Московская школа русских историков в конце XIX - начале XX веков. П.Н.Милюков.

Школа выступает перед науковедами и историками науки как неформальное объединение, как противоположность организованным, формальным, “институционализированным” подходам научного исследования. С точки зрения М.Г.Ярошевского “школа в науке является неформальным, т.е. не имеющем юридического статуса объединением. Его организация не регулируется административным регламентом”.

Московская школа - научная школа русских историков в Московском университете. Понятие "Московская школа" было введено П.Н. Милюковым, чтобы отделить ее от "Петербургской школы" К.Н. Бестужева-Рюмина, в центре внимания которой стоял филологический метод, и от "Государственной школы" С.М. Соловьева. Формальное различие между "Государственной школой" вокруг Соловьева и "Московской школой" вокруг Ключевского состоит в том, что в первом случае речь идет о группе ученых, действующей независимо на основе согласия в поставленных перед ними задачах; во втором случае - о подрастающем научном поколении, собравшемся вокруг одного учителя, но в практической работе идущем своими собственными путями. На характер этой школы повлияло понимание В.О. Ключевским роли университетского профессора. Под покровительством В.О. Ключевского воспитывались и защитили свои диссертации по русской истории: П.Н. Милюков, В.Е. Якушкин, М.К. Любавский, А.А. Кизеветтер, М.М. Богославский, Н.А. Рожков и Ю.В. Готье.

Институциональные рамки московской школы русских историков историко-филологический факультет Московского университета с его традициями и культурной атмосферой. К Московской школе русских историков относят выпускников, специализирующихся по кафедре русской истории и подготовивших диссертации под руководством В. О. Ключевского. Как пишет Т. Эммонс, “их было шесть: П. Н. Милюков (17 мая 1892 г.), М. К. Любавский (22 мая 1894 г.), Н. А. Рожков (19 мая 1900 г.), М. Н. Богословский (2 ноября 1902 г.), А. А. Кизеветтер (19 декабря 1903 г.), Ю. В. Готье (3 декабря 1906 г.). Докторскую диссертацию только один из них - М. К. Любавский защитил при Ключевском (28 мая 1901 г.)”. При этом автор отмечает, что и многие другие историки считали себя учениками Ключевского (М. Н.. Покровский, А. И. Яковлев, В. И. Пичета, С. В. Бахрушин, С. К. Богоявленский, В. А. Рязановский, М. Н. Карпович и В. Г. Вернадский).

Павел Николаевич Милюков (1859—1943). П.Н.Милюков — историк и политик, ученик В. О. Ключевского и П. Г. Виноградова. Его научная и преподавательская деятельность началась в Мос­ковском университете на кафедре русской истории. В 1892 г. он получил степень магистра. В 1895 г. «ввиду крайней политической неблагонадежности» ему запрещена была педагогическая деятель­ность, и он был уволен из Московского университета. П. Н. Ми­люков был одним из организаторов конституционно-демократи­ческой партии и автором ее программы. После Февральской рево­люции вошел в состав Временного правительства в качестве ми­нистра иностранных дел. Октябрьскую революцию воспринял враждебно и в 1920 г. эмигрировал из России.

П.Н.Милюков сочетал в себе историка и политика. «Обще­ственный интерес, — писал он, — это было то, что одушевляло и оживляло наш интерес к самой науке, которую мы никогда не отделяли от жизни... Интерес этого рода не сужал и не искажал наших научных устремлений и научного понимания, а, наобо­рот, сообщал им больше широты и жизненности».

П.Н.Милюков видел два подхода к историческому исследова­нию — научный и практический. Один, по его мнению, открыва­ет законы исторической науки, а другой устанавливает правила политического искусства. Практические задачи времени при этом, отмечал ученый, оказывают воздействие на интерпретацию мате­риала, и прошедшее становится обоснованием решения конкрет­ных политических задач.

Основные научные работы П.Н.Милюкова были написаны в 90-е годы XIX в.: «Государственное хозяйство России в первую чет­верть XVIII столетия и реформы Петра Великого», «Главные тече­ния русской исторической мысли», «Очерки по истории русской культуры». В 1900-е гг. он писал в основном публицистические ста­тьи. В эмиграции подготовил трехтомную монографию «История второй русской революции», «Россия на переломе» и другие.

