Тайное революционное общество Н.А. Ишутина




Из кружка, примыкавшего к «Земле и воле», в 1863-1866 в Москве выросло тайное революционное общество Н.А. Ишутина («ишутинцев»), целью которого была подготовка крестьянской революции путём заговора интеллигентских групп.

Н.А. Ишутин был сыном потомственного почетного гражданина. Оставшись в 1842 году сиротой, он воспитывался у родственников, мелкопоместных дворян Каракозовых. В 1855 году окончил Чембарское уездное училище и поступил в Пензенскую гимназию, но ушел из 7-го класса, не окончив курса. В 1863 году приехал в Москву с намерением подготовиться и поступить в университет, но, усмотрев в дипломе "лазейку в мирную жизнь обывателя" и считая, что сознательный человек обязан все силы отдать революции, удовольствовался ненадолго положением вольнослушателя.

Ишутин сумел объединить студенческую молодежь, которая под влиянием Н. Г. Чернышевского надеялась перестроить общественный строй России на началах общинно-артельного социализма. Были организованы касса взаимопомощи, переплетная и швейная мастерские, бесплатные библиотеки и школа, просуществовавшая почти год, в которой учились мальчики из беднейших семей. Ишутин мечтал: «Мы сделаем из этих малышей революционеров».[28]

Революционер П.А. Кропоткин отзывался об организации: «Они были носителями знания и просвещения среди народа. Они надеялись, что при известном такте и терпении удастся воспитать людей из народа…».[29]

В 1865 входившие в кружок П.Д. Ермолов, М.Н. Загибалов, Н.П. Странден, Д.А. Юрасов, Д.В. Каракозов, П.Ф. Николаев, В.Н. Шаганов, О.А. Мотков установили связи с петербургским подпольем через И.А. Худякова, а также с польскими революционерами, русской политической эмиграцией и провинциальными кружками в Саратове, Нижнем Новгороде, Калужской губернии и др. Пытаясь воплотить в жизнь идеи Чернышевского по созданию артелей и мастерских, сделать их первым шагом будущего социалистического преобразования общества, они создали в 1865 в Москве бесплатную школу, переплетную (1864) и швейную (1865) мастерские, ватную фабрику в Можайском уезде на началах ассоциации (1865), вели переговоры о создании коммуны с рабочими железоделательного Людиновского завода Калужской губернии.

Кружок под воздействием романа Н.Г. Чернышевского «Что делать?», в надежде социалистических изменений в России, построил в Москве: осенью 1864 года переплётную мастерскую, в феврале 1865 года швейную мастерскую, в сентябре 1865 года бесплатную школу, в октябре 1865 года ватную фабрику. Вначале образовали руководящий центр и «Общество взаимного вспомоществования».

К началу 1866 у «ишутинцев» появились небольшое, но сплоченное центральное руководство («Ад»), собственно тайное общество («Организация») и примыкавшие к нему легальные «Общества взаимного вспомоществования». «Ишутинцы» подготавливали побег Чернышевского с каторги (1865-1866), но их успешную деятельность прервало 4 апреля 1866 несогласованное с товарищами покушение одного из членов кружка, Д. В. Каракозова, на императора Александра II. По «делу о цареубийстве» под следствие попало более 2 тыс. народников; из них 36 были приговорены к разным мерам наказания. Большинство было сослано, Каракозов повешен, Ишутин сошёл с ума в Шлиссельбургской крепости. Другие присоединились к последующим революционным движениям.[30]

 

 

Народная расправа»

В 1869 в Москве и Петербурге начала деятельность организация «Народная расправа» (77 человек во главе С.Г. Нечаевым).

"Народная расправа" - нелегальная революционно заговорщическая организация, созданная в Москве осенью 1869 года бывшим сельским учителем, русским революционером Сергеем Нечаевым (1847-1882) с целью свержения существовавшего социального строя и создания нового общества, основанного на началах принудительного равенства.

Его члены должны были отказаться во имя революции от всех моральных норм, поставив себе правилом «цель оправдывает средства». Отвергая весь общественный порядок, они отказывались и от собственных прав на родственные чувства, дружбу и любовь ради идеи революции. В их глазах лишалась цены сама человеческая жизнь. Нечаев стер границу между революционной борьбой и преступлением, во многом предвосхитив практику большевизма. Ф.М. Достоевский отразил губительную силу нечаевщины в романе «Бесы».

