Фёдоров С.В.
Гражданская война в России являла собой переплетение множества противоречивых процессов и явлений. И одним из подобных явлений, ставшим органической частью войны, были крестьянские восстания. Данная проблема в силу идеологических причин была практически полностью исключена из советской историографии. Но раскрытие социальных аспектов гражданской войны невозможно без детального рассмотрения роли крестьянства, как самого значительного класса российского общества. Размах и значение крестьянских восстаний можно оценить на примере Тамбовской губернии, которая стала ареной постоянной борьбы крестьянских и государственных интересов.
Советская историография, рассматривая историю Тамбовской губернии в годы революции и гражданской войны, детально останавливалась лишь на двух восстаниях крестьян. Первое – сентябрьское 1917 года, которое стало провозвестником восстания в Петрограде и получило высокую оценку В.И. Ленина, который усмотрел в нем массовое недовольство народа политикой Временного правительства1. И второе – «антоновское» восстание 1920-1921 гг., ставшее отправным моментом перехода к НЭПу. Остальные восстания, а они носили в губернии регулярный характер, в лучшем случае удостаивались лишь упоминания в исторических исследованиях, что ни в коей мере не умаляет их значения в истории гражданской войны. Единственным исключением может служить монография А.В. Шестакова, одна из глав которой посвящена крестьянским восстаниям в губерниях ЦЧО в 1918 году2. Но выводы, сделанные автором, полностью соответствовали сталинской концепции истории революции и гражданской войны. В советской историографии преобладало мнение об окраинном характере крестьянского сопротивления, тем самым крестьянство Центральной России автоматически исключалось из числа противников политики коммунистов в деревне. Этой историографической традиции противостоят работы ряда современных исследователей. Здесь следует назвать монографию М.С. Френкина3, а так же статьи Т.В. Осиповой4 и С.В. Ярова5, в которых крестьянские восстания рассматриваются как отдельная историческая проблема.
|
|
Источники по данной проблеме обширны, хотя до сих пор не достаточно разработаны. В Государственном архиве Тамбовской области особый интерес представляют фонды отдела управления (Ф.Р.-394) и военного комиссариата Тамбовского губернского совета (Ф.Р.-1832). Они позволяют оценить результаты вмешательства коммунистов жизнь сельской общины, что нашло выражение в насильственном насаждении комбедов, партийных ячеек, разгоне волостных и сельских советов крестьянских депутатов и массовых мобилизациях тамбовских крестьян в Красную Армию. Следствием этой политики и стали крестьянские восстания.
В первой половине 1918 года крестьянство Тамбовской губернии праздновало победу сельской общины над частным землевладением, попутно занимаясь грабежом брошенных помещичьих усадеб. Но даже этот период времени не прошел для губернии мирно. По весьма приблизительным подсчётам А.В. Шестакова6, с января по май 1918 года на территории губернии было зафиксировано 16 крестьянских восстаний, источником которых были спорные вопросы связанные с переделом земли и первыми попытками коммунистов оказать давление на деревню7.
|
|
Главной причиной регулярных волнений в тамбовских деревнях и сёлах были бесконтрольные реквизиции хлеба и скота, принимавшие вид либо налогов, либо чрезвычайных мобилизаций, либо наказаний. Конкретизировать ситуацию, которая сложилась в Тамбовской губернии осенью 1918 года, можно опираясь на доклады агитатора Тамбовского военного комиссариата Н.Е. Смирнова, который объезжал губернию в это время, призывая крестьян вступать в ряды Красной Армии. В селе Измаиловское он был арестован восставшими крестьянами, которые, впрочем, спустя 2 часа освободили его, чтобы изложить свои претензии к власти. Основными причинами недовольства, в данном случае, стали наложенная волисполкомом контрибуция в 300 тыс. рублей, «за то, что во время праздника в Знаменке был кем-то вывешен плакат с надписью «Да здравствует Учредилка и долой большевиков», а что они находятся на расстоянии от волости от 8 до 15 вёрст, и что они ничего об этом не знают. 2. Из Кармановской волости приехали вооруженные и силой оружия подняли их под страхом смерти на эту преступную работу, а со стороны Советской власти они никакой помощи получить не могли, все выходы были заняты и из села никуда не выпускали. 3. Просили убрать продовольственный отряд, который, по их заявлению, вел себя очень неприлично и даже делал насилие. 4.Газет они никаких не получают, а о литературе и говорить нечего»8. Из Бондарской волости Смирнов сообщал в Москву, что в уездах идут поголовные репрессии «от должностных лиц, ячеек коммунистов и Чрезвычайных комиссий», которые отбирают продукты у крестьян и тут же съедают их на глазах у пострадавших. А те из крестьян, кто пытался сделать им замечание, «рискует быть (самое легкое) арестованным, а то и расстрелянным без суда и следствия»9. Агитатор считает, что подобное положение есть результат полного бездействия уездных и губернских властей. В заключении своего доклада, Смирнов делает весьма важный вывод: всё положение ноябрьских дней в Тамбовской губернии подготовлено деятельностью должностных лиц Советской власти, которую иначе как контрреволюционная нельзя назвать10.