По своим мировоззренческим позициям П. Н. Милюков был по­зитивистом. «Я взял у Конта его научное направление, — писал П. Н. Милюков, — защищал позитивизм от метафизики». С этих же позиций он отвергал философию, полагая, что под этим сло­вом «кроются пережитки метафизической эпохи». В отличие от позитивистов П. Н.Милюков считал, что задача историка состоит не только в ответе на вопрос, как происходил процесс, но и по­чему он так происходил. Также он признавал зависимость иссле­дования и выводов от мировоззренческой позиции ученого — «взгляды на историю обусловлены теориями и системами». На­глядно он это показал в работе «Главные течения русской исто­рической мысли».

История — наука конкретная. Она изучает, писал он, «инди­видуальную физиономию» явлений, своеобразные качества наци­онального организма в рамках общих законов развития и выводит законы генезиса данного организма. Изучение истории того или иного народа — основной предмет исследования историка. На первом плане, писал он, изучение культурной истории, т.е. эко­номическое, социальное, политическое развитие общества, ум­ственная, нравственная, религиозная и эстетическая его состав­ляющие. Явления истории сложны и разнообразны. Каждый из элементов культурной истории имеет свою сферу деятельности, и они равноценны. Поэтому изучение «национального организма» подразумевает не изучение его в целом, а исследование «каждой отдельной области жизни в их последовательном развитии, со­храняющем и объясняющем их внутренние связи». Отсюда и цель «Очерков по истории русской культуры», как сформулировал ее П.Н.Милюков, «сообщение читателям тех основных процессов и явлений, которые характеризуют русскую общественную эволюцию».

Попытку сведения разных сторон исторической эволюции к какой-нибудь одной он считал «совершенно безнадежной». С этих позиций он выступал против материального и духовного мониз­ма. Особенно нетерпим П. Н. Милюков был к материализму. В дей­ствительности же он сводил все, включая и экономику, к явле­ниям психологическим, утверждая, что «явления человеческой экономики происходят в той же психологической среде, что и все другие явления общественности».

Ученый определял главной потребностью, направляющей де­ятельность людей, стремление поддержать собственное существо­вание и продлить существование рода. Фактором, который по­буждает людей увеличивать производство необходимых им средств существования, является рост народонаселения, биологический закон. Именно сведение общественных явлений к явлениям есте­ственным, разложение их до простейших элементов, к которым можно приложить законы физики, химии, биологии и т.п., было для П. Н. Милюкова одним их методологических принципов в по­знании исторического процесса.

П. Н. Милюков выделял три основных фактора развития: «внут­ренняя тенденция», особенность исторической среды и деятель­ность отдельной личности. Внутренняя тенденция являет собой некую общую закономерность жизни народов. Она для всех оди­накова, но в чистом виде нигде не проявляется. «Под влиянием данных географических, климатических, почвенных и других ус­ловий основное направление исторической жизни может разно­образиться до бесконечности, до полной невозможности распо­знать среди всевозможных вариаций одну и ту же основную под­кладку». Но даже если ученому не суждено было открыть ни од­ного исторического закона, «мы по необходимости должны были бы все-таки признать их существование», делал вывод П.Н.Ми­люков.

Кроме влияния на ход общественного развития основной тен­денции (общее) и окружающей среды (специфическое) П. Н. Ми­люков признавал и влияние индивидуальных особенностей дей­ствующих лиц. С одной стороны, последний фактор вносил слу­чайность в развитие, которую он рассматривался также как зако­номерность. А с другой стороны, под воздействием личности в стихийный процесс общественного развития вносился элемент сознательности. «Только личность, официальные или моральные руководители массы, совершали общественно-целесообразные поступки», которые могут привести к замене стихийного истори­ческого процесса сознательным, к замене «общественно-целесо­образных поступков отдельных личностей — общественно-целе­сообразным поведением массы». Подготовку масс он возлагал на интеллигенцию и ей отводил решающую роль в формировании национального самосознания.

