ЗА ЧТО МЫ ВОЕВАЛИ ВО ВЬЕТНАМЕ?




(Небольшое отступление от темы)

Но давайте пока остановим бег во времени и ответим на вопрос: а зачем Империя тратила так много денег на помощь Вьетнаму? Зачем нам нужна была та война, и сама эта индокитайская страна, которой русские еще и помогали восстанавливаться? Ведь потраченными оказались 10,5 миллиарда переводных рублей. Сиречь — долларов. Самим, чай, деньги нужны…

Белоснежный Ми-17 закладывает глубокий вираж над подернутым дымкой морем, и из иллюминатора открывается фантастическое зрелище — месторождение «Белый Тигр» у берегов провинции Бариа-Вунгтау в южном Вьетнаме. Стоящие в волнах громадные буровые платформы похожи на ажурные конструкции звездолетов, которые опустились прямо в соленые воды, упершись в дно ногами опор на пятидесятиметровой глубине. Это — гордость российско-вьетнамского совместного предприятия «Вьетсовпетро».

Наше совместное с Вьетнамом предприятие «Вьетсовпетро» возникло в 1981 году. Сейчас от России в нем участвует государственное унитарное предприятие «Зарубежнефть», от СРВ — государственная нефтегазовая компания «Петровьетнам». Добытая нефть продается только через другую госкомпанию СРВ — «Петехим». Добыча нефти на шельфе в СП доведена до 12 миллионов тонн ежегодно. Это соответствует объемам нефтедобычи СССР или Румынии 1941 года. «Вьетсовпетро» (по мировым ценам!) снабжает нефтью весь Вьетнам и еще дает ему возможность экспортировать «черное золото» в страны АСЕАН (Азиатско-Тихоокеанский регион). И как же хорошо, что до всего этого не добрались грязные лапы чубайсовых приватизаторов!

Что это дает России? За 1999 год на долю нашей страны от участия в СП поступило почти 244 миллиона долларов, что позволяет Минтопэнерго финансировать как управление отраслями ТЭК, так и федеральную программу «Топливо и энергия». Сами наши специалисты с гордостью говорят: хотя наше предприятие по числу работающих раз в двадцать уступает такому российскому нефтегиганту, как «ЛУКойл», мы приносим стране примерно половину тех денег, что дает «ЛУКойл».

Когда освободительная армия Вьетнама на советских танках в 1975 ворвалась в Сайгон, оттуда был выбит не только прозападный режим, но и американские нефтекомпании во главе с «Мобил», которая с 1973 года вела разведочные работы на южновьетнамском шельфе. Эстафету принял Советский Союз, высказавший совершенно безумную для мировой нефтяной науки мысль: в гранитоидных фундаментах дна Южно-Китайского моря есть «черное золото». Это было ересью — ведь в фундаменте, этой прикрытой поздними напластованиями поверхности еще не остывшей древней Земли не было никакой жизни. А значит, нет и ее органических остатков, из которых, по теории, и образуется нефть. Та же «Мобил» искала ее залежи в более высоких, плиоценовых и миоценовых слоях.

Но мы посрамили всех, и начали разработку фундамента, превратив месторождение «Белый Тигр» в пример процветания, освоив месторождение «Дракон». Возникла и разрослась колония из восьмисот наших нефтяников в городе Вунг Тау, в нем оборудовали отличную гавань. Мы проложили 200 километров подводных трубопроводов, создали 12 буровых платформ, ремонтно-производственную базу и специальный флот, мощный институт ВНИИПИ морнефтегаз, три установки беспричального налива нефти в танкеры прямо в открытом море, центральную компрессорную станцию, которая качает более четырех миллионов «кубов» попутного газа в сутки на ТЭС в Бариа. Безо всяких приватизации и акционирования!

Эта работа дала нам уникальный советско-российский опыт добычи, запас технологий и приемов, которых нет нигде в мире. Заместитель генерального директора «Вьетсовпетро» Фанис Бадиков рассказал нам о том, как наши, например, умудрились укреплять стенки глубоких скважин рисовой шелухой, заменяя ею дорогие западные реагенты. Можно сказать, сегодня только Россия может полноценно разрабатывать нефть вьетнамского дна.

Смерть СССР на время затормозила наше экономическое продвижение в этом районе. Попал в сложное положение и Вьетнам, который вынужденно обратился к западным инвесторам, предоставив им участки дна с разведанной еще советскими геологами нефтью. Сюда пришли такие гиганты, как «Мобил», «Шелл», «Шеврон», «Бритиш Петролеум», «Оксидентал», «Экссон», «Тоталь», «Коноко», «Мицуи», «Мицубиси», «Сумитомо», «Дэу», «Ниссо Иваи»… Они взяли то, что когда-то намечалось для разработки силами «Вьетсовпетро».

