Западноевропейский фондовый рынок принадлежит к числу зрелых рынков, являясь одним из наиболее развитых рынков в мире.[1] Более того, по основным показателям (ликвидность, прозрачность, рентабельность) и по степени развития инфраструктуры он занимает второе место в мире, уступая лишь американскому рынку. Опыт формирования западноевропейского фондового рынка и его институтов, безусловно, может оказаться полезным для российской практики. Ввиду имеющихся отличий в уровне развития рынков России и ЕС практически все аспекты функционирования фондовых институтов Западной Европы могут быть значимыми для нашей страны с точки зрения возможности их применения. Однако автор выделяет четыре проблемы, стоящие на пути формирования эффективного и ликвидного фондового рынка в России и нашедшие свое отражение в европейской практике:
- эффективное регулирование и вопрос целесообразности внедрения мегарегулятора в качестве основного ее аспекта;
- защиты инвесторов;
- налоговое стимулирование инвестиций в ценные бумаги;
- демутуализация российских бирж.
Проанализируем указанные проблемы и возможные пути их решения.
Регулирование фондового рынка является наиболее слабым аспектом функционирования отечественного фондового рынка. В Западной Европе существует несколько типов институциональной структуры финансового регулирования. Одним из них является структура, включающая в себя единый институт, в компетенцию которого входят рынок ценных бумаг, банковский сектор, и страхование. Такой институт носит название «мегарегулятор». Впервые идея внедрения мегарегулятора в российскую практику была предложена в исследовании компании Cadogan Financial. [2] проведенном в конце 1999 г., по заказу ФКЦБ России. При этом основные преимущества мегарегулятора сводились к следующему:
- преодоление фрагментарности и непоследовательности нормативной базы;
- рост независимости Органов регулирования;
- преодоление недостатка денежных ресурсов в финансовых ведомствах;
- создание четкой карьерно-иерархическойструктуры;
- преодоление фрагментарности и распыленности между ведомствами регулирующими финансовый рынок.
В функции мегарегулятора входит регулирование кредитных и страховых организаций; профессиональных участников рынка ценных бумаг, организаторов торговли, деятельности по управлению коллективными инвестициями. В функции такого регулятора не входит поддержание курса национальной валюты, установление ставки межбанковского кредита, функция кредитора последней инстанции, эмитента и регулятора государственных ценных бумаг. Исследователями Cadogan Financial предполагалось, что мегарегулятор будет создан на базе ФКЦБ (в Великобритании мегарегулятор создан на базе Палаты, инвестиций и ценных бумаг[3]).
В концепции НАУФОР также говорится о развитии системы регулирования и контроля через специальную полномочную организацию, о централизации, регулирующих и контрольных функций,о необходимости регулятивной деятельности единого органа.[4]
Однако существуют и аргументы против внедрения мегарегулятора.
Во-первых, есть опасения, что масштабная реорганизация подменит реальную работу по восстановлению фондового рынка. Она на долгое время вызовет излишнюю мобильность кадров, ослабление управляемости, перетряску штатов, структур и полномочий, превалирование текущих организационных задач над перспективными, что повысит регулятивные издержки и увеличит риски рынка.
Во-вторых, в российских условиях (при дефиците кадров, финансирования) слияние ведомств вызовет ослабление регулирования отдельных рынков, а ресурсы, поступающие новому ведомству, будут меньше, чем сумма ресурсов до их слияния. Это хорошо показывает опыт Министерства финансов РФ, которое в начале 90-х гг. курировал фондовый рынок и фактически упустил его. Наоборот, выделение налоговой службы из Министерства финансов привело к росту ресурсной базы регулирования налогов. В-третьих, экономика советских времен показала, что такое чрезмерная централизация и к каким последствиям (в управляемом объекте) она ведет.
В-четвертых, что касается большей независимости мегарегулятора, то, по крайней мере, в пяти случаях западноевропейский опыт свидетельствует о подчиненности мегарегулятора министерствам финансов (Великобритания, Норвегия. Финляндия и Швеция) и министерству по делам экономики. (Дания).