Труд в новом обществе, по мнению Нечаева, должен был стать обязательным под страхом смерти. Успех переворота Нечаев обусловливал наличием строго законспирированной, централизованной, построенной на началах слепой дисциплины организации.

Целью организации была также подготовка "народной мужицкой революции". В общей сложности в движении участвовали 77 человек.

В центральную "пятерку" входили Иван Прыжов, Петр Успенский, Алексей Кузнецов, Николай Николаев. Главными центрами "Народной расправы" в Москве были книжный магазин Александра Черкесова на улице Большая Лубянка, где помещался склад нелегальной литературы, и квартира Успенского на 1-й Мещанской улице, где жил Нечаев и проходили нелегальные собрания.

Сергей Нечаев вошел в историю русского революционного движения как человек, наделенный сильной волей, крайним самолюбием, деспотизмом и всепоглощающей ненавистью к властям. Революционерка В. Александровская так описывает этого человека: «Личность Нечаева, по моим весьма внимательным, хотя и кратковременным наблюдениям, обладает следующими свойствами. Он смел и остроумен, но не всегда осторожен, смел же до дерзости. Деспот весьма односторонний. Хитер и подозрителен, но не глубок и односторонне легковерен. Непреклонной воли, но с неверным соображением. Деятелен до изнурения. Общечеловеческих мирных стремлений или слабостей никаких не проявляет, кроме слепой самоуверенности. Как понимание людей, так и всего окружающего у него односторонне».[31]

Выходец из разночинцев, он, обладая упорством, цепкой памятью самоучкой прошел гимназический курс, но глубокими знаниями не обладал. Сблизившись с революционной молодежью, Нечаев пытался добиться роли непререкаемого лидера, используя для этой цели прямые мистификации: распускал слухи о своем аресте и о побеге из Петропавловской крепости. Побывал за границей у Герцена, Огарева и Бакунина, которых пытался убедить в готовности России к революции. Буквально очаровал Бакунина и Огарева, увидевших в нем одного из тех «беспардонных юношей», которые приходят на смену старшему поколению революционеров. Однако обмануть «рентгеновский» глаз Герцена ему не удалось. «У него змеиный взгляд», - заявил патриарх освободительного движения.

Заручившись поддержкой Бакунина, Нечаев вернулся в Россию, где в основном из студентов Московского университета, Земледельческой и Лесной Академий создал свою организацию. Стремясь любыми средствами добиться пробуждения «готового к решительным действиям народа».

Наиболее выпукло «генеральство от революции», презрение к человеческому достоинству воплотились в «Катехизисе революционера» С.Г. Нечаева.

В этом труде он выводит правила, которыми должны руководствоваться революционеры.

По мнению Нечаева, «революционер – человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни чувств, ни дел, ни привязанностей, ни даже имени. Все в нем поглощено единым исключительным интересом, единой мыслью, единой страстью – революцией. Он в глубине своего существа, не на словах только, а на деле разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром, со всеми законами, приличиями, общественными условиями и нравственностью этого мира. Он для него – враг беспощадный, и если б он продолжал жить в нем, то для того только, чтобы его вернее разрушить. Революционер презирает всякое доктринерство и отказался от мирской науки, предоставляя ее будущим поколениям. Он знает только одну науку – науку разрушения…».[32]

Будучи человеком весьма своеобразным, Сергей Нечаев пытался привить свои личностные качества всем революционерам. Его презрение к индивидуальности, отказ от общечеловеческих норм морали, отрицание нравственных критериев личности, самоуверенность нашли выражение и в Катехизисе:

«Суровый для себя, он должен быть суровым и для других. Все нежные, изнеживающие чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть вытравлены в нем единой холодной страстью революционного дела. Для него существует только одна нега, одно утешение, вознаграждение и удовлетворение – успех революции… Другом и милым человеком для революционера может быть только человек, заявивший себя на деле таким же революционером, как и он сам. Мера дружбы и прочих обязанностей в отношении к такому товарищу определяется единственно степенью полезности всеразрушительной практической революции…».[33]

Лидер «Народной расправы» был совершенно неразборчив в средствах. Об этом говорит тот факт, что человек для него был орудием, материалом, с помощью которых должна была свершиться революция.

