Лао-цзы — человек и книга

В этой связи возникают два вопроса. Первый касается времени жизни самого Лао-цзы (чей фамильный знак был Ли, а имя — Дань), а второй — датировки самой книги. Между ними нет необходимой связи, ибо вполне возможно, что на самом деле жил человек по имени Лао Дань, который был старше Конфуция, но книга появилась значительно позже. Этого взгляда придерживаемся и мы, ибо он не противоречит традиционным описаниям Лао-цзы — человека, ибо в них не утверждается, что именно он, Лао-цзы, создал одноименный текст. Поэтому мы принимаем традиционные сведения о самом Лао-цзы, но текст «Дао-дэ цзина» относим к позднейшему периоду. Ныне я убежден, что текст был создан позже, чем я указывал в своей «Истории китайской философии», опубликованной в 1934 г. Я полагаю теперь, что он был написан или составлен после Хуэй Ши и Гунсунь Луна, а не до них, как я писал ранее. Ибо в «Дао-дэ цзине» содержатся обширные рассуждения о «безымянном», а для того, чтобы говорить о нем, необходимо в первую очередь иметь представление о самих именах.

Эта позиция отнюдь не утверждает, что между Лао-цзы и «Дао-дэ цзином» вообще нет никакой связи, ибо текст вполне может включать высказывания и самого Лао-цзы. Однако я убежден, что отраженная в книге система мысли в целом не может быть порождением времен Конфуция и, тем более, еще ранних. Все же в последующем, чтобы избежать излишнего педантизма, я буду говорить «Лао-цзы сказал то-то и то-то», а не «в книге "Лао-цзы" сказано то-то и то-то», точно так же, как мы по-прежнему говорим о восходе и заходе солнца, хотя прекрасно знаем, что само солнце не восходит и не заходит.

Дао, Безымянное

Мы видели в последней главе, что философы «школы имен», изучая имена, смогли открыть «то, что лежит за пределами форм и свойств». Однако большинство людей мыслит исключительно в понятиях «того, что находится в пределах форм и свойств», то есть реального мира. Видя «реалии», они без труда выражают их, и, хотя и исполь­зуют имена, не осознают, что они есть имена. Поэтому, когда философы «школы имен» стали размышлять о самих именах, это было большим шагом вперед. Мыслить имена — значит мыслить мышление. Это мысль о мысли, то есть мысль более высокого уровня.

Все вещи, «лежащие в пределах форм и свойств», обладают именами, или, по крайней мере, возможностью их иметь. Они именуемы. Но Лао-цзы говорит не об именуемом, а о безымянном. Не все находящееся «за пре­делами форм и свойств» безымянно. Универсалии, например, лежат «за пределами форм и свойств», но они не безымянны. Но, с другой стороны, то, что безымянно, скорее всего находится за пределами форм и свойств. Дао (Путь) как раз и есть такое понятие.

В первой главе «Дао-дэ цзина» сказано: «Дао, которое может быть выражено в словах, не есть вечное Дао; имя, которое может быть названо, не есть постоянное имя. Безымянное есть начало Неба и Земли; именуемое есть мать всех вещей». А в главе 32 говорится: «Дао вечно, безымянно, необработанная глыба... Когда глыба обработа­на, то появляются имена». Или в главе 41: «Дао, сокрытое, безымянно». В даосской системе различаются ю (наличие) и у (отсутствие), а также ю мин (названное, именуемое) и у мин (неназванное, безымянное). Эти два различия по сути есть одно, ибо то и у — просто сокращение терминов ю мин и у мин. Небо, Земля и все вещи — именуемы. Поэтому Небо называется Небом, Земля — Землей, и каждая вещь имеет свое имя. Поскольку есть Небо, Земля и все вещи, есть и имена Неба, Земли и всех вещей. Или, как говорит Лао-цзы: «Когда глыба обработана, есть имена». Дао же безымянно, но при этом именно благодаря Дао существуют все вещи. Поэтому Лао-цзы говорит: «Безымянное есть начало Неба и Земли, именуемое есть мать всех вещей».

Раз Дао безымянно, оно не может быть выражено в словах. Но если мы хотим говорить о нем, мы вынуждены как-то его обозначить. Поэтому мы называем его «Дао», хотя на самом деле это не имя. То есть назвать «Дао» Дао — не то же самое, что назвать стол столом. Когда мы называем стол столом, мы подразумеваем, что он обладает некото­рыми атрибутами, по которым его и можно назвать. Но когда мы называем «Дао» Дао, мы не можем говорить, что оно обладает какими-то именуемыми атрибутами Это лишь обозначение, или, если пользоваться расхожим в китайской философии выражением, «Дао» — это имя, которое не есть имя. В главе 21 «Дао-дэ цзина» сказано: «От прошлого к настоящему его [Дао] имя не перестало быть, но видело начало [всех вещей]». Дао — то, через что все обретает существование. Поскольку вещи есть вещи, Дао никогда не перестает сущес­твовать, и имя «Дао» тоже не перестает существовать. Оно есть начало всех начал и потому видело начало всех вещей. Имя, которое никогда не перестает быть, есть постоянное имя, и такое имя в действительности вовсе не является именем Поэтому сказано: «Имя, которое можно назвать, не есть постоянное имя».

«Безымянное — начало Неба и Земли». Это высказы­вание лишь формально и не позитивно. То есть, оно не дает никакой информации о явлениях. Даосы полагали: раз есть вещи, должно быть то, через что они получили существование. Это «то» они обозначили как Дао, что в действительности именем не является. Понятие «Дао» тоже лишь формальное, не позитивное. Оно ничего не говорит о «том», через что все вещи обретают существование. Все, что мы можем сказать — Дао, поскольку через него становятся все вещи, не может быть лишь вещью среди других вещей. Ибо если бы оно являлось таковой, оно не могло бы в то же самое время быть тем, через что все вещи обретают существование. Каждая вещь обладает именем, но Дао не есть вещь. Поэтому оно «безымянно, необработанная глыба».

Все, что обретает существование, становится существом, и таких существ много. Обретение существования существами означает, что первым из них является Наличие. «Первое из них» — не во временном, а в логическом смысле. Например, если мы говорим, что сначала появились какие-то животные, а потом человек, здесь «вначале» имеет временной смысл. Но если мы говорим, что вначале должны появиться животные, а уже потом — люди, то в данном случае «вначале» употребляется в логическом смысле. Формулировка «происхождения видов» утверждает о фактах. Чтобы она могла быть высказана, необходимы были долгие годы наблюдения и изучения Чарльза Дарвина. Но наше второе высказывание ничего не сообщает о фактах. Оно лишь утверждает, что существование людей логически подразумевает существование животных. Точно так же существование всей вещей подразумевает и существование Наличия. В этом смысл фразы Лао-цзы: «Все вещи Поднебесной рождаются из наличия [то], а наличие рождается из отсутствия [у]» (гл. 40).

Положение Лао-цзы не утверждает, что когда-то было лишь Отсутствие, а затем пришло время и Наличию воз­никнуть из Отсутствия. Оно лишь означает, что если мы проанализируем существование вещей, мы увидим, что прежде существования вещей должно быть существование Наличия. Дао есть безымянное, есть Отсутствие, порождающее все вещи. Поэтому еще до существования Наличия должно существовать Отсутствие, из которого и рождается Наличие. Сказанное здесь относится к онтологии, а не к космологии. Оно не имеет никакой связи со временем реального. Ибо во времени и реальности нет Наличия, они сами лишь наличествуют.

Есть множество вещей, но есть только одно Наличие. В «Дао-дэ цзине» сказано: «Дао порождает одно. Одно порождает два. Два порождает три. Три порождает ми­риады вещей» (гл. 42). «Одно» — это Наличие. «Дао порождает одно» равносильно «Отсутствие порождает На­личие». Что касается «двух» и «трех», то здесь существует множество интерпретаций. Но сказать, что «одно поро­ждает два, два порождают три, три порождают мириад вещей» — то же самое, что сказать: «Наличие порождает мириад вещей». Наличие — одно, а два и три — это начало множества.