Иешуа в "Мастере и Маргарите" произносит: "Но однажды я заглянул в этот пергамент и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там записано, я не говорил…Я вообще начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время. И все из-за того, что он неверно записывает за мной" [2. с. 96]. В этих фразах и заключено булгаковское понимание Библии. Переосмысливая традиционные библейские традиции, булгаков приходит к выводу, что Христос действительно жил на этом свете, но его последователи видели в нем то, что хотели видеть, а не то, что он являл собой на самом деле. В этой путанице во многом виноват бывший сборщик податей Левий Матвей, в котором читатели без труда узнают того самого евангельского Матфея, от чьего лица и открывается Новый Завет.
Исследователи выделяют целый ряд свидетельств (хотя в определенной степени и косвенных) неполного отрыва Булгакова от христианской традиции [3. с. 131]. Главное из них лежит на поверхности: ведь очевидно, что именно Христос, именно Евангелие и его интерпретация были для художника все еще главной, мучившей его проблемой. Немаловажно также, что при всем увлечении нетрадиционными трактовками Евангелия Булгаков в своем романе вполне соблюдает меру художественной условности. Гуманизм Булгакова – это "просто гуманизм, то есть сильно секуляризованное христианство; магия в романе – это в полной мере художественно-условная магия" [11. с. 84]. Магия, проделки нечистой силы играют у него все же подчиненную роль; магия как таковая не является здесь всеобщим принципом жизни. Весь разгул бесовщины в романе – ситуация исключительная, а не правило жизни. Москва отдана в распоряжение Воланда и свиты не в какое-то случайное время, а во вполне определенное: начиная примерно с полудня Страстной Среды до вечера Великой Субботы, когда в преддверии Святой Пасхи, накануне Воскресения звучит знаменитая фраза: "Мессир, солнце близится к закату, нам пора". Бесовское воинство не в силах вынести света Христова Воскресения. Бал у Сатаны происходит в ночь с Великого Четверга на Великую Пятницу, когда Христос уже умер, но еще не воскрес, и силы зла временно торжествуют. Таким образом, вполне очевидно, что Булгаков, как все-таки достаточно традиционный художник, связанный рамками традиционной для европейской культуры христианской мифологии, не мог допустить у себя в романе, к примеру, разгула бесовщины на Пасху.
С евангельскими мотивами совпадает главное: Пилат ощутил в бродячем философе потрясающую силу Целителя, Мудреца, Учителя. Ощутил, что только Иешуа способен излечить его, Пилата, от мучительной боли, ответить на роковой вопрос "Что есть истина?" Га-Ноцри - истерзанный палачами, преданный мучительной казни арестант - вызывает в романе не жалость, как Мастер, но уважение и восхищение и у Пилата, и у читателя. Он предстает в финале романа тем же, чем предстает Христос в Новом Завете: Носителем милосердия. Он призывает нас быть снисходительными к жалким суетным людям: "Злых людей нет на свете" [2. с. 19].
Но все же в целом библейские мотивы в понимании Булгакова значительно расходятся с традиционными представлениями. Автор уверен, что борьба света и тьмы закончится победой света, но видит залог будущего успеха в наличии у людей извечных нравственных ценностей. В понимании Бога Булгаков близок Достоевскому, понимавшему Бога не как чудотворца, а как проявление высшее нравственности, категорического императива, как называл это И. Кант, имя которого вполне сознательно автор вводит в роман. Решающим доказательством существования Бога автор считал существование в сознании людей морального закона, идеи добра. Для Берлиоза, Каифы и Понтия Пилата в момент принятия последним решения о казни Иешуа нет нравственных законов. Все они руководствуются сиюминутными интересами, как, впрочем, и ряд других персонажей.