Но само предприятие благодаря еще советским вложениям выжило. Были внедрены передовые газлифтные способы добычи нефти, наши стали все больше использовать попутный газ, перебрасывая ее на электростанцию провинции Бариа, а добыча нефти стала прирастать по миллиону тонн нефти в год. Вскоре вьетнамцы убедились: среди почти тридцати компаний, работающих на шельфе их страны, «Вьетсовпетро» — самая успешная. К 1996 году все вложения в СП полностью окупились, к 1999 оно принесло нам чистой прибыли в 800 миллионов долларов, Вьетнаму — 3 миллиарда. Разведанные ресурсы позволяют нарастить добычу до 14-16 миллионов тонн в год к 2002 году, тогда как богатая «Мобил», стремясь вытеснить нас из Вьетнама, обещала не более 10 миллионов тонн.

Разочаровались вьетнамцы в других иностранцах. Американская «Мобил» было схватила богатое месторождение «Тханьлонг», но освоить его не сумела и отступила с убытками. И «Тханьлонг» был снова передан «Вьетсовпетро». В 1998 мы вернулись и на месторождение «Дайхунг» (100 миллионов тонн нефти). Началось контрнаступление России на шельфе. В ноябре «Газпром» объявил о совместных с «Петровьетнамом» намерениях разрабатывать богатые залежи газа в заливе Бакбо (бывшем Тонкинском), суля России большие промышленные заказы для газификации Вьетнама, строительству перекачивающих и газоразводящих станций, трубопроводных сетей. В мае 1999 года на заседании российско-вьетнамской межправительственной комиссии была утверждена уточненная схема разработки «Белого Тигра», схема разработки месторождения «Дракон» на срок до 2010 года. Впереди — новые участки шельфа. Например, 17-й блок, таящий в себе еще 70 миллионов тонн «черного золота».

Еще в 1998 Россия пошла в еще один прорыв. Тогда французы и корейская «Дэу» отступились от масштабного проекта — строительства нефтеперерабатывающего завода мощностью в 6,5 миллионов тонн в год и глубиной переработки в 90 процентов. Они хотели возводить его на юге страны, поближе к «Вьетсовпетро», Ханой же настаивал на стройке в Зунгкуате (центральный Вьетнам), дабы развить эти места экономически. Выиграло наше предложение — создать для этого СП «Вьетросс» («Зарубежнефть» и «Петровьетнам» в равных долях), сбросить в его уставный фонд по 400 миллионов долларов от каждого, привлечь еще полмиллиарда — и получить предприятие, которое за четверть века даст России 1,8 миллиарда долларов чистой прибыли (или — около 3 миллиардов долларов доходу). Как в силу богатейших рынков сбыта под боком, так и из-за того, что энергозатраты на переработку нефти в тропиках гораздо ниже, чем в Сибири. (Поддерживать рабочую температуру в перегонных колоннах гораздо легче при 28-ми по Цельсию, чем при морозах в Омске, где работает лучший НПЗ России.)

Для этого решено вкладывать в строительство завода российскую часть прибыли в «Вьетсовпетро». Глава Минтопэнерго Виктор Калюжный, который в ноябре 1999 посетил Вьетнам, заявил: 244 миллиона долларов в год — это слишком мало для решения проблем огромной России, и лучше вложить их в крайне перспективный проект «Вьетросс», обеспечив проникновение России на рынки Азиатско-Тихоокеанского региона.

Более того, наметился стратегический союз России и Вьетнама для участия в топливно-энергетических проектах на территориях Ирака, Ирана, Ливии, Бирмы-Мьянмы, стран СНГ. «Зарубежнефть» и «Петровьетнам» еще в 1997 подписали по этому поводу протокол. Наши партнеры обещали обеспечить продвижение интересов России в странах АСЕАН, где Вьетнам обладает большим авторитетом. Это очень важно. Ибо наш участник «Вьетсовпетро», государственная «Зарубежнефть», вместе с «ЛУКойл» и «Машиноимпортом», готовит разработку крупнейшего в мире нефтяного месторождения Западная Курна в Ираке на условиях раздела продукции, дожидаясь снятия с Ирака санкций ООН. Она же участвует в программе ООН «поставки иракской нефти на мировой рынок в обмен на товары первой необходимости».

