БЕДА ГРИФФИТС
ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЦЕНТРУ
БЕДА ГРИФФИТС
(1906-1993)
Беда Гриффитс известен как один из самых выдающихся духовных учителей XX века. Он родился в 1906 году в Англии, окончил Оксфордский Университет, был ближайшим другом К. С. Льюиса. В 1931 году сильные духовные переживания привели его в Католическую Церковь. Будучи монахом-бенедиктинцем в течение двадцати лет, он жил в аббатстве Принкнеш, где и получил имя Беда, затем был назначен приором аббатства Фарнборо, а позже переехал в Пласкарден, Шотландия. Глубоко заинтересовавшись восточной мыслью и религией, в 1955 году отец Беда отправился в Индию в поисках «второй половины своей души».
Эта поездка стала началом уникального путешествия к живому опыту встречи великих традиций индуистской и христианской веры, мысли и традиции. Его первым экспериментом было основание вместе с отцом Фрэнсисом Майо Курисумала Ашрама в Керале. В 1968 году Гриффитс переехал в Тамил-Наду и возглавил Шантиванам – христианский ашрам, в котором он провёл всю оставшуюся жизнь, работая над книгами и наставляя учеников.
В Шантиванаме («лесу мира») отец Беда воплотил своё учение и показал, как различные религии могут обогатить друг друга. Он настаивал, что медитация – лежит в основе всех религий.
Будучи вдохновенным учителем, Гриффитс создавал пророческие книги и много путешествовал, а его прозрения и юмор производили глубокое впечатление на аудиторию. В последние годы жизни он испытал несколько глубоких духовных прозрений, благодаря которым, он, наконец, раскрыл женскую сторону своей души и достиг более глубокого понимания природы любви.
К моменту ухода отца Беды 13 мая 1993 года, Шантиванам стал местом паломничества тысяч людей, привлечённых его учением о недвойственности и его видением открытой, включающей в себя все традиции Церкви.
|
|
В деле развития современного духовного сознания Беда Гриффитс стоит в одном ряду с такими деятелями, как Томас Мертон, Джон Мейн и Анри Ле Со.
СОДЕРЖАНИЕ
Предисловие Мэтью Фокса
1. Санньяси в Индии
2. Священная Тайна
3. Откровение Тайны
4. Кто я?
5. Единство и множественность
6. Грех и искупление
7. Космические силы
8. Тайна Любви
9. Абсолютная Истина
10. Единый Дух во всех религиях
11. Миф и реальность
12. Кришна и Христос
13. Будда и Христос
14. Смерть и воскресение
15. Вечная религия
16. Христианская тайна
17. Тайна Нирваны и Брахмана
18. Тайна Духа
19. Йога – путь к Единству
Посвящается Винсенту Лесли Спенсеру
1914-1997
«НАМАСТЕ»
«Хотя Бог вездесущ, Он существует лишь для тебя в глубине, в самом центре твоей души. Твои материальные чувства не могут ощутить Бога или соединить тебя с Ним, как и внутренние способности к пониманию, воле и памяти, которые лишь стремятся к Нему, но не могут стать местом Его обитания в тебе. Однако в глубине тебя есть корень, из которого все эти способности исходят, словно лучи из центра или ветви из дерева. Эти глубины именуются Центром, Основой или Основанием души. Эти глубины суть единство, вечность, я чуть было не сказал «бесконечность» твоей души, поскольку они так бесконечны, что никто и ничто, кроме бесконечности Бога, не может ни удовлетворить, ни умиротворить их».
УИЛЬЯМ ЛО
ПРЕДИСЛОВИЕ
|
|
Мэтью Фокса
Эта удивительная книга очень актуальна сегодня, когда мы, пусть и неуклюже, входим в XXI век. Среди фундаменталистских идеологий, столь характерных для многих религий, и межрелигиозных конфликтов, играющих важнейшую роль во всех мировых беспорядках от Израиля и Палестины до Индии и США, «Возвращение к Центру» - это глоток свежего воздуха. А как мы все помним, «свежий воздух» – это термин, который указывает на Святого Духа.
Повсюду в этой книге отец Беда Гриффитс напоминает нам, что все религии стремятся к одной и той же цели, и исходят из одного и того же Источника. Религии созданы не для того, чтобы конфликтовать друг с другом, а для того, чтобы помочь человечеству развить своё глубочайшее и истинное «Я» – то есть, обрести Любовь. И стать Любовью. И чтобы сразить эти видимые и невидимые сила, стремящиеся ослабить любовь, заменить любовью, великодушием и бескорыстием ненависть и эгоизм.