В мире действительно существует тенденция создания мегарегуляторов: на пути централизованного финансового регулирования оказались такие европейские страны, как Норвегия (1986г), Дания (1988г), Швеция (1991г). Великобритания (1997г), Исландия (1999г) Венгрия (1996г). Вместе с тем политика регулирования финансовых рынков существенно варьируется по странам ЕС: полностью интегрированные мегарегуляторы существуют лишь в трех странах (Великобритания, Швеция, Дания) и в трех государствах регулирование в основном сконцентрировано в одном институте (Бельгия, Люксембург, Финляндия).
Причины создания мегарегуляторов следующие:
- универсализация финансовых институтов;
- создание финансовых конгломератов, в которых холдинговая компания или иным образом консолидированный собственник владеют несколькими финансовыми институтами, предоставляющими финансовые продукты, относящиеся к разным секторам финансового рынка;
-перекрестные предложения финансовых продуктов банками (страховых, фондовых, пенсионных, коллективных инвестиций), страховыми и брокерско-дилерскими компаниями — банковских или подобных банковским продуктов;
-секьюритизация финансовых продуктов.
В соответствии с обследованием, проведенным PSA, резко увеличилось число фирм, ведущих все виды финансовых операций, т.е. банковские и небанковские институты все больше сближаются по содержанию проводимых операций. Двадцать лет назад даже крупнейшие британские финансовые институты обычно имели лицензию только на один вид деятельности.[5]
Выходом из положения являются отказ от регулирования по функциональному (секторальному) принципу и создание мегарегулятора. При этом мегарегулятор обычно оказывается построенным внутри по секторальному принципу - банки, страхование, цепные бумаги.
Таким образом, для постановки вопроса о мегарегуляторе в России должна быть достигнута зрелость финансового рынки, должны вырасти крупные и диверсифицированные финансовые институты, существование которых позволит перейти из секторального регулирования к кросс-секторному регулированию путем создания мегарегулятора. В России создание мегарегулятора преждевременно по следующим причинам:
- финансовый рынок пространственно протяжен, крайне раздроблен, основан на очень мелких финансовых институтах с низкой капитализацией, которым предстоит еще вырасти в более диверсифицированный и крупный бизнес.
- региональные рынки замкнуты: отсутствует не только трансграничное, но даже в большой мере трансрегиональное предложение финансовых продуктов;
- финансовые продукты имеют упрощенную структуру,
- не существуют действительно крупных финансовых конгломератов, которые бы имели доминирующее положение и нескольких секторах рынка и представляли собой переплетенный со сложной организационной структурой универсальный бизнес;
- функциональным регуляторам только предстоит в будущем в рамках своей организационной структуры развить крупные подразделения, которые бы на основе реорганизаций стали бы занимать ощутимые доли на рядом стоящих рынках финансовых продуктов.
Если рассмотреть европейскую и мировую практику, то можно найти много различных моделей регулирования, относительно которых ясно, что они хорошо работают в странах с различными типами финансового рынка и политических структур. Поэтому было бы неправильно утверждать, что одна и та же модель является, безусловно, правильной для каждой страны.
К сожалению, проблемы инвесторов российского рынка не решатся только лишь путем принятия на вооружение европейской практики мегарегуляторов — в настоящее время российские акционеры являются относительно бесправными участниками финансового рынка, в том числе по причине низкой корпоративной культуры и неразвитого корпоративного управления. Именно в этом, видится одно из важных условий восстановления фондового рынка и прихода долгосрочных иностранных инвестиций.