Есть большой вопрос — задолженность Вьетнама по советским кредитам, право на получение которых перешло к России. А это — 10,5 миллиардов переводных рублей (долларов). Получить их на условиях Парижского клуба практически невозможно. Но зато можно использовать эти долги «бартером» — для вложений в нефтегазовую промышленность Вьетнама в счет нашей доли. А вот это — уже живые деньги. Отработав этот механизм во Вьетнаме, мы сможем применить его и в других нефтедобывающих странах-должниках СССР, и там организуя совместные межгосударственные предприятия по образу «Вьетсовпетро». Ведь надо помнить о том, что разведанных запасов нефти в РФ хватит только на 35 лет. Между тем, нефтегазовые страны очень нам должны. Ирак — 7 миллиардов долларов, Сирия 12,5 миллиарда, Ливия — два с половиной…

Шельф Вьетнама — это наше будущее. Добывать нефть и газ здесь неимоверно выгодно. Баррель нефти, извлеченной в Сибири, строит 5-6, а кое-где и все 14 долларов. Во столько нам обходятся жгучие морозы, полугодовая зима, подогрев нефти в трубопроводах, гигантские расстояния по суше, которые приходится преодолевать с тяжелыми затратами. Что для переброски добытого, что для завоза на промыслы всего необходимого. Здесь, у побережья Южного Вьетнама, нефть обходится всего в 2,2 доллара за баррель. Это дешевле, чем в Кувейте, где баррель обходится всего в 4 доллара. Под самым боком — бурно развивающаяся, не знающая неплатежей экономика Азиатско-Тихоокеанского региона, жадно глотающая нефть и ее продукты. Это не считая богатого внутреннего рынка самого Вьетнама. Гораздо выгоднее добыть «черное золото» здесь и тут же продать, чем тащить ее из немыслимой сибирской дали.

Специалисты говорят: в мире грядет экономическая эра стран жаркого пояса. В них сейчас вовсю текут капиталы из стран «Золотого миллиарда» (США, Западной Европы и Японии), здесь они размещают свое производство. Тропические страны в нынешней эпохе глобального рынка становятся индустриальным цехом планеты, и если раньше «мастерской мира» называли Англию, то теперь это звание переходит к Корее, Малайзии, Индонезии, Филиппинам. К Индии, странам Индокитая, самому Китаю, к Пакистану и даже к Латинской Америке. Некогда промышленный Запад все больше превращается в помесь огромного банка с гигантской биржей. Почему? Да потому что западный рабочий получает слишком большую зарплату, на его социальное обеспечение приходится тратить слишком много. Здесь, в Тихоокеанье, народ работает и за 20-40 долларов в месяц, не рискуя умереть с голоду. Даже рабочий России по сравнению с вьетнамским или малайзийским очень дорог.

Климат тут для производства куда лучше европейского, не говоря уж о русском. Не надо тратить деньги на пальто и валенки, на калорийную белковую пищу. Нет умопомрачительных расходов на отопление жилищ, складов и заводских корпусов. Наши хозяйственники и губернаторы могут только мечтать о таком раю. Ведь русским и всем народам, населяющим холодное сердце Евразии, приходится вырывать нефть и газ из тайги или тундры, сжигая миллионы тонн дорогих энергоресурсов. В нашем марсианском климате страна вынуждена содержать миллионы людей, которые ничего не производят, а только лишь отапливают сотни миллионов метров жилищ и заводов, разгребают снежные заносы.

Перед этой поездкой мой издатель подарил мне замечательную книгу Андрея Паршева — «Почему Россия не Америка?». Вьетнам стал живой иллюстрацией для нее. Тут нет замерзающих портов и рек, и круглый год можно пользоваться дешевым водным транспортом, тогда как наши реки на пять-шесть месяцев становятся непроходимыми для судов, когда лед сковывает почти все наши порты. В жарком поясе даже небогатые люди спокойно платят за бензин и электричество по мировым ценам, тогда как нас это разорит дотла только во время отопительных сезонов. И если нам каждый год приходится драться за урожай, пытаясь успеть взять хлеб между весенней распутицей и осенними холодами, то здесь крестьянин снимает по три-четыре урожая в год. Даже налоги в южных странах меньше: ведь содержать армию, административные здания, школы и больницы в тропиках гораздо дешевле, чем в «холодильнике» России.

Попивая винцо у открытого бассейна отеля «Дэу-Ханой» теплым ноябрьским вечером, только что искупавшись и слушая шелест пальмовых ветвей, хорошо понимаешь, почему янки так упорно дрались за эту страну. Даже я, родившийся в Ашхабаде, у самой границы с Ираном, и выросший на северном побережье Черного моря, во Вьетнаме чувствую себя белым медведем. Тут круглый год царствует лето без резких перепадов температуры и в домах нет отопительных систем, тогда как даже в солнечной Туркмении зимой ударяют морозы, и температура колеблется от плюс сорока летом до минус десяти в январе. Вся территория Империи-СССР лежит слишком далеко от теплых океанов, смягчающих климат. Во Вьетнаме и других странах жаркого пояса здания ставят без фундамента, с толщиной стенки в полкирпича. Фабрики и заводы можно размещать в легких павильонах и ангарах с тонкими переборками. Кондиционеры для охлаждения воздуха едят энергии в десятки раз меньше, чем отопительные калориферы. У нас же приходится грохать уйму средств на капитальные постройки со стенами в два-три кирпича толщиной, с глубокими фундаментами, которые лежат глубже, чем промерзает зимой наша почва. Помню, в Иванове, когда гайдаровский идиотизм остановил его текстильную промышленность, нам приходилось отапливать даже стоящие фабрики. Потому что морозы грозили полностью вывести из строя дорогие станки. А ведь Ивановская область лежит далеко от Полярного круга.