Отец Беда уверен, что это произойдёт только тогда, когда мы совершим это «длительное и сложное путешествие к Центру», в котором мы сможем исследовать «внутреннее пространство сердца». Поскольку «каждый человек есть центр сознания», чтобы достичь Центра, нам следует выйти за пределы рассудочного ума. В медитации мы ощущаем нашу «солидарность со Вселенной, с самыми отдалёнными звёздами в открытом космосе и с мельчайшей частицей атома. Я могу испытать единство с каждым живым существом, с землёй, с этими цветами и кокосовыми деревьями, с птицами и белками, со всеми людьми». От внешних проявлений мы идём к Основе, из которой всё исходит».
|
|
Отец Беда понятным языком рассказывает нам, что есть общего между Кришной и Христом, Буддой и Христом, и чем они отличаются. Он напоминает нам, что каждая живая религия всегда находится в состоянии эволюции, раскрывая и принимая новые культурные движения, и христианство шло этим путём «с момента своего возникновения», от иудея по имени Иисус, который говорил лишь на арамейском языке, а затем, практически сразу же попало в греко-римский мир.
«Цель всех религий одна», и она соответствует «цели человеческого существования». Отец Беда стремится не к демифологизации Евангелий, а к познанию их глубокого символизма и мифотворчества. В конце концов, «именно миф связывает их с вечной драмой спасения человека».
Эта книга, чёткий и поэтичный язык которой свидетельствует о многолетней внутренней работе автора, обладает глубиной и простотой. Её следует читать медленно, медитативно и рассудительно. Книга содержит некоторые элементы, которые позднее отец Беда отверг бы, поскольку, когда она вышла в 1976 году, в Ашрам приехал молодой английский учёный Руперт Шелдрейк, и их дружба вдохновила обоих: Руперт увидел мистику в христианской традиции, а отец Беда в развивающейся науке постмодернизма. Критика науки, и иногда материи, в этой книге следует понимать как критику современной науки с её теорией материи, а не науки откровения, которую преподаёт сегодня Руперт и другие учёные пост-модернисты.
Мэтью Фокс
Университет Духовности Творения и Университет Наропа
Оклэнд, Калифорния
ГЛАВА 1
САННЬЯСИ В ИНДИИ
Я сижу на веранде моей кельи и любуюсь солнцем, заходящим за деревьями, вспоминая день (около пятидесяти лет назад), когда я точно также наблюдал закат над игровой площадкой школы. Моя келья – это хижина, покрытая соломой, и окружённая деревьями. Я, также как и тогда, слышу пение птиц и вижу деревья, контуры которых вырисовываются на фоне темнеющего небосвода – с тех пор я проделал большой путь в пространстве и времени. Меня окружают высокие пальмы-пальмиры, молодые кокосовые деревья, пробивающиеся среди них и бананы, раскинувшие свои широкие листья, словно зелёные паруса. Я слышу пение малиновки, чёрной индийской малиновки, и голос кукушки, индийской кукушки, доносящийся из отдалённой рощи. Я обосновался в Индии, в Тамил-Наду, на берегах реки Кавери, но мой ум путешествует не меньше, чем моё тело. В течение шестнадцати лет я живу как индиец среди индийцев: придерживаюсь индийского образа жизни, изучаю индийскую мысль, и погружаюсь в живую традицию индийского духа. Теперь мне бы хотелось поразмышлять над тем, как Индия повлияла на меня, как всё это время развивался мой ум, и какие изменения произошли в моей жизни и в глубине моей души.
Первое, чему я научился – это простота жизни – ранее я и представить себе не мог, что такая простота возможна. Индия может свести человеческие потребности к минимуму. Один полноценный обед в день, состоящий из риса и овощей, в лучшем случае с добавлением творога или гхи (очищенное масло) считается достаточным. Для завтрака и ужина вполне подходит чай или кофе с каким-нибудь блюдом из риса и специй. Нет никакой необходимости в столах и стульях, вилках, ложках, ножах и тарелках. Люди сидят на циновке на полу и едят руками, точнее, правой рукой, поскольку левая предназначена для гигиенических процедур. Вместо тарелки используется банановый лист. В индийских домах нет никакой мебели. Богатые индийцы, перенявшие европейские обычаи, могут использовать столы, стулья, кровати и другие удобства, однако бедняки, которые до сих пор представляют большинство населения, по-прежнему сидят и спят на полу. Ванные и туалеты также не считаются необходимыми. В деревнях большинство людей моются в колонках или у колодцев, а также в озёрах и реках, а чтобы справить нужду они отправляются в поле, на обочину дороги, или на берег реки. Во всём этом присутствует прекрасная простота, которая помогает осознать изначальную простоту человеческой природы. Даже в одежде нет острой необходимости. Большинство мужчин сегодня - и это правда - носят рубашку и дхоти – кусок ткани, обёрнутый вокруг талии и ниспадающий до стоп, а женщины надевают сари и блузку, прикрывающую грудь – но это сравнительно недавний обычай. Даже в наше время одежда считается чем-то, что используется лишь в определённых случаях, и без неё можно легко обойтись. Мужчина спокойно снимет рубашку, когда захочет отдохнуть, а во время работы на нём будет лишь ланготхи – кусок ткани, обёрнутый вокруг пояса и продетый между ног.
