Особая роль Украины в формировании иерархии внешнеполитических приоритетов РФ основывается на понимании следующих моментов, а именно:
1. Исходным пунктом российской государственности является Киевская Русь. Окончательное размежевание Украины и России ставит под сомнение историческую преемственность государственной власти в РФ. Без Украины история России не имеет начала и, следовательно, лишается смысла. Государство не имеющее истории, не имеет и исторических перспектив. Возвращение Украины в сферу российского влияния в историософском плане является (по выражению И. Канта) “условием возможности” существования российской государственности.
С другой стороны, исторически, украинское государство представляет собой совокупность русских земель, насильственно отторгнутых от России в XIY-XVIII вв. Украинская идея, как таковая, сформировалась на рубеже XIX-XX вв. Следовательно, все союза с Россией, украинская государственность также не имеет исторического обоснования, и, значит, и не имеет устойчивой будущности.
2. По своей природе, исторической традиции, цивилизационному типу (см. раб. Г.Федотова) Россия является континентальной империей. Сущность империи состоит в объединении под эгидой сильной власти различных народов по принципу цивилизационной идентичности. В Российской империи (как бы в различные времена она не называлась) империообразующими нациями являлись восточнославянские народы: великорусский, белорусский, украинский. Окончательное государственное размежевание великорусского и украинского народов ставит под сомнение существование Российского государства, как имперского образования (не случайно З. Бзежинский в свое время утверждал: “Россия без Украины – не империя”). Если Украина бесповоротно будет избыта из орбиты цивилизационного влияния России, то, в этом случае, лишаются всякого историософского смысла попытки Москвы удержать под своей эгидой Грозный, Казань, Якутск и т.д. Другими словами, государственное размежевание Украины и России является объективным источником распада российской государственности. Отсюда – воссоединение Украины и России на кондициях исторической преемственности (т.е. путем преодоления украинской национальной идеи) является необходимым условием возрождения России, как субъекта мировой истории.
|
|
3. Значение Киева в контексте восточнославянской цивилизации отнюдь не ограничивается ролью “матери городов русских”: Киев является колыбелью русского православия и, тем самым, ключевым звеном поствизантийского цивилизационного пространства. Традиционно (см. раб. Ильина), русская идея развивается в контексте православия. Как показывает исторический опыт, государственное размежевание Украины и России с неизбежностью влечет за собой разрушение конфессионального единства Русской Православной Церкви. Имеющий место раскол Украинской Православной Церкви Московского Партиархата в исторической перспективе ставит под сомнение конфессиональную преемственность РПЦ, и, как результат, ведет к деградации поствизантийского цивилизационного пространства. В итоге подрывается духовная среда обитания русского народа и, следовательно, - сами основы его существования.
4. Значительная часть территории Украины (Новороссия, Крым, Восточная Украина) колонизирована выходцами из Великороссии. В сущности, в этническом отношении, указанные регионы – российская территория. Таким образом, в известном смысле, украинская проблема – это проблема украинских Судет.
|
|
С другой стороны, этнические различия малороссов и великороссов столь малосущественны, что их политическое размежевание скорее порождает исторические недоразумения (вроде украинской Директории начала XX века), нежели устойчивые государственные образования.
В историсофском смысле соперничество Москвы и Киева есть прямой аналог библейского противостояния Каина и Авеля. Вместе с тем, отказ России нести моральную ответственность за исторические судьбы народов населяющих Украинское государство (включая великороссов), в общественном сознании оказывается тождественен отказу матери от своего – пусть даже блудного – сына. Нарушение моральных основ существования социума, когда оно совершается на уровне общественного деяния, с неизбежностью влечет за собой разрушение нравственного облика народа и может иметь далеко идущие ментальные последствия, вплоть до разрушения этнической общности, которую теперь называют русский народ.