«У каждого товарища должно быть под рукой несколько революционеров второго и третьего разряда, т.е. не совсем посвященных. На них он должен смотреть как на часть общего революционного капитала, отданного в его распоряжение. Он должен экономически тратить этот свой капитал, стараясь всегда извлечь из него наибольшую пользу… Он не революционер, если ему чего-нибудь жаль в этом мире. Все и все должны быть ему равно ненавистны. Тем хуже для него, если у него есть родственные, дружеские или любовные отношения. Он не революционер, если это остановит его руку».[34]

Все люди делятся С. Нечаевым на категории. Первые, наиболее вредные для дела революции, осуждаются на смерть. «Вторая категория должна состоять из таких людей, которым только временно даруется жизнь чтобы, чтобы они рядом зверских поступков довели народ до неотвратимого бунта. Третью категорию… надо опутать, сбить с толку и овладеть, по возможности, их грязными тайнами, сделать их своими рабами. Четвертая категория состоит из государственных честолюбцев и либералов с разными оттенками. Их надо… прибирать к рукам, …скомпрометировать их донельзя, так чтобы возврат для них был невозможен, и их руками мутить государство. Пятая категория – доктринеры, конспираторы, революционеры. Их надо беспрестанно толкать и тянуть вперед, в практические головоломные заявления, результатом которых будет бесславная гибель большинства и настоящая революционная выработка немногих…».

Относительно взглядов на устройство общества и государства, Нечаев был приверженцем идей Бакунина. Считал необходимым уничтожение государства и упразднение всех классов, за исключением класса крестьян: «Спасительной для народа может быть только та революция, которая уничтожит в корне всякую государственность и истребит все государственные традиции порядка и классы в России…». Жить в современном обществе согласно Катехизису необходимо «притворяясь совсем не тем, что ты есть», с целью «беспощадного разрушения».[35]

Из этих правил следует, что революционер – это человек, который добровольно прерывает все связи с обществом, который отказывается от всех личных интересов и чувств и который должен испытывать лишь одну потребность – разрушения. Свободный от буржуазных условностей, амбиций, а также родственных, дружеских и любовных уз, он ощущает себя заранее обреченным.

С.Г. Нечаев требовал от революционеров беспрекословного выполнения приказов, превращение члена организации в бессловесный механизм машины разрушения. Единственная цель их существования должна была состоять в том, чтобы уничтожить как можно больше врагов народного дела, прежде чем он погибнет сам. Такую судьбу поджигатель Нечаев уготовил университетской молодежи.

Итогом деятельности организации стало убийство в 1869г. ее члена студента И.И. Иванова, устроенное самим Нечаевым, чтобы спаять организацию кровью. Иванов позволил себе подвергать критике диктатора революционного кружка и иметь собственное мнение.

Убийство было раскрыто, организация "Народной расправы" разгромлена. Самому Нечаеву удалось эмигрировать. В 1872 году он был выдан швейцарскими властями русскому правительству. 8 января 1873 года Московская судебная палата приговорила Нечаева к 20 годам каторги. Через 10 лет он умер в Алексеевском равелине Петропавловской крепости.

Шумный процесс по поводу этого преступления многому научил общество и самих революционеров. Среди революционной молодежи развернулось движение против манипулирования людьми во имя революционных целей, против «генеральства», за демократическое устройство революционных организаций и признание суверенитета личности.

Хотя после "нечаевского процесса" среди участников движения сохранились отдельные сторонники "крайних методов" (терроризма), все же большинство народников отмежевалось от авантюристов. В противовес беспринципности "нечаевщины" возникли кружки и общества, в которых вопрос революционной этики стал одним из главных.

Однако "нечаевщина" оказалась отнюдь не случайным и не преходящим явлением. Нечаевская традиция физического уничтожения или терроризации "особенно вредных" лиц, беспрекословного подчинения низов вышестоящим революционерам, оправдания любого аморализма, если он служит интересам революции, прослеживается в течение всей последующей истории русского революционного движения.