Всё это делает жизнь санньяси – человека, отрёкшегося от мира – бесконечно простой. Ему не нужен ни дом, ни мебель. Он может жить в пещере, найти пристанище за храмом или на веранде дома. В качестве одежды ему требуются лишь два куска материи – они не должны быть сшиты – один, чтобы повязать на поясе, другой чтобы прикрыть плечи или голову. Некоторые санньяси и вовсе отказываются от одежды, и считается, что «их одежда – небеса». Санньяси может есть лишь один раз в день, получив обед в качестве милостыни, либо, что чаще всего и происходит, приняв пищу от домохозяина, который покормит его просто так. Таким образом, он может снизить свои потребности до уровня абсолютной простоты. Он полностью независим от мира и рассчитывает на божественное Провидение в отношении пищи, крова и одежды. Не приближает ли его это к ученикам Христа, которым было сказано не брать с собой «ни золота, ни серебра, ни меди в поясы свои, ни сумы на дорогу, ни двух одежд, ни обуви, ни посоха», и к Самому Сыну Человеческому, которому было негде приклонить голову[1]? Какой это вызов миру, наслаждающемуся увеличением человеческих потребностей и впадающему во всё большую зависимость от материальных условий!
Я не смог достичь этого высшего уровня непривязанности. У меня есть маленькая хижина, очень простая – всего одна комнатка с соломенной крышей – но она прочно выстроена из кирпича и имеет бетонный пол. У меня также есть стол, стул и кровать – всё это роскошь для санньяси, но я так и не научился всё время сидеть и спать на полу. У меня имеются книги и печатная машинка – но на самом деле они не принадлежат мне, равно как хижина и мебель, - они, как мы говорим, «предоставлены мне в пользование». Санньяси это тот, кому ничего не принадлежит, даже одежда на его теле. Он отрёкся от всего имущества. Истинное отречение подразумевает отказ от понятий «я» и «моё». Санньяси – это тот, кто абсолютно не привязан к миру и к себе. Непривязанность – это ключевое слово. Неважно сколькими материальными предметами вы владеете, если вы не привязаны к ним. Вы должны быть готовы отказаться от всего – не только от материальный привязанностей, но и от человеческих привязанностей – от отца, от матери, от жены, от детей – от всего, что вы имеете. Но главное от чёго вы должны отказаться безусловно – это ваше «я». Если вы можете отказаться от своего «эго», то вы можете иметь всё, что вы хотите – семью, дома и земли – но кто способен отказаться от своего «я»?
Нищета – нищета духа из Нагорной Проповеди – это полное отрешение от материального мира. Это признание того, что всё исходит от Бога: наши тела, наше дыхание, само наше существование. Мы не можем в полной мере обладать ничем, даже нашими собственными телами, как говорил святой Бенедикт[2]. Мы можем лишь принимать всё от Бога, каждый миг – нашу жизнь, нашу пищу, нашу одежду, наш кров, наши книги, наших друзей. Всё исходит от Бога, всё творится заново в каждый момент. Если бы не было такого постоянно обновляющегося творения, мир погрузился бы в небытие. О буддизме и индуизме говорят как о религиях отречения от мира, но многие удивляются, видя, как представители этих религий, отрёкшиеся от мира, возводят фантастически прекрасные храмы, и покрывают стены своих рукотворных гротов, удивительно утончёнными росписями. Но это как раз и происходит благодаря отречению от мира. Когда вы не привязаны к миру, вы видите, как всё исходит из рук Бога, будучи всегда свежим и прекрасным. Всё символизирует Бога. Наш век изгнал Бога из мира, и вместе с Ним он изгнал красоту. Всё стало «мирским», всё утратило «священный» характер, и, как следствие, потеряло своё значение, поскольку священное – это источник истины, не менее, чем красоты. Оно связывает мир с единой трансцендентной Реальностью, в которой мир обретает источник своего существования, своё значение и своё великолепие.