5. Восстановление адекватных отношений России с Украиной имеет громадное геополитическое значение. В геополитическом смысле союз Украины с Россией означает выход России к Черному морю, и далее – на Балканы, к Черноморским проливам, на Ближний Восток и, в целом, в Азиатский регион. Возрождение реального союза Украины и России обеспечит усиление позиций РФ в Средиземноморье, Центральной Европе, в том числе, и в контактах – прежде всего - с Германией, Восточноевропейскими государствами, затем и – с Англией, Францией, Скандинавскими странами. Оптимизация отношений Украины с Россией будет способствовать эффективному противостоянию исламской угрозе. Если говорить в целом, возращение Украины в орбиту политического влияния Российской Федерации снимет вставший в последнее время в полном объеме “Восточный вопрос” и, в конечном счете, вернет России статус мировой державы. И все это имеет сугубо практическое значение. Не случайно, не так давно на сессии Всемирного банка Джеффри Сакс, практически вернувшись к терминологии Рикардо и Адама Смитта, сказал, что географическое положение наполовину решает успешность и развитость экономики, а удаленность от портов и судоходных рек – лишает государство половины доходов.
|
|
6. Украина имеет чрезвычайно выгодное транзитное положение. Через ее территорию проходят важные пути поставок в Западную Европу российских энергоносителей. Неурегулированность отношений России и Украины заставляет последнюю искать альтернативные маршруты транзита углеводородов. Отсюда – оптимизация российско-украинских отношений может стать значимым источником пополнения государственного бюджета РФ.
7. В годы советской власти народное хозяйство Украины формировало значительный сектор экономического потенциала СССР. Сельское хозяйство, машиностроение, угледобывающая и химическая промышленность, атомная энергетика – все эти отрасли составляли основу экономики Украины. При этом, в значительной своей части, экономика Украины была (да, и теперь, в не малой степени, остается) ориентированной на Россию. После распада Советского Союза, от разрушения хозяйственных связей на Украине более всего пострадали те отрасли производства, которые имели рынки сырья или сбыта в России. Между тем, и сегодня Украина обладает большим экономическим потенциалом, нежели, скажем, республики Средней Азии (исключая нефтеносный Туркменистан). При наличии продуманной экономической политики, при наличии сильной политической воли, развитие кооперации с украинскими предприятиями может стать существенным фактором возрождения экономики и Российской Федерации, и Украины.
Однако, реализации геополитических интересов Российской Федерации препятствуют четыре взаимосвязанных фактора, а именно:
- недружественная РФ позиция киевского руководства;
- внешнеполитическая стратегия Соединенных Штатов Америки и их европейских союзников;
- политика нового европейского лидера – Федеративной Республики Германии;
- внешнеполитические установки стран – носителей мусульманских и католических (в данном вопросе – они едины) и – на современном этапе - протестантских религиозных традиций.
Рассмотрим механизм их действия.
А) Украина и Россия, как враждебные государства.
Можно привести множество примеров недружественной политики суверенной Украины по отношению к России: здесь и участие Киева в блоке ГУУАМ, имеющем явно антироссийскую направленность, и факт отсутствия подписи президента Украины под Уставом СНГ и Договором о коллективной безопасности, и шаткая позиция руководства страны в “балканском вопросе”, и бесконечные споры российского и украинского внешнеполитических ведомств вокруг Севастополя, Крыма и Черноморского флота, и дискриминационная политика деруссификации, проводимая администрацией Кучмы и т.д., и т.п.
Каковы истоки указанного положения вещей?
Мы бы выделили три основные причины, имеющих разный масштаб, но одни и те же последствия.
1. Украинская политическая элита – от коммунистов до “руховцев” - использовала и продолжает использовать идею национальной независимости для бесконтрольного грабежа собственного народа; и – в конечном счете - для личного обогащения. Проблема воссоздания союзного государства в сознании киевского политического руководства непосредственно связана с вопросом об ответственности за совершенные преступления.
