«Как много в этом слове! Как много в этом звуке! Еда! - вдруг услышал Людочкин папа, когда в обеденный перерыв решил сходить в кафетерий и спустился в пешеходный переход. Услышал и остановился, - Когда тебя нет со мною, я люблю тебя еще сильнее. Ты та, без которой я не стал бы большим и сильным, как Геркулес и не совершил бы всех тех поступков, что уже совершил. Я хочу, чтобы ты вернулась, дабы я смог совершить еще больше».
Говорящим оказался сухощавый, плохо одетый мужчина лет сорока пяти. Говорил он хорошо поставленным голосом, драматически жестикулировал, и изредка из его горла вырывались тоскливые всхлипывания. У его ног лежала кроличья шапка, в которую завороженная публика бросала деньги.
«Ты помнишь? – застонал мужчина, красиво закрывая рукою глаза. - Ты преследовала меня с самого рождения, а я – о, глупец! Порою отвергал тебя, предпочитая активные игры. Почему ты отвернулась от меня? Почему вчера, когда я кусал тебя в шею, вместо вкуса окороков и мяса, мне представилась лапша? Быстрого приготовления! Не нужно быстро, дорогая. Медленно, тщательно пережевывая каждый кусочек… Но ты говоришь, что тебя ждут другие клиенты и отовариваешь меня уже не как нежная гетера, а как суровая жена. За что? Порою в жизни я был непростительно груб, но с тобой всегда относительно прилежен. Заметь, я никогда не пропагандировал кулинарной Кама-Сутры, а ты оставила меня вместе с первым повышением цен. Я знаю, ты хочешь стать инвалютной. Не становись! – Мужчина под всеобщий «Ах!» схватился за живот. - Мой животик несчастно бьется и пучит изнутри. Неужели ты хочешь, чтобы все было быстро и невкусно, как семейная жизнь?! Ты бросаешь мне многозначительные взгляды из магазинов и киосков. Дразнишь меня, представляясь дешевой девкой, но твои сутенеры – продавцы знают, как продать тебя дороже. Еда – ты стала едкой и мелочной. Ты позволяешь мне прикасаться только к твоим длинным и тонким пальцам – макаронам. Ты не любишь меня! И сердце твое из мяса! Как бы я хотел добраться до него, но, - в душном воздухе перехода повисла пауза. Выждав несколько секунд, показавшихся публике часами, мужчина тихо и печально закончил, - но уже не могу».
Наступила пронзительная тишина. Неожиданно мужчина упал, какая-то женщина зарыдала и бросила рядом с ним палку колбасы. Мужчина поднялся и кивком головы поблагодарил публику. Раздались аплодисменты и крики «Браво!». Кое-кто хотел, чтобы мужчина повторил драматический монолог на «бис». Людочкин папа, как и все, был в восторге. Ничего подобного он не ожидал услышать от нищего. Герой представления вдруг затерялся в толпе, но Людочкин папа, нащупав в кармане стольник, решил его найти. Заметив, что нищий торопливо шагает уже по улице, Людочкин папа устремился следом. Они свернули в какую-то подворотню, где нищий остановился и стал пересчитывать деньги. Людочкин папа подбежал к нему:
- Это было просто замечательно! Никогда не знаешь, что ждет тебя в самом обыкновенном пешеходном переходе.
- Мужчина, о чем Вы, - нищий убрал деньги в свой карман.
- Ну, как же! Такое великолепное выступление. Мне так искренне Вас жаль.
- Да? – нищий внимательно осмотрел Людочкиного папу. - А если бы я Вам сказал, что это просто игра?
- То есть как это?!
- Я актер. Мой сын учится на юридическом факультете. Плата за обучение такая, как будто он учится не на юриста, а на министра. В театре – тяжелые времена, вот и подрабатываю нищим. Что Вы скажете на это?
- Что Вы – жулик! – Людочкин папа был разочарован. - Как Вы могли?!
- Очень просто, - холодно ответил актер.
- А я вас пожалеть хотел! – Людочкин папа почувствовал отчаяние.
- Ну, так и пожалейте.
- Так Вы – не нищий!
- Зато актер. При этом талантливый, поэтому и живой! Не комплексуйте. Я несу людям радость освобождения от ненужных денег. Дайте сколько не жалко, и Вы сразу почувствуйте себя намного лучше.
- Да Вы просто шантажист! – возмутился Людочкин папа.
- Я всего лишь бедный актер, а потому хороший психолог. Что из того, что я не нищий? Выпустите свою жалость наружу!
- Черт с Вами, - пробурчал Людочкин папа и отдал актеру стольник.
Выходя из переулка, Эдик Фонарейкин удивился, что поступок действительно принес ему чувство облегчения. Правда, теперь не оставалось времени и денег на обед, но что это по сравнению с вечной заботой о ближнем своем! К тому же, если этот ближний – психолог и талантливый актер! За спиной Людочкин папа снова услышал красивый тенор, пропевший: «Вся наша жизнь – игра!» И… Людочкин папа согласился.
25. Предложение
Людочкин сосед по парте, добрый мальчик Боря, в предпраздничный день был очень загадочен. Он напускал на себя таинственный вид и бросал к Людочкиным ногам многозначительные взгляды. Когда Людочке это надоело, она спросила:
- Боря, пожалуйста, не кажись глупее, чем есть на самом деле. В чем дело?
- Людочка, скоро восьмое марта.
- Знаю.
- Это хорошо, - промямлил добрый мальчик и вытащил из ранца плитку шоколада. - С коньяком.
Людочке стало неловко. На двадцать третье февраля она ничего не подарила Боре. Как-то забыла в предпраздничной суете. Поэтому, чтобы сгладить неловкость спросила:
- Надеюсь, она не растаяла?
Боря совсем растерялся:
- Людочка, надежда умирает последней.
- Какой ты неловкий! – бросила ему в лицо Людочка. - Ладно, давай сюда. С коньяком?
- С коньяком.
Прозвенел звонок, и в класс вошла учительница. Мальчишки подарили ей букет цветов, сопроводив его напутственными словами:
- Евгения Анатольевна, мы Вас поздравляем с женским днем. Эти цветы должны повысить и без того высокое праздничное настроение. Но мы боимся, как бы оно вдруг не упало. Может, сегодня Вы не станете проверять у нас домашнее задание?
Молодая учительница радостно улыбнулась и утвердительно кивнула головой. Всем показалось, что в классе стало светлее. У учительницы действительно было очень высокое настроение, впрочем, такое же, как давление. Дело в том, что через неделю она должна выйти замуж и очень удачно. За бизнесмена! Вернее, за сутенера, но теперь бизнесменами считаются все, кто не работает на заводе.
- Людочка, - прошептал Боря, - а ты смогла бы выйти за меня замуж?
- Боря, ты действительно глупее, чем кажешься. Конечно, нет.
- Почему?
- Как почему?! – удивилась Людочка, - Нужно окончить школу, а учиться еще целых семь лет. Затем стоит поступить в институт. Там – пять лет, потом аспирантура. За это время я встречу кого-нибудь получше. К тому же несовершеннолетним жениться не разрешают и, между прочим, правильно делают! Не надо, Боря, идти на поводу своих желаний.
- А почему?
- Видел сколько голодных детей на улицах? Клей нюхают! Знаешь почему? Потому что у них отцы - пьяницы. Ты, Боря, обязательно будешь пьяницей, если женишься на мне. Так всегда бывает с хорошими людьми. К тому же, у тебя на лице вся патология и гены уже и без меня расписались.
Добрый мальчик Боря нисколько не обиделся:
- С восьмым марта, Людочка.
- Не за что.
- Вот это женщина! – восхищенно прошептал Боря и, последовав Людочкиному примеру, уткнулся носом в тетрадь.
26. Женщинам…
Женщина! Как много в этом слове того, что будоражит молодую кровь и холодит старую. Что бы делала мужская половина Фонарейкиных без этих милых созданий? Право, не знаю, как не знал и Эдик Фонарейкин. В предпраздничные дни он размышлял о женской природе и никак не мог понять ее сущность. Романтики приписывают женщинам внеземное происхождение, христиане утверждают, что первая женщина была создана из ребра Адама, Чарльз Дарвин… Впрочем, не будем об этом перед праздником. В любом случае, Эдик чувствовал – истина где-то рядом. Да, женщины – это X-Files и не только для мужчин. Порою, они сами себя не понимают, но как милы они тогда!
Разум женщины ни на что не похож и ни с чем не сравним. Он живет по своим никому непонятным законам. И пусть, как говорил Михаил Жванецкий, на всем белом свете есть место только хорошеньким дурочкам и большим дурам – они все нам нужны. К тому же у женщин есть интуиция. У кого предательски не вздрагивало сердце, когда, уходя ночью с друзьями в баню, слышал вдогонку:
- Не ходи, попадешь в историю.
- Откуда ты знаешь?
- Женская интуиция.
Как правило, женская интуиция не обманывает: попадаешь в истории, а чаще в вытрезвители. Эдик Фонарейкин один раз там побывал. Было холодно и мрачно. С тех пор жене и ее пророчествам он верил.
В предпраздничный день Людочкин папа думал долго и, наконец, понял, что женщина – не просто хранительница домашнего очага, но еще и двигатель прогресса. Без нее сильная половина человечества до сих пор бы оставалась в пещерах и этим вполне довольствовалась. Женщины изменили все. Они заставили мужчин работать! Наши могучие предки с тоской оставили милые сердцу дубинки, начали строить дома и приносить в дом пищу, не съедая ее по дороге. Лучшие умы, единственно ради того, чтобы нравиться женщинам, придумали культуру и искусство.
Ныне обилие на экранах телевизоров прокладочной рекламы и возгласов: «Ты этого достойна!» заставляют сомневаться в собственной профпригодности. В результате, конечно, развиваются комплекс неполноценности и чувство вины. Однако мужчины просто не должны забывать простую истину: чем больше женщину мы любим, тем меньше песен у «Тату». Правда, это напоминание, скорее всего, излишне.
Ради женщин мужчины создают немыслимое количество одежды, несмывающейся косметики, моющих средств и пылесосов. В общем, всего того, что мужчине совершенно не нужно. Ради женщин летают в космос, прыгают с парашютом, совершают подвиги, напиваются, колются и режутся те самые мужчины, которые могли бы до сих пор спокойно с дубинками в руках высиживать своих врагов где-нибудь на проселочной дороге. Теперь подобной привилегией пользуются лишь инспекторы ГИБДД. Хорошо это или плохо – не главное. Прогресс не остановить, даже гаишникам. Хотя если подумать – в России прогресс осуществляется скачкообразно. Все потому, что наши женщины – самые терпеливые в мире. Таня Овсиенко правильно пела: «Был бы милый рядом, ну а больше, в общем, ничего и не надо».
Женщина в нашей стране – призвание и профессия. Нужно и коня на скаку остановить, и детишек с мужем из горящей избы вытащить. Для этого от зарубежных женщин требуется огромное мужество, для наших экстрим - естественное состояние души и тела. Поэтому и дороги у нас плохие! Жалеют отечественные женщины своих мужей. Жалеют, а Эдику Фонарейкину вдруг стало жаль их, наших бедных, к которым, без сомнения, относилась и его жена. Эдик вспомнил, что часто был невнимателен к словам своей супруги:
- Милый, я была у врача.
- Да? И как он себя чувствует?
Что иногда он жаловался:
- Семейное положение?
- Невыносимое!
Что порою не выполнял своих обещаний:
- Будешь так поступать, не знаю, что с тобой сделаю!
- Милый, да ты все время только обещаешь.
Но вместе с тем, Эдик Фонарейкин вдруг понял, как любит их, своих женщин: маму, супругу и маленькую Людочку. И вообще… Экстремальные женщины – самые эротичные в мире! От этой мысли сердце Эдика Фонарейкина гордо екнуло и притаилось в ожидании праздника.