Этот вид отречения от мира ни в коем случае не противопоставляется служению миру или долгу перед миром. Он представляет собой свободу от всех эгоистических привязанностей. Только когда вы свободны от себя – то есть, свободны от себялюбия и своеволия – вы действительно можете служить миру. Вы можете видеть вещи такими, как они есть, и пользоваться ими так, как ими следует пользоваться. Поэт или художник должен отрешиться от мира, если в своём искусстве он хочет изобразить его правильно. Учёный должен отрешиться от объектов, если хочет рассмотреть их с научной точки зрения. Но святому необходимо более радикальное отречение, чем другим. Он должен отречься от своего собственного «я». Он принадлежит не себе, а Богу. Этот процесс включает в себя не только сознание, но и сферу подсознательного. Он должен разорвать все узы привязанностей, укоренившиеся в подсознании, развивавшееся с детства и ставшие его второй природой. Это дело всей жизни, и для большинства людей оно не завершится по окончании этой жизни. Чистилище – это разрушение уз привязанностей, остающихся в нас на момент смерти.
Что же такое целомудрие? Это отречение от плоти, также, как нищета – отречение от мира. Конечно, это не значит, что плоть есть зло, или что мир есть зло. Мир и плоть сотворены Богом и предназначены для воскресения. Они становятся источником зла, когда мы привязываемся к ним – то есть, когда мы ставим их на место Бога. Мы должны пожертвовать миром и плотью, то есть, освятить их (sacrum facere), предложив их Богу. «Итак, умоляю вас, братия, милосердием Божиим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения вашего»[3]. «Тело же не для блуда, но для Господа»[4]. Таково основное условие целомудрия. Не важно, женаты (замужем) ли вы или нет – в любом случае тело следует предложить Богу – то есть, мы должны отречься от наших страстей и желаний, и предать их Богу. Тогда они станут святыми. Женатый мужчина соединяется с Господом через жену, жена через мужа. Неженатый мужчина или незамужняя женщина соединяются с Господом без посредников: брак осуществляется внутри них самих. Каждый мужчина и каждая женщина имеют и мужской и женский аспекты; мужской и женский аспекты должны сочетаться внутри. На небесах, когда «мужское будет как женское, и всё внешнее будет как внутреннее», согласно одному из «Логий Иисуса», не будет ни женитьбы, ни замужества. Тогда наша человеческая природа достигнет полноты, мужское и женское достигнут своего неотъемлемого единства в Теле Христа.
Как же тогда понимать послушание? Нищета – это отречение от мира, целомудрие – отречение от плоти, а послушание – отречение от себя. Это наиболее радикальный вид отречения. Но что такое «я»? «Я» - это принцип разума и ответственности в нас, корень свободы, то, что делает нас человеком. Но это «я» не автономно, оно подчинено закону, тому, что в Индии называют термином «дхарма », и что святой Фома Аквинский называл вселенским Разумом, Законом Вселенной. Считать, что «я» имеет абсолютную свободу, что оно есть сам себе закон – великая иллюзия. Это первородный грех. На самом деле «я» никогда не действует независимо – оно должно действовать в соответствии с дхармой, законом разума, иначе оно попадёт под влияние другого закона, закона природы, страстей и желаний, сил подсознания.
Такова драма рая. Человек попал в сад этого мира, и получил в пищу плоды всех деревьев – ощущений, чувств, предпочтений и желаний – для него всё было открыто. Но древо познания добра и зла – сознание, с помощью которого мы различаем, что есть хорошо, а что плохо, не было в его власти. Он был зависим от Высшей Силы, а в тот момент, когда он вкусил плод, и попытался сам управлять своей судьбой, он потерял независимость и стал рабом природы – других богов, занявших место Единого Бога. «Я» должно подчиняться Богу, вселенскому Закону, и приобрести истинную свободу, иначе оно утратит свободу в угоду природе, бессознательному. Такова основная природа «я»: оно не является статической субстанцией, полной в себе. Оно обладает силой «самотрансцендентности», способностью полностью переходя к другому, выходить за рамки себя, предаваясь Высшему «Я», Атману, внутреннему Духу. Когда это происходит, мы начинаем жить, исходя из принципа внутренней Жизни, из Закона Разума, мы «утверждаемся в Брахмане »[5]. Это мудрость, радость и бессмертие. Это цель, ради которой был создан человек, это истинное послушание.
