Оценивая принятый перечень ограничений компетенции третейского суда, П.Я. Грешников отмечает, что наибольший практический интерес вызывает изъятие из юрисдикции третейского суда споров с участием субъектов естественных монополий и субъектов, занимающих доминирующее положение на рынке товаров и услуг[618]. По мнению М.К. Сулейменова ограничена не только компетенция третейского суда, но и компетенция международного коммерческого арбитража (причем явно необоснованно), поскольку в соответствии с законодательством к ней относятся только споры, возникающие из гражданско-правовых договоров, если иное не установлено законодательными актами РК (ст. 1 Закона о международном коммерческом арбитраже), это означает, что иные споры (например, споры о праве собственности, не связанные с договорами) арбитражами рассматриваться не могут[619].
Однако, как отмечает С.Ю. Ватаев, в случае спора, в котором хотя бы одна из сторон является нерезидентом РК, спор, согласно положения Закона о международном коммерческом арбитраже может быть передан на рассмотрение арбитража, и в этом случае ограничения по категориям споров, предусмотренные п. 5 ст. 7 Закона о третейских судах, по всей видимости, не должны применяться[620]. Из этого следует, что введенные ограничения компетенции третейских судов затрагивают только резидентов РК, что можно оценить, как стремление законодателя обеспечить защиту прав иностранных инвесторов, ущемив при этом права и интересы национальных инвесторов. В целом нужно отметить, что законодательство в сфере защиты прав инвесторов нуждается в серьезной доработке и усовершенствовании.
Итак, на сегодня остается еще немало проблем, требующих последующего изучения и углубленного исследования, разрешение которых будет способствовать развитию теории инвестиционного права в частности, и общей теории права в целом.
Тема 15. Ответственность за нарушение инвестиционного законодательства
§1. Инвестиционно-правовая ответственность
Институт юридической ответственности в инвестиционном праве все еще находится на стадии становления, хотя он, наряду, например, с институтом собственности, относится к числу межотраслевых правовых институтов. На это имеется ряд причин, как теоретического, так и практического характера. Так, в теории права до сих пор нет однозначных ответов на два основных вопроса: о позитивной юридической ответственности и о специализированных видах юридической ответственности.
В теории социалистического права получила распространение точка зрения, согласно которой наряду с негативно-ретроспективным аспектом ответственности существует и позитивно-перспективный аспект ответственности. По мнению Л.В. Ильяшенко, если для таких отраслей права, как уголовное, гражданское, юридическая ответственность выступает преимущественно как ответственность за неисполнение обязанностей, за правонарушение, то в области государственного, трудового, колхозного, семейного и ряда других отраслей права юридическая ответственность выступает в ее общем, позитивном значении[621]. С позиции Л.Р. Насыровой, праву должна быть присуща сбалансированность позитивной и негативной ответственности, поощрительных и репрессивных санкций; чем продуктивнее удается праву поощрять социально полезные поступки, тем больше возможностей создается для позитивных проявлений социальной энергии, тем меньше социальной патологии и ниже потребность в карательных санкциях[622]. Следовательно, позитивная ответственность представляет собой наиболее широкую трактовку понятия юридической ответственности, согласно которой наряду с ответственностью, наступающей за совершенное правонарушение, существует и ответственность за совершение положительных действий, отвечающих объективным требованиям данной ситуации и идеалам времени. Поэтому нужно согласиться с И.А. Иконицкой в том, что юридическая ответственность всегда была ответственностью за прошлое, за совершенное деяние: иначе можно прийти к выводу, что лицо, не совершающее преступления, уже несет правовую ответственность; ни научные соображения, ни тем более интересы практики не дают основания для пересмотра взгляда на юридическую ответственность как последствие правонарушения[623]. Следует отметить, что противников позитивной ответственности было больше, чем сторонников. Это не случайно, так как позитивная ответственность отрицает саму юридическую сущность ответственности, как осуждения государством за невыполнение правовых предписаний и наложения соответствующих санкций, прямо предусмотренных законодательством. И вообще, данное предположение носит несколько надуманный характер, и обусловлено веяниями и стремлениями эпохи развитого социализма и построения коммунистического общества.
