Еще один центральный образ романа – Воланд - также очень далек от классического образа "духа тьмы" Священного Писания. Если в христианском толковании сатана – олицетворение зла, то у Булгакова он "часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо" [2. с. 4]. Здесь Булгаков явно следует гётевским оценкам Мефистофеля. Однако более глубокое знакомство с богословием позволяет понять, что эпиграф к роману – не просто литературный образ, а "важнейший теологический постулат, заимствованный Булгаковым у иудейских религиозных мыслителей и средневековых каббалистов" [3. с.142]. Согласно традиции иудаизма, в мире не существует абсолютного зла, все в конечном счете есть добро. Булгаков многократно подчеркивает значимость и очистительную силу зла. "Не будешь ли ты так добр подумать над вопросом: что делало бы твое добро, если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли тени?" [2. с. 315]– спрашивает Воланд Левия Матвея.
В Евангелии от Матфея упоминается имя Вельзевул. Библия связывает это имя с именем бога филистимлян Бал-Зебуба — Повелителя мух [1. с. 56]. В романе Воланд предстал перед Маргаритой в грязной рубахе, лежащий, с амулетом на шее в виде жука. В образе Воланда органически сплавлено множество литературных источников. Само имя взято из "Фауста" Гете, оно является одним из имен дьявола. Теперь обратимся к свите Воланда: Азазелло — его имя происходит от имени беса в иудаизме, Абадонна — имя этого героя образовано от имени Авадон, что в переводе с древнееврейского означает погибель, имя Бегемот, возможно, взято из Ветхого Завета, где это животное определяется как нечто могучее, несокрушимое, как узда для гордого человека, и, наконец, единственный женский персонаж свиты Воланда — Гелла (в древнегерманской мифологии Гелла — богиня, обитавшая в преисподней) [8. с. 172]. Важно, что из этих характеристик нельзя вывести сколько-нибудь четкого их подчинения друг другу, поскольку они взяты из различных мифологий. Члены свиты Воланда, как на подбор, обладают физическими недостатками, а в Библии сказано, что "никто, у кого на теле есть недостаток, не должен приступать" к богослужению [1. с. 96].
Важно и то, где и когда появляется Воланд. Воланд появляется в час жаркого заката у Патриарших прудов. Патриаршие получили свое название от Патриаршей слободы, она еще называлась Козья [3. с. 87]. Патриаршая Козья в семантике булгаковского романа прочитывается как Богочертовское место. Воланд появляется в Москве у болота, ставшего прудом, из которого, к тому же, нельзя напиться. Болото, по народным преданиям, — место обитания нечистой силы. Важно, что действие в романе происходит в канун Пасхи: начинается в Страстную среду, а заканчивается в ночь с Великой субботы на Воскресение. По Библии в среду произошло предание Иудой Иисуса, в пятницу происходит распятие Иисуса, а в ночь с субботы на воскресение Его воскрешение. Можно предположить, что в эти дни страстной недели происходит борьба божественной силы.
Воланду и его свите трудно дать однозначную характеристику. Образ Воланда амбивалентен: это вроде бы и дьявол, но он в то же время выполняет функции Бога. Можно предположить, что уход Воланда символизирует торжество добра, но интересно, что с ним улетают Мастер с Маргаритой.
Воланд стоит во главе силы, осуществляющей мотив возмездия — суда. По существу, он — одна из главных сюжетных "пружин", потому что мотив возмездия, суда, осуществления справедливой оценки является главным мотивом произведения. С образом Воланда также связаны мотивы добра и зла, памяти, знания, театральности, шутовства, солнца и луны, мотив антихриста и другие.
Булгаков постепенно отходит именно от толкования библейских мотивов, представляющих сатану как Божьего врага, искусителя человеческих душ, обвинителя человеческого рода в сторону дуалистических взглядов, признававших равенство
добра и зла в мире, издавна существовавших в истории христианства и нашедших отражение в "Божественной комедии" Данте Алигьери. Причина такого отступления заключается в том, что Булгаков отдаляет Воланда от Мефистофеля (Сатаны) в поисках более точного осмысления природы добра и зла и их соотношения между собой в реальной земной жизни.
Переосмыслив библейские мотивы, Булгаков представляет читателям Воланда не как воплощение абсолютного Зла, а как карающий меч правосудия, прокладывающий дорогу к познанию истины. Именно поэтому, даже обладая бесконечной властью над людьми и событиями, он внимательно прислушивается к Иешуа, выполняет его просьбы, в результате чего Мастер и Маргарита обретают долгожданный покой.
Прибыв со своей свитой в Москву, Воланд совсем не имел целью беспрестанно совершать подлости и гадости, плести сети интриг, как наверняка поступил бы на его месте настоящий Сатана. Нет, Воланда интересует вопрос: изменились ли горожане внутренне за время его отсутствия? И увидел, что зло, низменное начало по-прежнему слишком часто одерживает верх над добром, гуманизмом, порядочностью, а это значит, что и понятия Веры, Надежды и Любви на земле искажены. И Воланд вершит правосудие, давая людям понять своими красноречивыми уроками, что они заблуждаются.
Воланд явно не враг Иешуа, он, скорее, его помощник. Дьявол, обладая властью над Землей, не в силах решать, когда обрываться человеческой жизни. И последнее слово в решении судьбы Мастера и Маргариты тоже принадлежит не ему. Да и Пилату приносит свободу отнюдь не крик Маргариты, а заступничество того, с кем он так отчаянно хочет поговорить, то есть Иешуа.
С образом Воланда связан важнейший мотив – мотив веры. Булгаковым высказывается прямое отрицание неверия, безбожия, атеизма. "Простите мою назойливость, но я так понял, что вы, помимо всего прочего, еще и не верите в бога? … Вы – атеисты?!" [2. с. 15]– с ужасом спрашивает Воланд Берлиоза и Бездомного. Дальнейшее развитие событий показывает, что даже с точки зрения сатаны безбожие – самый страшный грех: и Бездомный, и Берлиоз за него жестоко наказаны, первый – безумием, второй – небытием. Бездомного от небытия спасает то, что он, по-видимому, с детства воспитан в православии, подсознательно верит в Бога. Об этом свидетельствует и его поэма, где Христос получился живым и существующим, и тот факт, что он первым понял, что столкнулся с дьяволом. Даже капли веры позволили ему спастись и очиститься. Вера в любых богов по Булгакову предпочтительнее атеизма. Рефреном по роману идет восклицание: "О боги, вы боги!", свидетельствующие о множественности человеческих представлений о божественном, которая Булгаковым вовсе не осуждается. Для Булгакова христианство – лишь одна из возможностей духовных исканий человечества. "Защищая веру в любой форме и ополчаясь против атеизма, он искажает евангелие, зато использует и идеи иудаизма, и идеи буддизма, и идеи единой вселенской церкви В.Соловьева" [3. с. 44]. Однако писатель отчетливо осознает значимость христианства как прекраснейшей этической доктрины, являющейся воплощением Любви и Всепрощения.
Таким образом, в образе Воланда серьезной трактовке подвергаются важнейшие библейские мотивы.