По своей структуре украинская политическая элита – однородное (гомогенное) образование. Вся она – от региональных лидеров и лидеров украинских политических группировок до администрации президента Кучмы - пронизана многочисленными семейными, родственными, экономическими (включая криминальные) связями. Союз с Россией для украинских политиков означает конец неограниченного контроля над национальными ресурсами. Поэтому любое движение в сторону “от России” воспринимается в Киеве, как пролонгация status quo.
2. Указанными настроениями украинской политической элиты умело пользуются носители т.н. “западенськой” идеологии в киевском политическом раскладе.
“Западенцы” - или, иначе говоря, “галичане”, – в сущности, возводят на уровень государственной политики местные и местечковые умонастроения, приобретшие за последние пять веков, облик освященной временем традиции.
Что имеется в виду?
С древнейших времен этническая общность, в среде которой зародилась галицийская “самостийническая” идеология находилась под властью иноземцев: Польши и Австро-Венгрии. В итоге на Западной Украине перманентно воспроизводилась своеобразная этнокультурная ситуация: каждая из “профильных наций” тех государств, в состав которых входила Галичина, прилагала известные усилия к ассимиляции ее населения; и – соответственно - вопросы сохранения самобытной культуры оказывались для галичан проблемой самосохранения нации. Когда же в 1939 году в Западную Украину пришли советские войска, идейные галичане восприняли этот акт, как очередную аннексию. При этом фактор этнического родства с населением остальной Украины, воссоединение с которым стало возможным благодаря “агрессии Советской империи””, галицийскими “самостийниками” игнорировался.
Политическим идеалом “галицийской группировки” в киевском политическом руководстве является “незалежна Украина вiд Сяну до Дону” (ареал этнического расселения украинцев). Исторически – как уже говорилось – данная идеология сложилась в конце XIXв. Точнее говоря, она была искусственным образом “выращена” австро-венгерскими имперскими чиновниками с целью внести в раскол в движение галицийских “москвофилов” в преддверии Первой Мировой войны. Как всякая новая идея, идея независимости Украины строилась на отрицании существовавшей культурной традиции, рассматривающей две ветви единого народа – великороссов и малороссов, в качестве субэтносов одной великой нации. Как все неофиты, галицийские “самостийники” во все времена отличались и теперь отличаются сугубой нетерпимостью к инакомыслящим и радикальностью политических решений. Не случайно, сами украинские политики сегодня говорят о том, “эти люди (“западеньци” - Р.М.) готовы сражаться за “незалежнисть” Украины до последнего украинца, (не говоря уже о “схидняках” – восточных украинцах, которых они и “природными”-то украинцами не считают!)”. И культурологически вполне обоснованно, что, в силу отсутствия прочной исторической памяти, в силу неосознанного отторжения исторической реальности, Россия в представлении “галичан” рисуется “Империей Зла”, “тормозом” на пути “приобщения” Украины к “европейской цивилизации”.
Как говорилось выше, в настоящий момент “галицийская” идеология в целом соответствует своекорыстным интересам украинской правящей политической элиты, что оказывает непосредственное влияние на формирование политического климата российско-украинских отношений.
3. С точки зрения многих известных аналитиков, проблема российско-украинских отношений состоит в том, что, будучи самостоятельной, Украина по определению становится враждебным России государством. Эта антиномия заложена в самой логике исторического развития. И ее причина – как не парадоксально это звучит на первый взгляд - заключается в генетической общности двух славянских народов.
Конкретно: если русские и украинцы, имеющие единую историю, культуру и язык (с диалектными различиями, меньшими чем у баварцев и саксонцев), будут едины в целях своей внешней и внутренней политики, то исчезает побудительный мотив и историческая логика в существовании суверенной Украины. С другой стороны, коль скоро Украина юридически окончательно утверждает свою самостоятельность, то это требует обоснования отличными от России духовными и идеологическими устремлениями, отличными геополитическими и военно-стратегическими ориентирами.
Киевская политическая элита стремится к бесконтрольному управлению страной. Галицийская политическая группировка осуществляет идеологическое обеспечение указанной политической программы. В итоге Украина с неизбежностью оказывается в стане геополитических соперников Российской Федерации. И вне зависимости от того, какие политические силы находятся в данный момент у власти в Киеве, описанное положение вещей с неизбежностью будет воспроизводиться до тех пор, пока Украина будет сохранять свою независимость. Такова логика исторического развития.
