Что только не увидишь в городе, в котором маленькие тихие дворики занимают особое почетное место. В них спотыкаешься, перепрыгиваешь, переползаешь и совершаешь акробатические трюки, несмотря на их общую благоустроенность. Во дворе Фонарейкиных уже несколько лет мокла под дождем, снегом и жарилась под солнцем труба. Ее место, разумеется, было под землей, но судьба распорядилась иначе и труба осталась наверху для детских игр.
«Главное, ничему не удивляться», - нервно подумалось Людочкиной маме, которая вышла ранним утром на улицу и увидела следующую картину. Словно страус, воткнувший голову в песок, возле трубы стоял мужчина, а голова его была просунута в круглое отверстие. Злые детишки пинали мужчину по выпирающим частям тела, из чего Людочкина мама заключила, что несчастный застрял. Похоже, длилось это довольно долго, потому что мужчина на издевательства не реагировал. Людочкина мама отогнала детей, подошла к трубе с другой стороны и заглянула внутрь. Глаза мужчины (в нем Людочкина мама без особого труда узнала веселого соседа дядю Федю) были закрыты. Если бы не громкий храп, можно было решить, что мужчина умер. Конечно, его поза к этому не располагала, и все же, повторимся, в нашем городе возможно все.
- Федор, Федор, что случилось? - встревожилась Людочкина мама.
Дядя Федя поморщился, открыл глаза и радостно улыбнулся:
- Спасен! Спасен!
- От чего? - в недоумении спросила Людочкина мама и услышала следующий рассказ.
Как обычно вечером дядя Федя ловил кванты счастья и, удобно расположившись в песочнице, упивался созерцанием городской природы. Ветер приятно бодрил разгоряченные внутренности, взывая к совести Федора - выпито все-таки было мало. Этого себе простить мужчина не мог. К тому же деньги у него были, но радость спотыкалась об гаденькое чувство и маленькое, существенное «но». Жена-злодейка из окна квартиры зорко присматривала за своим суженым, и в любой момент была готова завыть сиреной пожарной машины. Буддой восседал Федор под деревцем в песочнице и размышлял над тем, как обмануть свою вторую, ненужную половину, а затем обойти острые углы и подводные камни семейной жизни. Решение вскоре нашлось. Мимо шагал Людочкин дедушка.
- Ты меня уважаешь? - завопил Федор.
- Очень, - ответил дедушка, без лишних слов взял из рук соседа деньги и ушел в магазин.
Вернулся он не один. В руках, как ребенка, он укачивал бутылку. Дядя Федор испустил крик радости, и заговорщики, не желая никого смущать, уселись подальше в тень дерева. Выпив, дедушка задал давно мучивший вопрос:
- Федя, а что ты все время в песочнице сидишь?
- Случилось тут кое-что, - Федя таинственно подмигнул. - Давно уже, месяца два назад я видел, как здесь чертенок пробегал. Хорошенький такой. Поиграл в песочек, а потом раз! - Федор рубанул рукой воздух, - и провалился сквозь землю.
Дедушка, воспитанный советским режимом, в мистику не верил, поэтому подозрительно отодвинулся от Федора. Однако не «Рондо» сближает людей, не «Рондо»… Смеркалось, и вскоре недоверие пропало, а вслед за этим вдруг и впрямь появился чертенок.
- Ты глянь! - удивился дедушка. - Видишь?
- Вижу! - мотнул головой Федя. - А ты думал, я вру? Я никому не вру! Только жене.
- Хорошенький какой, - пролепетал дедушка. - Иди, иди сюда. Дедушка тебе хлебца даст погрызть.
Мутным взором Федя усмотрел, что Людочкин дедушка крепко сжимает за горло бутылку. Дедушка объяснил:
- Ударить хочу.
- Зачем?
- Для науки! Будут его изучать, а мы с тобой прославимся на весь белый свет.
- Резонно, - согласился сосед, но чертенок, как назло, пропал. Вместо него появилось существо куда более серьезное. Федя завопил:
- Фу, чертовка!
Людочкин дедушка замотал головой и увидел Федину супругу, которая, выскочив из подъезда, зорко всматривалась в потемки улицы. Ее гневный взор искал мужа. Наконец, не выдержав, супруга завопила:
- Мухтар, ко мне!
- Тебя зовут Мухтаром? - удивился Людочкин дедушка.
- Тише, это она меня так зовет. А вообще я… Забыл.
Супруга твердым шагом двинулась во двор. Глаза Федора расширились от ужаса, и он уже собирался по старой привычке закопаться в песке! Но его опередил дедушка, который решил не связываться с грозной женщиной. Словно загнанный зверек Федор искал глазами убежище и не находил. Голос второй половины приближался, а вместе с ним повышался уровень адреналина во взбесившейся крови. Вскочив, Федор побежал и бежал долго, но кругами. Все время заносило на одну сторону. Отчаяние подкатило к горлу, когда Федя вдруг увидел какое-то черное отверстие и протаранил его головой. На минуту все стихло, затем Федор почувствовал сильный пинок по мягкому месту.
