Пятнадцать минут спустя Майкл забил второй гол, и все выглядело так, что встреча, по сути, закончена. Дания смогла добиться для себя нескольких хороших моментов, но перед самым перерывом мы удачно перевели игру на другой конец поля, и свой гол забил Эмиль. В матче против Нигерии, проходившем в Осаке, жарища довела нас до точки, и дождь, ливший на «Ниигате», был именно тем, в чем мы нуждались сегодня. Он позволил нам ускорить свои действия, а ведь именно такой манеры игры ждет Свен от сборной Англии. Итоговый счет 3:0 выглядел просто прекрасно, лучшего нельзя было и желать. Причем в матче против команды, которая вышла во вторую стадию турнира, заняв первое место в своей группе и оставив не у дел Францию. Я бы охотно прыгал от радости после завершения этой встречи, празднуя выход в число последних восьми команд, да вот только нога прямо-таки убивала меня. К концу игры ее схватила судорога, поскольку я бегал, наклонив левую бутсу под углом в одну сторону, чтобы снять напряжение с болезненных косточек плюсны. Зато в остальном я был в намного лучшем состоянии. В матче против Дании я чувствовал себя куда более свежим, чем когда-либо после возвращения в строй. Кроме того, когда прозвучал финальный свисток, я мог испытывать законное удовлетворение, зная, что сыграл намного более активную роль, чем в прежних трех встречах. Сегодня я принимал участие в комбинациях, которые привели ко всем трем голам сборной Англии.
Так что в четвертьфинале мы вышли на Бразилию, причем ситуация смотрелась так, словно достаточно нам победить в этой игре – и мы побеждаем в чемпионате мира. Насколько я знаю, у нас дома люди с этого момента начали относиться к подобной возможности очень серьезно. Англия стала реальным претендентом. В прошлом высокие ожидания оказывали чрезмерное давление на национальную команду. Однако в Японии в 2002 году наши болельщики не думали ни о чем таком, про что не думал бы я сам и другие наши игроки. Аргентина? Вылетела. Обладатель титула, Франция? Вылетела. Италия? Вылетела. Португалия? Вылетела. Голландия? Даже не попала сюда. Кто же оставался? Из тех команд, которые успели сыграть значительную роль в истории чемпионатов мира, не упаковали чемоданы две – Германия, которую мы разгромили 5:1 в Мюнхене, когда надо было попасть в финальную часть кубка мира, и Бразилия. Мы не могли дождаться пятницы и стадиона «Сидзуока».
|
|
Предметом нашего единственного беспокойства был Майкл Оуэн. Теперь все внимание переключилось с моей ноги на его паховые мышцы, хотя я не припомню, чтобы многие (даже в лагере сборной Англии) реально осознавали, насколько наш бомбардир был близок к необходимости пропустить встречу с Бразилией. Он страдал растяжением паховой мышцы – такой травмой, которая постоянно обостряется, если не перестать играть. «Ливерпуль», пожалуй, и мог бы предоставить ему возможность отдохнуть несколько недель на протяжении сезона в премьер-лиге, но для сборной Англии Майкл был попросту жизненно важным игроком. Ведь он являлся футболистом мирового класса, который всегда демонстрировал наилучшую игру именно в самых ответственных случаях. Любая команда на этом турнире сделала бы все, что в ее силах, лишь бы спортсмен такого уровня смог оказаться физически готовым выйти на поле.
|
|
Мы, конечно же, не боялись Бразилии. Однако начинать игру с центра планировалось в середине дня, а это означало, что они, вероятно, смогут получить преимущество, если условия окажутся хоть немного похожими на те, какими они были во время нашей игры против Нигерии. Накануне вечером мы провели тренировку на стадионе, и в течение всего этого времени лило как из ведра. Все мы понимали, что такая же погода на следующий день даст нам действительно огромный шанс. Позже, уже в гостинице, у меня возникло желание соорудить небольшой алтарь местным богам погоды и, перед тем как лечь спать, долго молить их об изрядном дожде. Но в этом вопросе удача явно от нас отвернулась, ибо когда я в пятницу утром выскочил из постели и раздвинул шторы, то ничего хорошего не увидел. Солнце стояло уже высоко в небе, заливая все яркими лучами и обещая прекрасный день. Сердце у меня упало – похоже, мы стояли перед необходимостью еще раз пройти этот трудный путь.