Б) Роль и место Украины в геополитических раскладах США и их европейских союзников.
На самом деле, во внешнеполитических раскладах США и их европейских союзников основное внимание уделяется, конечно, России. И это понятно: Россия, - повторимся - по своей природе, историческому опыту и культурной традиции, географическому положению, составу населения, проч. (см. Н. Бердяева) не может существовать иначе, нежели в качестве империи – конгломерата цивилизационно идентичных народов, скрепленного сильной государственной властью. И, в этом смысле, даже без отделенных республик, Россия объективно представляет собой мощную силу, способную противостоять далеко идущим планам по установлению “нового мирового порядка”, откуда бы они не исходили. С другой стороны, как уже говорилось выше, Россия в союзе с Белоруссией и Украиной сама способна ставить и решать проблемы мирового масштаба. Вот почему основной целью США, как мирового лидера, и их европейских союзников сегодня является недопущение союзнических отношений между братскими государствами (т.ск., политика “превентивного устранения возможного конкурента”).
Как это выглядит практически?
Широко известно высказывание Макса Киндера о том, что англосаксы во все времена активно участвовали в развитии политической ситуации в Европе. Причем, в Европе они воевали в основном “за интерес”. И очень редко “за жизнь”. И в этом смысле стратегия англосаксов, по мнению М. Киндера, всегда состояла и теперь должна заключаться в том, что “между Германией и Россией должна находится цепь небольших фрагментированных государств, подчиненных контролю англосаксов”.
Что это означает?
Представим себе политическую карту Европы. А на ней - стратегическую линию от Балтики до Черного моря. На Востоке от этой линии будет располагаться полудикая континентальная держава – Россия, источник сырьевых ресурсов и поставщик дешевой рабочей силы для стран Западного мира; далеко на западе – “цивилизованные” “англосаксонские” государства, осуществляющие “управление” “подконтрольными территориями” через зависимых от них представителей местной политической элиты; сам “железный занавес” будет состоять из множества карликовых государств, населенных маргинализированными осколками восточноевропейских народов[1][1].
Теперь очевидно, что – даже сугубо географически! – Украина оказывается центральным звеном “санитарного кордона”, призванного уберечь “англосаксонскую цивилизацию” от спонтанных катаклизмов на “азиатском континентальном пространстве”. И только “анти-антлантическая” Белоруссия выпадает из описанного “особого пояса” (что, в частности, и объясняет травлю ее нынешнего лидера А. Лукашенко, развернутую в западных средствах массовой информации).
Поэтому ни США, ни их европейские союзники не жалеют ни усилий, ни средств, для удержания Украины в ее нынешнем статусе – суверенного, и, следовательно, враждебного РФ государства.
Каким образом англосаксы могут контролировать целую чреду зависимых государств, настолько удаленных от “центров власти”, что у местных политиков с неизбежностью возникает иллюзия собственной самодостаточности?
Ответ очевиден: через наднациональные международные структуры, которые в каждый конкретный исторический период смогут принимать форму либо военно-политических союзов, либо “союзов на доверии”, либо “тесных, дружеских” (допустим - договорных) отношений одних “ближайших” союзников с другими “союзниками”.
В первой половине XX века в качестве такой наднациональной структуры выступала Лига наций – детище Версальского мира, который был построен как раз в соответствии с указанной схемой: мы знаем, что главным результатом Первой Мировой войны было раздробление Германской и Австро-венгерской империй на бесконечное множество фрагментированных мелких государств, “изъятие” России из числа государств-победителей и формирование “железного занавеса” вокруг РСФСР.
После окончания Второй Мировой войны, в “фултоновской” речи Черчилля была провозглашена аналогичная геополитическая программа. Правда, на этот раз место Лиги наций заняла ООН, а границы “железного занавеса” передвинулись далее на Запад.