Паршев говорит: из-за холодного континентального климата, который делает Россию гораздо холоднее Западной Европы, густонаселенных районов Скандинавии и Канады, в Россию, Казахстан и Украину никогда не пойдут иностранные инвестиции. Никогда и ни за что. Потому как вложения капиталов в теплые страны гораздо прибыльнее, и любой товар, произведенный здесь, всегда будет дешевле сделанного в России. Зато капиталы всего мира полноводной рекой хлынут именно в тропики.

Поэтому жаркий пояс становится очень богатым рынком. Из стран Запада только Соединенные Штаты могли бы спорить с ним по части низких затрат на производство — они сами лежат южнее Узбекистана. Но в США слишком дорогая рабочая сила.

Вот почему сегодня 75-миллионная СРВ, Социалистическая республика Вьетнам наиболее динамично развивающаяся страна Азиатско-Тихоокеанского региона, край «победившей перестройки». Ее ВВП до 1998 рос ударными темпами в 9-10 процентов в год, и хотя мировой финансовый кризис сбил их до 5,8 процента, Вьетнам снова разгоняется. Правящая Компартия, обеспечивая желанную для инвесторов и предпринимателей стабильность, избавляя экономику от регулярного и разорительного для экономики маразма президентско-парламентских выборов, уверенно держит курс в мировую экономику. Хотя по части приватизации и акционирования СРВ далеко отстает от РФ, по активности малого бизнеса, бойкости торговли и изобилию качественных товаров (сделанных у себя, а не завезенных из Тайваня или Турции) вьетнамские мегаполисы не уступают Москве, выгодно отличаясь от нее низкими ценами. Повсюду видишь корпуса фабрик, построенных зарубежными инвесторами. Мелькают вывески — «Рибок», «Ред Булл», «Эл-Джи»…

Помнится, наши недоноски-демократы до сих пор кормят русских сказками о том, что инвестиции пойдут к нам, только если в России будут демократические свободы, свободные выборы и прочая чушь. Как будто бы это сделает Россию тропиками и снизит затраты на производство! Вьетнам опровергает бредни этих дебилов. В нем нет частной собственности на землю, «свободы слова» и прочих «свобод». Зато есть мягкий климат и государственный порядок. И плевать матерым капиталистам-инвесторам на то, что в этой стране правят коммунисты. Прямые иностранные инвестиции в экономику СРВ составляют 35 миллиардов долларов — семикратно больше, чем в РФ до обвала 17 августа-98. Вьетнамцы при участии японо-корейского капитала открывают под Ханоем большой технополис, где будут развиваться информтехнологии будущего. Огромные валютные прибыли от экспорта нефти достаются не группам частных лиц, не всяким там абрамовичам, кукесам и березовским, как в ельцинской «Россиянии», а государству. Они не тратятся на всякую бесполезную дребедень «новорусских» вроде «тачек» в четверть миллиона долларов, бассейнов с шампанским и аляповатых особняков в стиле «и мне масла в зад на сто рублев», а перераспределяются государством в перспективные отрасли экономики. Тогда как малому и среднему бизнесу дана полная свобода. А это и есть — самая главная свобода, которой нет в реформаторской Россиянии.

Плескаясь в море, теплом, словно парное молоко в конце ноября, думаешь: какими же дураками были эти цари из династии Романовых! Надо было давно рваться на Юг вместо того, чтобы возиться с этой тухлой Европой. После 1812 надо было оставить Наполеону власть над Западом, а самим — продвигаться к Персидскому заливу и к Индийскому океану. Еще в восемнадцатом и девятнадцатом веках. А мы позволили Западу втянуть себя в бесплодную войну с немцами, которая началась при царе в 1914, а кончилась аж в сорок пятом при Сталине. Жириновский высказал мысль о броске на Юг слишком поздно, когда возможности для этого канули в Лету. Раньше надо было мыть сапоги в теплых морях.

Но зато остается другой вид экспансии русских в жаркий пояс. Экономический. Через «вьетнамские ворота». Надеюсь, читатель, вы теперь понимаете, зачем русские вели ожесточенную воину в Индокитае в 1960-х, сражаясь с «фантомами» и «стратокрепостями» янки. Залпы наших зенитных ракет открывши дорогу к новой модели экономического процветания Великой России. Мы исправляли идиотизм Романовых.

