актов Холмогорской и Устюжской епархий, “Донских дел”, приходно-расходных книг московских приказов, “Архива П.М. Строева”, сочинений князя Курбского.

Лаппо-Данилевский прославился классическим изданием Сборника Грамот коллегии экономии, редактировал также публикации актов и писцовых книг в “Русской исторической библиотеке”, “Летописи занятий Археографической комиссии”.

Не случайно, мы встречаем в названиях магистерских диссертаций петербужцев устойчивый оборот, когда определенный памятник рассматривался “…как исторический источник”.

Сергей Федорович Платонов (1860—1933). Выпускник Санкт-Петербургского университета, в 1890 г. он был утвержден в долж­ности профессора русской истории, в 1900-1905 гг. возглавлял историко-филологический факультет университета, стал признан­ным главой петербургской школы историков. В числе профессоров Петербургского университета, которым он «был обязан тем, что сделался историком», называл К. Н. Бестужева-Рюмина, А.Д.Градовского, В.Г.Васильевского. Октябрьскую революцию 1917 г. С. Ф. Платонов воспринял как историческую аномалию, единствен­ным выходом из создавшейся ситуации считал установление де­мократической республики на основе широкой коалиции. Одна­ко он пошел на сотрудничество с советской властью, принимал участие в строительстве научных исторических учреждений, в том числе возглавлял Археологический институт, петроградское отделение Главархива, Археографическую комиссию, был главным редактором «Русского исторического журнала». Затем его постигла участь многих представителей российской интеллиген­ции. В 1929 г. С.Ф.Платонов был уволен со всех занимаемых им постов, арестован «за антисоветскую, контрреволюционную дея­тельность» и отправлен в ссылку.

Книги его не издавались, имя было предано забвению. В советской историографии его оценивали с политической точки зрения видели в нем только защитника монархии и относили к охрани­тельному направлению русской историографии. Только в начале 1990-х гг. начали издаваться его произведения и появились первые специальные исследования его научной и преподавательской деятельности.

Для методологии С.Ф.Платонова был характерен эклектизм. Он объединил положения различных теоретических школ, взяв «от каждой стороны то, что считал ее правдой». Основу их со­ставляли положения позитивистской философии. Это нашло от­ражение в признании «теории факторов», в понимании задач и целей исторической науки, методов исследования. С.Ф.Плато­нов воспринял положение предшествующей ему историографии об органическом, внутренне обусловленном, закономерном и посту­пательно-прогрессивном ходе исторического развития, о влиянии природно-географического фактора, взаимодействии народов, эво­люции человеческого общества от родовых отношений к государ­ству. Он признавал одним из важнейших факторов развития само государство.

У современных ученых, отмечал С. Ф. Платонов, хотя и отсут­ствует одна господствующая историографическая доктрина, но существуют общие взгляды, новизна и плодотворность которых является основой современной ему историографии. С. Ф. Плато­нов ценил труды Костомарова, который с этнографической точки зрения рассматривал явления древней русской истории, проявлял интерес к работам В. О. Ключевского. Состояние русской историо­графии, отмечал он, требует от историка сообщить факты и дать им первоначальную научную обработку. И только собрав факты и осветив их, писал он, «мы можем подметить общий ход того или другого исторического процесса, можем даже на основании разных частных обобщений сделать смелую попытку — дать схематическое изображение той последовательности, в какой развивались основ­ные факты нашей исторической жизни». Долг русской историо­графии, ее конечная цель, полагал С.Ф.Платонов, показать об­ществу его прошлое в историческом свете, построить систему ме­стного исторического процесса, жизнь своей национальности.

Национальная история есть путь к национальному сознанию. Полезен общественному самосознанию, подчеркивал С. Ф. Пла­тонов, может быть только труд, который, оставаясь в сфере строгого научного исторического знания, поможет понять настоящее и объяснить задачи будущего. Это означает, что историк должен выделять те господствующие начала общественного быта, кото­рые характеризовали собою различные стадии русской истори­ческой жизни, раскрыть обществу главнейшие моменты его ис­торического бытия. При этом историк не должен вносить в исто­риографию какого бы то ни было предвзятого мнения. Субъектив­ная идея не есть идея науки, считал он.

«История же есть наука, — начинал он свой курс лекций по русской истории, — изучающая конкретные факты в условиях именно времени и места, и главной целью ее признается систе­матическое изображение развития и изменения жизни отдельных исторических обществ и всего человечества».