Сегодня – мы видим - фактически происходит реанимация проекта “особого пояса” государств вокруг России, с его подчиненностью НАТО и с упором на специфическое региональное сотрудничество Прибалтики и Украины.
Далее. Нетрудно предположить, что сценарий изоляции России от “цивилизованного мира” предполагает многоходовую геополитическую комбинацию, ключевым моментом которой является “отлучение” России от выходов к южным и северным морям, а также путей транзита углеводородов через “внутреннее” Каспийское море (аналог древнего “Шелкового пути”, где на смену караванным тропам пришли современные газопроводы). Причем, наряду с вытеснением России с Кавказа, Прибалтики, бассейнов Черного и Каспийского морей, сегодня происходит заполнение НАТО “вакуума силы” в стратегических точках Европы: на Балканах, в Черноморских проливах, в устье Дуная.
В этой связи, агрессия против Югославии геополитически является тщательно подготавливаемым этапом передела мира. Дело в том, что и Югославия, и Сербия особенно, географически располагаются на геополитической оси “Европа – Малая Азия”, без “освоения” которой, невозможно соединить военную мощь Западной Европы с геополитическим положением Турции и черноморских проливов, ибо, не вытащив балканскую фланговую “занозу”, невозможно осуществить успешное проникновение в славянский анклав. Неслучайно поэтому все серьезные наступления на Восток в течение нового времени начинались с Сербии. Так было в 1914 году, так было и в начале Второй Мировой войны (широко известно, что из-за операции на Балканах Гитлер был вынужден задержать план Барбаросса на шесть или семь недель).
С другой стороны, Косово поле – это единственная природная равнина в Моравской котловине на Балканах, где можно разместить серьезную военную группировку. Если НАТО сумеет закрепиться в Косовом поле, то это откроет перед альянсом возможность оказывать дополнительное давление на Белград, а, вместе с ним, и на Румынию, Венгрию и Болгарию с целью втягивания их в орбиту геополитических устремлений англосаксов.
В тоже время, если указанные страны, в той или иной форме (пусть, хотя бы в качестве ассоциированных членов) будут вовлечены в противостоящий России военный блок, то, несмотря на уступки по условиям Дунайских конвенций, РФ с неизбежностью потеряет статус Дунайской державы, а у англосаксов появится возможность сформировать достаточно однородный геополитический блок на ближних подступах к Украине.
Конечная цель указанных “перестроений” выглядит вполне транспарентной: полное (причем, на самое неопределенное время) вытеснение России из бассейна Черного моря и устранение потенциальной возможности ее влияния (как наиболее крупной из славянских держав) на развитие событий в Средиземноморье и, следовательно, в Центральной Европе.
Между тем, изменение соотношения сил в ближайшем окружении Российского государства инициирует кровавые конфликты в его пределах. Так, скажем, фактическая потеря Севастополя, в конечном счете, привела к трагедии в Чечне (неужели движение Дудаева было бы возможным, если бы Россия по-прежнему жестко контролировала территории, прилегающие к бассейну Черного моря?), а планомерное вытеснение России с Кавказа – сепаратистские тенденции в мусульманских автономиях и бунты крымских татар на Украине.
Стоит ли говорить, что ни один из указанных планов не имел бы ни малейшего шанса на успех, если бы не трагические события 1991 года?
США заинтересованы в усилении своих позиций в Восточной Европе, бассейне Черного моря, в Средиземноморье, в устье Дуная и на Балканах, а также на путях транзита сырьевых ресурсов (включая энергоносители) из бассейна Каспия и Средней Азии в Европу. Усиление позиций США в указанных пунктах обусловлено ослаблением контроля над ними Российской Федерации и утратой последней статуса мировой державы. Англосаксы традиционно стремятся к изоляции России от стран Западной Европы. Украина явилась инициатором окончательного изменения послевоенного устройства мира (да, и как это могло быть иначе?: с уходом Украины из Союза, последний очевидно потерял свое геополитическое значение). Являясь суверенным государством, Украина, по существу, оказывается гарантом невозможности возвращения существовавшего порядка вещей. Поэтому консервация Украины в качестве экономически несостоятельного, в культурном отношении отсталого, но юридически независимого государства оказывается отвечающей “жизненным интересам” Соединенных Штатов Америки.