Доказательством вечности и незыблемости нравственных законов служат в романе образы Иешуа и Воланда. При этом эти два героя, в отличие от традиционных библейских персонажей, не противостоят друг другу, и эта мысль прослеживается уже в эпиграфе. Иешуа и Воланд – всего лишь разные грани одного миропорядка, в котором ведущим остается свет, добро. Идея равенства добра и зла, возможности определенного равновесия, взаимодополнительности их, необходимости зла для существования добра совсем не свойственна библейской традиции.
Таким образом, расхождение Булгакова с традиционными библейскими взглядами, несмотря на некоторое сходство, достаточно велико и является отражением взглядов писателя.
ВЫВОД
Роман Булгакова "Мастер и Маргарита" - вершинное произведение Булгакова, над которым он работал до конца своей жизни. Роман аккумулирует все поиски писателя, концентрируя все существенные для Булгакова мотивы веры, добра, зла, истины, власти, порядка, покоя. В романе раскрываются все важнейшие мотивы, затронутые автором в ранних произведениях. Особое место для понимания смысла произведения имеют библейские мотивы, философски переосмысленные Булгаковым.
На страницах романа встречается множество библейских персонажей, событий, фактов, сюжетов. Некоторые из них претерпевают серьезное переосмысление, некоторые приобретают новое звучание, раскрываются новыми гранями. Писателю близки евангельские идеи добра, милосердия, всепрощения, но все же расхождение с традиционными библейскими канонами достаточно серьезно.
Переосмысливая библейские мотивы, Булгаков стремился найти ответы на важнейшие философские вопросы: в чем смысл бытия, для чего существует человек, что такое любовь, предательство, добро и зло. Библейские мотивы, представленные в философском переосмыслении Булгакова дают читателю понятие о мировоззрении писателя, его понимании библейских традиций, об отношении к людям и к жизни.
Булгаков выступает в роли синтетического, а не христианского мыслителя, пытающегося обобщить взгляды различных этических учений, и это неотъемлемое право любого творца. Как великий художник, Булгаков приходит к осознанию великой силы нравственности, гармонии и справедливости, царящих в мире. Мысли о силе добра, о вторичности и подчиненности ему зла, о совершенстве жизни во всех ее звучат, а кричат со страниц романа: "Все будет правильно, на этом построен мир".
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Библия: Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. – М.: Издание Московской Патриархии, 2002.
Булгаков М.М. Мастер и Маргарита. – М.: Художественная литература, 1998.
Галинская И.Л. Загадки известных книг. - М.: АСТ - Пресс, 2005.
Гаспаров Б.М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.Булгакова "Мастер и Маргарита" //Литературные лейтмотивы. Очерки по русской литературе ХХ в. - М.: Знание, 1993.
Никольский С.В. В зеркале иронии и сатиры: Скрытые мотивы и аллюзии в прозе М.Булгакова // Изв. Рос. АН. Сер. лит. и яз. 1995. Т. 54, №2.
Петелин В. Жизнь Булгакова: Дописать раньше, чем умереть. – М.: Лакдос, 2000.
Соколов Б.В. Булгаковская энциклопедия. - М.: Просвещение, 1999.
Творчество Михаила Булгакова: Исследования. Материалы. Библиография. – СПб.: ВЛАДОС, 2003.
Целкова Л.Н. Мотив//Введение в литературоведение: Под ред. Л.В. Чернец.-М.: Академия, 2004.
Чудакова М.О. Жизнеописание М. Булгакова. - М.: Астрель, 2002.
Яблоков Е. А. Мотивы прозы Михаила Булгакова - М.: РГГУ, 1999.
Яновская Л.М. Творческий путь Михаила Булгакова. - М.:Просвещение, 1983.
Как известно, великий роман Булгакова "Мастер и Маргарита" композиционно состоит из двух частей. Это так называемый роман в романе: повествование автора о событиях в Москве и текст романа, «написанного Мастером». Одним из самых сложных вопросов остается выбор и раскрытие Булгаковым темы романа Мастера.