Я никогда не думал о том, чтобы использовать погоду в качестве оправдания. Надо в любом случае принимать ситуацию такой, какая она есть, а затем идти и играть как можно лучше. Но даже при таком подходе многие говорили, что, если было бы не так жарко, Англия могла побороться. Впоследствии я задавался вопросом, засела ли подобная мысль нам в головы. Ведь иногда маленькое, совсем крошечное сомнение – это все, что требуется для подрыва уверенности у игроков. Перед игрой с бразильцами мы вышли на поле примерно на десять минут, но затем ушли внутрь, чтобы провести основную разминку там. Японцы нашли для нас достаточно большое помещение, где мы могли разогреться и размять мышцы. Это было далеко не идеальным решением. А Майклу сделали массаж непосредственно перед выходом на поле. Это было опасно, но он смог отыграть всю встречу. Многим кажется, будто они знают о Майкле буквально все, но он проявил себя более зрелым и упорным бойцом, чем мог бы подумать любой человек за пределами раздевалки. Я имел в свое время разговор на эту тему с Ричардом Смитом, нашим массажистом, и посему досконально знаю, через какие страдания пришлось пройти Майклу, чтобы получить возможность выйти на данную встречу. А это ведь была вовсе не встреча с мисс Бразилии на предмет того, кто ей понравится больше всех в мире.
|
|
Мы начали игру на «Ниигате» действительно хорошо. Если жара и беспокоила нас, мы этого ничем не выказывали, и не ждали, пока их футболисты нащупают ритм встречи и смогут войти в него. Зазевайтесь с этим ненадолго – и команда вроде Бразилии может выиграть матч раньше, чем вы даже начнете по-настоящему играть. Мы знали, что должны защищаться всей командой, когда они владеют мячом. Нельзя позволить им в любой точке поля оказаться против кого то из наших игроков в ситуации «два на одного», когда мы благодаря своим активным действиям и обороне заполучали мяч, задача становилась еще более простой: не отдавать его и побыстрее переходить на их половину поля. Каждый знает, что бразильцы любят предоставлять своим защитникам возможность в открытой игре проходить вперед. В ответ мы специально отрядили группу игроков, которые отвечали за нейтрализацию их быстрых прорывов. Наша сконцентрированность на игре выглядела превосходной, и хотя соперники имели парочку неплохих возможностей – к примеру, Дэйву Симэну пришлось показать все свое мастерство, чтобы отразить один из штрафных ударов в исполнении Роберто Карлоса, – на поле не происходило ничего такого, что по-настоящему беспокоило бы нас. Только не делать ошибок. И ждать случая, когда они совершат свои.