Проблема российского фондового рынка состоит не в отсутствии финансовых ресурсов для инвестиций, а в отсутствии мотивации инвестиционной деятельности, одним из проявлений которого является кризис доверия. Во всех странах мотивация осуществления инвестиций, прежде всего долгосрочных, порождается существующей системой базовых ценностей. Еще в середине XVIII в. их сформулировал английский философ Д. Юм в виде трех основных «естественных» законов: стабильность собственности; передача последней посредством согласия (т.е. договора) и исполнение обещаний.[6] Когда-то эти законы соблюдались и в России. Граждане Российской империи уверенно вклады вали средства в банки, в акции и государственные ценные бумаги. Ни у кого не возникало мысли о том, что вложенные деньги могут пропасть: ведь государство было олицетворением абсолютной надежности. Характерно, что выпуск государственных облигаций 1905 г. должен был быть погашен в 1982 г. Стоит вспомнить и «вечную ренту» — бессрочные государственные облигации царского правительства, в которые россияне безотзывно вкладывали свои средства и получали стабильный доход в течение всей жизни.[7] Главной базовой ценностью на рынке было и всегда будет доверие, взаимное доверие между инвесторами, эмитентами и государством. Кризис доверия — первопричина крайне низкого качества корпоративного управления в России, а отсутствие системы базовых ценностей препятствует соблюдению баланса интересов акционеров, менеджеров, клиентов и общества в целом. Соответственно еще очень слаба мотивация для использования инструментов фондового рынка.
Результат закономерен: фондовый рынок оказывается слабо связанным с реальным сектором экономики и неудовлетворительно выполняет функцию по перераспределению капитала; инвестиционный процесс тормозится в своей первоначальной стадии; предприятия работают, на их продукцию есть спрос и некоторые из них имеют неплохую прибыль, но их акционеры и менеджмент редко ориентируются на реинвестирование прибыли в развитие собственных предприятий.
Ярким примером может служить вывод на рынок корпоративных облигаций. Более года решался вопрос о включении расходов эмитента на выплату купонов по облигациям в состав затрат. Лишь недавно эта проблема была решена, и общий объем эмиссии 25 компаний составил уже порядка40 млрд. руб. Однако все еще не решена проблема налога на эмиссию облигаций, а это явно ограничивает рост рынка.
Если облигации Банка России и корпоративные облигации все-таки были выпущены в обращение, то стрипам так и не удалось выйти на отечественный фондовый рынок. Обсуждение соответствующего законопроекта продолжается до сих пор, хотя предложения по выпуску этих инструментов были подготовлены еще полтора года назад. Аналогичная ситуация складывается и с операциями репо - этот сегмент рынка так и не смог восстановиться после кризиса 1998 г. Неудивительно, что в этих условиях наш рынок может предоставить инвестору крайне ограниченный набор инструментов.
Если на развитых рынках ЕС число рыночных инструментов исчисляется сотнями и тысячами, то на российском рынке—десятками единиц.
Скорее всего, в России, так же как и в других странах, создавших stakeholder capitalism («капитализм держателей контрольных пакетов»), не будет обеспечена защита прав акционеров в том объеме, в каком она существует в странах англоамериканской модели - - shareholder capitalism («капитализм акционеров»), по крайней мере до тех пор, пока 60—70% часнтой собственности в России находится в контрольных пакетах.[8]
Глубина конфликтов интересов в акционерных обществах показывает, что введение принципов корпоративного управления является действительно важной задачей. Для ее решения необходимо использовать законотворческий опыт ЕС. Кроме выше упомянутых директив ЕС по корпоративному праву, внимания заслуживает Директива 97/7/ЕС по компенсационным схемам защиты инвесторов[9] и Директива 89/592 по предупреждению инсайдерской деятельности.
Существует простая и неизбежная зависимость: чем выше доля крупных собственников в акционерных капиталах тем ниже в стране уровень защиты акционеров, как с позиций полноты правовых норм, так и с точки зрения правоприменения.
Соответственно в странах германской модели с доминированием контролирующих собственников (к ним относится не только Россия, но и большинство континентальных стран Европы, развивающихся стран и стран с переходной экономикой) уровень защиты прав акционеров будет всегда ниже, чем в странах англо-американской модели (более раздробленная структура акционерных капиталов). Следует признать неизбежную ограниченность защиты прав акционеров в странах, собственность в которых собрана в крупные пакеты. В этих странах права мелких акционеров будут обязательно нарушаться, а правоприменение будет ограниченным, потому что так выстроены экономические интересы и так сформирована структура собственности.