- Ты кто? - услышал он ненавистный голос.
- Сантехник, - как можно убедительнее ответил Федор.
С возгласами «Идиот!» женщина удалилась, а Федя с облегчением подумал: «Пронесло»…
Людочкина мама вызвала службу спасения и поняла, что больше удивляться она ничему и никогда не сможет.
Красный кирпич
Утром Людочкин дедушка вышел на улицу. Приятный холодок бодрил старые кости. На сером тротуаре что-то краснело. Подойдя ближе, дедушка понял: «Кирпич». «Мафия!» - подумал он в следующую минуту и, усевшись на скамейку, закурил любимую «Приму». Какая-то женщина спешила на работу, но, увидев кирпич, остановилась, всплеснула руками и громко хлипнула: «Батюшки, и до нас «это» добралось». Что именно, женщина не пояснила. Юный сосед, потомственный футболист по материнской линии, с разбегу пнул по кирпичу ногой, и тут же был отправлен на скамейку запасных рядом с Людочкиным дедушкой. Каратистка, хрупкая девочка, забыв про школу, ударила кирпич своей хрупкой, но натренированной ладошкой, и сломала руку. Собралась большая толпа, она вся гудела возмущением и недовольством:
- Ты смотри, ничто его не берет! Гадкий красный кирпич! Не нужно нам никаких строек и красных от стыда домов! Нам ни за что не будет стыдно! Пусть стыдно будет другим, тем самым, у кого эти самые дома - красные!
Поразительно, но народ наш, словно упертый бык, красному цвету не доверяет. Глаза наливаются гневом, когда светофор преграждает дорогу красным светом, и болят, когда вспоминают прошлое… Толпа не желала расслабляться. Она урчала желудочным соком и жаждала мести.
- Граждане, - воскликнула очаровательная блондинка. - Что же это такое?! Кирпичами разбрасываются, а мне даже на булку хлеба не хватает!
Блондинку тут же окружили несколько мужчин:
- А что Вы делаете сегодня вечером?
Дамы, присутствующие при этом, презрительно выплюнули:
- Шалава!
- Студентка я! Студентка! - воскликнула воодушевленная привлеченным к себе вниманием блондинка и поспешно скрылась в подъезде с двумя мужчинами.
Девица, похожая на плохо выпеченную, несъедобную булочку, проводила их взглядом и завопила:
- Я тоже так хочу… Работать!
- Работай крановщицей, - посоветовали ей. - Сидеть будешь высоко, нас видеть, а мы тебя - нет!
От шумных возгласов в песочнице проснулся веселый сосед дядя Федор. Он бодро спросил:
- А какой сегодня праздник?
Толпа между тем ширилась и разрасталась народным возмущением. Красный кирпич наполнял присутствующих не свойственной им в обычное время злостью, которая вытесняла из разума понятие о рабочем дне. Кому этот день нужен, когда здесь творится такое безобразие?! Никто не заметил, как с толпой смешался тихий, толстенький человечек. Пройдя сквозь пышущие гневом тела, он остановился возле кирпича и с удовлетворением про себя отметил - лежит. Затем, встав одной ногой на кирпич, а вторую смешно подогнув под себя, мужчина обратился к народу:
- Граждане, что же вы так галдите?
- Да как же, как?! Прямо на дороге! Лежит! Красный!
- Это моя частная собственность.
- Ну, так и забирай ее к чертям!
- Далековато, - мягко ответил мужчина, - да и не получится. Сегодня ночью он был торжественно зацементирован, а земля под кирпичом выкуплена мною для будущего потомства.
- А почему среди дороги-то? Почему?!
- Не почему, а зачем. Чтобы помнили, - мужчина едко хихикнул, спрыгнул с кирпича и был таков.
Только теперь до жителей двора дошла вся хитрость дьявольского плана соседа. Каждый раз, спотыкаясь, ломая конечности и головы об этот красный феномен они будут вспоминать его, подлеца и барина. А там, глядишь, и улицу назовут в честь него. Нет, этого оставить так просто жители двора не могли!
- Врешь - не уйдешь! - крикнула какая-то женщина и помчалась следом за обидчиком.
Ее примеру последовали многие… На следующий день водитель бульдозера, громадный детина с подходившим ему редким именем Ваня, разровнял частную собственность с землей. А ну ее… К чертям!
49. Досадное недоразумение
Однажды, пока юная прелестница Людочка усиленно грызла в школе гранит науки, а ее родители - производство, в квартиру Фонарейкиных торопливо позвонили. Ничего не подозревающий дедушка раскрыл дверь и попал в объятия людей военного вида. Они приветливо улыбались. Главный из них спросил:
- Итак, спрашиваю тебя в последний раз: ты патриот?
Дедушка гордо выпятил впалую грудь:
- Непринужденно.
- Тогда собирайся. Поедешь в армию.