 

 

Земля и воля» 1876-1879 гг.

 

Второй состав «Земли и Воли», восстановившейся в 1876 году как народническая организация, включал в себя таких деятелей как А.Д. Михайлов, Г.В. Плеханов, Д.А. Лизогуб, позже С.М. Кравчинский, Н.А. Морозов, С.Л. Перовская, Л.А. Тихомиров, Н.С. Тютчев. Всего организация насчитывала около 200 человек. «Земля и воля» в своей деятельности опиралась на широкий круг сочувствующих лиц.

Название «Земля и воля» дано обществу в конце 1878, с появлением одноименного печатного органа; прежнее название: «Северная революционно-народническая группа», «Общество народников».

В основу пропаганды организации легли не прежние социалистические принципы, непонятные народу, а лозунги, исходившие непосредственно из крестьянской среды, то есть требования «земли и воли». Целью своей деятельности в своей программе они провозгласили «анархию и коллективизм». Конкретные требования заключались в следующих пунктах:

1. передача всей земли крестьянам

2. введение полного общинного самоуправления

3. введение свободы вероисповеданий

4. предоставление нациям права на самоопределение

Средства достижения этих целей включали организаторские (пропаганда, агитация среди крестьян и других сословий и групп) и дезорганизаторские (индивидуальный террор против наиболее неугодных правительственных чиновников и агентов охранки). Организация имела собственный устав.

Организация состояла из основного кружка (подразделялся на семь специальных групп по роду деятельности) и местных групп, располагавшихся во многих крупных городах империи. «Земля и воля» имела собственный печатный орган с одноименным названием. Агент «Земли и воли» Н.В. Клеточников был внедрён в Третье отделение. Землевольцы организовали деревенские поселения как переход к «оседлой» пропаганде. Тем не менее, эта акция, равно как и «хождение в народ», окончилась неудачей. После этого все силы народники сосредоточили на политическом терроре.[36]

Землевольцы участвовали в проведении нескольких стачек в Петербурге в 1878-79. «Земля и воля» оказывала влияние на развитие студенческого движения. Ею были организованы или поддержаны демонстрации в Петербурге, в том числе Казанская демонстрация 1876, которой «Земля и воля» впервые открыто заявила о своем существовании. Казанская демонстрация 1876, первая политическая демонстрация в России с участием передовых рабочих. Вызвана ростом стачечного движения в стране. Состоялась 6 декабря на площади Казанского собора в Петербурге. Организована и проведена народниками-землевольцами и связанными с ними членами рабочих кружков. На площади собралось около 400 чел. Страстную революционную речь перед собравшимися произнес Г. В. Плеханов. Молодой рабочий Я. Потапов развернул красный флаг. Демонстранты оказали сопротивление полиции. Был арестован 31 демонстрант, из которых 5 осуждены на 10-15 лет каторжных работ, 10 приговорены к ссылке в Сибирь и трое рабочих, в том числе Я. Потапов, к заточению на 5 лет в монастырь. Казанская демонстрация 1876 знаменовала начало сознательного участия русского рабочего класса в общественном движении.

Липецкий съезд членов народнической организации «Земля и воля» состоялся в июне 1879 в Липецке. Созван в обстановке обострения разногласий среди революционных народников по вопросу о дальнейшем направлении деятельности организации. На Липецкий съезд, тайно от «Земли и воли», собрались А.Д. Михайлов, А.А. Квятковский, Л.А. Тихомиров, Н.А. Морозов, А.И. Баранников, М.Н. Ошанина, А.И. Желябов, Н.И. Колодкевич, Г.Д. Гольденберг, С.Г. Ширяев, М.Ф. Фроленко. Съезд решил внести в программу «Земли и воли» признание необходимости политической борьбы с самодержавием как первоочередной и самостоятельной задачи. Участники Липецкого съезда объявили себя Исполнительным комитетом Социально-революционной партии и приняли устав, основанный на централизме, дисциплине и конспирации. Исполнительный комитет в случае согласия общего съезда «землевольцев» в Воронеже с новой программой должен был взять на себя осуществление террора.