В) Германия и Украина: специфика геополитических интересов.
Если англосаксы всегда воевали в Европе “за интерес”, то Германия (см. раб. И. Ильина)– за “жизненное пространство”. Причем со времен Кирилла и Мефодия, основное острие германской экспансии было направлено на славянский Восток. В то время, как англосаксы стремились установить контроль над стратегическими пунктами евроазиатского анклава, германцы уничтожали или ассимилировали одно славянское племя за другим. Геополитические интересы англосаксов не простирались далее стремления овладеть основными торговыми артериями в Восточной Европе; германцев занимали вещи куда более прозаические: бакинская нефть, украинский чернозем, донецкий уголь.
Выше мы уже писали, что идея украинской государственности зародилась на рубеже XIX-XX вв. в недрах польского национального сознания. Между тем, впервые на официальном уровне концепция Киевского княжества, как сателлита Германии была озвучена в высказываниях “железного канцлера” Отто фон Бисмарка. Неслучайно, именно германцы превратили Галичину в “украинский Пьемонт”, а австрийцы в начале XX века уничтожили 60 тыс. галицийских москвофилов. Все самые видные деятели украинского сепаратизма – Грушевский, Шептицкий, Скоропис-Елтуховский, Дмитрий Донцов, в то или иное время, являлись агентами германского Генштаба.
В 1918 году, при гетмане Скоропадском, провела первое испытание “освоения Украины”; в 1941-1943 – второй.
Сегодня, после падения Берлинской стены, германская государственность объективно находится на подъеме исторического развития, канцлеры объединенного государства примеривают на себя тогу европейского лидера. Между тем проблема “жизненного пространства” в современной Германии стоит не менее остро, чем в 1933 году. Десять веков предки современных немцев, через кровавые победы и сокрушительные поражения, осуществляли свой “дранх нах остен”. Немцы – народ основательный: к Первой мировой войне они стали готовится за пятьдесят лет до ее начала. Поступательное движение народов имеет свою историческую инерцию. Направление движения германских племен определилось еще во времена Барбароссы: Восток Европы. Трудно поверить, что демократические формы правления, принятые в современной Германии, являются серьезным противовесом цивилизационным установкам возрождающегося европейского суперэтноса.
Сегодня Германия “сосредотачивается”. Но добродушие “грубого Готлиба” никого не должно успокаивать. Сегодня существуют все условия для возрождения немецких имперских амбиций. С противником проще стравиться, когда в его рядах царит нестроение. Исторический противник Германии – западное и восточное славянство. Поэтому сохранение Украины в качестве суверенного государства полностью отвечает геополитическим интересам немецкой государственности.
Г) Украина, как “троянский конь” поствизантийского цивилизационного пространства.
Современная религиозная ситуация на Украине чрезвычайно сложна. С одной стороны, здесь продолжает активно действовать Украинская Православная церковь Московского Патриархата. (Причем, особенно значительно ее влияние на Востоке и Юге республики, где расположены “твердыни московского православия”: Святогорский монастырь, монастырь св. Владимира в селе Никольское, Успенский монастырь в Одессе, Запорожская, Херсонская епархии Новороссии). С другой стороны, Западе Украины сильны позиции раскольнических православных группировок, униатов и иудаистов. В Донецкой, Луганской, Днепропетровской и Харьковской областях широкое распространение получили различные секты, в том числе и тоталитарные: свидетели Иеговы, баптисты, адвентисты седьмого дня, кришнаиты. В Крыму и малых шахтерских городах Донбасса значительно влияние ислама
Между тем, значение Украины в вопросе размежевания сфер влияния ведущих религиозных конфессий трудно переоценить: как уже говорилось, Киев является колыбель русского православия, ключевым (даже сугубо географически!) звеном поствизантийского цивилизационного пространства. Исключение Киева из иерархии отношений внутри православия с неизбежностью влечет за собой разрушение конфессионального единства на всей территории Восточнохристианской цивилизации, и ее современного ядра – православной России. Важнейшим звеном реализации стратегии размывания поствизантийского цивилизационного пространства является политика расчленения Русской Православной Церкви, осуществляемая нынешним украинским режимом.