Повторить опыт Вьетнама Россия не может. Не столько в силу уже изменившихся реалий или утраченных Горбачевым возможностей, сколько из-за нашего сурового климата, высоких издержек производства. Но хотя мы и не из жаркого пояса, и не в «Золотом миллиарде», Россия получает здесь свой шанс. Помните стратегию США последнего полувека? Брать как можно больше нефти вне своей территории в районах высокорентабельной добычи. Вот и мы способны (не забывая о «нефтянке» у себя дома) разрабатывать богатейшие ресурсы у побережья Вьетнама, получая огромные прибыли от снабжения топливно-энергетическими ресурсами всей Юго-Восточной Азии. А еще лучше будет, если Россия станет торговать не просто сырой нефтью, а продуктами ее переработки. Полученную же от этого валюту можно вкладывать в подъем высокотехнологичного производства в своей стране, в экспортные программы «оборонки», в энергосбережение, в науку и образование. Словом, в то, что даст русским возможность не только выжить, но и развиваться.

Со всем этим связаны сопутствующие возможности. Скажем, участие нашего машиностроения в поставках оборудования для совместных предприятий в топливно-энергетическом комплексе, экспорт электростанций и целых заводов, получение заказов на модернизацию азиатской промышленности. поставки нашего оружия и т.д. И все это гораздо лучше, чем выклянчивать кредиты у МВФ, выслушивая наставления по поводу Чечни, прекрасно понимая: Запад стремится развалить Россию окончательно.

Увы, мы многое упустили на этом пути. СССР строил предприятия в странах жаркого пояса, но нигде не превращал их в акционерные компании со своим пакетом акций. Сегодня, когда советские возможности стали недостижимыми, в мире есть, пожалуй, единственный район, где мы, будучи сами в кризисе и не при крупных деньгах, можем наиболее полно осуществить эту стратегию. Это Вьетнам. Страна, в которой мы успели сделать инвестиции еще до расчленения СССР Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем.

Слава Богу, наши демократы и реформаторы просто не успели слить в унитаз или сдать Западу все плоды вьетнамских усилий Империи. Больше у нас ничего не осталось. При Горбаче мы бежали из Ирака, бросив богатейшие нефтяные поля. И еще — из Анголы, даже не пытаясь разрабатывать залежи алмазов. При Гайдаре под крики «Не будем сотрудничать с коммунистами!» мы бежали с Кубы с ее благодатным климатом, покинув выгоднейшие курорты, никелевые и кобальтовые рудники, не закончив атомную электростанцию. На все это моментально слетелись западные инвесторы.

Но жить надо и сегодня. Расширение нефтегазового преимущества во Вьетнаме и АТР — это поистине архимедов рычаг, способный послужить подъему нашей экономики. Для этого нужен «впрыск» денег в нашу истощенную индустрию. Даром их никто не даст. Нужно их заработать на мировых рынках. Скажем, премьер Путин в ноябре 1999 одним из приоритетов промышленной политики России назвал наращивание экспорта оружия. Наконец-то, доперли до этого, демократы! Вьетнам, привыкший к нашей боевой технике, нуждается в модернизации своего вооружения, и готов платить валютой. Ему нужны истребители Су-27, новые танки, корабли, комплексы ПВО. А это — заработки для русских рабочих и инженеров. Но чтобы укрепить платежеспособность нашего союзника, нет ничего лучше совместных топливно-энергетических проектов. Ведь чем больше долларов получает от них Россия — тем больше и вьетнамская доля.

С оружейным вопросом тесно связан вопрос зарубежной базы Тихоокеанского флота и авиации — бухты Камрань. В 1979 году мы подписали с СРВ соглашение о ее использовании до 2004 года в обмен на поставки военной техники. И хотя с 1991 года эти поставки прекратились, вьетнамцы нас не гонят прочь, и надеются на продолжение сотрудничества. В нынешней обстановке международного похолодания база нам нужна, и решение ее проблемы лежит также где-то в русле нефтегазового продвижения России в этих местах.

А если взять проблемы загрузки гражданского машиностроения России, ее мощных строительных организации? Чем выше доходы Вьетнама от наших совместных проектов — тем больше вероятность того, что Россия может получить заказы на сооружение крупных тепло— и гидростанции в Шонла, Плейкронге, Назыонге, Каонгане. Вьетнам нуждается в развитии своей угольной отрасли, ему подходит наше горно-шахтное оборудование. Очень многое здесь зависит от решения на межправительственном уровне: будет ли Россия участвовать в 15-летнем плане развития топливно-энергетического комплекса СРВ? Эксперты рисуют и более заманчивые перспективы. Вьетнам насыщен нашими техникой и технологиями. В нем до сих пор работает основанный еще в Империи Тропический центр, который не только изучает последствия химической войны американцев, но и ведет ценнейшие биологические исследования, испытывает мирную и военную технику в жарком, влажном климате. Можно создавать здесь совместные предприятия не только в нефтедобыче, но и в машиностроении, вместе с вьетнамцами продвигаясь на рынки стран Тихого океана.