Воронежский съезд членов народнической организации «Земля и воля», созванный в июне 1879 в Воронеже в связи с разногласиями среди революционных народников по вопросу о дальнейшем направлении деятельности. Участвовало около 20 человек, в том числе Г.В. Плеханов, А.Д. Михайлов, А.И. Желябов, В.Н. Фигнер, С.Л. Перовская, Н.А. Морозов, М.Ф. Фроленко, О.В. Аптекман. Сторонники «политики» политической борьбы и террора (Желябов, Михайлов, Морозов и др.) явились на съезд сплоченной группой, окончательно сорганизовавшейся на Липецком съезде (июнь 1879). Сторонники Плеханова («деревенщики») заняли примирительную позицию, считая главной задачей работу среди крестьян: они не возражали, по существу, и против террора. Плеханов, доказывавший опасность увлечения террором для перспектив работы в народе, формально вышел из «Земли и воли» и покинул съезд.

Постановления съезда носили компромиссный характер: наряду с деятельностью в народе признавалась и необходимость политического террора.

Организация просуществовала до 1879 года, после чего распалась. Террористическое крыло образовало новую организацию «Народная воля», а крыло, оставшееся верным чисто народническим тенденциям — общество «Чёрный Передел». После раскола «Земли и воли» на Воронежском съезде Исполнительный комитет Липецкого съезда положил начало новой организации «Народная воля».

Заключение

 

Идеи, развитые Бакуниным, Лавровым и Ткачевым, стали основой для деятельности революционных народнических организаций. В зависимости от обстановки среди народников усилилось влияние взглядов либо Бакунина, либо Лаврова, либо Ткачева. Революционное движение стало мощным фактором общественной жизни пореформенной России. Но «хождение в народ» и террор не подтолкнули крестьян к революции. Революционеры не смогли претворить свою программу в жизнь.

Пореформенная эпоха ознаменовалась резким обострением социальной напряженности в стране. Революционеров-одиночек сменили организованные революционные группы, вооруженные радикальной идеологией и непреклонные в своем стремлении нанести вред самодержавию. Относительно мирная пропаганда Герцена и Чернышевского меньше чем за два десятилетия обернулась разгулом терроризма и цареубийством. Все попытки властей сдержать общественное недовольство могли привести только к временному затуханию антиправительственной деятельности.

Несмотря на расхождения в вопросах тактики, всех народников объединяло признание революции как единственного средства освобождения народа.

В.И. Ленин, изучавший русское народничество, выделял три его характерные черты:

1) признание капитализма в России упадком, регрессом;

2) признание самобытности русского экономического строя вообще и крестьянина с его общинной артелью и т.п. в частности;

3) игнорирование связи "интеллигенции" и юридико-политических учреждений в стране с материальными интересами определенных общественных классов.[37]

В XX в., особенно после 1905 г., спор об «особенностях» русского народного склада почти прекращается, и термин народничество применяется почти исключительно в тесно-политическом смысле. В противоположность «марксистам», «народниками» называют как «социалистов-революционеров», так и партию «народных социалистов».

Заслугой народовольцев было преодоление во многом аполитизма своих предшественников, недооценки значения политической борьбы. Различия между ними определялись в основном разницей в понимании вопроса о главной движущей силе революции, степени готовности этой силы к революции, средствах ее свершения. Народники стремились к организации крестьянской революции, обеспечению для народа «земли и воли», уничтожению помещичьего землевладения. Они вели борьбу с либерализмом, исходили из примата социальной революции над политической, тесной связи демократических и социалистических преобразований. Отмечая начавшееся расслоение крестьянства, народники полагали, что буржуазное развитие деревни будет остановлено в результате победоносной революции.

Многие из народников стремились на собственным примере показать возможность создания нового типа культуры с особым отношением к труду, семье, науке, искусству, морали, религии. Они хотели личным участием изменить социальное развитие страны, облагородив его.

Социокультурный идеал народничества оказал сильнейшее влияние на все российское общество, обнаружив себя к началу XX века не только в русском либерализме, но даже и в консерватизме.

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-06-16 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: