Людочкина мама вышла с работы и увидела праздно шатающегося мужчину. И действительно, было видно, что у мужчины случился праздник, от которого его шатало по всему тротуару, как моряка на палубе корабля, попавшего в шторм. Мужчина пытался зацепиться за столб, но сделать это ему никак не удавалось. Его удивленное лицо выражало полное непонимание действительности, а изо рта неслась зловонная фраза: «Пить нужно бросать».
Людочкина мама задумалась о загадочности русской души. Она, душа, любит праздники, веселье, во время которых расширяется до осознания Вселенной и понимания смысла существования, а затем вместе с похмельем впадает в черную тоску, корит себя и задумывается над бренностью жизни. Вся культура наша и искусство насквозь пронизаны меланхолией, отдающей перегаром прошлых, веселых деньков. Яркий тому пример – Лев Толстой. Какой писатель и какая бесславная смерть!
Мужчине было нехорошо. Он окинул взором городские просторы и заметил Людочкину маму.
- Э, как тебя там… А! Женщина!!! Че-то плохо мне. Где тут…
- Аптека, - подсказала ему Людочкина мама.
- Какая аптека? Магазин, спрашиваю где? Сто грамм надо.
Русскую душу действительно, кроме русских, никто понять не может, но ее нельзя и убить. Все трудности преодолеет, став еще более родной и… Нескладной. Размышления вдруг прервались, потому что Людочкина мама стала счастливой свидетельницей проявления загадочности русской души. К стоявшему возле столба мужчине подошел другой праздношатающийся субъект:
- Привет.
- Ты кто?
- Как кто?! Твой лучший друг – Федя.
Мужчина у столба тяжело задумался. Затем, подозрительно прищурившись, посмотрел на Федю:
- У меня, вообще-то, нет друзей.
Ответ не заставил себя долго ждать. В мгновение ока Федя залепил не узнавшему его другу звонкую пощечину, который, в свою очередь, не замедлил ответить. Отвесив друг другу с десяток оплеух, они остановились. Запыхавшийся мужчина у столба поднял в небо указательный палец и воскликнул:
- Стоп! Я все вспомнил. Федька, ты что ли?
Федя обрадовался:
- Узнал? А я то уж подумал, что это не ты.
Их лица, опухшие от водки и полученных ударов, выглядели счастливыми.
- Ну что, это дело нужно обмыть, - предложил Федя другу.
Тот с готовностью согласился. Людочкина мама не верила своим глазам – в обнимку мужчины шли в магазин. И еще долго в ее ушах звучали возгласы:
- А я ведь тебя сначала не узнал. Как говоришь тебя зовут? Федя? Точно! Кажется, мы учились вместе? Нет?! Ну, не важно. Все равно ты – мой лучший друг.
Второй вторил:
- А я думаю, когда же ты в себя придешь. Обиделся. Ну, ничего - размялись. Сейчас все будет нормально. Пошли, Боря. А, так ты не Боря?! Тогда извини. Зато познакомились, а за это все равно нужно выпить.
Балбесник
Людочкин папа, как-то придя с работы, понял, что читать газеты не в силах. Случайно он наткнулся на яркий цветной журнал «Балбесник», который выписывала для себя маленькая Людочка. Когда-то папа и сам его читал. Почувствовав интерес, глава семейства сел к в кресло, ленивою рукой подтянул к себе журнал и открыл его:
«Голливуд приступил к съемкам нового блокбастера «Семеро козлят». В прокат фильм планируется запустить в конце года, но у нас он уже есть. На роль волка пригласили известного гурмана Энтони Хопкинса. Продюсеры утверждают, что в отличие от «Молчания ягнят» козлята в новейшем боевике молчать не собираются. Фильм обещает хорошие кассовые сборы, и уже сейчас создатели шедевра собираются снимать продолжение - «Козлы навсегда!»
Людочкин папа недовольно хмыкнул. Ни слова об экономическом кризисе и природных катаклизмах, зато было много другой полезной и умной информации. Так Людочкин папа узнал, что Бритни Спирс никогда не была девственницей, но теперь, чтобы не разочаровывать поклонников, собирается стать ею. Что у Майкла Джексона нос отваливался, благодаря загадочной болезни, которою Короля поп-музыки наградила в Нью Йорке русская проститутка Глаша. Что Витас сорвал голос, и врачи постарались, чтобы навсегда.
- Да-а, - удивленно вздохнул Людочкин папа. - Чего только не делается на белом свете!
Далее глава семейства узнал, что сексуальное меньшинство стало большинством. Что в двенадцать лет не девочки, а в тринадцать уже не мужчины. Что в год Козы были очень популярны хеви-метал и «новые русские», потому что их «козы» самые козявистые. А самыми крутыми современными бой-френдами и герлами считаются «отвязные» девчонки и мальчишки с отрицательным IQ. В журнале даже приводился тест. Как ни старался Людочкин папа, на современного Казанову так и не сгодился. Эдик Фонарейкин почувствовал себя не модным и ужасно старым, а пестрые картинки в журнале неприятно раздражали зрительный нерв.