Однако если первый вопрос, на наш взгляд, уже потерял свою актуальность в современных условиях, то, второй, наоборот, с переходом к рыночным отношениям и их бурным развитием, становится значимым и важным. Действительно, рамки признанных на сегодняшний день классическими видами юридической ответственности (гражданско-правовая, материальная, дисциплинарная, административная и уголовная) не в состоянии охватить все существующие способы воздействия на нарушителей действующего законодательства. Также, несомненно, то, что так называемое деление видов ответственности по отраслевому признаку, на самом деле с отраслевой структурой права не совпадает (отраслей права больше, чем видов ответственности; материальная и дисциплинарная ответственность присущи одной отрасли права - трудовому праву; один и тот же вид юридической ответственности может применяться за нарушение норм различных отраслей права). И, наконец, одной из основных причин, повлиявших на то, что отраслевое деление видов ответственности стало традиционным, явилась большая разработанность и изученность гражданского, административного и уголовного права, признанных фундаментальными (основными) отраслями права.
Множественность видов юридической ответственности вполне закономерное явление, и в юридической литературе неоднократно делались попытки выявить и определить сущность специализированных видов ответственности. Например, Р.А. Белоусовым, В.И. Павлюченко высказывалось предложение о выделении такого вида ответственности как экономическая ответственность: во-первых, это ответственность каждого производителя перед обществом за удовлетворение народнохозяйственных потребностей и обеспечение эффективности использования предоставленных государством ресурсов (реализуется через систему плановых оценок удовлетворения производительных и личных потребностей, соблюдения нормативов эффективности использования ресурсов и связанных с ними хозяйственного расчета и производителя); во-вторых, ответственность производителей перед непосредственными потребителями их продукции и услуг, основывающаяся на заказах и хозяйственных договорах, планах поставок продукции, на системе горизонтальных экономических связей[624]. Представленная позиция характеризуется тем, что в ней предпринята попытка объединить под видом «экономической » ответственности два несовместимых понятия: позитивную ответственность и гражданско-правовую ответственность. Данный подход предполагает, что «экономическая» ответственность будет применяться наряду с юридической ответственностью и ее спектр значительно шире, так как «она начинает работать задолго до того, как возникает правонарушение, то есть юридически наказуемое действие»[625]. Поэтому считаем, что здесь вообще не может быть и речи о юридической ответственности.
Вместе с тем, понятие «экономическая» ответственность выдвигается не только в теории хозяйственного права, но и рассматривается как категория экологического права. Так, считается, что за причинение вреда окружающей природной среде при правомерных действиях наступает экономическая ответственность, тогда как за вред в результате неправомерных действий - юридическая ответственность. Необходимость введения института экономической ответственности, по мнению его сторонников, обусловлена тремя обстоятельствами: во-первых, возникновением вреда природной среде не только в результате неправомерной деятельности, когда возможно применить механизм юридической ответственности, но и вследствие действий правомерных, разрешенных государством, когда отсутствует вина причинителя вреда; во-вторых, платностью природопользования, установленной во всех странах, распространяемой на все виды природопользования, как позитивные (использование земель, потребление вод, охота, заготовка древесины и т.д.), так и негативные (загрязнение воздуха, вод, земель, в результате выбросов вредных веществ); в-третьих, потребностями компенсации причиненного вреда для обеспечения гармоничных отношений общества и природы, устранения опасности наступающей деградации природной среды[626]. Мы полагаем, что понятие «экономическая ответственность» как институт социальной ответственности не должно подменять собой понятие «юридическая ответственность», также как и понятие «экономические меры воздействия» не может заменить собой понятие «правовые (юридические) меры воздействия».
Более обоснованными и предпочтительными, на наш взгляд, являются предположения о существовании специализированных (специфических) видов ответственности в сфере природопользования, а именно, в горном, земельном, водном, лесном и в экологическом праве. Как отмечалось И.А. Иконицкой, конструирование специализированных видов ответственности применительно к отраслям права, регулирующим использование и охрану природных объектов, логически вытекает из принципа построения указанных отраслей по объекту общественных отношений[627]. Соответственно, наряду с отраслевыми (традиционными) видами юридической ответственности выделяют горно-правовую, земельно-правовую, водно-правовую, лесо-правовую и эколого-правовую ответственность. Например, такие способы воздействия на нарушителей законодательства о недрах и недропользовании, как прекращение права пользования недрами, приостановление или запрещение работ при нарушении требований, предъявляемых при геологическом изучении недр, при разведке или добыче полезных ископаемых и другие, выступают в качестве мер горно-правовой ответственности, хотя, как правило, они проявляются в административно-правовом порядке[628].