- Как? - глаза дедушки расширились от изумления. Он и не знал, что служить полагается дважды.
- А ты думал, будешь косить и дальше?
- Так я ведь уже…
- Маме сказки рассказывай.
- Так она ведь уже…
- Еще скажи, что и мама твоя служила, - военные хихикнули, Людочкиному дедушке показалось, что недобро.
- Так вы на меня посмотрите, - начал оправдываться дедушка, удивляясь тому, что присущий ему патриотизм вдруг куда-то испарился. - У меня и зубов то мало.
- В армии зубы не нужны.
- Я и бегать не могу.
- Захочешь, чтобы последние зубы остались целы - побежишь!
- У меня давление, а сердце как колотится! Вот - послушайте, - Людочкин дедушка смело подставил свою грудь военным. Те объяснили:
- Сердце колотится от важности момента. У патриота оно всегда колотится перед армией, так что собирайся.
- Так мне и лет много!
- Очень свежо выглядишь, а про года, да про богатство не говори. Ох, сколько мы тебя искали!
Главный любовно потрепал дедушку по голове и заметил:
- Я смотрю, ты уже и подстригся.
- Да нет же, нет! Выпали волосы, - Людочкин дедушка почувствовал, что в его голосе появились истеричные нотки.
Сбежать от военных не представлялось никакой возможности. «Выпрыгнуть в окно!» - лихорадочно сообразил дедушка, которому в нормальном состоянии такая мысль показалась бы кощунственной. Все-таки четвертый этаж. Но как ни ценил дедушка жизнь, свободу он любил еще больше. Подбежав к окну, дедушка горько подумал: «Обложили!» Внизу стоял «уазик», а рядом с ним курил мужчина с военным типом лица.
- Позвольте, я покажу документы, - затараторил дедушка, но его прервали.
Лицо главного посуровело:
- Знаю я тебя… Призывник. У меня фотографическая память на лица. Вот ведь, - обратился он к сопровождающему, - все они, гады, одинаковые. Никто служить не хочет, а тебя, между прочим, - обратился он снова к дедушке, - научат стрелять из автомата, таскать из неприятельских огородов огурцы и пить самогон, не закусывая. Самое важное, что в таких условиях ты научишься выживать. Целых два года!
«Дом, милый дом. Прощай навеки», - подумал Людочкин дедушка и смахнул с глаз скупые старческие слезы.
- Когда выезжать?
- Немедленно, - обрадовались военные.
Делать было нечего. Тихо собравшись, дедушка вышел из дома. При этом ему не позволили взять даже самое необходимое, как то: солености, земляничное варение, недоеденную курицу, телевизор и кровать. Уходя, Людочкин дедушка с тоской обернулся на квартиру и понял, каким счастливым человеком был раньше.
Через два дня сбившиеся с ног Фонарейкины получили письмо:
«Дорогие мои, хорошие и любимые, целую вас всех во все полагающиеся места. Пишу из военной части сибирского гарнизона, но вскоре ждите назад. Произошло досадное недоразумение, которое выяснилось только здесь. Я уже стал «дедом»! А, вообще, возвращаюсь с гордым чувством патриотизма… Хотя нет, лучше я про патриотизм ничего писать не буду. Ладно, пора играть в «дурака», и до встречи».
Кое-что о родах
- Не понимаю, почему большинство мужчин бояться совместных родов? - удивился Людочкин папа, отрываясь от телевизора. - Это так современно и модно!
На экране плачущий мужчина отговаривал своих собратьев: «Это кошмар! Кошмар!» Людочкин папа в кошмары не верил, поэтому о предупреждении забыл. До поры, до времени, а однажды в дверь квартиры кто-то поскребся.
- Людочка, ты опять прикармливаешь чужих котят? - спросил папа.
- Нет, последнего я сдала в питомник.
Открыв дверь, они увидели полулежащую на полу беременную женщину, которая слабым голосом попросила:
- Вызовите «скорую». Сейчас рожу.
- Нет, нет, - испугался папа. - Даже не вздумайте!
На площадку выскочил Людочкин дедушка:
- Не впускай в квартиру. Весь пол загадит!
Однако человечность победила. Женщину занесли внутрь, Людочкин папа позвонил в больницу. Ему ответили, что нужно подождать и не беспокоить женщину, а из соседней комнаты уже доносился душераздирающий вопль дедушки:
- У нее воды отходят!
- У нее воды отходят! - крикнул папа в трубку, на что бесстрастный голос ответствовал:
- Ну и что? Так всегда бывает. Подставьте под роженицу тазик.
- Зачем? - не понял Людочкин папа.
- Вы же не хотите, чтобы она вам пол загадила?
- Дед! - крикнул Людочкин папа. - Подставь под нее тазик! Скорее!!!
В трубке раздались длинные гудки, и глава семейства Фонарейкиных запаниковал. Он никогда не принимал и даже не видел роды. Войдя в комнату, он увидел страшное, а женщина так свирепо простонала, что, недолго думая, Людочкин папа грохнулся в обморок.