- Папа, правда, клевый журнал? – спросила Людочка.
- Правда, дочка, - устало ответил Эдик Фонарейкин.
- Жаль только, что про Эминема ничего не пишут.
- Разве? Я не заметил.
Интервью с современной рок-звездой Людочкиного папу немного испугало:
«Уходя, я гашу всех! Так спокойнее. Сами знаете, какие нынче поклонники. За лишнее телодвижение эти подонки готовы на что угодно».
Вдруг сердце Людочкиного папы радостно вздрогнуло. Что-то писали о «Битлз». Оказалось, злорадствовали – стариков-то осталось двое. Зато хвалили наших теннисисток, которые за границей всегда принимают запрещенные позы и удачно выскакивают замуж. Информация шла под лозунгом: «Да здравствует раскрепощение! В этом сила обольщения». В обзоре новых книг восторгались Дейлом Карнеги. Книга называлась «Как предать друга, не обидев его», и Людочкин папа вдруг осознал, что решительно ничего не понимает.
- Как тебе, папа? - поинтересовалась Людочка.
- Стар я для таких журналов. А почему про Ирак ничего не пишут?
Людочка укоризненно посмотрела в глаза отца и сказала:
- Папа, о таких мелочах в этом журнале не пишут.
О железной дороге
Людочкин папа решил навестить в деревне маму. Ехать нужно было на электричке, и перед Эдиком Фонарейкиным во весь рост встал вопрос нравственного содержания – покупать билет или ехать «зайцем»? Можно было и купить, ведь Фонарейкины в деньгах не нуждались, но захотелось вдруг прочувствовать всю прелесть российской железной дороги, всю ее необъятную халяву и неудобства. К тому же, Людочкин папа рыжим был только в детстве.
Эдик Фонарейкин задумался. Железная дорога – прекрасное изобретение для тех, кто устал от ночных клубов, кухонных посиделок, работы и городского отдыха. Плетется себе поезд, пыхтит, откашливается, как заядлый курильщик, и время внутри него не властно над людьми, потому что, чем тише едешь, тем дальше будишь. Да! Если еще и с песнями, да с водочкой. Все соседи проснутся, но ругаться не станут. Поддержат, приободрят, напоят, накормят, и с тобой еще и песни петь будут. Что-нибудь из «Фабрики звезд», типа «Я теряю корни». Да, о корнях в поездах и электричках как-то с мазохическим остервенением забывают. А ну их всех!
И все-таки, быть или не быть? Купить билет или прокатиться? Говорят, кто не рискует, тот пьет шампанское за чужой счет. Но совесть, воспитанная годами социализма, стучала по сердцу Людочкиного папы: «Нельзя! Нельзя! Нельзя!» Отчего же? Сейчас все можно, а «заяц» тот же спортсмен. Сидит, ждет, когда подойдет грузный контролер и спросит билетик. Адреналин в крови шумит, на душе радостно и гадко, от чего вдруг понимаешь, что жизнь – штука простая и неприхотливая, а человеку для счастья нужно всего лишь проехаться в электричке. Бесплатно! И главное для безбилетника в конце пути попасться, потому что - если не пойман, не кайф. А потом показать контролеру дулю (или язык) и выпрыгнуть с едким хихиканьем на своей станции. Вот где счастье-то зарыто!
Одним словом – халява. Не нужно никаких реформ железнодорожного транспорта, и так все хорошо. Сладкое это слово – халява. Повторять его хочется десятки, тысячи и миллионы раз. Кто не работает – тот ест. Да, именно тот самый, потому что это «халява», которую у нас любят все и ради которой у нас пойдут на многое. В душе Эдика Фонарейкина родилось радостное и не очень светлое чувство. Проехаться! Или… Философ несчастный.
«Халява», - несколькими днями позже подумал Людочкин папа и взял-таки билет. Проходя мимо зеркала в вокзальном туалете, он взглянул на себя - волосы не порыжели, и совесть была удовлетворена.
Веселые деньки
Чего только не увидела Людочкина мама за время праздников. Например, как-то вечером возвращаясь с Людочкой из гостей, она заметила пьяного мужчину. Он стоял на трамвайной линии и о чем-то упорно думал. С криком к нему подскочила женщина:
- Что, идиот, жить надоело?!
На что мужик флегматично ответил:
- Объедут. Я на этом месте подумал, потом мысль забыл, а сейчас вернулся, чтобы вспомнить.
- Как же тебя объедут? Это трамвайная линия! Ты что, как Анна Каренина умереть хочешь?!
- А что?! У меня и фамилия Каренин. У нас в роду давно иммунитет и на поезда, и на трамваи выработался.