Как полагает Л.В. Ильяшенко, в обобщенном виде это можно представить следующим образом: 1) изъятие земли применяется по отношению к землепользователям, допускающим систематические нарушения правил землепользования, имеющие устойчивый характер, в то время как другие меры административной ответственности (штрафы, денежный начет) при всей эффективности в борьбе с нарушениями направлены на преодоление правонарушений, носящих эпизодический характер; 2) изъятие производится по постановлению того органа, который предоставил земельный участок в пользование, а наложение других административных взысканий производится чаще всего государственными органами, правомочными применять административные меры воздействия на нарушителей земельного законодательства (административные комиссии и т.д.); 3) субъектом ответственности при изъятии земельного участка всегда является сам землепользователь, субъектом административной ответственности обычно выступает должностное лицо землепользователей[629]. Нужно заметить, что кроме последнего тезиса, утратившего свою значимость в виду законодательно закрепленной возможности привлечения к административной ответственности самих землепользователей, остальные являются достаточно существенными для признания специализированных видов самостоятельными видами юридической ответственности. Хотя, справедливости ради следует отметить, что законодателем не выделяется ни специализированная (специфическая) ответственность, ни какие-либо виды специализированной ответственности (например, земельно-правовая или горно-правовая ответственность).
В целом, нужно заметить, что законодателем все еще недооцениваются роль и значение юридической ответственности как способа повышения эффективности инвестиционного законодательства. Так, в Законе об инвестициях в достаточно общей форме устанавливается ответственность юридического лица РК, заключившего контракт, по возврату всей недоплаченной суммы налогов и таможенных пошлин вследствие предоставленных по контракту инвестиционных преференций с применением соответствующих штрафных санкций, предусмотренных действующим законодательством. Содержащиеся в законодательстве о рынке ценных бумаг нормы об ответственности профессиональных участников на рынке ценных бумаг, настолько неконкретны и неопределенны, что реализация их на практике становится практически невозможной либо формальной. В частности, если профессиональный участник допускает нарушение установленных правил деятельности, то в худшем случае Национальной комиссией по ценным бумагам будет приостановлено действие выданной ему лицензии, а при устранении установленных нарушений, действие лицензии восстанавливается и, в результате, нарушитель не несет никакой материальной ответственности[630].
Следовательно, законодателем предполагается возможность наступления договорной и внедоговорной ответственности инвесторов и других субъектов инвестиционной деятельности. В первом случае, ответственность наступает в соответствии с заключенным договором (контрактом), то есть речь должна идти о гражданско-правовой ответственности, но установленные санкции носят скорее административно-правовой характер, тем более, что одновременно с этим применяются штрафные санкции. В Кодексе РК об административных правонарушениях от 30 января 2001 г. появилась новая ст. 134-1 «Нарушение сроков возврата государственных натурных грантов», предусматривающая ответственность за нарушение сроков возврата государственных натурных грантов: для юридических лиц, являющихся субъектами малого или среднего предпринимательства в размере от пятисот до тысячи месячных расчетных показателей; для юридических лиц, являющихся субъектами крупного предпринимательства, - в размере от одной тысячи до двух тысяч месячных расчетных показателей[631]. Также необходимо отметить, что законодатель предоставил Комитету по инвестициям Министерства индустрии и торговли РК полномочия по рассмотрению дел об административных правонарушениях, предусмотренных ст. 134-1 «Нарушение сроков возврата государственных натурных грантов» Кодекса об административных правонарушениях и наложению административных взысканий на нарушителей. Профессиональные участники рынка ценных бумаг несут ответственность, которую также нельзя однозначно признать административной и (или) материальной, так как административное законодательство не знает таких видов взысканий, как восстановление действия лицензии, а в отношении ответственности за причиненный ущерб возможно применение мер и материальной и гражданско-правовой ответственности. Поэтому можно сделать вывод о появлении нового специализированного вида юридической ответственности - инвестиционно-правовой ответственности.