Прошло чуть больше двадцати минут, когда Бразилия потеряла мяч на нашей трети поля. Эмиль Хески получил мяч в центре поля и, немного пройдя с ним вперед, увидел, как близ штрафной Майкл рванулся за спину защитника, который его караулил. И тут Эмиль дал пас на добрые тридцать ярдов по направлению к углу бразильской штрафной площадки. Все выглядело так, что их центральный защитник Лусио должен принять мяч на ногу и ликвидировать угрозу. Не знаю, то ли он заметил боковым зрением Майкла и слегка засомневался, каким образом ему поступить, то ли его отвлекло что-либо другое, но Лусио определенно отвел свой взгляд от мяча и на какую-то долю секунды потерял его из виду. Вместо того чтобы приземлить мяч и взять его под контроль, Лусио позволил ему отскочить довольно далеко в сторону – и прямо на ход Майклу. Великие форварды никогда не стоят на месте. Они всегда находятся в движении, рассчитывая получить свой шанс и воспользоваться им прежде, чем кто-либо вообще увидит, что он тут есть. Майкл пробросил мяч вперед и тут же вошел в штрафную площадку. А мы все знали, что с травмой паха или без нее Майкл никогда не позволит себя догнать, если он уже впереди. Зато вратарь бразильцев Маркос, которого случившееся, видимо, не только удивило, но и застало врасплох, на мгновение застыл на линии ворот и застрял там, пока не стало слишком поздно. Майклу оставалось только принять устойчивое положение и легонько нанести удар в дальний угол мимо вратаря. Один–ноль. Я был на расстоянии в сорок ярдов. Весь этот эпизод выглядел для меня так, словно я смотрел его по телевизору: «Майкл Оуэн забивает для Англии гол в матче против Бразилии. Я не верю, что это случилось. Надо подождать видеоповтор».
Искренне убежден, что если бы счет 1:0 сохранился до перерыва, то Англия вполне могла выиграть чемпионат мира. Но бразильцы – не такая команда. И речь вовсе не только об их технических навыках и одаренности – они еще и абсолютно бесстрашны. Уступая нам гол, они нисколько не изменили свои действия. Вообще, ничто не могло их заставить отказаться от своей манеры игры, изменить подход к футболу. Если вы выходите вперед во встрече с любой другой командой, кроме Бразилии, то ожидаете, что это вынудит ваших противников идти вперед и начать рисковать. Но только не их. Ведь они – лучшие в мире, и им это известно. Именно в таком ключе они проводят каждую встречу независимо от обстоятельств.
Приблизительно за пять минут до конца первого тайма Роберт Карлос нанес по нашим воротам удар, который немного срикошетил и отклонился от траектории. Дэйв Симэн прыгнул, чтобы поймать этот мяч, и, приземляясь, повредил себе шею. Ситуация выглядела скверно: была вероятность, что ему придется покинуть поле. На какое-то мгновение я отвел взгляд от Дэйва и от нашего физиотерапевта, Гэри Левина. Роналдо стоял рядом с рефери, Рамосом Рисо, о чем-то разговаривая с ним. А затем начал смеяться и положил руку на плечо Рисо. Выглядел он при этом так, словно в компании с несколькими приятелями наслаждался в среду вечером возможностью погонять мяч в местном парке, не заботясь ни о чем на свете. «Как ты можешь делать такое, уступая 0:1 в чемпионате мира? Это же еще не конец. Это еще далеко не конец».
Дэйв Симэн поднялся и продолжил игру. Приведение его шеи в порядок потребовало времени. Если бы игра не прервалась, мы были бы уже в раздевалке к тому моменту, когда Бразилия сравняла счет. А так мы просто ждали свистка. Помню, как я стоял у самой боковой бровки, в нескольких ярдах на их половине поля, и мяч летел в мою сторону. Это кто-то из бразильских игроков хотел найти своей передачей Роберто Карлоса, но немного смазал. Я был уверен, что мяч вот-вот выйдет за боковую, и Англии предстоит вбрасывать аут, а в данный момент, за какие-то секунды до перерыва, это будет для нас даже лучше, чем владение мячом в поле. К тому времени, когда Дэнни Миллз вызвался ввести мяч в игру, 45 минут уже истекли. Роберто Карлос скользил по траве, готовясь выполнить подкат. Я подпрыгнул, чтобы позволить ему по инерции еще раз выбить мяч за боковую, откуда мы его снова вбросим. Однако Карлос каким-то образом подставил ногу так, что мяч остался в игре. Зато я оказался выключенным из игры. Бразильцы прямо от средней линии поля организовали быстрый прорыв, обошли Скоулзи, который отчаянно пытался перекрыть им путь, и послали мяч Роналдиньо, находившемуся в двадцати ярдах от линии нашей штрафной площадки. Тот одним финтом раскачал Эшли Коула, который потерял равновесие и позволил себя обойти. Дальше бразилец побежал прямо на Рио, но затем дал неожиданный пас вправо от себя, на Ривалдо. И вот на полном ходу, ни на мгновение не притормозив для обработки мяча, Ривалдо с хода выстрелил по воротам настолько рано, что Дэйв Симэн и блокирующие защитники не имели ни малейшего шанса помешать мячу влететь в сетку. И почти сразу раздался свисток на перерыв. Худшего времени, чтобы пропустить гол, для нас просто нельзя было придумать.