Духовным центром сил, стремящихся к разрушению православного космоса, разумеется, является Ватикан, имеющий большой опыт в политике окатоличевания славянских народов. Так, в XII-XII-XIII вв., при содействии немецких феодалов, католицизм проник в Польшу, затем – в Чехию, Венгрию. И хотя в эпоху реформации сама Германия приняла учение Лютера протестантской, указанные страны сегодня числятся среди наиболее верных прозелитов Ватикана.
Сегодня католицизм обрел исторический шанс проникнуть в самое сердце русского православия: в Киев.
Это полностью совпадает с вековыми устремлениями Ватикана. Так, еще в начале XVII столетия папа Урбан VII взывал к галичанам: "О, мои Русины! Через вас-то надеюсь я достигнуть Востока..." И, видимо, не случайно, еще в эпоху последних Романовых, мудрый "реакционер" П. Н. Дурново предупреждал потомков: "только безумец может хотеть присоединить Галицию. Кто присоединит Галицию, потеряет империю..."
Сегодня униатская Галиция – это ключ к православному Киеву. Этим ключом орудуют руки - католические государства Восточной Европы. Глава указанного предприятия ab obo является Ватикан.
Заинтересованность Ватикана в разрушении византийского духовного наследия – вполне понятна: на руинах православной духовности Ватикан надеется построить здание римской вселенской церкви.[2][2] Изучение истоков происхождения геополитических интересов стран Восточной Европы, представляется куда более занимательным.
Исторически Польша, Чехословакия и Венгрия со Средних веков были форпостом латинства против православного мира. И только Потсдам на пятьдесят лет сделал их вотчиной СССР. Однако, и в этот период, они являлись самыми ненадежными партнерами России. (То есть, даже менее лояльными, нежели восточные немцы, которых Горбачев в конце “перестройки” просто “вытолкал в шею” из Варшавского Договора). Между тем, стоило несколько ослабить “дружеские объятья” империи, как восточноевропейские латиняне выскользнули из сферы ее влияния. Причем, обнаруженная ими ретивость объясняется, разумеется, прежде всего, конфессиональными причинами.
Однако, небольшие государственные образования на стыке мощных геополитических систем, особенно в период обострения международных отношений, по определению, не могут иметь ни независимой внешней политики, ни устойчивой “национальной” идеологии. Ad obo, они с неизбежностью либо идеологически зависят от России, либо оказываются втянутыми в орбиту сил, с ней соперничающих. В итоге, государства западных славян и угров довольно скоро обрели нового сюзерена.
В этом смысле, особая ожесточенность, проскальзывающая в отношениях РФ с бывшими сателлитами, имеет свое очевидное объяснение: это - ненависть проданного холопа к бывшему своему господину.
Разделение Украины и России открыло возможность перед европейскими “карликами” сыграть роль “доброго барина” в отношениях с обнищавшей Украиной. И этой роли они добросовестно следуют, особенно ПНР. И Польша, и Чехия, и Словакия сегодня, по “мелочам”, безусловно, помогают Украине. При этом, – как и положено ответственному доброхоту - они не забывают последнюю поучать. “Добру”, “истине”, “хорошим манерам”. И, вместе с тем, истинной вере.
Вот так, постепенно, ненавязчиво, незаметно Украина “вымывается” из поствизантийского цивилизационного пространства, у истоков которого стояла Киевская Русь. В итоге украинское национальное самосознание подвергается немыслимым перегрузкам (см. раб. Н. Трубецкого) и, в конечном счете, раздваивается. А Ватикан постепенно приближается к решению поставленной геополитической задачи.