Поэтому, какие бы кодексы корпоративного управления ни создавались в этих странах, основные потоки денежных средств, направляемые в реальный сектор, будут формироваться на основе прямых инвестиций (пусть и в форме акций) и долговых рынков. До тех пор пока собственность собрана в крупные пакеты, рынок акций и портфельные инвестиции будут играть подчиненное, а в таких странах, как Россия, и преимущественно спекулятивное значение.
На российском фондовом рынке давно существует твердая убежденность в том, что он носит манипулятивный и инсайдерский характер.Иностранные инвесторы настроены против отечественных, крупные брокеры — против средних и мелких, профессиональные игроки — против «розницы», инсайдеры, аффилированные с эмитентами, — против аутсайдеров. Такой рынок не может привлечь массового инвестора.
В рамках развития защиты инвесторов (в связи с манипулированием) предстоит:
- специфицировать виды манипулирования и ввести новую для российского рынка концепцию «разрешенного манипулирования», выделив его виды, как это сделано в Директиве 89/592 ЕС;
- изменить практику правоприменения, когда большая часть профессионального сообщества считает, что на рынке проводятся инсайдерские операции, но при этом, ни одного случая манипулирования не выявлено регуляторами за все время существования рынка.
Концепция защиты прав инвесторов, как она понимается в России[10], нуждается в значительном расширении и распространении на клиентские и торговые практики брокеров/дилеров. Это означает, что идея создания Кодекса корпоративного управления, выдвинутая в 2000г. ФКЦБ России, также должна быть расширена. Российскому рынку также необходим Кодекс честного ведения бизнеса на рынке ценных бумаг, который был бы не столь кратким, как международные документы в этой области, и который очень детально обобщал бы практику, накопленную регуляторами СРО [11] и в Германии, и в других постиндустриальных странах. Возможно также заключение в рамках СРО соглашения между ведущими брокерами/дилерами и банками об упрощенных (по сравнению с действующим законодательством) процедурах расследования нечестных торговых и клиентских практик, включая манипулирование и инсайдерство.
В итоге без изменения концепции защиты инвесторов, принятой на внутреннем рынке, без свода правил, объясняющих Рынку, какими действиями обеспечиваются честные клиентские торговые операции, без реальных случаев наказания за нарушения прав инвесторов вряд ли возникнет то доверие инвесторов к внутреннему фондовому рынку, которое необходимо для конкуренции с западными рынками периоды спада торговой активности России.
Опыт ЕС (табл. 1) свидетельствует о том, что фондовые рынки как источник инвестиций имеют огромные налоговые льготы.
Таблица 1 Примеры западноевропейского опыта налогового стимулирования инвестиций в ценные бумаги[12]
Методы стимулирования | Государства Западной Европы | ||
Юридические лица — резиденты | |||
Полное безусловное освобождение дивидендов, полученных от других лиц-резидентов от налога | Австрия. Великобритания, Норвегия, Греция | ||
По дивидендам, полученным от резидентов, — освобождение от налога при условии, что налогоплательщик владел не менее установленной суммы капитала и в течение установленного времени | Дания, Люксембург Нидерланды. Швейцария. Швеция. Португалия | ||
Полное безусловное освобождение положительных курсовых разниц от налога | Бельгия | ||
Освобождение от налога положительных курсовых разниц при определенных условиях [13] | Австрия, Дания, Люксембург, Нидерланды, Швейцария | ||
Юридические лица — нерезиденты | |||
Снижение ставки налогообложения дивидендов, полученных от резидентов | Франция (если дивиденды инвестируются в экономику Франции) | ||
Освобождение от налога положительных курсовых разниц по ценным бумагам | Австрия (если нерезиденту принадлежит не менее 10% акционерного капитала в течение 5 лет) | ||
Снижение ставки налогообложения положительных курсовых разниц по ценным бумагам | Греция | ||
Физические лица — резиденты | |||
Понижение ставки при обложении дивидендов | Дания, Норвегия, Швеция | ||
Полное освобождение положительных курсовых разниц от налога при определенных условиях | Нидерланды (если акции продаются в качестве портфельных инвестиций и сделки с ними не относятся к продаже бизнеса), Греция (по акциям, прошедшим листинг) | ||
Снижение ставки налогообложения положительных курсовых разниц по ценным бумагам | Германия, Швеция, Португалия, Греция (если акции не имеют листинга), Нидерланды (если акции продаются не в качестве портфельных инвестиций, а в качестве продаже бизнеса) | ||
Понижение ставок при определенных условиях | Австрия | ||
Полный или частичный зачет отрицательных курсовых разниц в уменьшении доходов | Швеция | ||
Налоговые льготы под специальные инвестиционные планы | Великобритания | ||
Введение акций, «дающих налоговые преимущества», предназначенных для выпуска в приоритетных для государства целях | Бельгия | ||
В условиях кризиса, дефицита инвестиций и высоких рисков создание мощных налоговых стимулов, компенсирующих эти риски, является одним из наиболее сильных инструментов побуждения населения к вложению долларовых сбережений в российские акции и облигации.