|
|
Есть смысл проанализировать перечисленные Смирновым причины недовольства крестьян. В тексте статьи они приведены без адаптации с единственной целью, отразить крестьянскую стилистику и психологию. Во-первых, следует отметить, что община не отказывается от уплаты налогов вообще, но требует минимальных гарантий справедливости для взимания денег. Данную контрибуцию сход признал незаконной. Во-вторых, измаиловские крестьяне сообщают, что были принуждены к выступлению насильственными действиями со стороны соседей. Но это совсем не указывает, как считалось в советской историографии, на наличие у крестьян контрреволюционной политической организации. В данном случае, это проявление бытующего в крестьянской общине принципа круговой поруки, который позволял ради собственной безопасности перекладывать ответственность на третье лицо. Подобная практика была весьма распространена в период подавления крестьянских восстаний и чаще всего принимала форму покаянных писем. Например, общее собрание Кутлинского общества Моршанского уезда 15 ноября 1918 года постановило: «Просить Моршанский уездный исполнительный комитет о прощении нашего глупого поступка, который совершен нами под давлением Пичаевской волости, и впредь всецело будем по нашей силе и возможности проводить, как проводили в жизнь все декреты и приказы центральной власти; относительно самосудов даём обещание (клятву), что слово «убить» уничтожаем навсегда»11. Это запоздалое раскаяние, выполняло своеобразную роль индульгенции, позволявшей крестьянам избежать наказания.
Наряду с вышеизложенным, ещё одной серьёзной причиной крестьянского недовольства стали начавшиеся летом 1918 года мобилизации в Красную Армию. Уже первая из них показала губернским властям, что крестьянство совершенно не поддерживает идею гражданской войны и не желает воевать12. В сентябре и октябре 1918 года в Тамбовской губернии были проведены очередные мобилизации и прошли они относительно спокойно. Ноябрьская мобилизация стала уже третьей подряд за осень, что делало её проведение весьма опасным. Уездные власти осознавали, что проведение мобилизации в условиях крайнего раздражения крестьянства действиями комбедов и продотрядов может вылиться в открытый мятеж. Уездные военруки, стремясь немедленно избавиться от призывников, требовали от губкома разъяснений. А 30 октября моршанский военрук Эвальд телеграфировал в Тамбов: «Первого ноября прибывают мобилизованные из уезда, около 3 000 человек. Прошу до прибытия указать, куда таковых отправлять. Для гарнизона солдаты своего уезда крайне нежелательны. В случае каких-либо беспорядков усмирять приходиться своими же частями, которые относятся к усмирению крайне пассивно. Необходимо создать надежные части из солдат других губерний. Близкое присутствие родственников очень скверно отзывается на службе и дисциплине солдат. К мобилизации военный комиссариат не подготовлен…Во избежании нежелательных последствий прошу спешного указания куда послать мобилизованных солдат»13. Данная телеграмма в полной мере иллюстрирует обстановку царившую в губернии к началу ноябрьской мобилизации. Губернские власти, успокаивая Эвальда, поспешили сообщить, что немедленно отправят мобилизованных в Камышинскую дивизию Южного фронта, которой требовалось пополнение, но это благое намерение выполнить не удалось.