- Ты что, подлец?! - завопил дедушка. - Затащил в дом - так и дальше расхлебывай кашу!
Людочкин папа его не слышал. Ему снились дети. Пришлось за дело взяться дедушке. Как-то в телесериале «Скорая помощь» он слышал, что перед родами обязательно нужно тужиться. «Сложно ведь будет, я ж поел», - подумал дедушка, но все же добросовестно взялся за дело, при этом покраснев, как рак.
- Что Вы делаете? - спросила роженица.
- Тужусь.
- Господи, это я должна делать, а Вы повторять: тужься, дорогая, тужься!
- Какая ты мне дорогая?! - возмутился дедушка.
- Это значения не имеет, повторяйте! - женщина закричала.
Любопытная Людочка стояла рядом и с жадностью наблюдала за дедушкиными манипуляциями. Он прыгал вокруг дивана и орал что-то нечленораздельное. Немного подумав, добрая девочка предложила:
- Может ей надавить на живот, ребенок сразу и выскочит?
- Идея! - крикнул дедушка, но, посмотрев в глаза роженицы, понял, что неудачная.
«Скорая», оправдывая название, не ехала, и ребенок, похоже, ждать профессиональной помощи не собирался.
- Что это?! - в ужасе закричал дедушка.
- Ребенок, - невозмутимо констатировала Людочка и добавила. - Пойду кипятить ножницы.
- Зачем?! - дедушка готов был свалиться рядом с Людочкиным папой и притвориться невменяемым.
- Резать будешь. Пуповину, - ответила Людочка и ушла в кухню.
Неожиданно очнулся папа. Приподнявшись на локте, он увидел «это».
- Вылезает! - воскликнул дедушка.
- Ужас! Заталкивай его обратно!!! - слабо вскрикнув, Людочкин папа снова впал в кому.
Раздался громкий писк.
- Тащите его, - закричала роженица.
- Ни за что! - дедушка в ужасе попятился назад и споткнулся об Людочку. Это было так неожиданно, что старческий организм подскочил и, не выдержав, упал рядом с Людочкиным папой.
- Слабаки, - невозмутимо произнесла девочка и лишь тверже сжала в пальцах огромные ножницы. Она всегда была крепкой натуралисткой…
Одной «скорой» оказалось недостаточно. В больницу везли и обладателей искалеченной мужской психики, а Людочка... Людочка, приняв роды, хладнокровно констатировала:
- Мальчик. Еще одним хлюпиком стало больше.
Болезненное приключение
Людочкин дедушка заболел. На его теле можно было варить вкрутую яйца. Сам дедушка чувствовал себя раскаленным песком из пустыни Сахары, и «скорая» как всегда оправдывала свое название.
- Приезжайте, мне очень плохо.
- Мы принимаем вызовы только от смертельно больных. Вы сегодня умрете?
- Откуда я знаю?!
- Когда умрете, тогда и позвоните, - ответил бесстрастный голос и замолчал.
Болезнь заставила дедушку ползти в больницу. На ее дверях красовались две прелестные надписи: «К нам никогда не поздно» и «Осторожно дифтерия. Если вы не ставили прививку более десяти лет, болезнь обязательно окажется смертельной». Людочкин дедушка с тоской подумал, что прививки у него нет, и вспомнил покойную супругу.
В больнице все напоминало о смерти. И парень, занявший за дедушкой очередь в регистратуру, и девушка, выписывающая талон:
- Где паспорт?
- На переоформлении, - дедушкины ноги дрожали от слабости.
- На что Вы надеетесь?
Около часа Людочкин дедушка сидел в очереди к терапевту, а потом понял, что попал в косметический салон. Лицо врача было заляпано огурцами и каким-то странным розовым раствором.
- Флюорография есть?
- Помилуйте, я в очереди долго сидел! - взмолился дедушка.
- Ничего, мой муж всю жизнь сидел, а теперь, - врач тяжело вздохнула, - вернулся.
- Радоваться нужно! - пристыдил ее дедушка.
- Да? С тремя маленькими детьми? Марш делать флюорографию!
Болезнь погнала дедушку в следующий кабинет. Там все толпились, толкались, пинались и ломали друг другу ребра. Наконец, очутившись в мужской раздевалке, дедушка возмутился:
- Что Вы ко мне подстраиваетесь?!
- Ты просто душка, - улыбнулся мужчина, а другой начал так сильно кашлять, что забрызгал все вокруг своей слюной.
- Что Вы плюетесь?!
- Туберкулез, - пояснил тот.
Болезнь швырнула дедушку в кабинку, заставила выгнуть шею, вздернуть ключицы и прислониться грудью к амбразуре холодного металла.
- Не дышите, - произнес чей-то голос.
- Что, уже? - удивился дедушка - А гадалка говорила, лет пять еще протяну.
- Вберите в себя воздух и прекратите дышать! - повторил голос.