Зачем Булгаков обращается к библейской христианской тематике? Возможно, из-за торжества атеизма в стране начала 20 века, гонений на церковь, фактического запрета Евангелий. В произведении, которое еще принято называть «дъяволиадой», автору нужны были глашатаи абсолютных истин для того, чтобы противопоставить эти истины мелочным и низким правдам лиходеевых, берлиозов и прочих героев. Булгаков носителей таких истин нашел: ими стали Иисус и Сатана.
В ершалаимских сценах романа автор дает оригинальную точку зрения на возникновение христианства. В 1920-30-е годы в СССР была официально принята так называемая мифологическая теория, объявлявшая Иисуса Христа только мифом, а не реально существовавшей исторической личностью. Приверженцем этой теории в романе выступает председатель МАССОЛИТа Михаил Александрович Берлиоз, убеждающий поэта Ивана Бездомного в беседе на Патриарших прудах, что Иисуса Христа никогда не было на свете.
В ходе спора с Воландом Берлиоз отвергает все существующие доказательства бытия Божия. Председатель МАССОЛИТа полагает, что «ни одно из этих доказательств ничего не стоит, и человечество давно сдало их в архив. Ведь согласитесь, что в области разума никакого доказательства существования бога быть не может». Воланд, в свою очередь, явил ему свое доказательство существования высшей силы: он предсказал смерть Берлиоза.
Для создания ершалаимских сцен Булгаков широко использовал сведения, сообщаемые как каноническими Евангелиями, так и апокрифами. Из последних наибольшее значение в работе над романом имело евангелие от Никодима.
Сохраняя одни детали, автор спокойно пренебрегает другими. К примеру, Булгаков сократил число учеников у своего Иешуа до одного – Левия Матвея.
Очень точно и подробно выстраивает автор хронологию ершалаимских сцен. У Булгакова суд Пилата и казнь свершается 14-го нисана. Причем во время казни из воспоминаний Левия Матвея мы узнаем о событиях, связанных с арестом Га-Ноцри и случившихся за день до того, 12-го нисана. Булгаков, чтобы завершить роман воскресным днем 16-го нисана (и православной пасхой 5-го мая), сдвинул действие ершалаимских сцен на один день вперед.
Иешуа был распят приблизительно в 1 час дня. Суд в Синедрионе был при дневном свете, значит приблизительно от 6 до 8-ми. В 8 часов пришли к Пилату. Пилат объявляет приговор «около десяти часов утра». Казнь продолжается немногим более четырех часов. «Когда истек четвертый час казни», Левий Матвей проклял Бога и обратился к помощи дьявола, что дало немедленный эффект – появление «в пятом часу страданий» грозовой тучи и вестника от Пилата с приказом умертвить казнимых.
Интересна данная автором новая трактовка образа Иисуса и Понтия Пилата. Булгаковский Га-Ноцри – истинный философ, всепрощающий и добрый. Он произносит слова о будущем царстве «истины и справедливости» и оставляет это царство открытым абсолютно для всех. Герой утверждает лишь, что там «не будет власти ни кесарей, ни какой-либо иной власти». Он считает добрыми всех людей, даже предателя Иуду, даже палача Крысобоя.
Иешуа Га-Ноцри, как неоднократно подчеркивает писатель, это человек, а не Сын Божий. Он не свершает чудес, отраженных в Евангелиях, и с ним самим не происходит чуда Воскресения.
Понтий Пилат – истинный римлянин, человек действия. Он не принимает религии иудеев, но с подозрением относится и к проповеди Иешуа. В «Мастере и Маргарите» Пилат уподоблен первым последователям новой религии. Замышляемое им убийство Иуды из Кириафа – пока что первое и единственное следствие проповеди добра Иешуа. Но смерть Иуды не снимает бремени с совести прокуратора. Иешуа Га-Ноцри был прав. Облегчить душу Пилата может не новое убийство, а глубокое раскаянье в происшедшей из-за него казни невиновного.
Пилат, Иешуа и другие персонажи Булгакова мыслят и действуют как люди античности, но в то же время напоминают современников писателя, ибо они вполне близки и понятны читателям XX века.