Первые тревожные сообщения стали поступать из Шацка. Уже 2 ноября оттуда доложили, что в уезде неустойчивое положение, а многие волости вообще отказались от призыва14. На следующий день весь Шацкий уезд был охвачен восстанием. Ночью по телефону шацкий военрук доложил в Тамбов: «Вы знаете, осложнения переходят в открытое контрреволюционное восстание. В целом 5 волостей ими захвачены - волсоветы, телефонные сети. Высланные нами отряды отступают под давлением хорошо вооруженных восставших. Наши реальные силы недостаточны. Немедленно шлите подкрепления, так как восстание разрастается. Город уже окружен. Наши силы смогут продержаться до ночи»15.
К вечеру 3 ноября Шацк был полностью окружен, а 4 ноября захвачен восставшими. Только экстренная помощь из Тамбова, Моршанска и Пензы позволила освободить город. Но уезд по-прежнему был в руках восставших крестьян. Из освобожденного города докладывали: «Связь с уездом прервана, но данные, что все волости либо идут на Шацк, либо ведется пропаганда выступления»16. Необходимо отметить, что подобное положение сложилось и в соседствующем с Шацким Касимовском уезде Рязанской губернии, где восстание началось 1 ноября и постепенно охватило всю губернию17. К 5 ноября восстание перекинулось на граничивший с Шацким Елатомский уезд, где восставившие крестьяне окружили пролетарский центр – железнодорожную станцию Сасово.
В виду крайне тяжелого положения, с 7 ноября мобилизация в Тамбовской губернии была приостановлена, но бои шли в трех верстах от Шацка. Не взирая на сложившуюся обстановку, Москва требовала от губернских властей продолжения призыва. Собрав все наличные силы, тамбовским властям удалось 8 ноября подавить восстание в Шацком уезде18, но к этому времени оно уже перекинулось на Моршанский, Тамбовский, Кирсановский и Елатомский уезды. А вслед за этим охватило 9 из 12-ти уездов губернии.
В Моршанском уезде восставшие мобилизованные офицеры, унтер-офицеры и солдаты разбили на станции Фитингоф сводный железнодорожный отряд, после чего организованно двинулись в направлении Моршанска, разбирая по пути железнодорожное полотно. Под деревней Васильевкой ими был разбит красноармейский отряд под командованием Лапина. Губернский исполком решил бросить все силы против моршанских «банд». В уезд срочно перебрасывались подкрепления: из Шацка – 300 человек, 2 орудия и бронеавтомобиль, из Тамбова - 250 красноармейцев при 3-х пулеметах и 300 красноармейцев из Пензы. К 14 ноября основные силы восставших были разбиты, но в их руках осталась станция Фитингоф19.
Губернским властям никак не удавалось достичь общего перелома, так как прекращение восстания в одном районе вызвало немедленный взрыв возмущения в другом. К 13 ноября удалось усмирить юг Тамбовского уезда, но к этому моменту восстание охватило северные волости. Центром движения стало село Пахотный Угол. Большую озабоченность властей вызвали сообщения красноармейских командиров о стремлении восставших крестьян к соединению с наступающими частями генерала Краснова. Так, посланные в разведку красноармейцы представились в деревне Алексеевке красновцами и услышали от крестьянина в ответ: «…Голубчики, мы вас давно ждем. Мы все готовы, чтобы идти на большевиков»20.
Восстание в Тамбовском уезде проходило в самых жестких формах, потери с обеих сторон были велики. На первых порах восставшие занимали один населённый пункт за другим, громя разрозненные красноармейские отряды. У села Покровско-Марфино демобилизованные крестьяне столкнулись с отрядом Козловского, потери которого после боя составили: 12 бойцов, 2 пулемёта и 2 пушки. 11 ноября мятежники заняли станцию Мордово, где разоружили отряд из 130 красноармейцев. В деревне Кочетовка у рабочей артели ими был отнят пулемет, ещё один отряд был разбит у Сахарного Завода21.
В разгар восстания Тамбовский уком РКП(б) обратился к беднейшим крестьянам уезда с воззванием, в котором призывал их подняться «…против кулаков-пиявок и крокодилов». При этом, бедняки в тексте воззвания были названы молодыми революционными силами не «только русской, но и грядущей Всемирной революции»22. Но беднейшее крестьянство Тамбовского уезда никак не откликнулось на этот призыв коммунистов.
Ноябрьское восстание показало несостоятельность курса коммунистов на разжигание гражданской войны внутри деревни. Напротив, община, ощутив натиск со стороны коммунистов, сплотилась ещё теснее. Это наглядно проиллюстрировал рапорт командира 7 красноармейской роты Поболя. Пытаясь захватить одного из организаторов восстания в Тамбовском уезде - унтер-офицера Ивана Дёмина, Поболь силами роты окружил деревню Вязники, но деревня оказалась пуста. Жители соседнего села объяснили, «что деревня вся организована в отряд, который и отступил в деревню Дуплятово»23.
Весьма драматично для губернских властей складывалась обстановка в Кирсановском уезде. 14 ноября из Кирсанова доносили в Тамбов: «Восставших действует не менее 2 тысяч человек вооруженных винтовками и 4 пулемётами. Место их действия: Союкино, Бондари, Татарщина, Пахотный Угол, Ломовис»24. На сложность обстановки в губернии указывает тот факт, что станция Ломовис находится всего в нескольких верстах от Тамбова.
Повсеместная поддержка местного населения давала восставшим возможность для маневра. Первыми жертвами возмущенных крестьян становились сельские коммунисты, бойцы продовольственных отрядов и красноармейцы. Крестьяне при этом действовали весьма жестоко, мстя за свои унижения. Например, после боя у села Покровско-Марфино был найден труп красноармейца с выколотыми глазами и отрезанным носом25. Показательно, что на членов сельских советов гнев крестьян обрушивался крайне редко, и о потерях среди советских работников сводки молчат. Выборные члены сельских советов в большинстве своём были уважаемыми гражданами общины и разделяли недовольство своих односельчан антикрестьянской политикой коммунистов.
К середине ноября восстание в Кирсановском и Тамбовском уездах достигло таких угрожающих масштабов, что на борьбу с ним были брошены все имеющиеся в губернии воинские формирования, вплоть до отряда губернской ЧК и особого артиллерийского дивизиона. На помощь прибыли отряды из Пензы – 600 человек и Рязани – 200 человек26. Кроме этого, по данным Т.В. Осиповой, в 40 волостях Тамбовской губернии против восставших крестьян применялись броневики27.
Обеспокоенная размахом крестьянского движения, Москва потребовала от губернских властей немедленного отчёта о предпринимаемых шагах по его подавлению. Председатель Тамбовского губкома РКП(б), член ВЦИК Ж.А. Миллер, спеша успокоить Центр, сообщил в ЦК: «К 21-22 ноября кулацко-белогвардейское движение было ликвидировано, и отряды вернулись в Тамбов. Из докладов руководителей выяснилось, что движение носило организованный характер со штабом во главе. У этого штаба имелась связь во многих волостях с местными попами и эсерами. Отряды белых (?) имели пулемёты и в одном месте отобрали у наших часть артиллерии и при помощи последней действовали против наших. Заметно было наличие хорошо разработанного плана: устроены были засады, планомерно расположены окопы, баррикады. На ряду с хорошим вооружением, у белых наблюдалось оружие примитивного домашнего деревенского изготовления, в виде железного долота – острия на деревянной палке, нечто вроде пики…»28. В своём отчете глава тамбовских коммунистов смело причислил крестьян, вооруженных вилами и деревянными пиками, к белогвардейцам, что противоречило здравому смыслу, но вполне соответствовало партийной логике. Указывая на хорошую организацию восстания, председатель губкома забыл, что восставшие крестьяне – это вчерашние солдаты, имеющие огромный боевой опыт первой мировой войны. В большинстве случаев крестьянскими отрядами командовали отставные офицеры и унтер-офицеры царской армии, которые смогли превратить стихийное возмущение в подобие боевых действий.
Негативное отношение крестьянства к коммунистам подтверждается самим Миллером, который, говоря о потерях, отмечает: «…от белых сильно пострадали Моршанская, Шацкая и Кирсановская организации партии, понеся значительные потери убитыми ответственными работниками»29.
Крестьянские восстания расширили условия для проведения красного террора, который стал носить показательно устрашающий характер. Губернская и уездные ЧК, с целью выявления зачинщиков восстания, проводили массовые аресты лиц из бывших офицеров, учителей и чиновников30. Так, в Спасске публично были расстреляны священник Кедрин и 40 крестьян31. Но это официальные данные, на самом деле, расстрелянных было намного больше. Данные акции не способствовали воцарению мира в губернии и повышению доверия деревни к городу.
Но и террор не сломил воли крестьянства к сопротивлению. Не успели губернские власти доложить о подавлении ноябрьского восстания, как по уездам вновь прокатилась волна крестьянских мятежей. К прежним причинам, о которых было сказано выше, добавилось недовольство крестьян антирелигиозными акциями властей и злоупотребления при сборе чрезвычайного налога. Но декабрьское восстание было гораздо опаснее предшествующего, так как совпало по времени с наступлением армии атамана Краснова. В Борисоглебском уезде, который красновцам удалось захватить, крестьянские отряды двигались на соединение с казаками32. Над Красной Армией нависла реальная угроза потери тыла.
Однако, командование «белых» не смогло должным образом воспользоваться тем, что, по верному замечанию М.И. Кубанина, осенью 1918 года середняк «качнулся в сторону от революции»33. На смену красному террору в деревню пришел белый террор. Но самое страшное для крестьян заключалось в том, что вместе с казаками возвращались и собственники земли, а с этим крестьянская община примириться не могла. Выбирая из двух зол меньшее, тамбовское крестьянство в течении 2-х недель пополнили ряды Красной Армии и освободили от красновцев территорию губернии. Эта перемена в настроении крестьянства не означала примирения с политикой коммунистов, а отражала стремление крестьянской общины к защите обобществлённой земли.
Крестьянские восстания ноября-декабря 1918 года не носили локального характера. Ими было охвачена большая часть Центральной России. Помимо Тамбовской губернии, наибольшего размаха они достигли в Смоленской, Рязанской, Тульской, Воронежской, Орловской и Костромской губерниях34. По данным Т.В. Осиповой, восстанием были охвачены 138 из 286 уездов центральных губерний35. Восстания отличались массовостью, длительностью, четко выраженной антикоммунистической направленностью. Это вынудило Советское правительство отказалось от проведения комбедовской политики. Крестьянская община подтвердила тем самым правоту левых эсеров, которые летом 1918 года предупреждали, что политика коммунистов приведёт не к гражданской войне внутри деревни, а к войне между городом и деревней.
Список литературы
1 Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Т.36. С.402.
2 Шестаков А.В. Классовая борьба в деревне ЦЧО в эпоху военного коммунизма. Воронеж, 1930.
3 Френкин М.С. Трагедия крестьянских восстаний в России 1918-1921 гг. Иерусалим, 1987.
4 Осипова Т.В. Крестьянский фронт в гражданской войне/ Судьбы российского крестьянства. М., РГГУ, 1996.
Яров С.В. Крестьянские восстания на Северо-Западе советской России в 1918-1919 гг./ Крестьянство.Теория.История.Современность.М., 1996.
5Шестаков А.В. Указ. соч. С.102.
6 Шестаков А.В. Указ. соч. С.102.
7 Там же.
8 Там же. Д.278. Л.116.
9 Там же. Л.116 об.
10 Шестаков А.В. Указ. соч. С.105-106.
11 ГАТО. Ф.Р.1832. Оп.1. Д.28. Л.1.
12 Там же. Л.36.
13 Там же. Д.121. Л.66.
14 Там же.
15 Там же. Л.71.
16 Там же.
17 Там же. Л.73.
18 Там же. Д.122. Л.1-6.
19 Там же. Ф.Р.394. Оп.1. Д.239. Л.1.
20 Там же. Л.1-6.
21 Там же. Л.24.
22 Там же. Л.29.
23 Там же. Ф.Р.1832. Оп.1. Д.120. Л.6.
24 Там же. Ф.Р.394. Оп.1. Д.239. Л.1.
25 Советы Тамбовской губернии в годы гражданской войны.1918-1921 гг. Воронеж, 1989. С.121-122.
26 Осипова Т.В. Указ. соч. С.112.
27 Шестаков А.В. Указ. соч. С.106.
28 Там же.
29 Осипова Т.В. Указ. соч. С.113.
30 Шестаков А.В. Указ. соч. С.106.
31 Там же. С.107.
32 Кубанин М.И. Антисоветское крестьянское движение в годы гражданской войны (военного коммунизма)// На аграрном фронте. 1926. №2. С.38.
33 Осипова Т.В. Указ. соч. С.108-117.
34 Там же. С.113.
35 Неизвестная Россия, ХХ век. М., 1992. Кн.2. С.39-40