Вместо того чтобы возвращаться в прохладу раздевалки на подъеме и с преимуществом в счете, которое можно было бы во втором тайме защищать или развивать, мы утратили наступательный порыв. Выражения лиц у игроков сборной Англии красноречиво говорили обо всем: «Нас кастрировали. Нам не на что рассчитывать».
Вот вам и вся история нашего участия в этом чемпионате мира. Мы показывали свой лучший футбол в первой половине встреч и затем выпускали пар после перерыва. Не уверен, сколько в этом было физического и сколько – психологического. А вот что я действительно знаю, так это следующее: гол Ривалдо на газоне «Сидзуоки» убил нас наповал. И не думаю, что можно было найти в перерыве какие-нибудь такие слова или действия, благодаря которым удалось бы изменить эту ситуацию. Свен обошел всех, разговаривая с игроками, плечи у которых поникли, а головы низко опустились. Затем, обратившись ко всей команде, сразу перешел к сути: – мы отыграли хорошо. И должны были вести 1:0. А теперь нам следует навести в своем хозяйстве порядок и позаботиться о том, чтобы не пропускать глупых голов, тогда мы получим свой шанс.
Свен никогда не был крикуном, тем тренером, который подпрыгивает до потолка и носится со скоростью звука. Возможно, в нем нет страстности в том смысле, как она проявляется у Алекса Фергюсона или Мартина О`Нила, но когда речь идет о победах в футбольных матчах, он столь же целеустремлен, как и они. Страсть Свена и сила его чувств проявляются иным способом. Он не старается запугать игроков или как-то встряхнуть их. Им движет желание вдохновить своих парней, вдохнуть в них уверенность, пробудить в их сердцах отчаянное стремление играть и победить. Такой подход успешно срабатывал у него на протяжении длительной карьеры в клубном футболе, и достаточно всего лишь объективно взглянуть на список его результатов в самых ответственных встречах последнего времени, чтобы убедиться, насколько здорово его система зарекомендовала себя и в случае сборной Англии. Стив Маккларен тоже упорно трудился в течение тех двадцати минут. Я знаю, что Свен высоко ценил своего помощника, а это означало, что Стив был столь же свободен проводить свою линию, как и старший тренер. Но в любой раздевалке старший тренер или его ассистент не могут дать своим игрокам того, чего у тех нет. Их работа – помочь, иногда даже заставить своих подопечных найти в себе те мотивы, в которых они нуждаются. На «Сидзуоке» мы искали в себе искру, но не находили ее, поскольку ее в этот момент просто не было.
Мы вышли на второй тайм так, словно наша вера и наша энергия напрочь покинули нас, утекли неведомо куда. Происходящее на поле снова и снова напоминало встречу со Швецией – мы откатились назад, оказавшись не в состоянии ни держать мяч, ни идти вперед. Когда ваши ноги рвутся бежать в атаку, то же самое происходит и с головой. Но с таким же успехом верно и обратное. Температура внутри чаши стадиона была в тот день за 40 градусов. Стремление поддержать свою концентрацию на высоком уровне напоминало попытки смотреть на солнце, не отводя глаз, – у нас не было шансов. Удар, полученный нами поддых, когда мы на самом рубеже таймов пропустили гол в свои ворота, вызвал у бразильских игроков тот подъем, в котором они нуждались. После перерыва они вышли на матч так, словно их победа была предрешена и являлась только вопросом времени. Мы не ищем никаких оправданий, но я не верю в наличие чего-нибудь такого, что мы в процессе подготовки могли бы сделать по-другому и благодаря этому провести вторую половину встречи иначе. По мере того как на стадионе делалось все жарче, Бразилия становилась все сильней, а из нас к концу игры буквально ушла жизнь.