Специфика юридической ответственности инвесторов в области недропользования проявляется в том, что Закон о недрах и недропользовании не содержит норм, предусматривающих конкретные виды правонарушений и меры ответственности за них. Действует общий принцип, установленный Экологическим кодексом РК от 9 января 2007 г. № 212[632], согласно которому, нарушение экологического законодательства РК влечет ответственность в соответствии с законами РК (ст. 320). Следовательно, предполагается, что привлечение к ответственности за нарушение норм, например, законодательства о недрах и недропользовании осуществляется в соответствии со специальным законодательством (аналогичным образом и в отношении нарушения норм законодательства, регламентирующего порядок использования других природных ресурсов).
§2. Гражданско-правовая ответственность за нарушение инвестиционного законодательства в сфере недропользования
К числу видов юридической ответственности, способных самым серьезным образом повлиять на эффективность недропользования в условиях рыночных отношений, относится гражданско-правовая ответственность. В качестве основных признаков гражданско-правовой ответственности, В.П. Грибанов выделял следующие: 1) гражданско-правовая ответственность есть лишь одна из форм государственно-правового воздействия на правонарушителя; 2) гражданско-правовая ответственность имеет имущественный характер, характер имущественного воздействия на правонарушителя; 3) гражданско-правовая ответственность есть возложение невыгодных имущественных последствий на лицо, допустившее нарушение гражданских прав или обязанностей; 4) гражданско-правовая ответственность есть такое возложение невыгодных имущественных последствий на нарушителя гражданских прав и обязанностей, которое связано с применением санкций[633]. Наряду с этим среди специфических особенностей гражданско-правовой ответственности следует назвать ее имущественный и компенсационный (восстановительный) характер.
Гражданско-правовая ответственность за нарушение обязательств, по мнению Е.Б. Осипова, может выступать в форме: возмещения убытков; уплаты неустойки; потери задатка либо уплаты дополнительно суммы задатка сверх возвращенной суммы задатка; конфискации в доход государства всего полученного по сделке, направленной на достижение преступной цели; утраты права собственности на заложенное имущество, а также на имущество, удерживаемое в соответствии с правом удержания; и т.п.; при этом наиболее распространенные, хотя и не единственные формы ответственности за нарушение обязательства - возмещение убытков и уплата неустойки[634]. Тут следует особо оговориться, что в литературе иногда встречаются суждения, согласно которым к отношениям, связанным с возмещением убытков, причиненных нарушением законодательства о недрах, нормы гражданского законодательства об убытках неприменимы: в частности, с точки зрения Н.Б. Мухитдинова, здесь дело не только в формальной стороне, в соответствии с которой земельное, горное и другие общественные отношения по природопользованию не могут регламентироваться гражданским законодательством, а в существе проблемы - недра представляют собой особый природный объект, не являются товаром и не имеют денежной оценки[635]. Также невозможность применения норм гражданского законодательства об убытках Н.Б. Мухитдиновым аргументируется тем, что в отношениях по возмещению убытков, причиненных нарушением законодательства о недрах, невозможно поставить вопрос о возмещении вреда в натуре, потому что ископаемые, которые остаются в недрах в результате нарушения правил их добычи, как правило, теряются безвозвратно; и, наконец, в отличие от гражданско-правовой ответственности невозможно требовать от недропользователей полного возмещения ущерба[636].
Мы не согласны с представленной позицией вследствие того, что: 1) в процессе осуществления инвестиционной деятельности в сфере недропользования возникают гражданские (договорные) отношения, которые регулируются гражданским правом; 2) в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения принятых недропользователем обязанностей, вытекающих из договора, наступает гражданско-правовая ответственность; 3) в гражданско-правовых отношениях также не всегда можно поставить вопрос о возмещении вреда в натуре: гражданским законодательством устанавливается, что возмещение убытков в случае неисполнения обязательства и уплата неустойки за его неисполнение освобождает должника от исполнения обязательства в натуре, если иное не предусмотрено законодательством или договором (п. 2 ст. 354 ГК РК). Что касается последнего положения, то следует признать, что принцип полного возмещения вреда, причиненного окружающей природной среде не всегда может быть реализован в достаточной степени.