ГЛАВА 2
СВЯЩЕННАЯ ТАЙНА
Вопрос заключается в следующем: что есть истинное «Я»? Каков истинный Центр человеческого существа? Является ли этим Центром эго, обретающее независимость и стремящееся управлять миром, или за его пределами есть другое «Я», глубинный Центр личности, укоренённый в Истине, единый со вселенским «Я», с Законом Вселенной? Великое прозрение индийской мысли заключается в открытии «Я», Атмана, Основы личности, единой с Брахманом, Источником вселенского бытия. Его нельзя постичь мыслью, более того, оно достигается выходом за пределы мышления. Разум, как и «я», инструментом которого он является, должен превзойти себя. Пока он обращён к чувствам, к материальному миру, он будет оставаться неполноценным, неспособным обнаружить Истину. Но когда он обратится внутрь, к своему Источнику[6] и познает себя путём чистой интуиции у своей Основы, он уразумеет истину о своём бытии и о бытии мира и станет воистину свободным. «Вы познаете Истину, и Истина сделает вас свободными»[7]. В этом и заключается искупление: освободиться от чувств и от материального мира и открыть их Основу и Источник в себе, внутреннее Слово Божие. Грехопадение есть выпадение из Основы, из Центра свободы и бессмертия, и подчинение чувствам и этому материальному миру, причём Разум – это змий. Разум может подчиниться вечному Закону, вселенскому Разуму, и стать самой Мудростью, познав Себя, а может попытаться управлять миром, и приобрести демонические качества. Разум – это демон современного мира. Грехопадение повторяется в каждом поколении, но, пожалуй, никогда оно не приобретало такой размах, как сегодня.
Как же исправить последствия грехопадения и вернуться к Центру? Это проблема современного человечества, однако, на самом деле, она присутствовала в мире с самого начала его существования. Как показывал Мирча Элиаде[8], любая древняя культура строила свою жизнь вокруг такого Центра. Им могло быть здание (храм, город, просто жилище), место (гора, роща, место погребения), или человек (священник, царь, провидец). Но это всегда была точка соприкосновения с Источником бытия. В этой точке встречались небо и земля, а человеческая жизнь открывалась для бесконечной Трансцендентности. Было очень важно поддерживать связь с Трансцендентным, так что человеческая жизнь не замыкалась сама в себе. Современный мир отказался от таких точек соприкосновения. Всё стало мирским, оказалось вне сферы священного. Храм и дворец, священник и царь, священная роща и гора – от всего этого надо избавиться, чтобы природа и человек утратили трансцендентное значение и высший смысл. Не удивительно, что молодёжь протестует против такого однообразия, против этого однонаправленного мира. Молодые люди с Запада приезжают в Индию, стремясь вновь обрести чувство сакрального, внутренний смысл жизни, утраченный на Западе. Но Индия также быстро теряет всё это. Там, куда приходит современная цивилизация, вся святость, всё чувство сакрального, всё осознание трансцендентной Реальности исчезает. Это новое грехопадение.
Но, слава Богу, в Индии всё ещё есть священные места – священные горы и пещеры, священные реки, деревья, растения и животные, священные места, куда направляются паломники. До сих пор существуют храмы, где совершаются древние священные обряды, и живут святые, к которым люди приходят в поисках Бога. Здесь всегда присутствует чувство трансцендентной Тайны, высшей Реальности, находящейся за пределами образов. Индийская деревня, не смотря на её бедность, грязь и болезни, сохраняет священный характер, от которого не осталось и следа в современном пригороде со всем его благосостоянием, чистотой и системами здравоохранения. Для индийского крестьянина, нищего и убогого, рождение, брак и смерть всё ещё священные мистерии. Традиционные обряды, сопровождающие его, связывают его с высшей Тайной. Праздники, посвящённые богам, в течение всего года поддерживают его контакт с трансцендентным миром, лежащим за пределами страданий текущей жизни. И это «опиум для народа»? Если это так, то такой опиум открывает глаза на Реальность, и многие молодые люди сегодня поняли это. Опиум, как и любой другой галлюциногенный наркотик, открывает двери в мир подсознания, в мир богов и демонов, в котором человек жил задолго до научного века – этот опасный мир может свести с ума, но может и привести к Богу.