Генеральный директор «Зарубежнефти» Олег Попов в конце 1999 сказал: России давно нужно разработать федеральную программу развития, углубления и повышения эффективности участия России в проектах нефтегазодобывающих платежеспособных стран. Прежде всего — в разведке и освоении их богатств. И разрабатывать такую программу нужно с учетом геополитических интересов России, с привлечением внешнеполитических и внешнеторговых ведомств. Надо создавать ГВК — госкомиссию по внешнеэкономическим вопросам во главе с первым вице-премьером. Вьетнам же призван стать отправной точкой такой новой политики. У нас уже есть богатый опыт совместной работы.

Да вот только россиянское правительство по этому поводу даже не чешется. Его облепили всякие финансовые дельцы, (увы, почти сплошь — евреи), которые жаждут по дешевке скупить вьетнамские и прочие долги Советскому Союзу, потом перепродав их на Запад.

Сотрудничество наше должно идти по нарастающей. Беседуем с торгпредом в Ханое Виталием Щеголевым. Вьетнам готов брать наши грузовики КАМАЗ, джипы УАЗ, дорожностроительные машины, минеральные удобрения. Кредитов под их поставки Россия давать пока не может. Значит, самый реальный путь превращать Вьетнам в крупного экспортера энергоресурсов в Азиатско-Тихоокеанские страны. В жаркий пояс планеты…

Мы летим в белоснежном вертолете над волшебной страной, над ее могучими реками цвета густого кофе со сливками. Вдали, в туманной дымке, виднеются небоскребы Сайгона. Конец ноября. В Москве — минус двадцать, метет метель. Здесь — плюс тридцать пять. А что было бы, если бы Империя выжила и пошла вверх? Если бы деньги, бездарно протреньканные сначала болтливым Горбачевым, а потом и пьяным Демократором, украденные сворой нелюдей-«олигархов», были бы вложены сюда? Если бы все возможности, открывшиеся русским, были бы использованы? Здесь добывались бы уже 20-30 миллионов тонн нефти в год, и в нашу страну текли бы реки долларов. На благо моего народа, а не кучки двуногих скотов.

И очень приятно разговаривать с руководителями «Зарубежнефти». Они все сплошь — славяне, державники. Здесь нет маленьких картавых уродцев, похожих на плешивых обезьянок с остатками курчавых шевелюр. Впрочем, не знаю, читатель, когда эта книга дойдет до вас. Уже сейчас, на исходе 1999, янки стремятся вышибить нас из Вьетнама, лоббируя приватизацию «Зарубежнефти». Ведь тогла рухнет все, закроются ворота нашего проникновения в Тихоокеанскую зону, в Ливию, Ирак и Сирию. А после приватизации, сами знаете, кто придет на смену этим вот симпатичным славянам.

Во Вьетнаме в зачатке есть все, что Империя могла развернуть на полную мощь. Совместное предприятие «Висорутекс», в которое вложили крохотную долю вьетнамской задолженности русским — плантации чудесного дерева гевеи, дающего настоящий каучук и сырье для производства дорого латекса. Отсюда можно снабжать русских кофе, чаем, тропическими фруктами, не даря деньги западным посредникам. Здесь можно ставить сборочные предприятия для наших грузовиков. Отталкиваясь отсюда, можно идти в богатый жаркип пояс, на островные государства Тихого океана с новой экспортной техникой — боевыми кораблями, буровыми платформами, экономичными экранопланами и гидросамолетами. Здесь можно ставить совместные предприятия по производству минеральных удобрений, вышибая канадских конкурентов с рынков Азии, и предприятия по добыче морепродуктов. Сюда можно прийти со своими космическими услугами, со спутниками на продажу.

Вот ради чего Империя била янки во Вьетнаме. Но — извините за пространное отступление от темы. Пора вернуться в Египет, в год 1970…

 

 

Карьера капитана Николая Кутынцева в Египте началась неудачно. В тот мартовский день 1970 года он проводил учебные стрельбы ракетами С-125. И надо ж было такому случиться! Буксировщик мишеней — старый бомбардировщик Ил-28 египетских ВВС вылетел без предупреждения ракетчиков. Оказалась поломанной и система опознавания «свой-чужой» на его борту. А тут еще четверка еврейских «фантомов», перелетев через Суэцкий канал, пристроилась к бомбардировщику. Приняв Ил-28 за ведущего израильской авиагруппы, дивизион Кутынцева сбил его… («Авиация и время», ј1, 1997г.)