Да, вот это были праздники. Не успели поработать после первого мая, а в подворотне, ехидно улыбаясь, уже поджидал день Победы. А сколько проводилось всевозможных конкурсов и акций в эти солнечные весенние дни! Людочкина мама все их даже не смогла вспомнить. Но, например, на кладбищах прошли народные гуляния «Помнем всех усопших!» с праздничным разбрасыванием цветов и танцами. В довершение усталые, но счастливые люди исполняли знаменитую русскую песню «Черный ворон». Неожиданно оживленно был проведен городской конкурс на лучшего наркомана подъезда. Позже выяснилось, что победитель скончался от сверхдозы. Очень весело проходил конкурс «Приколись по караоке», на котором естественное непопадание в ноты поощрялось дебильным смехом наблюдавших и ценным подарком в виде нового альбома Кобзона.
В эти дни на улицах города можно было заметить патриотично настроенных юношей, которые выкрикивали лозунги примерно следующего содержания: «Дайте нам американца. Дайте нам его порвать!» А еще под открытым челябинским небом был проведен конкурс «Мисс Провинция – 2003». Его выиграла барышня Дуняша из деревни Захолуст.
Замечательно, что проводились всевозможные эстафеты. Так все желающие на центральных улицах города могли оперативно передавать эстафетную кишечную палочку. По улице Культуры возле дома (номер содрали) прошла научно-практическая конференция, в которой приняли участие все желающие горожане. Собрание носило строгое, но исчерпывающее название: «Паразитус обормотус. Перспективы развития».
Конечно, не обошлось без инцидентов. Но какой праздник проходит без них?! Так три специалиста в области бытового пьянства будоражили общественность своими дикими выходками и трусами. В день Победы они разожгли на площади вечный огонь, с которым пожарники уже которые сутки ведут безуспешную борьбу. На вопрос милиционеров зачинщики со вздохом ответили: «А что делать? Профессия у нас такая».
Активно провела праздники деловая элита города. Людочкина мама догадалась об этом, наблюдая за своим начальством. Так получилось, что легкие праздничные фуршеты плавно перешли в долгий будничный запой. Теперь вот уже две недели лучшие люди города героически борются с желанием выйти на работу. Свою акцию протеста они назвали «Бизнесмены тоже люди».
Вот так! Да, богатое на события выдалось начало мая. Людочкина мама вдруг поняла, какая у нас нескучная жизнь и как сильно она ее любит. Но праздников все-таки захотелось поменьше…
Последний звонок
Все не то, все не так. Людочка поняла это сразу, как только очутилась на школьном дворе. Одноклассники не дергали ровесниц за косички, а восхищенно провожали взглядами выпускниц в коротеньких юбках и с пивными банками в руках.
- Жарко, - облизнувшись, произнес Людочкин сосед по парте, добрый мальчик Боря.
Обомлевшими глазами он следил за старшеклассницей. Людочка хмуро посмотрела в небо. Небо тоже было хмурым – огромная туча нависла над школьным двором, накрапывал дождик и, вообще, жары в воздухе не чувствовалось.
- От чего же тебе жарко, болван? - рассердилась Людочка. - Не от той ли девицы?
- Не от той, - нашелся Боря. - Рядом смотри. Видишь? Такая вся…
- Хватит! - отрезала, обидевшись, Людочка.
Для чего она утюжила нарядное платьице, надевала банты? Для кого, в конце концов, она впервые накрасила губы?! Почувствовав себя ужасно одинокой, Людочка присоединилась к одноклассницам. Те возмущались не меньше.
- Глядите, как они расфуфырились. Ой-ой-ой. Лицо все косметикой измазали. Ой-ой-ой. Туфли на высоких каблуках. Ой-ой-ой… Девчонки, когда же и мы вырастем?!
Людочка тоже задавала себе этот вопрос и окончательно разозлилась. Директор школы на линейку опаздывал. Девочке страшно хотелось домой, но гордость уйти не позволяла. На глаза навернулись скромные девичьи слезы, как вдруг показался директор. Его под руку вела завуч по воспитательной работе:
- Скорее, скорее дайте директору микрофон, а то его сейчас стошнит!
Указание было выполнено, директор сладко улыбнулся и начал речь, которая была бессвязной, но вполне убедительной:
- Последний звонок, дети, не всегда последний. У вас таких звонков, дети, в жизни будет много. У меня они, к примеру, случаются каждый год в это время. Желаю и вам того же. В институте, на работе… Даже те, кому повезет пройти свой жизненный путь по тюрьмам и колониям, все равно услышат свой последний звонок, и он необязательно будет означать, что последний. Желаю вам…
Директор качнулся, но завуч была настороже, поддержала за локоть мужчину, который продолжил:
- Такие вы сегодня все нарядные, красивые. С пивом. Пиво – это хорошо, дети. Однако, как сегодня жарко!
И вдруг хлынул дождь. Школьники с визгом бросились врассыпную, даже завуч оставила директора наедине с микрофоном. Людочка забежала в школьный вестибюль. Грянула буря, и настроение у девочки улучшилось. Краем глаза она заметила Борю. Добрый мальчик остановился неподалеку, и весь вид его кричал о прощении:
- Ты сердишься на меня, Людочка?
- На дураков не обижаются, - гордо ответила Людочка и выскочила на улицу... Под дождь.
Казанова в отставке
У Фонарейкиных случилось радостное событие – тринадцатая годовщина со дня свадьбы. После работы Людочкин папа купил огромный букет роз и уже спешил домой, когда вдруг заметил своего институтского приятеля. Он был такой же стройный, красивый и подтянутый, как в молодости. Эдик Фонарейкин всегда ему завидовал. Институтский приятель был Казановой в самом настоящем смысле этого слова.
- Неужели это ты?! - воскликнул Эдик Фонарейкин, не веря собственным глазам.
Приятель втянул носом запах роз и сказал:
- Профессионально пахнут.
- Жене купил. Ты сам не женился?
- Нет.
- Как?! До сих пор?
- Девушки уходят с другими.
- Не может быть!
- Но остаются со мной. А потом снова уходят. Здесь важно понять психологию... Конечно, я говорю только о тех, кого знал лично. Они же думают как?
- Как? - переспросил Эдик, даже не представляя, что женщины умеют думать.
- Нет, рассуждают мои женщины, не приручишь. Этого не приручишь. К тому же, странный какой-то, да еще и худой. Покормить бы его. Нет, не надежен. Не пьет – это хорошо. Курит – плохо. Стоп! Как это не пьет? Вроде русский. Что-то здесь не так. Да, странный – не пьет, матом не ругается, а говорит много и все не про то. Про звезды, про цветы. Дурак. Про деньги нужно говорить. Настоящая находка для шпиона, но не для семьи. Боже, ругательство какое – он, наверное, интеллигент! Кошмар. Он, может, и спать захочет раздельно? Ужас. И по ночам вместо трех заветных слов: «Я получил зарплату» он будет шептать «надо помочь бедным» или что еще хуже – пошлое «я люблю тебя». Так не современно, пошло и низко. Мне нужен мужчина, который всеми фибрами своей безалаберной души кричит «хочу!» и тут же берет желаемое за жабры. Или за действительность. А действительность у меня неплохая. У этого, правда, тоже ничего, но странен до безобразия, утончен до Оксфорда, и ведь цепляет нас, женщин, чем-то. Цепляет! И… Смущает, замечает это, и потому смущает еще больше. Какой невозможный человек. Нет, это даже не человек. Это какой-то страшный и подлый садист! Мне с ним не по пути, - институтский приятель выдохнул. - Вот так примерно думают мои женщины.
- Ух ты! - восхищенно пробормотал Эдик Фонарейкин, - Как ты до такого дошел, вернее, я хотел сказать догадался?
- Женщины молча не уходят.
Эдик Фонарейкин давно уже заметил, что за их разговором внимательно следит какой-то мужчина, который, воспользовавшись паузой, подошел к институтскому приятелю и шепнул:
- Дорогой, ты скоро? Мы опаздываем.
Казанова мило улыбнулся Людочкиному папе:
- Приходи ко мне в гости. Поговорим.
- Я бы с радостью, но у меня много работы, - смущенно проговорил Эдик Фонарейкин и быстро затерялся в толпе.
Никотиновая история
После дня независимости Людочкин папа решил бросить курить. Решение рождалось долго и в муках, не то что дети. И все же… После торжественного выброса сигарет в мусоропровод глава семейства почти сразу почувствовал тошноту свободы. Через несколько часов свобода стала такой необъятной, что от нее пересохло во рту, а затем вдруг захотелось поглощать пищу в количествах, не предусмотренных семейным бюджетом и холодильником. Людочкин папа бросал тоскливые взгляды на своих близких, и видел он их всех! Глава семейства хотел курить, пусть хоть и дедушкину «Приму». И потому деда этого Людочкин папа видел еще дальше.
Сила воли, эта маленькая противная штучка, мешающая жить, сопротивлялась, а в ушах уже звучали милицейские сирены: «Сопротивление бесполезно! Сдавайтесь!» От этого шума в непослушных пальцах, как рябь на воде, появлялась и проходила дрожь. Наконец, сопротивление было сломлено. Жалобно поскуливая, воля спряталась за учащенным сердцебиением, а Людочкин папа прокрался в дедушкину комнату:
- Дед, «Прима» у тебя осталась?
- «Прима»? Осталась! - как можно громче ответил дедушка и противно захихикал.
- Предатель! - захрипел Эдик и попятился прочь.
О, как жестоко время, как безобразны нравы! «Конечно, человек божья, но все-таки, какая тварь!» - подумал Людочкин папа и столкнулся в прихожей с женой.
- Дорогая, больше я не боюсь рака легких!
- Я была уверена, что тебя хватит не надолго, - улыбнулась Людочкина мама. – И все-таки давай ложиться спать.
Спать! Как глупо и банально по сравнению с жаждой никотинового тумана. Однако Людочкин папа подчинился. Жена уснула быстро, а Эдик так сомкнуть глаз и не смог. Тяжко бремя бросающего курить. До самого утра Людочкиному папе мерещилась дымящаяся во рту сигарета. Иногда она раздувалась до размеров сигары, увы, пока не материальной.
Едва забрезжил свет, Эдик уже твердо стоял на ногах. Супруга, зевнув, спросила:
- Дорогой, который час?
- Пора на работу, - быстро проговорил Эдик и, одевшись, выскочил из квартиры.
Людочкина мама протерла глаза и посмотрела на будильник. После этого она улыбнулась и перевернулась на другой бок. Стрелки часов показывали четыре часа утра.
Лагерное письмо.
Однажды вечером Людочкиной маме пришло заказное письмо. Посмотрев на адрес, Светлана Фонарейкина ахнула:
- Это от Людочки.
- А разве она не дома? - отрываясь от газеты, спросил Людочкин папа.
- Она уже вторую неделю в пионерлагере, - строго ответила Светлана и распечатала письмо.
- Вслух читай! - воскликнул вбежавший в комнату дедушка.
Светлана раскрыла письмо и начала читать:
«Здравствуй, мама. Пишет тебе дочка Людочка из пионерлагеря «Красная зорька». Хочу рассказать о том, как живу, и обязательно это сделаю, начиная со следующего предложения.
Мама, когда вы с папой решили отправить меня в пионерлагерь, то обещали мне солнце, тепло и отдых. Но какой может быть отдых, когда я даже в школу раньше девяти не вставала, не говоря уже о зарядке на открытом воздухе?! Конечно, свежий воздух, как мне объяснили, полезен, но я и не предполагала, что при этом он обязательно для свежести пахнет навозом. Мама, солнца здесь нет, зато в изобилии комары. Кормят нас хорошо, много и как беременных, то есть без соли. Купалась я только один раз, да и то в тазике. Горячей воды нет, но холодная из крана теплее, чем в озере. Мама, на озере еще не сошел лед, и с самой зимы в воде плавают два утопленника. Это местная достопримечательность, посмотреть на которую приезжают туристы и милиция. Мама, я практически не выхожу на природу – целый день идет проливной дождь. Мама, ты остерегала меня от медведей! Могу обрадовать - их здесь нет, по лесу бродят только дикие мужчины. Знаю об этом, потому что сама видела. Однажды мы с подружками играли в прятки, попали в лес, а мужики сказали, что они грибники, но я же не дура! А вообще, в лесу грибы такие огромные, что я подозреваю - они радиоактивные. Мужики, похоже, тоже.
Раньше одиннадцати дома я спать никогда не ложилась, вот и объясни мне, мама, какой может быть отдых, когда отбой противные дудки трубят в девять вечера? Мама, ты помнишь, какой фильм у меня был самым нелюбимым? Так вот, «Список Шиндлера» я смотрю теперь каждый день. Я стала понимать евреев. Мама, разве это нормально? В общем, если вы не приедете за мной в ближайшие дни, я приду домой автостопом. Вы должны знать, какими это грозит последствиями. А вообще, это шутка, но все же, мама, разве это отдых? Приезжайте скорее и заберите меня в мой любимый, грязный и шумный город».
В финале письма плакали все, кроме Людочкиного папы:
- Пионерлагерь воспитает у нашей дочери характер, чувство товарищества и еще многое другое, о чем мы в наши юные года даже не подозревали.
- Угрохаете ребенка, изверги! - с плачем воскликнул Людочкин дедушка.
- Не угрохаем, - спокойно ответила Людочкина мама.
Муж удивленно посмотрел на нее и поддакнул:
- Конечно, не угрохаем.
- Потому что завтра мы забираем Людочку обратно, - резюмировала мама, и ушла умываться перед сном.
Прекрасный летний день
Лето, хоть и запоздало, хромая на обе ноги, пришло в наш город. Людочкин дедушка теперь все дни проводил на улице, играя в карты со своим ровесником и просто хорошим соседом. Вот и сегодня, едва очнувшись ото сна, Людочкин дедушка поспешил во двор. Гораздо позже, вечером, потирая свои намятые бока, он с грустью вспоминал о проведенном дне, а потом понял, что в действительности мудрость не всегда приходит с возрастом. Бывает, что возраст приходит один. А как все начиналось…
Нещадно жарило солнце и освещало следующую картину. Дядя Федя, местный весельчак, несмотря на свой возраст и рост, спал в песочнице. Рядом с ним мирно играл чей-то ребенок – он вытаскивал из кармана дяди Феди деньги, а в карман сыпал песок. Ребенку явно хотелось другого, например, строить песочные замки, но под строгим взглядом своей матери, которая стояла неподалеку, он продолжал обучаться хитрой профессии вора. Из кустов раздавались любопытные звуки. Да, хоть одна проблема, а именно жилищно-бытовая еще волнует молодежь. Людочкин дедушка улыбнулся двум озабоченным подросткам, потому что знал – это их раздражает.
Сосед уже сидел за столиком. В его руках Людочкин дедушка увидел колоду карт, и улыбнулся снова. Он знал, что его соседа улыбка раздражает тоже.
- Ты что такой счастливый с самого утра? Сто грамм принял?
- Просто день хороший, - ответил дедушка и еще раз одарил соседа своей ослепительно беззубой улыбкой.
День обещал много счастливых минут, но странно, Людочкин дедушка проигрывал. Этого с ним не случалось давно. В своем дворе он слыл лучшим игроком в «дурака».
- Дурак, - радостно констатировал сосед.
У дедушки от оскорбления потемнело в глазах. Запыхтев, он предложил:
- Что-то жарко сегодня. Может, отложим игру до вечера?
- Хлызда.
- А ты - карточный шулер! - не сдержавшись, ответил дедушка.
Сосед нахмурился и даже небо, казалось, нахмурилось невесть откуда набежавшими тучками.
- Хлызда, - повторил сосед.
- Шулер! - все более раздражаясь, крикнул дедушка.
- А я в тебя сейчас плюну.
- Плюнь, плюнь, увидишь, что будет после.
Сосед слово сдержал. Людочкин дедушка, перегнувшись через стол, отвесил ему смачную оплеуху. Сосед задумался, но ненадолго. Он тоже перегнулся через стол и щелкнул дедушку пальцем по носу.
- Разве мужчины дерутся так?! - с победой в голосе заявил дедушка и, снова перегнувшись через стол, со всего размаху врезал кулаком по шее соседа.
Прекрасный летний день грозил расстроиться дождем, но на это уже никто не обращал внимания. В голове Людочкиного дедушки стоял туман. Он лишь помнил, что подростки бросили обсуждение жилищно-бытовых проблем и теперь заинтересованно наблюдали за потасовкой. Даже дядя Федя проснулся и, сообразив, что в отношении него тоже допущена несправедливость, хотел надрать ребенку уши. Вмешалась строгая мамаша, которая ударом тяжелой сумки спровоцировала у дяди Феди солнечный удар. Обвиняя друг друга, соседи, наконец, расстались. Людочкин дедушка после такой разминки нагулял аппетит и пошел домой есть борщ. Куда пошел сосед, дедушка не знал. Сначала ему это было не интересно, но, отведав борща, он вдруг смягчился. Да, старость не обязательно мудра, а седые волосы не обязательно красивы. Дедушке стало жаль соседа, и он уже собрался пойти к нему в гости, чтобы помириться, когда вдруг услышал дверной звонок. На пороге стоял сосед.
- Слушай, ты уж меня извини. Больно я тебя?
- Да ладно, - мирным голосом ответил дедушка. - Сам виноват… А все-таки, как я тебя, а?
Последовала небольшая пауза. Затем в полной тишине раздался голос:
- Как баба. Что, тело не болит?
- Да ты и комара побить не сможешь, - язвительно сообщил соседу дедушка.
- Да? А синяк тогда у тебя под глазом откуда?
Это был удар ниже пояса. Людочкин дедушка расстроился, ведь он еще не смотрелся в зеркало. Теперь о примирении не могло быть речи. Дедушка подскочил к зеркалу - синяк был большой и ярко-синий. Со страшным воплем дедушка мгновенно оказался рядом с соседом и врезал тому в глаз. Удар был так силен, что сосед покачнулся. Потасовка началась снова…
Как глупо получилось. Прекрасный летний день подошел к логическому завершению. Людочкин дедушка весь вечер печально вздыхал, размышляя о дальнейшей судьбе карточной игры с человеком, которого он считал своим другом. Так некрасиво, хотя… Как он его правой, а потом левой, а потом снова правой, и снова, снова, снова! Одной фразой - прекрасный летний день.
Комариная война
Бедная Людочка поняла, что стала взрослой. Случилось это, когда купленный родителями «Рэйд» не оправдал возложенных на него надежд. Телевидению больше Людочка не доверяла, а невидимые враги, подобно злобным террористам, продолжали жужжать над ухом. Надо сказать, что Людочка, как любая умная девочка, была нервной, поэтому присутствие в комнате противных насекомых чрезвычайно раздражало ее. Девочка не могла уснуть, а потому ей пришлось возложить на себя всю тяжесть вечернего ритуала. Людочка назвала его модным словом «зачистка». Однако хитрые бестии умудрялись куда-то прятаться, выдавая себя только ночными полетами. Сегодня опять после беспочвенных попыток обнаружить маленьких врагов, Людочка выключила свет, легла спать и вдруг услышала…
Уже давно, руководствуясь принципом «не отдам родной земли врагу» Людочка спала под одеялом, изредка посмеиваясь над тем, что тонкие жала ненасытных бестий не могут проникнуть сквозь толстую шерсть. Вот и сейчас высунув из своего укрытия голову, потея и бледнея, подобная Чингачгуку или вьетнамскому патриоту, Людочка зорко вглядывалась в комнатную темноту. Тщетно. Комаров было не видно, но они выдавали себя нудным, противным писком.
Этой ночью в сердце маленькой девочки поселилось твердое намерение – схватить и уничтожить! Хотя бы одного из них. Рука крепко сжимала полотенце, предусмотрительно прихваченное с кухни. Чтобы создать эффект неожиданности Людочка прятала грозное оружие домохозяек под одеялом. Ненавистный писк постепенно приближался. Для достоверности Людочка сощурилась, став и впрямь похожей на вьетнамского патриота. Комары должны были понять, что их жертва спит.
Минуты ожидания казались часами, но Людочка утешалась мыслями о скорой расправе. Напряженный слух четко улавливал малейшие передвижения негодников… Два справа, один слева. С победным криком «кия» Людочка выскочила из под одеяла, нанесла несколько молниеносных ударов, а после прислушалась. Писк продолжался.
С воплем досады и разочарования Людочка щелкнула по выключателю и через секунду картина битвы предстала в истинном свете. Увы, трупиков врагов нигде не было. «Может, товарищи унесли их с поля боя?» - подумала девочка и вдруг увидела. Один улепетывал в дедушкину комнату.
- Врешь – не уйдешь, - процедила сквозь зубы Людочка.
Началось безумное преследование. Точными ударами девочке удалось многое: разбить хрустальную вазу, скосить на бок стенную фотографию родителей, но враг все же успел скрыться. Недолго думая, Людочка прыгнула за ним в дедушкину комнату. Вот он! Комар облюбовал старческий лоб. Великолепный удар не оставил врагу никаких шансов. Ошарашенный дедушка подпрыгнул в постели:
- Дорогая?! Я не виноват, это наш мерзкий сосед выпил весь уксус!
Нужно было быстро ретироваться. Людочка воскликнула:
- Деда, ты так кричишь, что перебудишь весь дом. Меня, к примеру, уже разбудил.
- Прости, Людочка, кошмар приснился, - тяжело застонал дедушка и снова повалился на кровать.
А Людочка победной поступью вошла в свою комнату и, отбросив в сторону шерстяное одеяло, легла спать. Больше маленькие вампиры этой ночью ее не беспокоили.
Об отпуске
Когда сумасшедший вызывает зависть у людей нормальных? Никогда - скажете вы, а вот и неправда. Человек, идущий в отпуск, да еще и в летний, подобен сумасшедшему, и он вызывает зависть у своих работающих коллег. Всему этому безумию способствует некоторая прелюдия. За несколько дней человек, идущий в отпуск, нетерпеливо подглядывает за заветным числом в календаре, а ненужные листы безжалостно отрывает и с диким хохотом выбрасывает в корзину для мусора.
В последний день перед отпуском такой человек с вдохновением отдается радостному душевному порыву – высоко прыгает, кричит, щипает проходящих мимо дам, и окидывает презрительным взглядом мужчин, в которых больше не видит соперников. Они то работают, а вот он!
От сладкого, как шоколад, слова «отпуск» хочется рвать на голове волосы, однако вспоминая, что их не так уж много (сколько этих отпусков уже было), понимаешь - драть за волосы нужно окружающих.
Людочкин папа едва устоял перед таким соблазном, когда увидел роскошную шевелюру идущего впереди себя по улице рокера. Прикинув силы, глава семейства Фонарейкиных решил не рисковать, сосредоточившись на ком-то похудее. Увы, в нашей голодной стране, а тем более городе, таковых не оказалось. Пришлось Людочкиному папе по дороге домой довольствоваться сравнениями человека, идущего в отпуск, и человека работающего. Оказалось, эти популяции сильно отличаются.
Например, человек работающий не экономит время на чаепития, обеды и сплетни. В рабочее время он обладает удивительным свойством крепко спать и видеть сны. А вот человек, идущий в отпуск, понимает – дорога каждая минута. Он не спит совсем, размышляя над тем, как потратить отпускные. Работающий не ценит здоровье, радуясь, как ребенок, получению больничного листа. Отдыхающий, наоборот, заботится о здоровье, понимая, что должен дожить до следующего отпуска. Работающий, когда его просят задержаться и поработать еще, благородству своей неприкаянной души предпочитает распитие спиртных напитков в ларьке. Отдыхающий, ангелоподобно улыбаясь, в таких случаях говорит: «Простите, но»… Только нужно отдавать себе отчет в том, что начальник это лошадиное, хотя и законное «но» припомнит. После отпуска. «Однако, - подумал Людочкин папа. - Вот и дом, милый дом».
Порхая через лестницы на свой этаж Эдик Фонарейкин додумал: «Общим у двух видов популяции несомненно остается главный завет жизни – лежать до последнего». Именно на этом остановился Людочкин папа, когда оказался в своей квартире. Да, лежать до последнего. Мысль оказалась медленной, как черепаха. Она долго и вяло передвигала ногами до самого конца отпуска, а потом вдруг иссякла.
Ноготь
Она манила к себе все эти жаркие дни. Холодная, как англичанка. Розовая, как лезбиянка. И вкусная, как простая русская баба. Мороженка! После смерти жены для Людочкиного дедушки она стала второй и единственной большой любовью. Он мог съесть подряд шесть пломбиров, а потом корчиться от любовной муки в туалете и вспоминать о недавнем обжорстве, как о первом свидании.
- Кто-кто в теремочке живет? – бывало, игриво спрашивал дедушка, заглядывая внутрь стаканчика. Со стороны могло показаться, что старик спятил, но это не так.
- Мне две, нет, три, - облизываясь и дрожа всем телом, торопил продавщицу дедушка. - Вон тех, розовеньких.
А затем наслаждался, пока однажды не случилось ужасное.
Вонзив, как обычно, свои слабые, но гордые зубы в холодную плоть молочного продукта, дедушка почувствовал твердость. «Орешки», - с удовольствием подумал дедушка. Орешек оказался только один и довольно крупный. «Кедровый», - еще раз подумал дедушка, достал изо рта и, о, ужас! Это был не орешек и даже не высохший сухофрукт. Это был… Ноготь. Большой и человеческий, искусанный слабыми, но гордыми дедушкиными зубами. Сколько омерзения отпечаталось на лице старика! Он произнес беспомощно протяжное «э-э-э» и стал отплевываться… Тщетно. Подлая мороженка, вкусная, как простая русская баба, уже прочно обосновалась в желудке. Как нищий на паперти, с протянутой рукой, спотыкаясь и шатаясь, Людочкин дедушка побрел обратно к киоску. А в руке его покоился безобразно пожеванный ноготь! Вид у дедушки был потрясенный. Мороженки больше не соблазняли своими формами, а лишь вызывали икоту.
- Я съел…, - заплетающимся языком начал говорить дедушка продавщице, и глаза его с каждой новой буквой расширялись от ужаса. - Человека!
Продавщица сначала не поверила, но, увидев ноготь, тоже произнесла беспомощно протяжное «э-э-э». Вместе с дедушкой у нее выходило неплохо, но так как «э» все нарастало, а глаза ширились от ужаса, вскоре рядом оказалась любопытная домохозяйка. Быстро сообразив в чем дело, она тоже стала повторять «э» и пучить глаза. Ее примеру последовала еще одна женщина, затем еще. Совсем скоро рядом с киоском собралась большая толпа, и все люди, входившие в нее, начинали экать.
Как-то неожиданно рядом появился милиционер. Выслушав историю, он сказал:
- Что здесь такого? Обычный человеческий ноготь. Он очень полезен, так как в нем содержится кальций. Если ты, дед, не можешь его разгрызть, так не экай, и людей не смущай.
После последних слов милиционер мужественно принял ноготь из дедушкиной руки и… Разгрыз его. Толпа в ужасе разбежалась, а Людочкин дедушка решил, что уже слишком стар для таких любовных потрясений.
Карусель
Мама готовила дома обед, как вдруг неожиданно в квартиру вошла Людочка и спокойным голосом сообщила:
- Мама, пойдем спасать папу. Он застрял на карусели и, кажется, его рвет.
Повторять не было нужды. Людочкина мама, подобная жене декабриста, решила спасти мужа. Она выключила плиту, быстро оделась и побежала, перескакивая через ступени. Бедная Людочка за ней едва поспевала…
- Как же это случилось? - переводя дух, спросила мама у Людочки на улице.
- Как, как – просто! Папа водил меня в зоопарк. Мне понравилось одно злое животное, на клетке которого было написано непонятное слово «сатирик». Это кто?
- Людочка, не отвлекайся, - умоляюще попросила мама.
- Ну, ладно, - продолжила Людочка. - Потом папа повел меня в цирк. Там выступали классные акробаты с окончившейся страховкой. Перед каждым своим прыжком они весело кричали «Банзай»!
- Людочка!!! - мама грозно насупила брови.
- Ладно, ладно. Потом мы пошли в кино...
- Людочка!!! Как вы оказались в парке?!
- Очень просто. Папа куп<