Даже в этой ситуации им потребовалось нечто почти сверхъестественное, чтобы победить нас. Не было в команде Англии игрока, который бы сдался, хотя когда события развиваются таким образом, как это произошло в той встрече на пятидесятой минуте, ты начинаешь думать: нет, это не наш день. Бразильцы получили право на штрафной удар и устанавливали мяч почти в сорока ярдах от ворот и слева от нашей штрафной площадки. Мы организовались в расчете на защиту против навеса. Никто даже не подумал, что из этого положения игрок решится на удар по воротам. Я стоял на расстоянии в пятнадцать ярдов от Роналдиньо, глядя прямо на него. В момент, когда тот ударял по мячу, я понял, что он будет закручивать, – это оказался навес, который вроде бы пошел не так, как надо, и направлялся слишком близко к воротам. Все происходило настолько медленно, словно мяч с трудом прокладывал себе путь сквозь раскаленный воздух, направляясь в конечный пункт своей траектории. Пока я наблюдал, как он прочерчивал плавную дугу надо мной по направлению к дальней штанге, прошло достаточно времени, чтобы в моей голове успели промелькнуть все возможности: «Он идет за ворота. Он летит в руки Дэйва. Это наверняка мимо». И, наконец: «Он может попасть. Но, конечно, этого те случится...»
И тут воцарилась жуткая, внушающая прямо-таки суеверный страх тишина, когда мяч вдруг спикировал, нырнул мимо Дэйва Симэна и пролетел выше его головы, но под перекладиной. В тот момент я был убежден, что произошла счастливая для них случайность. Но, просматривая этот удар снова и снова в видеозаписи, я уже не настолько в этом уверен. Безусловно, не было на поле другого такого игрока, причем в обеих командах, кроме самого Роналдиньо, который хотя бы в минимальной степени представлял себе, что подобное может случиться. Но даже раньше, чем до меня в полной мере дошло разочарование из-за пропущенного гола, в моем мозгу мелькнула иная мысль: «Дэйва Симэна размолотят за это. Если мы проиграем, он станет, как я в 1998 году, как Фил в 2000-м. А теперь вот Дэйв в 2002-м – снова такое же барахло».
Когда шесть лет назад я впервые влился в ряды сборной Англии, Дэйв Симэн был одним из тех игроков, которые реально прилагали усилия к тому, чтобы дать мне почувствовать теплый прием и доброжелательное отношение. С тех пор практика отработки ударов против стоящего в воротах Дэйва и неизменные взаимные подшучивания, которыми это сопровождалось, были для меня любимой частью тренировочных занятий в английской сборной. Последним человеком в мире, который заслуживал обвинений в том, что мы потерпели неудачу в матче против Бразилии, был Дэйв Симэн. Прямо тогда, на стадионе «Сидзуока», я хотел подойти к нему, крепко обнять и сказать, что все будет в порядке. Но сейчас было не время. Мы уступали Бразилии со счетом 1:2. И оставалось еще целых сорок минут, чтобы действовать.
Не думаю, чтобы многие из наблюдавших за матчем людей могли рассчитывать, что мы выровняем игру и счет. Находясь на поле, я ни разу по-настоящему не почувствовал, что мы готовы забить ответный гол. Когда Роналдиньо удалили за грубый снос Дэнни Миллса, мы смогли ощутить, как зрители, собравшиеся на стадионе (во всяком случае, болельщики команды Англии), подумали, что это наш шанс – одиннадцать человек против десяти. Но в данном случае фактор лишнего игрока работал против нас. Бразилия, оставаясь в полном составе, никогда не поменяла бы свою манеру игры. Поведя в счете, они бы продолжали давить на нас, стараясь развить успех и забить третий гол. Если бы они на нас напирали, то мы, по крайней мере, знали бы, что существует возможность второй их ошибки, подобной той, которую совершил Лусио в первом тайме, если только мы сможем перехватить мяч и организовать впереди быстрый прорыв. Но после удаления Роналдиньо они решили отойти в оборону, укрепить защитные порядки и попытаться сохранить преимущество в счете. А у нас не оставалось достаточно сил и энергии, чтобы взвинтить темп игры и усилить давление на соперников. Это было необходимо, если мы рассчитывали чего-то добиться в течение последнего получаса. В результате сложившаяся ситуация никак не позволяла надеяться, что мы сможем поймать их на контратаке в тот момент, когда у них сзади будет не хватать игроков. Однако в позиционной игре у нас ничего не получалось – бразильцы доказали. что когда им это нужно, они умеют отойти назад, сражаться за каждый мяч и не подпускать нас к своим воротам. Наш единственный полушанс, когда Тэдди, вышедшего на замену, сбили с ног буквально на линии их штрафной площадки, пришел и тут же ушел, поскольку судья не назначил штрафной удар. А ведь такое положение было, пожалуй, единственным для нас способом забить мяч после перерыва.
Даже после того как я увидел, что бразильцы без проблем расправились с Германией в финале, мысль о том, что нас выбил из борьбы будущий чемпион мира и безусловно лучшая команда на турнире, не давала ни малейшего утешения. Думается, в тот день мы упустили реальный шанс победить в чемпионате мира. И такого же мнения придерживаются все остальные футболисты сборной Англии. При всем уважении к команде Бразилии нужно констатировать, что мы не столько проиграли встречу с ней, сколько отдали ее, и это чувство было ужасным. Мы покидали поле и турнир полностью раздавленными. Опустошенный Дэйв Симэн стоял в центральном круге и казался самым одиноким человеком в мире, невзирая на тот факт, что его окружали другие игроки английской команды. Я тоже подошел к нашему голкиперу и положил ему руку на плечо, а потом, наклонив его голову к себе, сказал ему на ухо:
– Не думай об этом, Дэйв, и не беспокойся. Ты провел невероятный турнир. Ты выручал нас во многих играх и этим позволил команде добраться так далеко. У тебя не было никаких шансов, этот гол – чистейший фукс. Забудь о нем. Не позволяй людям видеть тебя таким.
Дэйв ничего не ответил. Я хорошо помнил, в чем нуждался сам, – тогда, в раздевалке в Сент-Этьенне. И помнил Тони Адамса, который пришел мне на помощь. Здесь и теперь я не мог залезть в голову Дэйва, чтобы в такой трудный для него момент выбить оттуда вредные мысли, но я прошел через подобные чувства и знал, в чем он сейчас нуждается и что должен получить от товарища по команде:
– Давай-ка, Дэйв, надо пройти круг по стадиону, немного успокоиться и пообщаться с английскими болельщиками.
А болельщики показали себя замечательно. Мы знали, что они разочарованы ничуть не меньше нас, но все равно зрители поднялись со своих мест в ожидании нас и приветствовали аплодисментами, когда мы проходили перед ними. Никакой горечи, никаких угроз нам или кому бы то ни было; наши приверженцы до конца оставались с нами. И так было на протяжении всего турнира – наши болельщики зарекомендовали себя лучшими в Японии. Разве что бразильцы не уступали им и действовали в том же духе – их болельщики хлопали нам столь же энергично, как и собственной команде. Они праздновали успех сборной Бразилии и ее выход в следующий этап, но одновременно проявили уважение к английским игрокам, и я просто восхищался ими.
Когда мы вернулись в раздевалку и сели, где попало, кругом было очень тихо – игроки погрузились в собственные мысли. Не только о той встрече, которую мы только что завершили. В эти первые минуты после поражения каждый мог мысленно увидеть все те десять месяцев футбола высокой пробы, который целиком захватил каждого из ребят. А сейчас мы чувствовали себя так, будто из нас вытекла жизнь и ничего внутри не осталось. Свен оказался единственным, кто нарушил молчание:
– Я испытываю большую гордость за всех вас. Не только в связи с тем, что вы сделали за прошедшие три недели, но в первую очередь в связи с тем, что вам пришлось сделать, чтобы попасть на чемпионат мира.
Сегодня мы очень разочарованы. Мы считали, что могли бы пройти на этом турнире еще дальше. Я тоже убежден, что могли бы. Но это футбол, это игра. Вы хорошо играете, и должны об этом знать.
Я отключился, замкнувшись в себе. То же самое происходило со всеми в раздевалке. Нельзя было добавить ничего к тому, о чем только что сказал Свен. Казалось, нам потребовалась целая вечность – и самое настоящее физическое усилие – просто для того, чтобы подняться со скамеек и добраться до душа, а затем переодеться. У нас ушла уйма времени, чтобы буквально за шиворот вытащить самих себя со стадиона. Наш автобус выезжал сразу же вслед за бразильцами. Роналдиньо находился сзади и что было сил колотил в барабаны для самбы – он был счастлив. И я не удивился – это же его гол привел команду в полуфинал. Моя же голова в этот момент раскалывалась от всевозможных «а что, если». Я поговорил с Викторией по мобильному телефону:
– Дэвид, просто ужасно, что это произошло, но мы любим тебя. Я знаю, как ты подавлен. Но мы здесь ждем тебя. Мы будем счастливы, когда ты вернешься, Бруклин и я.
Виктория была права. Она знала, как мне хотелось попасть в финал. И она ждала этого – для меня и для сборной Англии. Но теперь мы должны были принять ситуацию такой, какая она есть. Моя жена была на седьмом месяце беременности. Она скучала без меня. Мой сын скучал без меня. И я скучал без них обоих. Я бы предпочел остаться в Японии и играть дальше, но мысль о возвращении в Англию, к своей семье была единственной вещью, которая воодушевляла меня по дороге в гостиницу. Мы сказали друг другу «до свидания». Я обещал, что на следующий день увижусь с ними.
Когда мы вернулись в отель, предоставленный сборной команде Англии, множество японцев по-прежнему ожидали нас, чтобы еще раз поприветствовать. Они относились к нам ничуть не хуже наших собственных болельщиков. В отеле собрались близкие и друзья. Они стояли по обеим сторонам лестницы, и, когда игроки поднимались по ступенькам, их встречали аплодисментами. Мама и папа тоже были там. «Только не начните здесь плакать».
Я обнял своих родителей и кивнул остальным. Говорить я не мог ни с кем. Да и что тут можно было сказать? Я просто прошел прямо через холл мимо дежурного в свой номер – тихий и совершенно безжизненный, если не считать низкого жужжания кондиционера. Я закрыл дверь на ключ, хотя день едва перевалил за полдень. А затем просто рухнул на кровать, словно старик – разбитый, разочарованный и бесконечно усталый. Я ожидал столь многого для себя и для Англии. Мы хорошо подготовились, и все вроде бы шло хорошо, но, тем не менее, мы упустили свой шанс – возможно, самый лучший, который когда-либо представится любому из нас. И не в том дело, что я должен был сесть там и начать разбираться, почему так получилось. Да сейчас никакие «почему» не имели значения. Единственное, что действительно имело значение, – это одна простая истина. Даже в тот момент, спустя несколько часов после окончания последней для нас игры, я все еще не мог в полной мере воспринять это как свершившийся факт. Напряженность в воздухе гостиничного номера буквально давила мои барабанные перепонки. Меня, всех нас теперь ждала впереди только пустота. Здесь предстояли полуфиналы и финал – но уже после того, как мы окажемся дома. Мы посмотрим их по телевизору, не отличаясь в этом от остального населения планеты. Но в реальности все это от нас ускользнуло. Для нас чемпионат мира был закончен. Англия вылетела.
Бурление вокруг Бекхэма
«Познакомиться с прекрасным человеком вроде вас –
это большая честь».
Я ожидал этого события всего 27 лет. Было 1 сентября 2002 года, 9.30 утра, и в этот момент родился наш второй сын, Ромео, – младший братик для Бруклина. Их папа еще хорошо помнил, как он мечтал о младшем братишке, когда рос с двумя сестрами. Следовало бы спросить на сей счет кого-то более осведомленного, нежели я, почему мне всегда хотелось иметь в доме для компании еще одного мальчика. Должно быть, дело тут посложнее, чем одна только потребность в ком-нибудь, пусть даже небольшого росточка, кого можно было бы поставить на ворота в садике за домом. И не стоит думать, будто я не любил Линн и Джоан. Доподлинно мне известно единственное: когда нам сказали, что наш будущий ребенок – мальчик, я был в восторге за Бруклина и, кроме того, доволен за того маленького парнишку, которым продолжал оставаться сам. Если быть честным, меня даже немного удивило то, насколько сильными оказались эти чувства. После того как родился Бруклин и мы начали говорить о том, что нужно завести побольше детей, Виктория, да и я ожидали, что следующей у нас будет дочь. А когда Виктория забеременела снова, именно на это рассчитывал и Бруклин.
У сестры Виктории, Луизы, с которой мы очень близки и все время видимся, есть маленькая дочурка по имени Либерти. Бруклин играет с нею с тех пор, когда они оба были совсем крошками, поскольку между ним и Либерти – всего несколько месяцев разницы в возрасте. Возможно, именно поэтому с того самого момента, когда мы узнали, что скоро у нас появится очередной ребенок, Бруклин всегда считал, что ему готовят младшую сестренку. Что касается имен для новорожденных, то мы с Викторией все спланировали заранее – у нас наготове были два варианта: Парис и Ромео. Окончательное решение оставили за Бруклином:
– Ты хочешь поздороваться с маленьким Парисом?
Бруклин прижал свою головку к животу Виктории. Он был взволнован не меньше нас. Мы подумали, что объяснения могут подождать до тех пор, пока новорожденный не появится на свет. Тем не менее, одной из самых больших странностей в нашей совместной жизни являются те разнообразные, но одинаково неведомые способы, благодаря которым некие сугубо личные сведения – или их искаженная версия – становятся достоянием общественности. Однажды Бруклин отправился вместе с Викторией делать покупки. Они зашли в аптеку, и пока Виктория что-то рассматривала в витрине, леди, стоявшая за прилавком, спросила у нашего сына:
– Ну, и как поживает новый ребеночек твоей мамочки?
Бруклин, должно быть, с первого взгляда запал на эту женщину, потому что, не раздумывая, радостно сообщил ей, что вот-вот заполучит маленькую сестричку по имени Парис. Потребовалось приблизительно 24 часа для того, чтобы эту информацию подхватили в газетах как непреложный факт – Бруклин, надежный источник трех лет от роду, сделал официальное объявление по поводу предстоящего пополнения семейства Бекхэмов. И дело вовсе не в том, что мы стремились кого-то одурачить – на той стадии мы и сами не знали, будет ли наш новый младенец мальчиком или девочкой (Не знали, но предложили Бруклину сделать выбор из двух мужских имен! – Прим. пер.).
Однако в любом случае то обстоятельство, что газетные колонки светских сплетен и разные компиляторы слухов неправильно изложили факты, мы сочли недостаточной причиной для того, чтобы исправлять их россказни.