Дедушка подчинился, и через несколько секунд услышал:
- Можете освободить кабинку.
- А дышать? - прохрипел дедушка.
- Это уж как хотите.
Флюорография показала, что сердца и легких у дедушки давно нет, поэтому на выданной бумажке поставили обнадеживающий штамп: «Без изменений». Окрыленный столь важным известием дедушка вновь помчался к врачу. Очередь дружно признала его совершенно здоровым, поэтому пришлось занимать снова. Движение быстро застопорилось из-за того, что одного признали ВИЧ-инфицированным, другого - наркоманом, третьего - больным гриппом, после чего больной с позором был изгнан из кабинета. Однако болезнь научила Людочкиного дедушку терпению, и он сумел таки проникнуть в «святая святых».
- Покажите горло, - сухо произнесла врач.
- У вас ложечка грязная.
- Вы хотите сказать, у Вас хорошее зрение? Если так, Вы здоровы!
- Нет, нет, - испугался дедушка. - Осматривайте!
Немного погодя врач сказала:
- Раздевайтесь.
- Совсем? - не понял дедушка.
- Вы не в моем вкусе, - отрезала врач и начала осмотр.
Далее она измерила давление. На глазах вены дедушкиной руки становились упругими и мускулистыми. Это напомнило о колхозе и долгих годах работы на заводе…
- Не понятно, - сказала врач. - Вариантов заболевания множество.
- А я думал только одно, - пролепетал больной.
- Это для вас, обывателей, оно одно. А для врачей может быть все, что угодно. Необходимо сделать дополнительные анализы!
Болезнь как будто немного оставила Людочкиного дедушку, который, понурив голову, возвращался домой. Старик мечтал о кружке горячего чая, теплой постели и крепком сне, а там… Может, все пройдет?
Котенок
Как-то раз, когда папа читал газету и гадал, за кого голосовать (в голове так и проносилось: «Голос! Голос!»), из школы вернулась Людочка. Она распевала старую песню Гоголя… Нет, кажется, Игоря Николаева: «Котено-о-ок бродячей жизни мое-е-ей».
- Людочка, когда ты успела стать бродяжкой? - отрываясь от газеты, спросил папа.
- Ничего я не успела, - обиделась Людочка. - Просто я принесла с улицы котенка.
Предвыборные дебаты сразу были отброшены в сторону. Главу семейства Фонарейкиных как ветром сдуло с дивана, и уже через секунду он находился в коридоре, осматривая отвратительно серое с рыжими пятнами существо. Один глаз у котенка косил, что придавало звериной физиономии бандитский вид. Заглядывая в его беспородные глаза, Людочкин папа почувствовал, что его глаз тоже начинает косить и дергаться от нервного тика.
- Людочка, - шепотом спросил папа. - Где ты нашла такую уродину?!
- Во-первых, на мусорке. Во-вторых, это не уродина, а урод.
- Зачем он нам? - папа был в шоке.
- Братика вы рожать не хотите, - Людочка тяжело вздохнула. - Одиноко мне, грустно, а Черныш…
- Ты его уже и обозвала?! - перебил Людочку папа.
- Да. Так вот Черныш сидел в мусорном баке и тихо мяукал...
- Что ты делала возле мусорного бака?
- Дядя Федя сказал, что иногда там можно найти полезные вещи.
- Дядя Федя - бомж! - с отчаянием выкрикнул Людочкин папа.
- Не знаю, не проверяла, - ответила дочка и продолжила. - Подобрала я, значит, Черныша. Теперь буду поить его молоком, и кормить мясным супом. Пусть поправляется!
Папа живо представил себе котенка через несколько месяцев: наглый, обрюзгший, ленивый, с косым и вечно пьяным глазом. Отвратительно! Однако глава семейства решил поступить, как настоящий дипломат:
- Ладно, оставляй своего пирата, но знай: это все равно, если бы ты стала матерью, - Людочкин папа немного подумал и, распрямив плечи, добавил. - Или отцом.
- Это как? - удивилась Людочка.
- А вот так, - папа вдруг почувствовал, как в нем рождается небывалое красноречие. - Он будет постоянно хныкать, напоминать о себе, и жена тоже будет тебе напоминать о нем. А он будет просить есть, играть с ним, будет гадить в самых неподходящих для этого местах. Из-за этого ты узнаешь все пивные киоски в округе, научишься кипятить молоко, ржать, как лошадка, расчесывать противную Барби и снова ходить в детский сад.
Последнее слово разнеслось по квартире и вернулось к Людочке страшным словом «ад». Несмело она предположила:
- Может, я поставлю Чернышу коробку в подъезде? И буду поить только молоком? Чтобы оставил нас в покое.
Котенок сообразил, что говорят о нем, и жалобно мяукнул. Только беспородный глаз озорно косился на Людочкиного папу. Глава семейства, понимая, что теряет рейтинг, продолжил:
- У тебя не останется личной жизни. И даже в твою постель он будет лазить и мешать, потому что, видите ли, ему страшно. Ужастиков обсмотрелся. А еще, - Людочкин папа приберег самый главный аргумент для финала. - Тебе снова придется читать эту пошлую «Мурзилку»!!!
