Внешняя политика и Коминтерн

Цели СССР в области межгосударственных отноше­ний. Противоречивость экономических и политических интересов западных держав препятствовала образованию новой антисоветской коалиции. Тем не менее насто­роженное, отчасти враждебное отношение к красной России продолжало сохраняться. Оно питалось как про­исходившими в России социалистическими преобразова­ниями, так и двойственностью ее внешней политики.

С одной стороны, Москва была заинтересована в налаживании с капиталистическими странами взаимовыгодного внешнеполитического и делового сотрудничества (принцип мирного сосу­ществования); с другой — открыто провозглашала свою приверженность принципу пролетарского интерпациопализма и в соот­ветствии с ним поддерживала через структуры Коминтерна ком­мунистическое движение, негласно оказывала большую помощь (золотом, валютой, оружием и т. и.) силам, стремившимся к де­стабилизации политической ситуации и захвату власти в своих странах.

В подобных условиях отношения СССР с зарубежны­ми государствами развивались неровно. И все же глав­ным вектором этого развития было постепенное укрепле­ние позиций Советского Союза на мировой арене. Основных причин тому было две. Во-первых, объектив­ные потребности мировой экономики. На ней отрица­тельно сказывалось длительное выключение из системы международных хозяйственных связей России, обладав­шей неисчерпаемыми природными богатствами и емким внутренним рынком. Во-вторых, ослабление (по мере утраты надежд на мировую революцию) классово-идеоло­гического компонента внешней политики СССР, уступав­шего с годами место компоненту прагматическому, ориентации на мирное сосуществование с капиталисти­ческими государствами.

Официальная дипломатия. С подписанием в конце 1920 — начале 1921 г. мирных договоров с Финлянди­ей, Эстонией, Латвией, Литвой, Польшей Советское государство вышло из международной изоляции. Еще раньше, в 1919 г., были нормализованы отношения с Афганистаном, а в 1921 г. с другими южными соседя­ми — Турцией и Ираном, подписан договор о дружбе с Монголией.

Крупные державы воздерживались от установления дипломатических отношений с Советской Россией, тре­буя в соответствии с нормами международного права вы­платы дореволюционных долгов и возмещения потерь от национализации иностранной собственности. Весной 1922 г. с целью обсуждения этих вопросов в Генуе была созвана международная конференция с участием России.

На предложенных советской делегацией условиях об­щих соглашений достигнуть не удалось. Но в ходе рабо­ты конференции в предместье Генуи Рапалло был подпи­сан советско-германский договор об отказе от взаимных претензий и установлении дипломатических отношений.

С 1924 г. началась полоса дипломатического призна­ния СССР. В середине 20-х гг. он поддерживал офици­альные отношения с более чем 20 странами мира, в том числе с Англией, Францией, Италией, Японией, Китаем. Договор с последним сделал возможным совместную эксплуатацию Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), а по соглашению с Токио СССР передавалась северная часть Сахалина, находившаяся под японской оккупацией еще со времен интервенции. Из великих дер­жав лишь США оттягивали признание СССР до 1933 г.

Определяя свою дипломатическую стратегию, совет­ское руководство исходило в 20-е гг. из того, что основ­ную угрозу безопасности СССР представляют страны быв­шей Антанты, прежде всего Англия и Франция. Поэтому Москва внимательно следила за внешнеполитическими акциями западных столиц и в тех случаях, когда усма­тривала в них антисоветскую подоплеку, старалась най­ти меры эффективного противодействия.

В середине 20-х гг. США, Англия и Франция пред­приняли ряд шагов по усилению своего влияния на Гер­манию — ведущего партнера СССР в Европе. По плану, подготовленному в 1924 г. группой западных экспертов во главе с Ч. Дауэсом, Берлин получил многомиллиард­ные кредиты на восстановление и развитие экономики. В октябре 1925 г. в Локарно (Швейцария) собралась международная конференция, куда СССР приглашен не был. Англия, Франция, Германия, Италия, Бельгия, Че­хословакия и Польша заключили там серию соглашений. В них гарантировалась неприкосновенность границ за­падных соседей Германии и в то же время ничего не го­ворилось о восточных.

Москва расценила «план Дауэса» и Локарнские со­глашения как «систему экономических и политических блоков, острием своим направленных против СССР», и настояла на подписании с Германией в 1926 г. договора о нейтралитете и ненападении, а также новых экономи­ческих соглашений. В конце 20-х гг. на эту страну при­ходилась почти треть внешнеторгового оборота СССР.

В 1925—1927 гг. договоры о нейтралитете и ненапа­дении были заключены с Турцией, Литвой, Ираном и Афганистаном, что, по мнению большевиков, ослабляло вероятность их вовлечения в «антисоветские комбина­ции».

B феврале 1928 г. по инициативе министра иностранных дел Франции А. Бриана и госсекретаря США Ф. Келлога в западных столицах началось обсуждение международного пакта, провозгла­шавшего «отказ от войны в качестве орудия национальной поли­тики» и урегулирование всех разногласий и конфликтов только мирными средствами. СССР был опять проигнорирован, что вы­звало его официальный протест. «Устранение Советского Союза из числа участников переговоров, — подчеркивалось в заявлении наркома иностранных дел Г. В. Чичерина, — наводит на мысль, что в действительные цели инициаторов этого пакта, очевидно, входило и входит стремление сделать из него орудие изоляции и борьбы против СССР». Публичный демарш возымел эффект, и со­ветские представители получили приглашение подписать этот важный дипломатический документ.

В конце 20-х гг. советское правительство дважды вы­ступило с проектами конвенции о немедленном, полном и всеобщем разоружении, а затем конвенции о сокраще­нии вооружений. Заведомо обреченные на провал, они тем не менее способствовали укреплению внешнеполити­ческих позиций СССР как миротворческой силы. По сло­вам одной из американских газет, предложения Москвы «разделялись простым народом всюду».

Политика Коминтерна. Иначе развивались события по второй, неофициальной линии внешней политики СССР. Попытки вмешательства — в основном через Ко­минтерн — во внутренние дела зарубежных государств не давали результатов, а подчас приводили к серьезным международным осложнениям.

IV конгресс Коминтерна, собравшийся в Москве в декабре 1922 г., постановил: «в тех странах, где положе­ние буржуазного общества особенно непрочно», коммуни­стам надо добиваться образования «рабочих прави­тельств».

Когда в следующем году обострилась внутриполитиче­ская ситуация в Германии, Польше и Болгарии, Комин­терн счел момент подходящим для реализации своей ус­тановки. Местные компартии получили директиву вести дело к всеобщим политическим стачкам с плавным пере­водом их в вооруженное восстание.

Хотя общенациональные забастовки сорвались, в ряде мест коммунистам удалось поднять восстания (в сен­тябре 1923 г. — в некоторых районах Болгарии, в октя­бре — в Гамбурге, в ноябре — в Кракове). Но они в считанные дни были потоплены в крови правительствен­ными войсками. Итоги вдохновленного ЦК РКП(б) ко-минтерновского наступления на «бастионы мирового ка­питала» оказались весьма плачевными. В опаленных горячим дуновением большевистского максимализма ев­ропейских странах окрепли политические силы, призы­вавшие к сдержанности в отношениях с Москвой и тес­ному сближению с Западом.

К середине 20-х гг. революционная волна в Европе окончательно отхлынула, и политики в Москве с сожа­лением заговорили о «стабилизации капитализма». Одна­ко и в этих условиях Коминтерн старался использовать в интересах мировой революции любой всплеск общест­венного недовольства в странах Запада.

В мае 1926 г. в Англии возник серьезный конфликт между шахтерами и предпринимателями, поддержанны­ми правительством. Вскоре началась общенациональная забастовка пролетариата. Английская компартия, побуж­даемая Коминтерном, с момента возникновения кризиса призывала рабочих к расширению борьбы и предостере­гала от попыток ограничения забастовки «чисто оборон­ными задачами». Во многих странах, включая СССР, на­чалась общественная кампания по сбору средств для бастующих. По легальным профсоюзным каналам из Москвы оперативно поступила на счет Федерации горня­ков солидная сумма денег, значительно превышавшая добровольные пожертвования рабочих. Официальный Лондон ответил обвинением советской стороны во вмеша­тельстве во внутренние дела Соединенного Королевства и в мае 1927 г. разорвал дипломатические отношения с СССР.

Другой центр притяжения усилий Коминтерна нахо­дился далеко от Европы — в Китае. Эта огромная стра­на переживала в 20-е гг. тяжелые времена. Она факти­чески была рассечена на несколько частей, между которыми не прекращались военные столкновения. Слабое центральное правительство в Пе­кине легко поддавалось на давление иностранных держав. Москва поспе­шила не упустить свой шанс и сде­лала ставку на правительство в Нан­кине, державшее под контролем Южный Китай. Возглавлял его Сунь Ятсен — лидер националистической партии Гоминьдан.

Первые связи к Сунь Ятсену про­ложил Коминтерн, а в 1922 г. их за­крепила советская дипломатическая миссия. Сунь Ятсен дал согласие на вхождение китайских коммунистов в Гоминьдан. Советская же сторона обязалась оказывать финансовую и военную помощь этой партии в ее борьбе за власть в Китае. На деле лее наибольшую поддержку СССР получали коммунисты, постепенно усиливавшие свое влияние в Гоминьдане. По замыслу И. В. Сталина, следовало до конца «использовать гоминьдановцев», а потом, улучив момент, избавиться от них.

После смерти Сунь Ятсена главнокомандующий гоминьдановской армией Чан Кайши решил упредить та­кой поворот событий и нанес неожиданный удар: в апре­ле 1927 г. он приказал арестовать и казнить тысячи коммунистов. Затем войска Чан Кайши, опиравшиеся на поддержку западных держав, двинулись в северные рай­оны Китая и в 1928 г. захватили Пекин. Там Гоминьдан учредил новое общенациональное правительство, внешне­политический курс которого отличался резким антисове­тизмом. После неудачной попытки Китая в 1929 г. уста­новить с помощью военной силы полный контроль над КВЖД последовал разрыв дипломатических отношений с СССР.