Таблица 2 Примеры использования западноевропейского опыта российской политике налогового стимулирования инвестиций в ценные бумаги
Методы стимулирования | Государства Западной Европы | Использование в России. |
Юридические лица-резиденты | ||
Понижение ставки налогообложения дивидендов. Включение в налогооблагаемую прибыль только части дивидендов. Предоставление ' кредитов по налогам с дивидендов | Бельгия, Ирландия, Италия, Финляндия | Используется пониженная ставка налогообложения дивидендов в размере 15%. |
Полный или частичный зачет отрицательных курсовых разниц в уменьшении доходов. Возможности переноса отрицательных курсовых разниц на несколько лет вперед, при этом их разрешено вычитать только из прибыли, полученной от положительных курсовых разниц | Дания, Италия, Австрия, Франция | Используется частично (зачет отрицательных курсовых разниц в уменьшение положительных курсовых разниц по той же категории ценных бумаг) |
Физические лица-резиденты | ||
Полное безусловное освобождение положительных курсовых разниц от налога | Швейцария | Не используется, кроме Москвы, которая ввела специальную налоговую льготу для московских розничных инвесторов |
Как свидетельствуют данные табл. 2, налоговые методы стимулирования инвесторов в ценные бумаги, которые широко применяются в западноевропейской практике, в России практически не используются. Более того, в отечественной практике полностью отсутствуют налоговые стимулы по привлечению иностранных инвесторов на российский фондовый рынок, тогда как именно крупные финансовые вложения нерезидентов могут оживить рынок и сыграть решающую роль в укреплении фондового рынка страны. В редких случаях и с многочисленными оговорками используется в отечественной практике зачет отрицательных курсовых разниц в уменьшение дохода, снижающий риск инвестирования. Неиспользование льготного налогообложения по бумагам, выпущенным в приоритетных для государства отраслях, снижает взаимосвязь между реальным сектором экономики и фондовым рынком. Отсутствие в России института «инвестиционных планов предприятий» свидетельствует о неиспользованном инвестиционном потенциале экономики.
С ноября 2000 г. налогообложение доходов от фондовых операций физических лиц регулируется главой 23 части II Налогового кодекса РФ под названием «Налог на доходы физических лиц», которая содержит ряд новшеств и изменений по сравнению с действующим ранее «Законом о подоходном налоге с физических лиц». Однако, несмотря на нововведение, налоговое стимулирование инвестиций остается слабым звеном регулирования рынка ценных бумаг РФ.