Тогда, в 1969. Египет начал войну против Израиля на истощение. На побережье Суэцкого канала арабы развернули против евреев несколько сотен орудий, прикрыв их с воздуха комплексами ПВО. (После разгрома арабов в 1967 евреи заняли Синайский полуостров, и линия противостояния теперь проходила по каналу. Израиль тогда тоже укрепил позиции, назвав их «линией Барлева»).

Египет, этот ключ к Средиземноморью, был очень нужен Империи. Да и арабы с надеждой смотрели на русских как на помощь от израильской наглости. Во главе древней страны стоял ярый националист и русолюб Насер — великан душой и телом. Многие сотни наших советников тогда помогли египтянам восстановить разгромленную в 1967 армию. Да не просто возродить — но и нанести по евреям чувствительные удары. В ночь с 9 на 10 ноября 1969 года в набег на оккупированные синайские берега пошли два египетских эсминца — «Наср» и «Дамиетта». Они же— эскадренные миноносцы русской постройки типа «30-Б», которые взаимодействовали с ракетными катерами и береговой артиллерией. Вел их, с одной стороны, египтянин Абдель Вагап. Но на мостике флагмана стоял истинный творец дерзкой операции — капитан первого ранга Виталий Зуб. Он сделал так, как наши черноморцы в Великую Отечественную: нанес огневой удар по сухопутным силам врага. В сорока километрах восточнее Порт-Саида, на севере Синая, снаряды моряков обрушились на скопления войск врага в районах Румани и Эль-Балузы. Огненный смерч взрывал склады боеприпасов и горючего, опрокидывал и кромсал танки с шестиконечными звездами. Погибла целая механизированная бригада Израиля. Взбешенные евреи бросили против отходящих кораблей сорок самолетов. Моряки выдержали двухчасовой бой с ними, уничтожив три израильских машины («Гриф „секретно“ снят». М., 1997. стр. 77-78).

Испытав силу ударов пушек русского производства, евреи начали операцию «Хордос»: воздушную войну с рейдами вглубь Египта. Они били по городам и промышленным центрам, пытаясь парализовать страну. Тем паче, что осенью 1969 у Израиля на вооружении появляются «фантомы». В ряды их ВВС вливаются пилоты, уже повоевавшие во Вьетнаме. Да и сам опыт войны в Юго-Восточной Азии евреи изучили очень тщательно, с помощью американских покровителей. В те дни, когда наш зритель с восторгом принимал премьеру фильма «Белое солнце пустыни», когда мальчишки по три раза бегали в кино посмотреть на приключения красноармейца Сухова и таможенника Верещагина, на Ближнем Востоке храбро дрались русские люди.

Я тоже могу вспомнить эти годы, пронизанные для меня ярким солнцем детства. За окном шумит ашхабадская ярмарка. Мы с дедом Шукри, усевшись на его старом сундуке, едим изюм и смотрим журнал «Крокодил». На одной из карикатур козлобородый дядька в смешной шляпе, которую называют цилиндром, обнимается с каким-то носатым человеком, похожим на армянина. На каске этого дядьки нарисована странная шестиконечная звезда. А за этими нарисованы бомбардировщики с такими же шестиконечными звездами, которые сыплют бомбы на арабский город с минаретами и куполами.

Бои шли с большими потерями для египтян. «Фантомы» носились днем прямо над городом. У многих жен наших советников — шоковое состояние. Не лучше оно было и у их мужей. Некоторые не выдерживали психологической нагрузки. Рассказывали, что после очередного налета, когда один из египетских дивизионов был почти полностью разбит, без вести пропал один наш советник. Переводчик, не обнаружив его ни среди живых, ни среди убитых, забил тревогу. Нашли советника только через несколько дней дома, в состоянии — на грани помешательства… Не раз на себе чувствовал, что такое удар сверхзвукового истребителя-бомбардировщика. Помню, как-то «фантом» атаковал склад боеприпасов. Рядом был дом, в котором отдыхали на соседних кроватях два советских офицера. От взрыва их поменяло местами на кроватях. Это при том, что боеприпасы со склада накануне вывезли…» («День воина», ј 5. 1998 г.)