- Кошмар, - Людочка испугалась. В этот раз не на шутку, однако котенок снова мяукнул, и сердце доброй девочки оттаяло. Папа почувствовал, что выбивается из сил, а потому сменил тактику:
- Людочка, если ты уберешь этого пирата отсюда, я куплю тебе десять плиток шоколада.
- Белого? - недоверчиво спросила дочка.
- Белого, - пробормотал папа, и вопрос был решен.
Людочка позвонила своему соседу по парте, доброму мальчику Боре:
- Боря, Боря, у меня для тебя подарок… К двадцать третьему февраля… Ну и что? Этот день ведь когда-нибудь наступит! Приходи в гости, добрый мальчик... Это сюрприз… Я же говорю – сюрприз…
Папа был восхищен и горд дочерью. Вот это дипломатия, вот это такт! И только беспородный глаз осужденного на вечную ссылку существа ехидно осматривал интерьеры квартиры, в которой можно было прожить до окончания своих дней.
Счастливое место
Родители попросили дедушку сходить с Людочкой в цирк.
- И что я буду там делать?! - отчаянно завопил дед.
- Смотреть на клоунов и зверей.
- Неужто Жириновский с Госдумой пожаловали? - недоверчиво сощурившись, спросил старик, но в цирк все-таки собрался.
Чтобы как-то развеять по дороге унылое дедушкино настроение Людочка загадала:
- Разносчик венерических заболеваний?
- «Тумба».
- Человек, - укорила Людочка, на что мудрый старец ответил:
- Человек - это следствие, а причину я уже назвал.
Но вот показался цирк. От размалеванных рож клоунов на плакатах зарябило в глазах. Дедушка поморщился и с тоской подумал о телевизоре. От детского визга болели уши, а от женского - к горлу подкатывал утренний суп. Женщины и дети кричали: «Купи мне сладкой ваты, купи мне сладкой ваты, купи»… «Место для убогих», - подумал дедушка и покосился на внучку. Кстати, возле входа в зал и вправду стоял человек с протянутой рукой.
- Убери руки, попрошайка! - с презрением выплюнул дедушка, но Людочка подсказала:
- Это билетер.
Прошли в зал, заняли свои места. Людочкин дедушка хотел сразу задремать, но не тут то было. Грянул музыкальный шквал, а затем издевательский голос: «А вот и я!» Голос принадлежал отвратительно толстому клоуну. Зал закатился в истеричном хохоте, а у дедушки начала раскалываться голова. На переднем ряду, как породистая лошадь, ржала какая-то тетка. Рядом с ней сидел мужик, лысина которого в ярких цирковых огнях постоянно отсвечивала. «Тоже мне Хрущев», - раздраженно подумал дедушка и уставился на коленки молоденькой соседки справа.
- Не смотрите вы так! - возмутилась дедушка.
- А куда же мне смотреть?! - обиделся дедушка и закрыл глаза.
Так смотрелось легче. Но вот, в середине программы вышел ведущий и сообщил: «Наш главный спонсор ООО «Зоопарк» сегодня для одного из вас приготовил сюрприз. Сейчас я назову место этого счастливчика!» И назвал. Людочка толкнула дедушку локтем:
- Деда, деда, это же твое место!!!
- Где же нас счастливчик? - вопил ведущий.
- Это я! Я! - вторил ему дедушка, перескакивая через ряды к арене.
Оказавшись внизу, дедушка застыл в ожидании.
- Волнуетесь? - с издевкой спросил ведущий.
- Волнуюсь, - признался дедушка.
- Поздравляем, ООО «Зоопарк» дарит вам «Мерседес».
Раздались жидкие, завистливые аплодисменты и свист, а дедушка от счастья запрыгал на одной ноге, поцеловал густо обмазанного косметикой клоуна, не преминув про себя отметить, что это не клоун, а «голубой», сунул руку в пасть льва и дернул за хобот слона.
- Вот счастье то привалило! - верещал дедушка, но ведущий осадил его.
- Теперь прошу вас сесть на свое место. После выступления пройдите в администрацию цирка. С билетом.
- Хорошо, хорошо, - прошептал дедушка, направляясь обратно.
Там Людочка шепнула ему:
- Поздравляю.
- Не подлизывайся, - важно ответил дедушка и стал переваривать свое счастье.
Цирк казался теперь райским местечком. Смех сидящей впереди тетки напоминал пение прекрасной птицы, а лысина ее соседа так весело блестела, что дедушка не удержался и чмокнул ее со словами: «Дорогой ты мой, Никитка!» Коленки соседки больше не притягивали внимания. Зато сама девушка, напялив на лицо обольстительную улыбку, прошептала:
- Не прокатишь на машине?
- Щас, - грубо ответил дедушка, - Я себе и лучше найду, выдра!
