Серьезные изменения в оценке причин войны произошли и в немецкой историографии. В середине 60-х гг. XX в. были опубликованы работы западногерманского историка Фрица Фишера (1908-1999), самая известная из которых называлась «Рывок к мировому господству». В этой книге Фишер показал, что германская внешняя политика с конца XIX в. носила особо агрессивный характер ввиду позднего выхода страны в круг великих государств и поиска «места под солнцем». Германия, по мнению историка, тщательно готовилась к борьбе за гегемонию на европейском континенте не только в военном плане, но и экономически, политически, дипломатически, идеологически. На огромном фактическом материале Фишер раскрыл конкретные захватнические немецкие цели войны, которые формулировались кайзером, правительством, генералитетом, промышленниками, политическими партиями, различного рода союзами и обществами.
Выводы Фишера вызвали не просто широкую дискуссию в исторической науке ФРГ, а гипертрофированную критику со стороны многих немецких историков разных школ и поколений. Начало ее положил один из отцов послевоенной немецкой историографии Герхард Риттер (1888-1967). Он выступил против положения Фишера о том, что идея немецкой гегемонии на европейском континенте и за его пределами была главной во внешней политике Германской империи. Открытую неприязнь у немецких историков вызвал тезис Фишера о континуитете немецкой внешней политики от кайзера до Гитлера. Одни, последователи риттеровской критики, не находя веских аргументов для опровержения основного пафоса книги, писали о влиянии на Фишера «славянской националистической идеологии». Другие пытались возродить тезис о «превентивном» характере войны со стороны Германии. Третьи стремились «смягчить» выводы автора ссылкой на «равнозахватнические» планы других участников войны. Есть и такие историки, которые считают книгу Фишера «провокационной».
В настоящее время многие немецкие историки придерживаются мнения, что в 1914 г. все европейские лидеры играли с огнем войны. Никто не подозревал, что война затянется на четыре года, и будет стоить жизни 10 млн человек. Большинство европейских политиков считало войну оборонительной, которая закончится к концу 1914 г. Но если войне суждено начаться, то должны быть победители, побежденные, аннексии, контрибуции, передел территорий, расчленение государств, выявление сфер влияния. В историографии утверждается, что Германия в 1914 г. войну не планировала. Она не сформулировала к июлю 1914 г. своих военных целей. Генеральные штабы Германии и Австро-Венгрии не имели определенного военного соглашения. Координация их военных операций и военных целей во время войны была менее глубокой и менее оперативной, чем координация действий стран Антанты. Проводится мысль, что стремление Германии «самоутвердиться» в качестве «великой державы» не содержало, якобы, в себе ничего аморального и предосудительного.
Для англосаксонской историографии характерно обращаться к глубинным причинам войны, что особенно хорошо видно на примере учебнойбольше придерживающейся традиционных схем. Прежде всего учебники выделяют соревнование европейских держав и их борьбу за колонии. По мнению авторов одного американского пособия, война была неизбежна, так как Европа (край замков, королей и прочих анахронизмов), в отличие от США, к началу ХХ в. оказалась в тупике и кризисе. Сторонником ленинской теории столкновения империалистических держав за рынки, ресурсы и индустриальную мощь является британский публицист Ш. Милн, автор книги "Реванш истории: битва за XXI в."
Важную причину войны исследователи видят в противоречиях между великими державами: в борьбе Великобритании и Германии за господство в военно-морском пространстве, в франко-германском соперничестве после войны 1870–1871 гг., в пересечении на Балканах интересов Турции, России и Австрии. При этом они более склонны искать предпосылки этих противоречий в стремлении европейских стран не потерять статус великой державы и сохранить престиж на международной арене, нежели в их экономической подоплёке. (Стивенсон, Маллиган).
К пропасти, по мнению многих историков, подталкивала сама система альянсов в Европе. С одной стороны, отмечают они, она удерживала государства от чрезмерно агрессивной политики: Франция сдерживалаРоссию на Балканах, а Россия Францию – в Марокко. Однако, с другой стороны, подчёркивают учёные, сокращая опасность локальной войны, альянсы создавали возможность войны всеобщей между великими державами. "Запутанные союзы создавали опасность для мира, угрожая втянуть союзнические государства в местный конфликт, который спровоцировал бы один из союзников", – пишет профессор университета Дрекселя (США) Э. Броуз.
Помимо внешнеполитических причин, приведших к войне, отмечаются и внутриполитические. Слабые позиции либералов в Англии подтолкнули их к началу войны, чтобы консерваторы остались не удел (Н. Фергюсон). В Германии, по мнению Д. Фромкина, "растущая сила социалистов и рабочего класса" заставляла перемещать внимание с неразрешённых внутренних проблем на проведение агрессивной внешней политики.
Одним из первостепенных факторов, приведших к войне, историки склонны считать рост национализма как великих наций, так и малых народов. Ж. Де Грут утверждает: "Рост национализма означал, что граждане разделяли успехи и неудачи своих стран в невиданной прежде степени. Немецкий народ был гордым и самоуверенным после победы в 1871 г., а французы чувствовали унижение и поражение. Британцы и немцы, как на соревновании, болели за свои страны, которые стремились перегнать друг друга в строительстве флота".
Другую опасность для предвоенного европейского сообщества историки видят в милитаризме и гонке вооружений.
Британский историк Н. Фергюсон, как это ни парадоксально, перекладывает вину на Великобританию. В книге " Жалость войны: Объяснение Первой мировой войны " он утверждает: вступление Великобритании в войну является не столько трагедией, сколько "величайшей ошибкой современной истории"110. По его убеждению, никакой непосредственной угрозы для Великобритании со стороны Германии не было, но именно её вступление в войну превратило континентальный конфликт в мировой. Этот тезис сегодня активно поддерживается и другими европейскими исто- риками111. Н. Фергюсон признаёт, что если бы Британия осталась в стороне от конфликта, цели Германии были бы менее грандиозными, она быстрее выиграла бы войну у России и Франции. Однако в долгосрочной перспективе она оказалась бы намного слабее Британской империи и в экономическом, и военном плане, в Первую мировую войну не вступили бы США, в стране-победительнице Гитлер не пришёл бы к власти и сегодня не Германия, а Англия была бы лидером Европейского союза.