Однако, униаты и паписты – всего только самые крупные стервятники, слетевшиеся к расчлененному телу Советской империи. Рядом с ними кружат птицы поменьше. Плюралистические Соединенные Штаты “представлены” в духовной жизни Украины кришнаитами, иеговистами, представителями многочисленных неопротестантских сект; “монофизичные” немцы – баптистами и пятидесятниками; на Украине сегодня можно встретить корейских, китайских, индуистских, японских проповедников. Не уступают им и “доморощенные” мессии, вроде пресловутого руководителя “Белого братства” Анатолия Криволапова. И всех их тепло привечает правящая киевская политическая элита во главе с президентом страны.
Но это еще не самое страшное. На фоне эрозии черноморского статуса России и роли русских, как главного геополитического и исторического субъекта в регионе Евразии, и последовавшей за ними фрагментации православного и славянского компонента в Восточной Европе и на Балканах, что – см. выше – непосредственно связано с отсутствием осмысленной стратегической линии России в отношении Украины, новый импульс в своем развитии обретает сегодня и мировой ислам.
Так, например, непосредственным результатом происходящего на наших глазах “размывания” поствизантийского цивилизационного пространства явилось широкое распространение геополитической идеи "исламской дуги от Адриатики до Великой Китайской стены" (автор: А. Изетбегович). Наряду с этим, реальное воплощение получила стратегия Черноморо-Кавказско-Каспийской дуги, продвигаемая современными пантюркистами. В итоге, на Севере Европы сегодня Россия почти возвращена к положению ante bellum Livoniem и может потерять обеспеченный в военном измерении выход к морю, а на Черном море - уже находится в положении post bellum Crimeum. Небывалая драма крушения исторической роли России вкачестве отдаленного следствия обеспечила успехи движения “Талибан” в Афганистане, стимулирует бесконечные кровавые брожения в Арабском мире, подогревает возрастающие аппетиты Турции на Кавказе, Закавказье и в Причерноморье, инициирует динамические процессы на территории постсоветской. Средней Азии, и т.д., и т.п.
На первый взгляд, все перечисленное выглядит не вполне очевидным. На самом же деле, все упомянутые процессы – взаимоувязаны. По крайней мере, в том смысле, в котором, так или иначе, оказываются взаимосвязанными все актуальные исторические процессы. Россия сегодня не уделяет должного внимания перипетиям религиозной жизни на Украине. Таким образом, она – вольно или невольно – инициирует прогрессирующую эрозию поствизантийского цивилизационного пространства. Разрушение духовной среды обитания народа с неизбежностью влечет за собой изменения его ментального облика. Последствия подобного “социального эксперемента” - не поддаются никакому прогнозированию.
Какие же выводы можно сделать из всего вышесказанного?
1. В настоящий момент у России отсутствует четко сформулированная иерархия внешнеполитических приоритетов, включая ясное понимание того обстоятельства, что исходным пунктом внешнеполитической программы правительства РФ сегодня должна стать оптимизация взаимоотношений со странами “ближнего зарубежья”, в контексте которой центральной проблемой ipso facto является т.н. “украинский вопрос”;
2. Сущность “украинского вопроса” состоит в том, чтобы всеми доступными средствами вовлечь Украины в сферу влияния Российской Федерации, ибо в противном случае, Украина с неизбежностью окажется в стане геополитических противников РФ, что грозит последней неисчислимыми негативными геополитическими последствиями;
3. Смена внешнеполитического курса Украины сегодня может произойти только путем смены правящей в этой стране политической элиты. Политика, которую проводит нынешнее киевское руководство прямо и непосредственно противоречит жизненным (как экономическим, так и политическим, духовным, культурным ets) интересам и устремлениям, как украинского, так и великорусского народов. Именно это обстоятельство, при всей сложности поставленной выше задачи, вселяет веру в ее принципиальную разрешимость.