Как и его современники, С. Ф. Платонов уделял большое вни­мание личности в истории. Личность проявляет себя через государ­ство, и в свою очередь государство проявляется через личность. Отсюда интерес к государям как носителям и проводникам госу­дарственного начала. Большое значение С.Ф.Платонов придавал их личным качествам. Борис Годунов — ловок, Петр I был наделен от природы проницательностью, был живой, впечатлительной на­турой. Эти качества в сочетании с высокой образованностью, об­щим культурным уровнем сделали его преобразователем. С. Ф. Пла­тонов обращал внимание на то, что личность — носительница го­сударственного начала, она ведет за собой массы. Время, когда нет царя, считал он, есть «безгосударственность». И это ведет к смуте.

Интересна концепция С. Ф. Платонова истории России. Варяж­ские князья с их дружиной были первыми представителями пле­менного единства. Переезжая с места на место по русской земле, соединяя племена и города в общих военных и торговых целях,

они создавали этим почву для национального объединения и на­ционального самосознания. «Сквозь красивый туман народного сказания историческая действительность становится видна, — полагал Платонов, — лишь со времени новгородского правителя или князя Олега..., сделавшим Киев столицей своего княжества, который придет с Ильменя на Днепр»1. Рубежом в истории Киев­ской Руси было принятие христианства. Политическая жизнь, ос­новывавшаяся на родовом порядке владения, была неустойчива. Усобицы князей, внешняя опасность, упадок торговли и бегство населения явились причинами отсталости южно-российской об­щественной жизни. На окраинах русской земли зарождалась новая жизнь, получила развитие удельная система. Политический, об­щенациональный характер русское общество приобретает при Иване III.

В XVI в. политическая власть возникает на почве националь­ного самосознания и единого вероисповедания. Объединение Мос­ковской государства приобрело характер объединения велико­русской земли под единой властью. В определении правления Ивана IV С.Ф.Платонов обратил внимание на стремление царя уничтожить из политических соображений землевладельческую знать, боярство, оберегавшее устои старого общества, и заложить основы экономического господства другого класса - дворянства, обязав их служить государству.

Открытое столкновение власти с боярством, с одной сторо­ны, а с другой - систематическое принесение в жертву интере­сам служилого сословия интересов промышленного и землевла­дельческого класса были причиной появления политических и со­циальных противоречий. Выражением кризиса общества стала Сму­та, заключал С.Ф.Платонов.

Петровские преобразования были обусловлены всем ходом предшествующей исторической жизни России, личными качества­ми преобразователя. Реформы Петра I по своему существу и ре­зультатам не привели к общественному перевороту. Петр не был «царем-революционером». Государственное положение сословий и их взаимные отношения не претерпели существенных перемен. Не наблюдал С. Ф. Платонов никакого переворота ни в экономи­ческой, ни в культурной жизни. Изменения в культурной жизни, образовании коснулись только высших слоев общества.

Результатом деятельности Екатерины II стало утверждение тра­диционных понятий о русском народе, сословном строе, внут­ренней политике правительства. При ней дворянство было не толь­ко привилегированным классом, но и классом, господствующим и в уезде (как землевладелец), и в общественном управлении (как бюрократ); права владельческих крестьян упразднялись, усиливалось крепостное право. При этом не могло, понимал С.Ф. Плато­нов, пройти бесследно для русских умов влияние идей Просвеще­ния XVIII в. и немецкой философии. Россия втягивалась в «ум­ственные интересы» Запада и начинала с новой точки зрения смотреть на родную историю.

С.Ф.Платонов высоко оценивал деятельность Александра II, принесшего русскому народу «неведомые ему дотоле блага граж­данственности», утвердившего самодержавную власть и государ­ственный порядок. В условиях появления первых всесословных уч­реждений 1860-х гг. кроется, считал он, начало нашего современ­ного порядка. Это тот момент, когда кончается история и начина­ется действительность, приходил к выводу С. Ф. Платонов.

Отдельной темой исследования С.Ф.Платонова была Смута начала XVII. Он вошел в историческую науку как крупнейший исследователь этого времени. Характеристику общественного строя и сословных отношений в смутную эпоху С. Ф. Платонов предста­вил в работе «Очерки по истории смуты в Московском государ­стве ХVI-ХVII вв.» (1899).

Общий взгляд С.Ф.Платонова определен был положением Ключевского о Смуте как переходном периоде двух смежных эпох старой и новой России. В своей характеристике Смуты и ее при­чин Платонов сделал упор на социально-экономические момен­ты, борьбу промышленного и земледельческого класса со служи­лыми землевладельцами. Политическую причину Смуты он видел в разрушении государственного порядка, борьбе за московский престол, формировании новой аристократии. Поводом для Смуты стало пресечение династии. Таким образом, С.Ф. Платонов разде­лил причины и повод Смуты, что было новым в исторической науке.

В схеме развития событий этого времени он выделял три пери­ода по характеру столкновения — династический, социальный и национальный; и несколько моментов — по степени вовлечения в Смуту различных групп населения — бояре, казацкие низы, зем­ство, средний класс, консервативные слои общества.