Современная наука и технологии суть плоды древа познания добра и зла. Они не являются злом сами по себе, но становятся им, когда, как это часто случается, отделяются от мудрости. Наука представляет собой низшую форму познания – а именно, познание материального мира путём рассуждений. Философия превосходит науку, поскольку идёт выше материального мира и исследует сферу мысли, но она также ограничена рассуждениями разума. Теология превосходит философию, поскольку она открыта миру трансцендентной реальности, но и она использует методы науки и философии. Только мудрость может превзойти разум и познать Истину, не рассудочно, а интуитивно, не размышляя о мире чувств, а утвердившись в его Основе, где знание тождественно бытию. Научное познание, отделённое от мудрости, это всегда знание добра и зла. Каждый шаг вперёд в области науки приносит зло в виде его последствий. Медицинские знания, радикально изменившие жизненные перспективы, привели к такому бедствию, как перенаселение. Развитие физики и химии, способствующее совершенствованию новых технологий и улучшению уровня жизни, также привело к созданию атомной бомбы, загрязнению земли, моря и неба. Всё это происходит потому, что наука и технологии развиваются без всякой связи с небесами – с трансцендентной Реальностью, со вселенским Законом, с Дао, поддерживающим гармонию между небом и землёй. Если человечество хочет выжить – а в данный момент его выживание находится под угрозой – оно может осуществить это исключительно через полную трансформацию сердца, metanoia, которое подчинит науку мудрости. Разум, пытающийся управлять Вселенной, делая человека узником тесного мирка рассудка, должен быть низвергнут со своего трона, и осознать свою зависимость от трансцендентной Тайны, превосходящий рациональное знание.
Что же представляет собой «трансцендентная Тайна», «абсолютная Истина», «вселенский Закон»? Мы используем эти слова, чтобы выразить невыразимое. Эта жизненная проблема снова и снова ставит наш разум в тупик. Высший смысл и цель жизни невозможно ни выразить, ни адекватно представить. Он присутствует везде и во всём, и всё-таки постоянно ускользает от нас. Он есть Основа всего существования, из которого всё произошло, и к которому всё вернётся, однако никогда не предстаёт перед нами. Он находится «внутри» всего, «выше» всего и «за пределами» всего, но его невозможно идентифицировать с чем-либо. Без него ничто не может существовать и ничто не может быть познано, однако сам он всегда остаётся непознанным. Он «невидим, но видит, неслышим, но слышит, неощутим, но ощущает, не познаваем, но знает»[9]. Эта тайна просветила индийскою и китайскую мысль в VI веке до Рождества Христова. Они именовали её Брахман, Атман, Нирвана, Дао – но это просто названия того, что не может быть названо. Мы говорим о «Боге», но это также лишь одно из имён невыразимой Тайны.
Эта Тайна лежит в основе всех религий - от самых примитивных, до самых развитых. Вот что рассказывают американские индейцы: «Тлингит не по прихоти разделил Вселенную на множество частей, управляемых различными сверхъестественными существами. Напротив, сверхъестественная сила произвела их как абсолютную бесконечность, обладающую единой безличной природой, непостижимую, как сама природа, но, когда они являются человеку, они принимают личностную, можно сказать, человеческую форму, проявляя тот или иной аспект. Так, дух неба - это океан сверхъестественной энергии, являющей себя в небе, дух моря проявляется в море, дух медведя в медведе, дух скалы в скале… По этой причине у этой сверхъестественной силе всего одно имя – Йок, и оно применяется ко всем её конкретным проявлениям»[10].
Точно также, «религия Дакота не основана на вере в богов как таковых. Это вера в таинственное и непостижимое нечто, воплощением которого они являются… Каждый поклоняется некоторым из этих божеств, игнорируя и отвергая других, но высший объект их поклонения, каким бы ни был избранный посредник – Таку Вакан, сверхъестественный и таинственный. Не существует термина, который мог бы полностью отразить значение Вакана Дакоты. Он включает в себя всю тайну, секретную силу и божественность»[11]. Эта истина американских индейцев, похоже, является базовой концепцией всех первобытных религий, и также верна для индуизма. Все боги (и богини) – это ничто иное, как проявления единого, бесконечного, вечного Брахмана. За всеми фантастическими образами индуистской мифологии, за бесконечным лесом изображений в индуистском храме, лежит Единый «без второго», невыразимая тайна Брахмана.