Несмотря на счастье, испытываемое дедушкой, выступление тянулось мучительно долго. Дедушка ерзал на сиденье, оборачивался ко всем и шептал:
- Вы знаете, а я выиграл «Мерседес»!
- Ну и черт с тобой, - грубо отвечали соседи. - Не мешай смотреть!
Наконец, выступление закончилось. Схватив в охапку Людочку, дедушка помчался в администрацию цирка. В потной руке старик сжимал заветный билет. В небольшой комнатке счастливчика уже ждали.
- А, наконец-то, и вы! Итак, спешим сообщить, что фирма ООО «Зоопарк» дарит вам «Мерседес»…
- Где, где он? - с судорогой в голосе перебил дедушка.
- Не он, а она, - поправил ведущий, сбросил с чего-то покрывало, и дедушка увидел сидевшую в клетке мартышку.
- Мерседес? - жалобно простонал несчастный старик.
- Мерседес, - подтвердил ведущий, и дедушка пал без чувств в Людочкины объятия...
Наступила темная ночь. Только звезды подмигивали случайным прохожим, и красиво падал снег, целуя землю, как родную сестру. «Слаб человек, слаб», - решил про себя дедушка, расположившись возле окна и вспоминая события минувшего дня. Однако, заметив мирно спавшего в любимой песочнице дядю Федю, дедушка в своей мысли усомнился.
Непонимание
Людочкиному папе сегодня хотелось быстрее попасть домой. Он вспоминал об уюте своей теплой квартиры, о свете настольной лампы, любимом кресле, кружке горячего чая и о жене, к которой можно уткнуться физиономией в колени, закрыть глаза и ни о чем не думать. Тоскливая мысль зародилась с самого утра, внезапно, то есть когда Людочкин папа, ощущая себя безнаказанным героем, громко поносил начальницу. Обыкновенно сослуживцы громко хохотали, но не в этот раз. Обернувшись, Людочкин папа увидел Ее. Начальница вперила в худое, но мужественное тело немигающий взгляд, и Эдик Фонарейкин ощутил себя обезьяной. Оказывается, на его теле росла шерсть, и от страха она вставала! Начальница ничего не сказала, повернулась и ушла. Людочкин папа покрылся холодным потом. Сослуживцы поняли все сразу. Один принес воды, другой – водки, говоря первому:
- Дурак, водой тут теперь не обойдешься…
Милая, милая жена. Она выслушает, все поймет и скажет: «Ничего, дорогой, все обойдется. С работой я как-нибудь справлюсь сама». То ли от холода, то ли от посетившей мысли Эдик почувствовал, как волосы поднимают вверх меховую шапку. Кошмар! Но Людочкина мама, наверное, была в прошлой жизни декабристкой… Эдик Фонарейкин приосанился. Уж он то им точно был! Не в прошлой, так в этой жизни. Сегодня! Сегодня… Кошмар! Как мог он назвать начальницу тупой, бездарной, безвкусной и старой калошей? В общем-то, довольно приятная женщина. Об этом и сказал Людочкин папа супруге, когда вечером вернулся домой:
- Как мог я так назвать ее, когда считаю достаточно приятной женщиной?
- Она действительно калоша. Не говори глупостей, - улыбнулась супруга.
- Если бы я назвал ее только так, - сокрушенно вздохнул Людочкин папа. - Я назвал ее и кобылой…
- У нее лошадиная физиономия.
- И коровой…
- А ты видел ее фигуру?
- И мурлом среднего рода.
- Вот здесь ты переборщил, - сообщила супруга, будто Людочкин папа сам этого не понимал.
Расстроенный он хотел уткнуться физиономией в колени супруги, но та, вспомнив, спросила:
- А как же ужин?
- Не нужно.
- И долго мне так сидеть?
«Вечность», - решил про себя Людочкин папа.
- Может, тебя еще и погладить? - спросила супруга.
«Да, да», - кричала мужская душа, которой требовалось то совсем немногое: ласка, жалость, сочувствие, тепло и комфорт. Но Людочкин папа томным голосом произнес:
- Как хочешь.
- Не хочу. Брысь!
Голова упала на диван. Людочкин папа подумал, что вряд ли его жена в прошлой жизни была декабристкой.
- Хоть бы подушку подложила, - жалобным голосом простонал Эдик.
- Декабристам подушки не нужны, - ответила супруга с кухни.
«Как будто мысли читает! - удивился Людочкин папа и осознал горькую, сермяжную правду. - Не понимает». А потом, пренебрегая домашним уютом, отправился на продуваемый холодными ветрами балкон. Курить…
Слишком много тел
Людочкин дедушка вошел в троллейбус и тут же был прижат к стеклу. От этого лицо его приобрело несколько удивленный и нетрезвый вид. В довершение какой-то мужчина перепутал свой карман с дедушкиным:
- Мужчина, выньте руку из моего кармана, - прохрипел Людочкин дедушка и попытался оторваться от окна.