Во-первых, довольно трудно установить размер убытков, включая реально причиненный ущерб и упущенную выгоду, (например, как указывают Б.Д. Елеманов, М.К. Сартбаев, ущерб от загрязнения морской среды вследствие разливов нефти и нефтепродуктов включает: издержки на ликвидацию последствий разливов (в том числе на буксировку и разгрузку поврежденных нефтеналивных судов, заделывание пробоин, расстановку заграждений, распыление дисперсантов, чистку пляжей и т.п.), стоимость превентивных мероприятий (соответствующего оборудования портов и судов), а также мероприятий, направленных на возмещение вреда, причиненного окружающей среде прибрежных районов[637]; однако данный подход к определению размеров убытков нельзя признать универсальным, потому что он не позволяет прогнозировать возможные негативные последствия, которые могут наступить в будущем, а они могут носить порой катастрофический характер); поэтому нужно согласиться с тем, что не всегда экономически реально взыскание причиненного ущерба в полном объеме.
Во-вторых, требование компенсации причиненного вреда в полном объеме не всегда экономически целесообразно: как справедливо замечает И.И. Русин, неразумно требовать от недропользователей сохранения или использования теряемых при добыче полезных ископаемых природных ресурсов (за исключением сопутствующих полезных ископаемых)[638]; далее, желательно, чтобы недропользователь имел достаточно средств на пресечение нарушения и ликвидацию наступивших негативных последствий собственными силами (например, когда необходимо проведение мероприятий по оздоровлению окружающей среды региона или производство ремонта очистных сооружений и т.п.). Так, в соответствии с п. 1 раздела 19 Модельного контракта на разведку недропользователь несет ответственность в виде уплаты неустойки (штрафа, пени) за неисполнение, ненадлежащее исполнение принятых им следующих обязательств:
1) за невыполнение обязательств по местному содержанию в товарах, работах и услугах в размере 30 % от суммы не исполненных за отчетный период обязательств;
2) за невыполнение обязательств по местному содержанию в кадрах в размере 2000 месячных расчетных показателей (МРП);
3) за невыполнение иных финансовых обязательств (за исключением налоговых обязательств, указать) в размере 30 % от суммы неисполненного за отчетный период обязательства;
4) за невыполнение обязательств по оплате таможенных платежей в размере, установленном таможенным законодательством государства и таможенного союза[639].
В-третьих, принцип полного возмещения вреда должен применяться неукоснительно, когда речь идет о физических лицах (так, законом прямо установлено, что вред, причиненный здоровью и имуществу граждан вследствие нарушения законодательства об охране окружающей среды, подлежит возмещению в полном объеме, с учетом степени потери трудоспособности потерпевшего, затрат по уходу за больным, иных расходов и потерь; определение величины вреда здоровью и имуществу граждан производится в соответствии с действующим законодательством, о возмещение вреда - на основании решения суда; при этом возмещению подлежит моральный вред, причиненный вследствие нарушения законодательства об охране окружающей среды, в порядке, установленном гражданским законодательством).
В-четвертых, в случае причинения вреда юридическими лицами и в случаях, когда вред носит необратимый характер, не всегда возможно обеспечить полное возмещение вреда; здесь должен быть разработан соответствующий механизм, который соответствовал бы требованиям законов рынка: дальнейшее развитие экономики при обеспечении охраны окружающей природной среды (то есть сочетание экономических и экологических интересов).
В-пятых, юридические и физические лица, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающей среды, обязаны возместить причиненный ими вред, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего. При этом постановлением Правительства РК от 25 декабря 2010 г. № 1412 «Об утверждении модельных контрактов на недропользование» предусмотрено правило, согласно которому ни одна из сторон контракта на недропользование не будет нести ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение каких-либо обязательств по контракту, если такое неисполнение или ненадлежащее исполнение вызваны обстоятельствами непреодолимой силы (форс-мажор)[640]. К обстоятельствам непреодолимой силы отнесены чрезвычайные и непредвиденные при данных условиях обстоятельства, как, например, военные конфликты, природные катастрофы, стихийные бедствия (пожары и т.п.).
В-шестых, полный ущерб, причиняемый охраняемым природным объектам, не всегда можно определить в силу того, что учесть в количественном и стоимостном плане весь комплекс неблагоприятных факторов, а также вторичных последствий, проявляющихся в течение длительного времени, иногда превышающим десятки лет (в частности, законодательством об охране окружающей среды предусматривается, что юридические и физические лица, причинившие вред окружающей среде, здоровью граждан, имуществу организаций, граждан и государства вследствие совершения экологических правонарушений, обязаны возместить вред в соответствие с действующим законодательством добровольно либо по решению суда на основе утвержденных в установленном порядке такс и методик исчисления вреда, а при их отсутствии - по фактическим затратам на восстановление нарушенного состояния окружающей среды с учетом понесенных убытков).