Все народы проходят одинаковые ступени общественного раз­вития, но по-разному и в разное время в зависимости от сочета­ния исторических условий, писал П.Н.Милюков. Сочетание их бесконечно разнообразно. Россия пережила те же моменты, что и Западная Европа, но по-своему.

В соответствии с обозначенными позициями Милюков рассмат­ривал историю России как сумму отдельных элементов, каждый из которых представлен им был в отдельном очерке: население, экономика, политика, социальный строй, религия. Они были представлены им в динамике, в соотношении различных элемен­тов, определенных условиями исторического развития, в сравне­нии с подобными структурами стран Западной Европы.

Природно-географические условия, протяженность территории и малочисленность населения, его раздробленность в колониза­ционном процессе, необходимость отражения постоянной внеш­ней опасности определили, по мнению Милюкова, своеобразие русского исторического процесса. Особенность его состояла в за­медленности и элементарности развития всех сторон обществен­ной жизни.

Государство на Руси, пришел к выводу П.Н.Милюков, в от­личие от западноевропейских обществ, при недостатке внутрен­них условий для его организации, складывалось сверху под влия­нием внешней опасности. Это определило, как считали и его пред­шественники, гипертрофированную роль государства во всех об­ластях жизни и неизбежность всех перемен сверху. Вследствие экстенсивного характера экономики слабо развивались города, промышленность не успевала сложиться органически под влия­нием внутренних потребностей и была создана правительствен­ными мерами. Капиталистические формы промышленности в Рос­сии поддерживались искусственными средствами. Поэтому не сло­жилось ни класса капиталистов, ни рабочих в европейском смыс­ле этих понятий. Русскому капитализму с конца XIX в. еще очень далеко до западноевропейского, — писал П.Н.Милюков, — он все еще переживает переходное время. Таким образом, особен­ность российского капиталистического хозяйства Милюков видел в его позднем происхождении и замедленном развитии, но это не нарушало, по его мнению, общих закономерностей историческо­го процесса.

Социальные группы, утверждал историк, в традициях «госу­дарственной школы» строились также сверху. Под внешним влия­нием Московское государство к концу XV в. стало «военным ста­ном». В связи с этим резко возросли военные и финансовые по­требности правительства. П. Н. Милюков связывал с этим систему внутреннего управления и социальную структуру общества. Нуж­ды внешней обороны обусловили необходимость прикрепления всех сословий к тяглу — служилых людей, посадское население и крестьянство. Сословия не имели собственных корпоративных орга­низаций и идеологии. Начавшийся во второй половине XVIII в. процесс раскрепощения сословий не решил эту задачу. В резуль­тате дворянство превратилось к середине XIX в. в «дарового на­хлебника государства» и нуждалось в его опеке. Городское сосло­вие, сложившееся не в результате развития промышленности и торговли, а только после отмены крепостного права, было сла­бым. Будущее, считал П.Н.Милюков, за сословиями, обладаю­щими капиталом и знаниями. Целью общества становится благо­состояние не только отдельной группы, а благосостояние наи­большего количества людей.

Русская культура, самосознане, по мнению Милюкова, обус­ловливались не общественными отношениями, как на Западе, а государственной политикой и заимствованием западноевропей­ской общественной мысли. Этим он объяснял постоянную борьбу в общественном сознании России «националистических» и «кри­тических» элементов, т. е. сторонников своеобразия русской исто­рии и приверженцев западноевропейского образа жизни.

Исторический процесс в России шел медленно, задерживал экономическую эволюцию, но дальнейший ход ее в России, ут­верждал П.Н.Милюков, пойдет одинаковым порядком со стра­нами Европы, хотя полного отождествления не будет. Задача пра­вительства на современном ему этапе заключалась не в поддержке «традиций старины», ибо постоянный процесс эволюции сделал невозможным сохранение традиций в течение разных поколений. Поэтому если наше прошлое и связано с настоящим, то «только как балласт, тянущий нас к низу». При этом он не исключал со­здания оригинальной русской культурной традиции во всех обла­стях жизни общества, соответствующей современным обществен­ным началам.

ТЕМА Х