Представляется необходимым рассмотреть возможности использования в российской практике следующих методов налогового стимулирования инвестиций в акции:
- полное или частичное освобождение розничных инвесторов от подоходного налога, взимаемого на доходы от акций (дивиденды, рост курсовой стоимости), оптовых инвесторов (юридических лиц) от налога на прибыль, имеющую тот же источник, предоставление налогового кредита
на уплату налогов на указанные доходы;
- возможность зачета отрицательных курсовых разниц для розничных инвесторов, возможность переноса на несколько лет вперед отрицательных курсовых разниц для розничных и оптовых инвесторов (что дает возможность зачета их в годы, отличающиеся растущей курсовой стоимостью);
- введение целевых налоговых льгот (освобождение от налога, применение пониженной налоговой ставки), направленных на поощрение следующих процессов и явлений:
1. долгосрочных инвестиций в акции (льготы применяются в том случае, если акции держатся владельцем в течение определенного срока);
2. неспекулятивных прямых инвестиций (льготы применяются, когда инвестор владеет не менее определенной доли бизнеса);
3. инвестиций в определенные акции (малого бизнеса, определенных приоритетных отраслей, венчурные компании);
4. вывода акций на организованные рынки (льготы возникают, если акции прошли листинг и обращаются на фондовой бирже);
5. спроса на акции (вычет процентов за кредит, взятый на покупку акций, из налогооблагаемой базы):
6. специальных личных и институциональных инвестиционных планов (в рамках которых средства направляются на инвестиции в акции);
- отмена или снижение по приоритетным ценным бумагам (например, корпоративным облигациям) налога на операции с ценными бумагами, взимаемого как доля от объема выпуска корпоративных ценных бумаг (этот налог удорожает эмиссию, препятствует выходу предприятий на фондовый рынок).
В российских условиях было бы важным создание компенсационных планов внутри предприятий. Данный институт существует в ЕС и регулируется Директивой 97/7/ЕС. Видом компенсационных планов является коллективные инвестиции в ценные бумаги[14] (КИЦ). В ЕС КИЦ регулируются Директивой ЕС 88/20 о положении КИЦ". К КИЦ относятся следующие планы:
- планы формирования собственности персонала в виде акций (ESOP — Employee Stock Ownership Plan), осуществляемые на основе создания внутрифирменного финансового фонда на эти цели;
- планы бонусов, выплачиваемых менеджерам акциями;
- опционные планы, в которых менеджер получает экономическую выгоду в том случае, если курсовая стоимость акций повышается;
- планы компенсации фантомными акциями (реально акции в собственность не переходят, но владельцу выплачиваются суммы, равные дивидендам и росту курсовой стоимости закрепленных за ним акций).
Все эти формы инвестиций, которые еще предстоит создать в России, возможны только за счет разносторонней системы налоговых льгот. Безусловно, в России — стране контрольных пакетов — лишь очень серьезные налоговые льготы могут создать стимулы для собственников предприятий к развитию планов участия своих работников и менеджеров в акционерных капиталах.
Довольно часто используются следующие налоговые льготы в ЕС:
- льготы акционерам компании, которые продают свои акции в компенсационного плана;
- льготы компании, для выкупа акций которой учреждается компенсационный план.
- налоговые льготы работникам, приобретающим акции в рамках компенсационных планов.
- налоговые льготы, получаемые финансовыми институтами. Если в результате ссуд, полученных ESOP у банка или иного финансового института, доля ESOP в компании составит более 50% акционерного капитала, то от налога освобождается 50% доходов, полученных финансовым институтом в виде процентов по данной ссуде.
Все указанные формы налоговых льгот могут использоваться в российской практике для стимулирования диверсификации собственности на акционерные капиталы.
Важным для российского фондового рынка является правильный выбор модели организации торговых систем. При этом отметим, что организаторы торговли современного фондового рынка действуют в новых (в сравнении с 80-ми гг.) условиях, связанных с изложенными выше тенденциями современного этапа его развития. Эти условия сводятся к следующему:
- обострение международной конкуренции бирж, централизация биржевой торговли в немногих международных финансовых центрах; отмирание региональных бирж, не выработавших новой политики (например, Гамбург), и превращение небольших национальных бирж, по сути, в провинциальные (например, Брюссель); политика слияний и союзов фондовых бирж, позволяющих выдержать конкуренцию;
-быстрое конкурентное расширение числа специализированных рынков (внебиржевые рынки, альтернативные торговые системы, специализированные биржи), снижающих транзакционные издержки клиентов быстрее, чем фондовые биржи;
-автоматизация всего цикла биржевых операций (от ввода приказов до перевода ценных бумаг на имя нового владельца), удаленный доступ инвесторов в биржевые системы, удешевление цен биржевых услуг, обостряющее конкуренцию;
-более динамичное движение денежных потоков, связанное с открытостью и дерегулированностью финансовых рынков, жесткость конкуренции между связанными рынками (например, внутри Восточной Европы);
-создание финансовых конгломератов, не привязанных к национальным границам и рынкам.