Но евреи торжествовали только до весны 1970 года, пока в Египет не прибыли полторы тысячи русских зенитчиков под командованием генерал-майора Алексея Смирнова. Они привезли туда свое искусство, опыт хитроумных засад и комплексы С-125. А еще наши решили проверить в деле и другую технику: истребители МиГ-21, четырехствольные зенитки «шилка» на гусеничном шасси и ручные ракетные комплексы «стрела». Переброска целой зенитной дивизии шла в рамках операции «Кавказ». Тогда в Египте сражались целых двадцать две тысячи русских воинов. И потому события 1970 можно с полным правом назвать Первой Русско-израильской войной. И в то же время, та война была частью гигантской, чудовищно растянутой во времени, Третьей мировой, шедшей от Северного полюса до полюса Южного…

Славные были все-таки годы! Особенно если сравнивать их с унылым горбачевским временем-шизофренией, а особенно — с ельцинскими пьяно-разгромньши летами. В 1971 и в 1973 по ночному светилу пройдут два восьмиколесных русских робота — «Луноходы». В тот год на орбиту выйдет первая наша орбитальная станция «Салют», и по этой части мы на тридцать лет обойдем Североатлантиду. Возвращаясь со станции, погибнет от разгерметизации спускаемой капсулы экипаж Волкова, Пацаева и Добровольского. Но снова и снова станут взлетать корабли, неся людей на обитаемые «эфирные острова», эту воплощенную мечту основоположника русской космонавтики — Константина Циолковского, умершего за тридцать лет до старта Гагарина.

Семидесятый… Снимается киноэпопея «Освобождение» — великолепная, имперская картина. Шагает с экрана в публику Штирлиц. В Советском Союзе многие бредят исконно русским — гоняются за иконами, увлекаются походами к церквям и монастырям. На эстраду выходит ансамбль «Скоморохи». Кажется, еще чуть-чуть — и стремление к древним корням соединится с бушеванием пламени на космодромах. Что наконец родится великое Ядерно-Космическое Православие.

И снова тупая, лишенная пылкой фантазии и русской памяти власть пропускает момент Великого Шанса. И все -же нам есть чем гордиться: битвой на Ближнем Востоке, битвой на «линии Барлева»! Мы сошлись в бою с Израилем — врагом древним, с этим форпостом Америки на Ближнем Востоке. Страной, нашпигованной новейшим высокотехнологичным оружием.

Наши в 1970 прикрыли Каир, Александрию, Асуанский гидроузел на Ниле. Всего двадцатью пятью позициями, каждую из которых защищали восемь ЗРК. С апреля израильтяне, прознав о русских позициях, прекращают налеты на внутренние районы страны, ограничиваясь ближними рейдами.

Русские советники появились на каждой батарее египетских С-75. Мы подвезли и новые ракеты — с тепловым наведением на конечном этапе полета. Наши офицеры взбодрили арабов и научили их применять нестандартные приемы боя. Например, ночные выдвижения в самые прифронтовые районы. Вдоль канала наши развернули сто три «укрепленных района» ПВО, внутри которых и укрылась от ударов с воздуха тяжелая артиллерия египтян. Каждый такой район занимал 45 верст по фронту и 80 километров — в глубину. (Михаил Никольский. Под знойным небом Ближнего Востока. — Техника и вооружение, ј 5-6, 1997 г.)

Но и враг был не слабее американцев во Вьетнаме. И даже посерьезнее. Они прекрасно знали, что воевать придется с русскими, знали все наши недостатки. Удары по ракетным дивизионам они наносили в предрассветные или рассветные часы, когда усталость морит людей. Как вспоминает полковник Борис Жайворонок (тогда — заместитель командующего особого корпуса ПВО), «первые налеты израильской авиации показали, что мы имеем дело с отличной техникой и хорошо подготовленным личным составом, в совершенстве этой техникой владеющим. И с умелым, знающим свое дело штабом… Не было одинаково спланированных операций, шаблонов в тактике ведения боя. В действиях израильской авиации четко просматривался один из вариантов тактического приема: основная группа, наносящая бомбовый удар, — группа прикрытия, — отвлекающая группа, — группа постановщиков помех, — спасательная группа. В зависимости от поставленной задачи планируется и строится тактика действия сил, участвующих в налете. Так же отработана и тактика действия в каждой группе» («Гриф „секретно“ снят». С. 51).

Военный инженер Алексей Жданов свидетельствует: израильтяне били с воздуха по антенне станции наведения дивизионов, дезорганизуя их действия. Потом переключались на атаки пусковых установок. Комплекс «двина» не мог разить низколетящие цели, и не простреливал довольно широкую «воронку» прямо над собой, — ее образовывал предельный угол подъема ракеты на стрельбовых направляющих установки. Поэтому евреи выходили в атаку на предельной скорости, прижимаясь к самой земле. Сделав «горку» и промчавшись сквозь рабочую зону действия дивизиона, враг входил в «мертвую воронку». Оттуда он пикировал на установку, прицельно меча бомбы. Потом израильтяне уходили прочь крутым разворотом.

С марта по август 1970 года израильтяне были вынужд



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-06-16 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: