Сжимал сердца простых солдат:
Фосфоресцирующий взгляд
Сползал в комке туманной ваты,
Затем в калиновых кустах
Вмиг исчезал, усилив страх.
0.23.
Старик ефрейтор в бакенбардах
На посиделках у костра
Повествовал в пылу азарта:
«Вот у меня была сестра,
В деревне где-то под Саранском.
Там непролазный край мещанский
Был славен брошенной избой,
С давно обрушенной трубой.
Под слоем досок - двери, ставни.
Давно упавший дровяник,
И вездесущий борщевик.
Там еженощно возглас давний
Детей и жжёных старожил
В оцепенение вводил.
0.24.
Брехали местные старухи,
Что в этой хижине сперва
Во времена глухой разрухи
Жила «Угрюмая вдова».
Хозяйство бабки развалилось,
И местным жителям на милость,
Не утерпев своих невзгод -
Слегла старуха. В тот же год
При полнолунном ярком свете
В полях, наказам вопреки,
За дальней рощей у реки
В раж заигравшиеся дети,
Не отыскав родной свой дом,
Пропали в сумраке ночном.
0.25.
Изба её, как плотной тиной,
Кудлатой пылью заросла,
Болтаясь, клочья паутины
Свисали с каждого угла.
А по весне, в конце апреля,
Свои немытые кудели
Рвала старуха с головы,
Как клочья высохшей травы.
Она вопила каждый вечер,
Не в силах высвободить дух -
Видать, была из тех старух,
Которым впредь не ставят свечи.
Колдуньей, ведьмой ли была,
То, брат, не наши уж дела!
0.26.
Лишь на хвосте своём сорока
Худую сплетню принесла,
|
|
Что не увидеть ей до срока
Стен чёрных адова котла,
Что, дескать, то сподвижник ейный,
Как бишь, союзник чародейный
Дух в теле намертво хранит
При полной бледности ланит.
Пока она свою обузу,
Свой узелок бесовских чар
Не передаст, как чёртов дар,
Тому, кто с ней в семейных узах,
Терпеть ей муку суждено
И днём и ночью, всё одно.
0.27.
Кумекать стали всей деревней,
Старшин созвали полон двор,
Они трактат добыли древний,
Скрепили тайный уговор.
Всё сотворили по науке:
Святой водой омыли руки,
И словно к дьявольской игре,
Ступили к ведьминой норе.
При каждом - личное распятье,
Венки с цветами чеснока,
Молитвы верная строка -
Всё для защиты от проклятья.
Предвидя час расплаты свой,
Колдунья вновь пустилась в вой.
0.28.
Вошли! Старуха на кровати!
Худа, бледна, как известняк,
А вонь стоит, как в местной гати,
Где гнил берёзовый топляк.
Отвар из трав в чугунной кадке
Блестит на фоне беспорядка,
Да в недрах красного угла
Замест икон висит метла.
За печкой кот, иссиня чёрный,
Невозмутимо восседал,
Как коронованный вассал,
И мылся лапою проворной.
Они вошли, и верь не верь,
Сама собой закрылась дверь».
0.29.
Ефрейтор взял обломок палки,
Поправил угли и умолк,
Поднялся, стал бродить вразвалку,
Зеваки же не брали в толк,
|
|
Закончил старец или всё же,
Свой ужас силясь подытожить,
Встал только дух перевести,
Сжать волю в крепенькой горсти.
Он взял со дна заплечной торбы
Затёртый свёрток табаку,
Размял, приладил за щеку.
И все забыли этот вздор бы,
Но дед присел, прищурил глаз
И вновь продолжил свой рассказ.
0.30.
От воя колко стыли зубы,
Дрожь пробирала до костей,
Жуя свои сухие губы,
Карга плевала на гостей,
Мостом от боли гнула спину,
Тряслась, бросаясь на перину,
И с каждым выдохом сильней
Впивалась в серость простыней.
Мольба в глазищах её впалых
Под катарактовым бельмом
Сквозь щель в презрении больном
Всех до единого сковала.
И обернувшись молодой,
Колдунья села пред гурьбой.
0.31.
От кракелюр морщин глубоких
Не наблюдалось и следа,
Румянец, выплывший на щёки,
Как в сказке списывал года,
В лице, что было не когда-то,
А миг назад худым, щербатым,
Шарм соблазнительный мерцал,
Гостей сражая наповал.
Рук белоснежных юный трепет
Резвился парою ужей,
Гипнотизируя мужей,
И провоцировал на лепет.
Лишь крепкий старец парой фраз
Сурово выкрикнул приказ.
0.32.
Венцы избы заскрежетали,
Стук топоров о потолок
Пел гимны свету звоном стали,
Предвосхищая эпилог.
Летели стружки, клочья пакли,
Не понимая так, не так ли
Все как единый организм
|
|
Вершили жуткий экзорцизм.
Трещали лаги и стропила,
Стремянки бились ходуном,
В то время, как под полотном
Хозяйка билась и вопила,
Покуда гулко, как набат,
Не рухнул наземь крыши скат.
0.33.
Взлетел от лежбища старухи
В то, что осталось от трубы,
Поток измученного духа
Освободившейся рабы.
Под черным сальным покрывалом,
Где тотчас ничего не стало,
Шипенье бульканье и треск
Предвосхитили странный всплеск.
За печью жутко грохотало,
Как оказалось, это кот
Скрёб пол, белугой выл и вот,
Шмыгнул за ведьмой в поддувало,
Как будто сам нечистый бес,
В печи мяукнул и исчез.
0.34.
-А вот у нас в селе был случай,-
Вступил молоденький солдат,
-На круче жил старик могучий,
Сильнее прочих был стократ.
Парил ночами над рекою,
Быть может тоже ждал покоя?
И кровь, быть может, пил затем,
Чтоб избежать мирских проблем?