В-седьмых, как правило, взыскиваемые в бюджет суммы и платежи за нерациональное и нехозяйское использование объектов природы являются «безадресными», что означает невозможность проконтролировать их дальнейшее полное и своевременное использование для ликвидации именно тех последствий, которые были вызваны соответствующим нарушением (в соответствии со ст. 86 Закона об охране окружающей среды, взыскиваемые суммы возмещения вреда перечисляются в фонды по охране окружающей среды, и только в установленных законодательством случаях потерпевшему юридическому или физическому лицу). Поэтому реализация гражданско-правового принципа полного возмещения вреда в экологическом праве и в природоресурсных отраслях права обладает определенными особенностями, обусловленными спецификой присущего им предмета правового регулирования.
Приходится признать, что гражданско-правовая ответственность в сфере природопользования, в целом, и в сфере недропользования, в частности, все еще недостаточно эффективна. Как верно замечено Ж.С. Елюбаевым, в процессе разрешения споров в сфере гражданско-правовых отношений не должно быть диктата государства, диктата государственных органов, диктата государственного служащего[641]. Однако такие факты все еще имеют место, поэтому, на наш взгляд, необходимо более активно использовать все рычаги, способные пресечь произвол и беззаконие со стороны отдельных представителей государственных органов. Также немаловажным обстоятельством, способным оказать серьезное влияние на повышение эффективности гражданского законодательства, следует признать соблюдение договорной дисциплины участниками гражданского оборота. В этой связи должно оказаться позитивным введение института третейских судов (в том числе и международного коммерческого арбитража).
§3. Материальная ответственность в сфере недропользования
Говоря о материальной ответственности, нужно сказать, что она очень близко связана с гражданско-правовой ответственностью с учетом того, что и в том и в другом случае речь идет о возмещении причиненного материального вреда. Здесь следует поддержать утверждение Н.В. Щукиной о том, несмотря на сходство регулируемых отношений, а также на то, что трудовое право своими корнями уходит в гражданское и выделилось из него в качестве самостоятельной отрасли права, можно говорить о нормах материальной ответственности как самостоятельном институте трудового права, с присущими ему специфическими чертами[642].
Материальная ответственность и гражданско-правовая ответственность - это самостоятельные виды юридической ответственности и институты различных отраслей права (трудового и гражданского соответственно). Помимо традиционных отличий, существующих между этими видами юридической ответственности и выделяемых в литературе, можно назвать и такие: гражданско-правовая ответственность предполагает возмещение реального вреда и упущенной выгоды, а материальная ответственность ограничивается размерами прямого действительного (реального) ущерба; в отличие от материальной ответственности, гражданско-правовая ответственность предполагает возмещение морального вреда.
Следовательно, гражданско-правовая ответственность основана на принципе полного возмещения вреда, а материальная ответственность может быть и ограниченной. В частности, в соответствии с п. 1 ст. 168 Трудового кодекса РК от 15 мая 2007 г. № 251[643] работник, занимающий должность или выполняющий работы, связанные с хранением, обработкой, продажей (отпуском), перевозкой, применением или иным использованием в процессе производства переданных ему имущества и ценностей, и работодатель заключают в письменной форме договор о полной индивидуальной материальной ответственности работника за необеспечение сохранности имущества и других ценностей, переданных работнику. Как следует из п. 2 ст. 168 Трудового кодекса РК, работники, совместно выполняющие работы, связанные с хранением, обработкой, продажей (отпуском), перевозкой, применением или иным использованием в процессе производства переданных им имущества и ценностей, когда невозможно разграничить материальную ответственность каждого работника за причинение ущерба, и работодатель заключают в письменной форме договор о полной коллективной (солидарной) материальной ответственности работников за необеспечение сохранности имущества и других ценностей, переданных работникам. Следовательно, для других категорий работников материальная ответственность будет ограниченной.
Полагаем, что в современных условиях несправедливо недооцениваются важность и значимость материальной ответственности как средства обеспечения рационального и комплексного использования недр. В условиях рынка материальная ответственность рабочих и служащих, также как и дисциплинарная ответственность могут оказаться гораздо более эффективными, чем другие виды юридической ответственности.