- Это мой карман! - возмутился мужчина.
Рассмотреть правду мешало обилие тел, и Людочкин дедушка пошел на хитрость:
- Как же выглядит ваш кошелек?
- Как кошелек, - пробурчал мужчина. - Коричневый, кожаный, с пристегнутыми к нему ключами.
- Угадал, - удивился Людочкин дедушка. - Надо же, у меня такой же.
- Вот и стой спокойно, - ответил мужчина и отвернулся.
Рассекая локтями пространство, подобная элегантному бульдозеру, если такой бывает, через салон продвигалась женщина-кондуктор. Ее брови были тяжело сдвинуты, изо рта пахло чесноком, хлебом и кажется сосисками. Сегодня для нее все пассажиры были врагами. Она слышала, что на город надвигается грипп. Под ногами добросовестного кондуктора скрипели чужие ноги, пищали, хрипели придавленные дети и раздавленные старички. Недоживших до нужной остановки после прохода кондуктора выбрасывали в холод, как ненужный балласт. Дышать становилось свободнее, но ненадолго. Новые пассажиры штурмовали троллейбус, взбирались на крышу, и водителю приходилось врать:
- Следом идет еще одна машина.
Кондуктор была находчивее:
- Проезд подорожал.
Слова действовали. Желающих проехаться убавлялось, и все же давка царила невозможная. Так какой-то парень нашел свою любовь.
- Давайте же, наконец, познакомимся! - не вытерпела девушка, прижатая к сильному мужскому телу. - Мы вместе уже четыре остановки!
Людочкин дедушка чувствовал, что его челюсть давно находится не на своем месте, а одна рука неестественно вывернута. Под ногой кто-то усиленно скулил и дедушка никак не мог найти точку опоры.
- Собака! Чья здесь собака?!
- Я не собака, - пропищал странный голос. - Я студентка.
- Пешком ходи, студентка, - проворчал дедушка.
- Теперь только в инвалидной коляске.
Какая-то женщина с другого конца троллейбуса вдруг крикнула:
- Господи, где же мой ребеночек? Ваня, Ваня!!!
- А как он выглядит? - с интересом спросил кто-то.
- Трехмесячный, с соской, в коляске. Ваня, Ваня!!!
- Как же он тебе ответит с соской во рту, дура?
Какой-то мужчина уже на выходе вдруг запнулся об чей-то пакет. Громко выругавшись, он решил найти хозяина, но такового не нашлось.
- Там что-то тикает, - радостно сообщил его сосед.
- Наверное, часы.
«Бомба!» - решил про себя Людочкин дедушка и начал пробираться к выходу. Под ногами что-то конвульсивно задергалось. «Собака», - вспомнил дедушка и поспешил дальше.
- Хорошие часики, большие! - обсуждали пассажиры тикающую конструкцию. - Только груз непонятно для чего привязали.
«Ей богу, бомба!» - уверился Людочкин дедушка и увидел ухмыляющуюся бородатую рожу, которая зловеще произнесла:
- Слишком много здесь тел. Банзай!!!
Грянул оглушительный взрыв, дедушка вскрикнул и подскочил на кровати. Голова мучительно болела, челюсть действительно была не на своем привычном месте, а лицо имело удивленный и нетрезвый вид. «Надо же, какая белиберда приснилась, - изумился дедушка, поправляя челюсть, - Пить меньше»... Мысль вызвала сухость во рту, поэтому окончание фразы появилось в голове не сразу: «надо». Людочкин дедушка решил не думать, выглянул в окно, а после налил себе чаю.
Городской сумасшедший
Женская половина семьи Фонарейкиных отправилась в больницу. Дело в том, что Людочке решили поставить прививку от гриппа. Заняв, как положено очередь, мама с Людочкой застыли в ожидании. Время могло тянуться медленно, если бы не подошел странный мужчина. Он закричал:
- Кто, кто здесь последний?!
- Мы, - ответила Людочкина мама.
- Что ты сказала?! Кто козел? - мужчину потрясывало и подбрасывало. Лицо дергалось в нервном тике, а в руке, это только что заметили, мужчина держал рюмку.
- Дяденька, а зачем вам рюмка? - спросила любознательная Людочка.
- Не знаешь?! А знаешь ли ты, почему нельзя ставить полную рюмку на стол? - заорал мужчина, брызгая слюной. - Потому что ее могут украсть!!!
- Но она у вас пустая и стола здесь нет.
- А ты думаешь, я не знаю?! - завопил мужчина, и от его голоса задрожали стены. Затем он немного смягчился. - У меня руку свело.
Люди, присутствующие при этом признании, тяжело задумались. Внезапно они услышали:
- Пашка, а ты что здесь делаешь?
Подошел другой мужчина и обнял крикливого приятеля.
- Да вот, - начал оправдываться Пашка. - Вчера познакомился на улице с одной женщиной, обхаживал ее, поил, гадости разные, то есть радости нашептыва