Бытовой колорит в «Идиллиях» Феокрита.

К числу сторонников малой формы, выступивших против ориентации на гомеровский эпос, принадлежал и самый выдающийся поэтический талант александрийского направления, Феокрит (Теокрит). Феокрит (родился около 300 г.) был уроженцем Сиракуз (Сицилия), но деятельность его протекала в различных концах эллинистического мира. На родине он пытался обратить на себя внимание сиракузского властителя Гиерона, но мы находим его и в Александрии добивающимся милостей Птолемея Филадельфа и на острове Косе в кружке поэтов, группировавшихся вокруг Филита. Все то новое, что принесла с собой эллинистическая литература, — чувствительное восприятие природы, поэзия любовной тоски, тяга к интимному, малому и обыденному, внимание к деталям быта и незначительным людям, — все это получило в лице Феокрита поэтического выразителя, умеющего сочетать рельефность изображения с музыкальным лиризмом. Однако, Феокрит создал новый поэтический жанр, позднее закрепивший за собой название «идиллия». Сам поэт никак не обозначал жанровую принадлежность своих произведений, термин «идиллия» к ним применили античные филологи позднейшего времени, комментировавшие сочинения Феокрита. Смысл этого термина некоторые современные исследователи толкуют как «картинка», другие – как «песенка» (И.М.Тронский считает последнее толкование более основательным). В любом случае идиллия – это малый жанр, возникший в лирическом роде литературы. Однако очень быстро этот жанр проявил феноменальные способности к видоизменению за счет усвоения элементов других литературных родов. Так, среди идиллий Феокрита есть и преимущественно эпические (напр., 7-я, 11-я, 24-я), и такие, в которых использована драматическая форма диалога, построенные как сценки-мимы (напр., 4-я, 5-я). Имеются и случаи более сложных соединений разных родовых признаков (напр., 1-я, 15-я, 22-я). Бытовой материал представлен в идиллиях зарисовками сельской, пастушеской и (в меньшей мере) городской жизни. Обращение Феокрита к пастушеской теме не случайно. Особенности природных условий и экономического развития Греции привели к широкому распространению скотоводства, прежде всего на Юго-Западе и в горной области в центре Пелопоннеса, где располагалась прославленная поэтами Аркадия, а также на острове Сицилия. Эти области жили несколько обособленно от прочего греческого мира. В пастушеской среде складывались свои обряды и традиции. Античные источники сообщают о песнях пастухов, об их состязаниях во время обряда «очищения» стад и загонов, а также на празднествах в честь «владычицы зверей» Артемиды. В пастушеской и близкой к ней охотничьей среде бытовали свои мифы, малоизвестные жителям других областей Греции. Герои пастушеского фольклора чаще всего страдали от неразделенной любви. Весьма популярны были истории о юном и прекрасном пастухе Дафнисе, мифическом основоположнике пастушеской песни. Феокрита привлекал пастушеский колорит: жизнь на лоне природы, вдали от городской суеты, песни, игра на свирели, музыкальные состязания. Вот этот-то колорит и воссоздал он в своих произведениях. Мир пастухов, живущих относительно свободно, в согласии с прекрасной природой, казался людям эпохи эллинизма поэтичным, близким к идеалу. Несколько раньше, в условиях кризиса демократии, греки связывали свои надежды на лучшую жизнь с освоением восточных областей. Но вот Восток покорен – а всеобщее счастье так и не наступило. В поисках гармонии люди устремились в мир грез. Для идиллии характерен пафос прославления скромной сельской жизни – гармоничной и счастливой. Таким образом создавалась своего рода «пастушеская утопия». Феокрит не просто отражает, а именно поэтизирует пастушеский быт и для этого сближает его с мифологией. Так, в его идиллиях наряду с добродушными поселянами мы встречаем Полифема и Галатею, всюду незримо присутствуют Пан и нимфы, упоминаются Дафнис, Диоскуры и другие мифологические персонажи. Как и Каллимах, Феокрит с удовольствием использует мотивы редких, мало известных публике мифов. Открытая Феокритом пастушеская тема нашла свое продолжение в мировой литературе как в Античности (Вергилий, Лонг), так и за ее пределами (пасторела, пасторальный роман). Жанр идиллии будет популярен в Европе вплоть до конца XVIII в., а его традиции продолжали сказываться в литературе и позже. Билет 27Поэма Аполлония Родосского «Аргонавтика». Традиции Гомера и тенденции новой, эллинистической поэтики в произведении.

Аполлоний, александриец по происхождению, видный деятель Музея, занимавший должность заведующего александрийской библиотекой и воспитателя наследника престола. Литературная вражда его с Каллимахом осложнилась личным конфликтом, который кончился тем, что Аполлоний покинул Александрию и переселился на Родос. Вторая родина доставила Аполлонию прозвище Родосского, с которым он и вошел в историю литературы.

 

«Аргонавтика» Аполлония — самое объемистое из сохранившихся произведений эллинистической литературы. Автор создает большой мифологический эпос, но эпос в новом вкусе. Материалом служит старинное сказание о походе аргонавтов.

 

Предание было построено по сказочной схеме. Царь фессалийского города Иолка Пелий, во избежание опасности, предсказанной ему оракулом, отправляет своего племянника Ясона в далекую Колхиду за золотым руном. Ясон снаряжает корабль Арго, привлекает «славнейших греческих витязей к участию в походе и достигает Колхиды. Здесь, с помощью волшебницы Медеи, дочери колхидского царя Ээта, он разрешает сказочные «задачи», которые ставит перед ним Ээт, добывает руно и отплывает вместе с Медеей. За беглецами погоня, но им опять приходит на помощь коварство Медеи, которая убивает при этом своего брата Апсирта. После благополучного возвращения на родину Ясон, благодаря той же Медее, становится царем Иолка. На сюжетный стержень было нанизано большое количество мифов о путевых приключениях аргонавтов по дороге в Колхиду и обратно. Сказания эти принадлежат к раннему слою фольклора греческих мореплавателей; некоторые из них, как например сказание о сестре Ээта Кирке, были использованы уже в гомеровском эпосе для странствий Одиссея.

 

Поэма Аполлония представляет собой последовательную обработку всего предания об аргонавтах, от поручения, данного Пелием Ясону, до возвращения корабля Арго в Иолк. Таким образом, по построению своему она приближается не к гомеровскому эпосу, концентрирующему свой материал вокруг одного события, а к «киклическим» поэмам, с их серией эпизодов, объединенных лишь хронологической последовательностью. Также и по размерам своим «Аргонавтика» значительно уступает гомеровским поэмам, не составляя даже половины «Одиссеи». Хотя Аполлоний ставил себе образцом Гомера, он по существу придерживается «киклической» манеры повествования, обновляя ее на александрийский лад. Примитивные моменты старого эпоса, как то: типические места, постоянные эпитеты, повторы, решительно устранены, но сохранен объективный эпический стиль, без сколько-нибудь значительных авторских отступлений. Эллинистический поэт одинаково далек и от широкого охвата действительности, присущего гомеровскому эпосу, и от больших мировоззренческих вопросов, в свете которых аттические драматурги V в. обрабатывали мифологическое предание. Он относится к своему материалу, с одной стороны, как ученый, передающий древние сказания и дополняющий их географическими и этнографическими справками, объяснениями обрядов и наименований; с другой стороны, он обогащает повествование картинами душевных состояний, бытовыми зарисовками, живописными образами и сравнениями. Изображение чувств — вот то новое, что Аполлоний привносит в греческий эпос; однако отдельные части поэмы разработаны в этом отношении весьма неравномерно.

 

Первые две книги доводят рассказ до прибытия аргонавтов в Колхиду. Во вступлении Аполлоний ставит себе традиционную задачу — «возвестить славу древлерожденных мужей», но как раз в этих книгах особенно заметно отсутствие в поэме единства, центрального героя и внутренней связи между эпизодами, недостаточная драматичность повествования, бледность характеристики отдельных участников похода. Картина резко меняется в третьей книге, которая посвящена любви Медеи к Ясону. Любовь становится движущей силой эпического действия, — в этом нововведении, воспринятом затем в Риме Вергилием, значение поэмы Аполлония для европейской литературы. Третья книга, наименее традиционная и наименее «ученая», является самой интересной частью всего произведения. Аполлония, описывающая обратный путь аргонавтов, содержит много эффектных сцен, но страдает той же эпизодичностью, что и первые две книги. Географическая начитанность автора заставляет корабль Арго плыть по Дунаю, По и Роне, о течении которых Аполлоний имеет совершенно фантастические представления. Аргонавты претерпевают ряд приключений, являющихся сколком с «Одиссеи»; здесь и Кирка и Сирены, и Скилла с Харибдой, и остров Гелиоса, даже Феакия с царем Алкиноем. Любопытно, что во многих случаях сказания имеют в «Одиссее» более рационализованную форму, чем у Аполлония; александрийский ученый, для которого весь этот материал лишь сказка, предпочитает варианты, более близкие к фольклору, и не нуждается в их рационализации. Доведя Арго до вод, омывающих Иолк, автор считает свой сюжет исчерпанным; его тема — путешествие аргонавтов, и дальнейшие судьбы действующих лиц, не исключая Медеи и Ясона, его не интересуют.

 

Отвергнутая школой Каллимаха, поэма Аполлония сыграла значительную роль в истории античной литературы. Она указывала для эпоса новый путь — разработку психологии страсти, начатую в трагедии Эврипидом. И в позднейшей греческой литературе, в которой восторжествовало архаизирующее классицистическое направление, и в Риме «Аргонавтика» вызывала большой интерес.

Билет 28