В связи с острой конкуренцией между биржами, а также между биржами и альтернативными торговыми системами возникла тенденция к изменению фундаментальных взглядов на природу торговых систем в целом и фондовой биржи в частности и, следовательно, к изменению правовых и экономических основ ее деятельности.
Российский специалист в области фондового рынка Я. М. Миркин подразделяет биржи в зависимости от их организационно-правового устройства на традиционные и коммерческие.
Традиционной концепцией природы фондовой биржи является «нейтральная», некоммерческая природа биржи, которая не должна в своей деятельности преследовать цель получения прибыли. Фондовая биржа рассматривается как рынок, который создается профессиональными участниками для выполнения на нем своих задач по перераспределению финансовых ресурсов.
В этом своем качестве биржа должна обеспечить равенство всех участников на рынке и равный доступ к нему, информационную прозрачность рынка, честность и справедливость ценообразования, отсутствие нечестных торговых практик, мониторинг и регулирование рынка и надзор за участниками в мелях сокращения рисков рынка и обеспечения его ликвидности.
Соответственно те платежи, которые вносят участники (создатели биржи), должны только покрывать затраты на ее содержание и развитие, при этом издержки, которые несут участники рынка на его поддержание, должны быть минимальными (биржа не должна получать и распределять прибыль). Для участников рынка биржа является лишь инструментом по перераспределению денежных ресурсов.
Именно вышеуказанная концепция торговых систем, и в частности фондовой биржи, была заложена в фундамент российского рынка ценных бумаг. В Федеральном законе «О рынке ценных бумаг» для фондовых бирж предусмотрена единственная организационно-правовая форма — некоммерческое партнерство.[15] В период разработки среди российских специалистов была распространена точка зрения о том, что биржа обязательно должна быть бесприбыльной организацией, поскольку «она является таковой во всем мире[16]». Как показано ниже, это не так, и кроме того, все больше бирж становится прибыльными организациями.
На примере ЕС мы убеждаемся, что коммерческие биржи могут не только не уступать, но и превосходить традиционные по основным рыночным показателям, на которые ориентируются инвесторы. По отчету FIBV за 1997 г. примерно 35% европейских бирж не являются неприбыльными организациями, и около 40% прибыли, получаемой биржами ЕС, распределяются в качестве дивидендов. Следовательно, коммерческие биржи имеют большую норму прибыли, чем традиционные. Успех коммерческих бирж обусловлен, в основном, следующими причинами.
Во-первых, диверсифицированной оказалась доходная база фондовых бирж (платежи за совершение сделок составляли в 1999 г. не более 30% их доходов). При росте объемов рынков и капиталоемкости бирж и быстром усложнении технологий и управления поддержание некоммерческой природы биржи (по сути сметной) должно привести к резкому росту затрат в этой области, к немобильности бирж, к увеличению рисков рынков.
Во-вторых, решающим фактором, влияющим на изменение концепции фондовой биржи, является острейшая конкуренция между ними, а также между биржами и организованными внебиржевыми рынками и альтернативными торговыми системами.
До тех пор пока национальные финансовые рынки оставались относительно закрытыми, конкурентный фактор был не столь существенным. Как только рынки открылись для международных инвесторов (этот процесс особенно заметен с начала 60-х годов и был продолжен при дерегулировании в 80-е гг.), обострилась конкуренция и была совершена технологическая революция в биржевом деле (компьютерные биржи с распределенным доступом к ним), быстро увеличилось количество торговых систем, ставящих задачу снижения уровня издержек своих клиентов.