Вопрос веры в «Мастере и Маргарите» ставится Булгаковым не мистически. Он, без сомнения, убежден в существовании Иешуа как исторической личности. И, без сомнения, он верит в то, что есть некая сила, которая стоит выше людей и которая является носителем абсолютной Любви, абсолютного Добра и абсолютной Истины.
В романе Г. Булгакова «Мастер и Маргарита» есть реальность и фантастика, сатира и любовная лирика. Особенно выделяются четыре главы историко-философского характера. Это «роман в романе» - сказ о Христе и Понтии Пилате. Главы о прокураторе Иудеи и Иешуа Га-Ноцри (Иисусе Христе) пишет главный булгаковский герой - Мастер. Созданный по библейскому сюжету, этот роман стал судьбой его автора. Мастер по желанию Булгакова так изложил известную библейскую историю осуждения и смертной казни Христа, что в ее реальности невозможно усомниться. История вышла такая земная, такая живая, будто бы сам Булгаков присутствовал на всем этом. Иешуа в изображении Мастера - не мифологический персонаж, а живой человек, способен ощущать и негодование, и досаду. Он боится боли, боится и смерти. Но при внешней обыкновенности Иешуа - необыкновенный человек. Сверхъестественная сила Иешуа вложена в его слова, в его убежденность в их истинности. Но главное качество, которое отличает Иешуа от всех других персонажей романа, - независимость ума и духа. Они лишены условностей и догм. Они свободные. Несостоятельность и внутреннюю стойкость не могут убить в нем ни сила власти Понтия Пилата, ни угроза смерти. Благодаря этой независимости ума и духа перед Иешуа приоткрываются скрытые от других истины. И он несет эти очень опасные для власти истины людям.
Чтобы создать такого героя, Мастер сам должен иметь хоть некоторые его качества. Мастер исповедует те самые истины, проповедует добро и справедливость, хоть сам не был смиренным, терпимым и благочестивым. Но есть в Мастере все таки та же зависимость, та же внутренняя духовная воля, что и у его героя, который идет на Голгофу.
С ужасом слушает прокуратор Иудеи соображения о власти. Иешуа говорит, что настанет время, когда власть не будет нужна. Такие слова было не только страшно, но и рискованно слушать. Предохраняя себя от посторонних ушей, прокуратор почти прокричал: «В мире не было, нет и не будет школы большей и прекрасней власти, чем власть императора Тиберия!» Эта фраза сказана Булгаковым, ясное дело, не из исторических источников. Она - из современных ему идей. Писатель заменил только имя. Вообще, если бы читатели могли прочитать роман в то время, они наверное заметили бы перекликание описанной библейской истории с умышленностью. Решение Синедриона и Понтия Пилата напоминают решение правоведов и других современных Булгакову официальных организаций. Похожесть - в неистовом фанатизме, в страхе перед инакомыслием.
Булгаков знал твердо, что опубликовать роман он не сможет, что рано или поздно он будет распят за этот роман. Но в писателе жила слабая надежда на здравый смысл современного ему «прокуратора». Не осуществилось.
Герой романа Мастера, Иешуа Га-Ноцри, осужден. Его мирные речи, что возражают насилию, опаснее для власти, чем прямой призыв. Иешуа опаснее убийцы, которого помиловал Понтий Пилат. И хотя он сумел подчинить прокуратора своим умом и странной силой слова, Пилат направляет насмерть именно его, боясь за себя, за свою карьеру. Как политик Понтий Пилат победил, но испытал поражение перед великой силой духа. И прокуратор это понял.
Понтий Пилат напоминал Булгакову некоторых современных писателей политиков и государственных деятелей. Но есть существенное отличие: расправа над невинным стоила Пилату тяжелых душевных мучений, а у современных писателей политиков получается избежать даже укоров собственной совести. Так библейский сюжет столкнулся с реальной жизнью.