Наверное, самое радикальное осознание этой тайны, принадлежит Будде. Он был первым, кто разорвал завесу образов и столкнулся лицом к лицу с совершенной реальностью, скрывающейся за ними. «Всё есть страдание, всё преходяще, всё нереально»[12]. Это наиболее радикальное прозрение о нашем человеческом состоянии. Пока человек не осознает это, он не научится видеть реальность. Этот мир сам по себе вообще не обладает реальностью. По словам Гераклита, он находится в постоянном движении, безо всякого смысла и логики. Это майя в самом жёстком смысле слова, чистая иллюзия, мираж, представление иллюзиониста, верёвка, принятая за змею. Он абсолютно пуст. Это ужас тьмы, пустоты, ничтожества, таящийся во всех внешних проявлениях жизни. Цепляться за эти внешние образы означает способствовать развитию бесконечных страданий, постоянно находиться во власти иллюзии. Современные экзистенциалисты осознали кое-что из этого открытия Будды. Он увидел ничтожество, абсурдность и бессмысленность жизни. Доктрина материализма, ошибочно принимающая движение материи за реальность, должна была появиться, чтобы возродить ощущение «суетности» бытия, которую много лет назад открыл Экклезиаст: «Суета сует, всё есть суета»[13]. Это очень буддистская мысль.
Однако, взглянув сквозь проявления, удалив завесу, Будда увидел Реальность. «Существует, братья, нерождённое, не возникшее, не сотворённое, не созданное. Если бы, братья, не было этого нерождённого, не возникшего, не сотворённого, не созданного, то не было бы никакого выхода из рождённого, возникшего, сотворённого, созданного»[14]. Это прозрение приносит избавление: необходимо посмотреть сквозь этого мира, который все считают реальным, и обнаружить Реальность. В тоже время, эту Реальность можно описать лишь в отрицательных терминах. Будда называл её Нирваной, но это также отрицательный термин, и Будда твёрдо отказывался давать ему определение. Это угасание пламени жизни, переход на другой берег; это состояние, при котором не остаётся никаких желаний, и вообще ничего не остаётся. Это аннигиляция мира, при которой «нет ни этого мира, ни иного мира»[15].
Как же трудно встретиться лицом к лицу с абсолютным небытием, с этой полной пустотой. Это та же проблема, которую ставит перед нами смерть: полная аннигиляция, и погружение в то состояние, которое подразумевается под словом «ад». Это утрата всякой связи с реальностью, погружение в окончательную иллюзию, потеря души. Но когда мы сталкиваемся со смертью также, как Будда, мы начинаем видеть сквозь иллюзию, и небытие оказывается высшей Реальностью, а пустота становится абсолютной Полнотой, и в тот момент, когда Христос воскликнул на кресте: «Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?», предавшись смерти, явилось Царство Божие, и мир был преображён. «Истинно говорю тебе, сегодня же будешь со Мной в раю»[16].
Это тайна. С одной стороны смерть, разрушение, небытие, отрицание бытия, которое есть майя, великая иллюзия. Но с другой стороны, когда мы смотрим сквозь иллюзию, сама смерть оказывается вечной жизнью; Шива, разрушитель мира, также созидает его; небытие и пустота Нирваны есть высшая Истина; высшая Реальность представляет собой скорее небытие, чем бытие. Разве великий монах-бенедиктинец Августин Бейкер не описывал единение души с Богом как «единение небытия с Небытием»? Ибо ни Бог, ни душа, разумеется, не являются «предметами» - потерять душу означает спасти её, и даже Богу суждено умереть, прежде чем Он будет познан таким, каков Он есть.
В основе доктрины адвайты Шанкары[17] лежит глубокая истина. Когда мы рассматриваем мир отдельно от Брахмана, от абсолютной Реальности, он вообще не обладает никакой реальностью. Он – чистая иллюзия, абсолютное ничто. В нём не больше реальности, чем в представлении иллюзиониста, или в змее, за которую в темноте приняли верёвку. Мудрость состоит в пробуждении к нереальности этого мира, в осознании того, что «всё есть Брахман». Но когда это осознание приходит, мир вновь обретает всю свою реальность. Отдельно от Брахмана он есть ничто, однако, если мы осознаем его как Брахман, он превращается в саму Реальность, в абсолютную Полноту бытия. Всё, что существует в этом мире, вплоть до мельчайшей частицы материи, вечно пребывает в Брахмане. Здесь мы видим все вещи разделёнными в пространстве и времени, изменяющимися каждое мгновение, но там всё присутствует в абсолютной простоте «недвойственного» бытия. Здесь всё представляет собой множественность и изменчивость, там же всё едино в вечном покое. Но мы не должны думать, что динамизм исчезнет из этого мира, что всё станет мёртвым и безжизненным. Здесь нет ничего, никаких позитивных ценностей, бытия, энергии, жизни, разума, добродетели, благодати, красоты земли, неба или моря, ничего, чтобы не пребывало в своей полноте. Лишь нашему сознанию, ограниченному чувствами, все эти предметы представляются различными и разделёнными, изменяющимися и преходящими; когда мы преодолеем это сознание, превзойдём чувства и разум, мы увидим вещи такими, какими их видит Бог. Ибо Бог видит всё творение, во всей его протяжённости в пространстве и времени, простым видением Своего бесконечного и вечного бытия. Для Него мир не появляется и не исчезает: для Него он существует в безвременном «сейчас» и в беспространственной точке. В этом согласны Аквинат и Шанкра. В Боге, в абсолютном Существе, нет никаких разделений и сочетаний. Будучи «недвойственным», Он видит и познаёт все вещи в Себе такими, какими они существовали в вечности, в единстве с Ним. Каждая вещь (и каждая личность) вечно существует в Боге как Бог[18]. Такова истина адвайты, она такая же католическая, как и индуистская.
Если когда-нибудь произойдёт встреча всех религиозных традиций мира, то она сможет произойти исключительно на этой основе. Она не может быть основана на вере в «Бога», поскольку буддисты и джайны не верят в «Бога». «Бог» - это обозначение высшей Тайны, рассматриваемой в связи с человеком как Творец, Господь, Спаситель или в любом другом качестве. Об этом «Боге» можно задать законный вопрос – существует он или нет. Однако, о Божестве, об абсолютной Истине, невозможно спросить существует ли оно. Оно есть Основа всего бытия. Существовать означает «про-исходить» (ex-sistere) из Основы, но сама Основа не «существует». Именно в связи с ней существуют все вещи, включая Бога, Творца. Она есть великое Дао, о котором сказано: «Дао, которое можно назвать не есть вечное Дао, имя, которое можно произнести, не есть вечное имя. Безымянное – оно – Основа неба и земли, обладающее именем же – Мать всех вещей»[19]. Оно есть «ниргуна Брахман», Брахман «без атрибутов», не связанный с чем-либо, в отличие от «сагуна Брахмана», Брахмана, обладающего атрибутами, который считается Творцом и Господом (Ишварой). Оно есть «Дхармакайа» Будды, «тело Реальности», высшее Существо, проявлением которого и является Будда. Оно есть Единое Плотина, лежащее за пределами Ума (Nous) и познаваемое лишь в состоянии экстаза. В христианских терминах оно есть бездна Божества, «превосходящая всё существование»[20] безымянная «божественная тьма» Дионисия, проявлениями которой являются три Личности Божества.
Но если эту Тайну нельзя выразить и описать, если о ней даже нельзя сказать, что она существует, то как же её можно познать? Разумеется, полностью познать её невозможно. Она не находится в ряду познаваемых вещей. Оно есть Субъект познания. Выше всего знания пребывает Субъект познания, который никогда не проявляется, которого нельзя увидеть, и который никогда не становится объектом. «Как познать Знающего?»[21]Он – Субъект, а не объект мысли, он есть «Я», которое думает, а не «я», о котором думают. Он – Основа, как бытия, так и Сознания. Из него проистекают все мысли, но о нём невозможно размышлять. Однако за пределами мысли существует точка, в которой он познаётся не как объект мысли, и даже не как Субъект, отличный от объекта, а как единство Субъекта и объекта, бытия и познания. Этот опыт «Я», Атмана, находится за пределами бытия, поскольку бытие есть объект мысли и за пределами мысли, поскольку мысль есть результат размышления, концепции бытия. Это чистое осознание бытия, чистое блаженство в бытии – сатчитананда: бытие, знание, блаженство. Это Нирвана, высшее Состояние, высочайшая Мудрость, выше которой идти некуда. «О мудрость, ушла, ушла, перешла предел, перешла на другой берег»[22].
ГЛАВА 3
ОТКРОВЕНИЕ ТАЙНЫ
Итак, всякое бытие и всякая мысль теряются в пустоте, во тьме, в бездне, которую никак нельзя обозначить. Не удивительно, что люди боятся выйти за пределы бытия и мысли – ведь можно потерять себя полностью. И, тем не менее, «кто потеряет свою жизнь [или «душу»] – спасёт её». Если мы не совершим это погружение, мы никогда не достигнем Истины. Любая великая религиозная традиция знает об этом: не только буддизм или индуизм, но также иудаизм, ислам и христианство. Не будучи укоренёнными в Трансцендентном, Невыразимом, все откровения утратили бы своё з