По мнению директора программы международной экономики Королевского института международных отношений Б. Стейла, «технология сделала многие функции маркетмейкеров или специалистов излишними, многие европейские биржи переходят от системы продвижения котировок к системе продвижения ордеров в целях снижения трансакционных издержек клиентов. Следующий шаг, предоставляющий возможность успешно конкурировать с другими электронными торговыми платформами, — значительное сокращение бюджетов бирж и их акционирование».[17]
Биржам приходится решать задачи маркетинга и увеличения и диверсификации доходов. Эти задачи являются, по сути, задачами коммерческой организации. В качестве примера приведем новую, «смешанную» концепцию фондовой биржи, принятую в Бельгии в середине 90х гг. «Фондовая биржа... существует в форме кооперативного общества с ограниченной ответственностью... Компании, участвующие в деятельности биржи, имеют право на часть капитала биржи в устанавливаемой ими пропорции... Фондовая биржа не преследует коммерческих целей. Она может распределять годовой дивиденд[18]».
Приведем и другие примеры.[19]
- В соглашении о создании iX указывается, что цель управления биржей — максимизация стоимости акций, находящихся в собственности акционеров.
- Биржа в Амстердаме стала акционерной компанией, 50% акций которой находятся в руках эмитентов и институциональных инвесторов (акции могут торговаться внутри группы инвесторов).
- В Италии с 1997г. биржа стала акционерным обществом (ранее — публичный институт, с органами управления, их членами и брокерами, являющимися государственными чиновниками, назначаемыми Министерством финансов).
- В Швеции фондовая биржа существует в составе холдинговой компании, цель которой — повышение стоимости акций в интересах их собственников.
Экономические и управленческие факторы, обусловливающие коммерциализацию торговых систем, включая фондовые биржи, действуют и в России. При этом они имеют еще более сильное влияние, так как российским биржам приходится действовать (на международном рынке биржевых услуг) в «догоняющем режиме», пытаться сохранить свою рыночную нишу на внутреннем рынке и создать базу для экспансии на восточноевропейские и центральноазиатские рынки.
По сути дела стоит вопрос о выживании российских торговых систем, так как во все большем масштабе обороты по российским акциям (депозитарным распискам) перемещаются в Берлин, Франкфурт, Лондон, а в будущем — в Вену (проект биржи Newex). При этом тот конфликт интересов, который беспокоит национальные органы регулирования рынков ценных бумаг ЕС, — конфликт между коммерческими интересами организатора торговли и его ролью как регулятора — в российской практике максимально снят, так как регулятивная роль относится больше не к самим биржам, а к СРО, которые стоят рядом с рынками (пары РТС— НАУФОР и ММВБ — НФА[20]).
В заключение анализа проблем формирования российского фондового рынка следует подчеркнуть основную цель его современного развития — финансирование экономического роста и инноваций. Рынок ценных бумаг в РФ должен стать механизмом привлечения инвестиций в реальный сектор — вместо спекулятивного рынка 90-х гг., обслуживавшего в основном интересы государства и краткосрочных иностранных инвесторов. Таким образом, исследование четырех указанных аспектов формирования российского фондового рынка показывает следующее.
В отношении внедрения мегарегулятора в российскую практику следует отметить, что его создание имеет смысл лишь на прозрачных рынках. Очевидно, российский рынок таковым не является. Учитывая слабость ресурсов государства, существующая структура функциональных регуляторов является в настоящее время более эффективной, так как она создает возможность направленного внимания и целевых действий в таких секторах финансового рынка, как страхование, ценные бумаги, банки, частное пенсионное обеспечение, коллективные схемы инвестирования. Однако происходящие на российском рынке процессы свидетельствуют о том, что в перспективе внедрение мегарегулятора станет не только возможным, но и необходимым. В будущем укрупнение регуляторов вышеупомянутых секторов приведет к тому, что объем усилий, направлений в каждую финансовую отрасль, будет резко сокращен.
Защита инвесторов в соответствии с практикой 90-х гг. отнесена к защите прав мелких акционеров. Но по структуре собственности Россия ближе к германской модели (оптовой), с преобладанием крупных пакетов в структуре акционерных капиталов и преимущественно долговым финансированием. Соответственно в России должна быть изменена сама концепция защиты инвесторов, в которую необходимо включить: