Матрично-пионерская быль с рыжим конем и говорящим тазом 8 глава




Погонаж – есть в нем что-то от досок, бревен и всякого прочего горбыля (не путать с горбушей – горбыль, в отличие от горбуши, против течения не плавает и красную икру не дает!). Двоюродный кузен кубатуры, в общем.

Рыжиковое масло – производится из семян рыжика – сибирского масличного растения. Очень хорошо идет с обычной вареной картошкой, вылущенной из мундира. А если туда еще зеленого лучку и петрушки покрошить...

Оффшорные схемы – что-то связанное с проводом денег через заграничные банки. Какие-то финансовые махинации. Подробности у Мавроди с Абрамовичем.

Супервайзеры, мерчендайзеры, промоутеры – заведующие, товароведы, специалисты по рекламе. Часть общего наступления на русский язык и душу – вплоть до того счастливого момента, когда мы все до единого превратимся в... эээ... торгашайсеров, говорящих на продвинутом «эрзац-языкене».

Стоеросовый – эээ... может быть, действительно покрытый более или менее стойкими каплями росы? Или же имеющий сто «еросов» – металлических шипов-насадок, превращавших простую дубину в чрезвычайно опасное оружие древних славян – «сто-еросовую» дубину? Сие, впрочем, тайна великая есть...

Бифуркация – знаю, поскольку недавно вычитал в одной толстой «умной» книжке, но из-за своей природной вредности не скажу! Сами ищите!

Акация – неизменный лирический спутник бифуркации. Подобно тому, как соль является неизменным спутником селедки.

Амортизация – износ оборудования и тому подобного. Экономический термин. Если я не ошибаюсь.

Фискарист – понятия не имею. С объяснениями прошу не писать!

Визажист – специалист по макияжу. «Морден-штукатурист».

Обвальщик – рубщик мяса, раздельщик. В общем, здоровый мужик на скотобойне с кровавым топором в руках.

Отмывка – как ни думаю, дальше шайки, полка́ и березового веника с бадейкой шипучего кваса, ударяющего в носок, моя фантазия не распространяется. В специальный словарь не полезу – и не просите!

Подытожу сказанное о чтении:

 

ü читайте только то, что вам действительно интересно читать;

 

ü читайте только объемные произведения;

 

ü старайтесь как можно меньше использовать словарь.

 

Читайте, конечно, не по монитору компьютера, а по старому доброму бумажному листу – чтение бумажных книг дается значительно легче, нежели «продвинутое» электронно-компьютерное чтение. Да и зрение ваше будет сохраннее.

И еще один совет по чтению и вообще пониманию иностранного языка. Старайтесь во всем видеть логичную и законченную информацию. Обычно автор пытается вам что-то сказать. Литературные произведения чрезвычайно редко бывают бессвязным бредом. Вы таковых – я наде­юсь – читать не будете. По крайней мере, не в самом начале вашего пути.

Вы читаете – на изучаемом вами языке, конечно – что-то вроде: «Человек вел себя и выглядел так, как будто он делал время. Даже, может быть, и не один раз. Весь немалый опыт мистера Фэндоурина говорил об этом».

Первой вашей реакцией может быть недоумение и раздражение – это ведь не подходящий жанр, и речь не идет о Хари Поттэрэнко с Козьемордтом, которые вполне могли бы манипулировать временем, действуя в рамках заданного автором формата жанра. В этом же произведении никто не должен летать на метле и махать волшебными палками. Пассаж для вас непонятен, хотя вы очень хорошо знаете значение отдельно взятых слов «делать» и «время». Впрочем, к этому времени вы уже должны также знать, что слово в языке чрезвычайно часто имеет совершенно различные значения. Зачастую десятки значений. Так что не отчаивайтесь. Помните о том, что этот пассаж должен иметь некий пока еще не постигнутый вами смысл, и продолжайте читать.

«Мистер Фэндоурин открыл свою картотеку. Ну, конечно же! Несравненная интуиция Полуэкта Кузьмича не подвела его и на этот раз. Джон Злыдянский! Рецидивист и законченный негодяй. Конечно же, он делал время! Три года в Бутырках. Два на Колыме. И один год в страшной Бастилии. Но на этот раз так легко он не отделается! За это плохое злодеяние он получит лет десять – не меньше!».

Я думаю, что теперь первый отрывок должен стать для вас ясным и понятным. Он просто обязан наполниться сейчас необходимым смыслом. «Делал» время? А может быть, «провел» время в местах не столь отдаленных? То бишь «сидел»? Несомненно, что выражение «делать время» означает на данном языке «сидеть в тюрьме».

Второй пассаж, являющийся ключом к первому, совсем не обязательно должен следовать сразу же за первым. Он может, конечно, появиться и через пару предложений, но также и через одну, две, пять и более страниц. Продолжайте читать в поисках ключей к разгадке, и вы их найдете.

Как-то в самый разгар незабвенной «перестройки» мне довелось прочитать достаточно объемную книгу – сотни страниц – о Советской Армии. Название точно не помню – то ли «Стройбат», то ли «Сто дней до приказа». Это был не Плутарх, конечно, но там весьма забавно и правдиво описывались последние недели службы героя в какой-то строительной части – он занимался очисткой военно-выгребных ям, если я не ошибаюсь.

Так вот, на протяжении всей книги я никак не мог понять одного слова, постоянно употребляемого солдатами, а ведь я сам служил и очень неплохо знаком с констектуальным полем (раскрошенный зуб и другие неизгладимые «впечатления», оставшиеся в местах неосторожных соприкосновений моего лица с кирзовыми сапогами и просто кулаками моих сослуживцев в том свидетельство) и языком военной службы. Значение этого слова я понял только тогда, когда прочитал самые последние строчки книги, явившиеся заключительным компонентом ключа к шифру! Мне понадобился весь контекст книги, всё ее контекстуальное поле, чтобы собрать необходимый ключ и расшифровать-таки значение раздражающего своей неподатливостью слова!

Во всем ищите свой смысл и логику. И вы, мой любезный собеседник, их обрящете...

Сказанное о чтении в большой степени можно отнести и к выработке понимания иностранного языка на слух. Смотрите и слушайте то, что вам интересно. Поглощайте интересное вам в больших количествах. Создавайте рабочее контекстуальное поле. В создании контекста помогает просмотр телевизионных сериалов с героями, которые переходят из одной серии в другую (в документальных фильмах – одни и те же дикторы). Естественно, что каждый герой сохраняет свой словарный запас, грамматику и произношение. Между героями сериала складываются определенные отношения, и мы в значительной степени можем предугадать их реакции – в том числе и словесные – на те или иные ситуации. Вам будет достаточно легко догадаться, что происходит. Не хватайтесь поэтому немедленно за словарь, когда слышите незнакомое слово. И тем более не смотрите эти минифильмы с субтитрами – субтитры только сбивают концентрацию и мешают восприятию! Субтитры необходимо исключить! Я говорю о субтитрах любого рода – как на иностранном языке, так и на вашем родном. (об исключениях из правила смотри примечание к главе «Параллельные тексты»)

Предупреждая вашу вполне здоровую реакцию, поясню, что вовсе не призываю всех вас смотреть мексиканско-бразилианские мыльные оперы. При желании можно найти достаточно приличные и даже откровенно качественные сериалы по интересам: война, комедии ситуаций, фантастика, детективы и так далее.

Но если вы приходите в экстаз только от мыльных опер, то ни в коем случае не заставляйте себя смотреть документальный фильм о загадках кумранских рукописей, бросая Диего с Луизой на произвол судьбы!

Просмотрите десяток-другой серий с минимальными перерывами между ними – и вы будете удивлены, как много вы понимаете! И вот тогда вы уже можете немного полистать – опять же в качестве отдыха! – какой-нибудь толстый словарь либо грамматический справочник.

Ну, и нельзя не сказать, что сейчас продается огромное количество качественных неигровых фильмов на иностранных языках о природе, и я не знаю никого, кто бы такие фильмы не любил – они одинаково нравятся и... эээ... нормальным людям, и любителям мыльных опер. Что-то нас чрезвычайно привлекает в жизни акул, муравьев или коралловых рифов Полинезии (красота ли закатов? целеустремленность ли и ясная логика жизни «героев»? отсутствие ли в них совсем юных девушек, стоящих на остановке в восемь часов утра с початой бутылкой пива в руках и мирно говорящих между собой матом? кто знает...).

Так или иначе, эти фильмы являются идеальными учебными пособиями для изучения иностранного языка как из-за своей привлекательности, так и из-за очень высокой языковой плотности на единицу экранного времени – диктор говорит практически безостановочно, а это чрезвычайно полезно для нас. Гораздо полезнее какого-нибудь боевика, где главный герой может крушить все вокруг, сохраняя при этом полное молчание едва ли не на протяжении всего фильма. Так что бабочки с ящерицами дадут нам гораздо больше лексики и грамматики, чем мускулистая компания, состоящая из Клинта Иствуда, Брюса Виллиса и, конечно же, единственного и неповторимого Арнольда.

Вот таким образом...

Примечание.

Сказанное относится к европейским языкам и восточным языкам с фонетическим либо слоговым письмом. Субтитры и «параллельные» тексты могут быть очень полезными при изучении иероглифических языков на послематричном этапе, поскольку набор новых слов через чистое чтение в иероглифических языках весьма затруднен, если вообще возможен.

 

От матрицы к чтению, или Красная жара в милицейской форме

 

Я, мой любезный собеседник, уже достаточно долго имею с вами дело и поэтому знаю, что у вас не мог не возникнуть один серьезный – как вам кажется – вопрос. Вы – с вашим аналитическим умом – просто не могли об этом не подумать. Я говорил о матрице, о чтении и о многих других вещах, и вам все это было интересно, но ваш взор, мой вдумчивый собеседник, наверняка задержался на стыке, на «зазоре» между готовой матрицей обратного резонанса и чтением. Вы не могли не подумать о переходе от матрицы к чтению.

Да, я должен признаться, что вы опять – уже в который раз! – оказались совершенно правы, и этот вопрос, действительно, достаточно интересен, чтобы уделить ему несколько строк в моем повествовании. Вы готовы слушать меня? Ну конечно же, готовы! О чем я говорю, мой энергический и неутомимый собеседник, – мне должно быть стыдно за мой вопрос! Так приступим же, не отвлекаясь более на пустяки!

Итак, что же можно сказать о переходе от матрицы к чтению? Самое главное – это то, что этот вопрос не должен вас особенно беспокоить. Переход этот достаточно прост. Конечно, при переходе возникает определенный дискомфорт, к которому нужно быть готовым, но при наличии хорошо отработанной матрицы с чтением не возникает никаких серьезных проблем.

Трудности с чтением предположительно могут быть в следующих областях:

 

ü Лексика

ü Грамматика

ü Произношение

Справиться с этими трудностями помогает то, что уже наработанная вами матрица включает в себя все три компонента в объеме, достаточном для начала количественного чтения с минимальным использованием словаря. В отработанной матрице значение абсолютно всех слов должно быть для вас понятно (по крайней мере, некоторых из их значений). Все основные образцы грамматики должны неискоренимым образом сидеть у вас в голове. Все основные компоненты произношения должны так же прочно находиться в вашей зрительной и мышечной памяти.

Когда вы приступите к чтению, у вас немедленно начнется процесс узнавания матричных слов и грамматических образцов. Узнавание слов будет двояким: с одной стороны собственно значение слова, а с другой – как это слово произносится. Узнавание слова будет либо прямым – слова, которые содержались в матрице, либо по аналогии – слова, по своей форме идентичные или чрезвычайно похожие на какие-либо знакомые слова из матрицы. Весьма часто узнавание будет неполным – вы будете знать только, как слово произносится или только его значение.

Типичной реакцией на узнавание произношения будет знакомое вам по чтению на вашем родном языке шевеление губ – проговаривание слова про себя. В отличие от чтения на родном языке, этот феномен является чрезвычайно полезным при изучении иностранного языка – не подавляйте его, проговаривайте узнаваемые вами слова про себя либо вполголоса. Делать этого постоянно, может быть, и не нужно, но не сопротивляйтесь, когда желание это сделать будет достаточно сильным.

Переход на чтение с минимальным использованием словаря облегчается еще и тем, что практически во всех языках имеется литература, как будто специально предназначенная для изучения этих языков. В английском – это Агата Кристи, во французском – Ги де Мопассан, в немецком – Эрих Мария Ремарк, в итальянском – Альберто Моравиа. Есть, конечно же, и другие. На кафедрах иностранных языков их прекрасно знают и давно и успешно используют. Вы всегда можете туда позвонить и навести необходимые справки. Не бойтесь их побеспокоить – вам будут только рады помочь.

Вы можете, естественно, начать с адаптированной литературы. Большой беды в этом не будет, но чтение такой литературы вам очень скоро наскучит – смею вас в этом уверить. Тем более что адаптированная литература – это не что иное, как в какой-то мере упрощенная литература, из которой удалены слова, не абсолютно необходимые для понимания простейшей фабулы, элементарной сюжетной канвы данного произведения. Но ведь мы с вами уже договорились такие слова в первоначальный период чтения просто игнорировать, бодро продвигаясь с героем от победы к победе над силами зла.

К тому же это будет не просто игнорирование второ- и третьестепенных слов, но и частичный предварительный анализ-классификация этих пока что не абсолютно необходимых на этом этапе слов. И не забывайте, что во многом аналитические процессы в вашей голове являются подсознательными. Не удивляйтесь поэтому, если, увидев какое-то второстепенное слово тридцать раз в различных контекстах, вы вдруг просто поймете его значение без каких-либо сознательных усилий к этому с вашей стороны. Подсознательный анализ никогда не прекращается – даже во сне (кстати, многие, серьезно изучающие иностранный язык, достаточно скоро начинают видеть сны на этом языке – признак того, что вы находитесь на правильном пути). Главное – это запустить вашу подсознательную – да и сознательную тоже не отключайте! – аналитическую «программу». На это как раз и направлены многие из моих советов и рекомендаций.

Так что чтение адаптированной литературы не является таким уж необходимым – смело приступайте к оригиналам, не забывая, конечно, моих рекомендаций по чтению. Неадаптированная литература принесет вам больше пользы и удовлетворения. Кстати, на факультетах иностранных языков чтение адаптированной литературы совершенно не практикуется – там сразу начинают с оригиналов, даже если вы начинаете с абсолютного нуля, без какой бы то ни было предварительной подготовки в этом языке.

Немного не в тему, но не могу не рассказать, с чего наша незабвенная заведующая кафедрой начала свою первую беседу с нами – только что поступившими студентами-первокурсниками факультета иностранных языков, робко сидящими на краешках стульев в актовом зале, стены которого были украшены барельефами Троцкого, Ленина, Швондера, Маркса и других отцов-основателей первого в мире государства рабочих и крестьян.

«Некоторые из вас начинают изучение языка с нуля. Поднимите руки. Вам крупно повезло. Вам будет значительно легче. Остальные из вас изучали язык в школе, получали пятерки и думают, что в какой-то мере знают язык. Поднимите руки. Да-с... вам очень и очень не повезло! Самым настоятельным образом советую вам, дорогуши, забыть все то, что вы знаете! Или думаете, что знаете. Сотрите всю эту чепуху из вашей памяти раз и навсегда!»

Их вытянутые лица навечно остались в моей памяти! Милейшая была женщина, заведующая нашей кафедрой. Золотые были времена, да-с...

А вот еще один пример, где роль контекста впечатляюще ясна и понятна. Вы решили просмотреть один популярный фильм на языке оригинала. Вы уже много раз видели этот фильм в русском переводе, но тем не менее что-то этакое в тонкой игре Арнольда Шварценеггера, изображающего советского милиционера-громилу, который приехал дробить черепа, ребра и прочие тазобедренные кости не вполне законопослушным жителям Нью-Йорка и его ближних и дальних окрестностей, неотвратимо привлекает вас. Также есть нечто интригующе-непонятное в и самом названии фильма – «Красная жара».

Итак, вы смотрите это зубодробительное зрелище и невольно замечаете, что слово, обозначающее «жара» или «жар», каждый раз попадается вам в каком-то не вполне уместном контексте.

«Эй, ты, жар поганый!» – говорит нашему обожаемому Арнольду в милицейской форме то один нехороший житель Нью-Йорка, то другой. «У нашего брата, жара, жисть тяжелая...» – ворчит его американский напарник. «Джон, сваливаем, в натуре! Жары́ прикатили! Вон жаровня с мигалками!», «Мочи жаров́!», «Я никогда на жаро́в не работал и работать не буду! Я не стукач!», «А ты давно в жара́х ходишь?», «А ты знаешь, что за заваленного жара бывает!?», «Жары́, чё вы делаете, волки́ позорные?!» И так далее, и тому подобное.

У вас постепенно начинает закрадываться смутное подозрение, что тут что-то не так. «Жара» как-то не вписывается в общую картину происходящего. Вы даже где-то, как-то в глубине души уверены, что слово «жара» должно означать нечто другое. Вы даже почти знаете что, но все-таки отказываетесь до конца в это поверить. Переводчик для вас выше каких бы то ни было подозрений. Он – это ангелоподобное существо с умными, но немного грустными глазами. Он, несомненно, высочайший профессионал своего дела, а совсем не полуграмотный развязный тип, с грехом пополам понимающий язык, с которого «переводит», ленящийся к тому же даже в вызывающе сомнительных случаях заглянуть в словарь, но беззастенчиво и бойко несущий околесицу с экрана, поскольку «жизнь щас такая» и «все так делают».

Вы терпите довольно долго, но скоро это становится невыносимым, и вы решаетесь на почти что святотатство – заглядываете в ваш самый толстый словарь в тайной надежде, что ошибаетесь в вашей догадке. Увы, но эта догадка оказывается совершенно верной. Слово, означающее «жара», также имеет и другие значения, и одно из этих значений, конечно, есть не что иное, как «мент», «мусор», «лягавый». Название вашего любимого фильма, соответственно, – «Красный мент», «Красный мусор» или «Красный лягавый», но никак не «Красная жара»!

По вашей вере в людей, а особенно в ангелоподобных, сверхпрофессиональных, этичных переводчиков, день и ночь работающих над языком, элегантно подперев высокий лоб пальчиками, с тем, чтобы донести до вас наитончайшие нюансы очередного шедевра Голливуда, нанесен жесточайший удар. У вас не остается никаких сомнений, что среди них имеются... эээ... скажем так, исключения. Ваше сердце саднит. Слезы стекают по вашим щекам и капают в пыль у ваших ног. У вас пробивается первая седина. В ваших глазах появляется печальная мудрость. Теперь вы знаете. О, вы знаете! И в вашем знании есть много печали...

 

 

Опасности матричного подхода. Да, таковые тоже имеются...

 

Опасности в матричном подходе, конечно же, есть. Как и везде, впрочем. Главная опасность, которая поджидает вас, мой любезный собеседник, на этом пути, – это боязнь разорвать «пуповину», связывающую вас с уже отработанной матрицей. Когда матрица обратного резонанса будет отработана и начитана в течение достаточно значительного времени – недели, если не месяцы, то вам будет очень неуютно покидать ее знакомые и надежные «стены». А ведь рано или поздно будет абсолютно необходимо это сделать – матрица сама по себе является лишь промежуточным этапом, ступенькой на лестнице, ведущей вас к действительному, спонтанному владению иностранным языком. Если не быть осторожным и не отдавать себе в этом отчет, то можно надолго – а то и навсегда – остаться пленником матрицы или же следующих за матрицей элементов изучения языка. Все составляющие элементы изучения языка, строительные блоки, так сказать, должны быть собраны вами вместе, и только тогда они начнут по-настоящему работать.

Когда вы начинаете копать котлован под фундамент вашего будущего дома, то ваши руки вскоре покрываются болезненными мозолями от черенка вашей новой и кажущейся такой неудобной лопаты. Ваше тело к вечеру ломит от тяжелого непривычного труда. Но вы упорны и пересиливаете боль и дискомфорт. День идет за днем и неделя за неделей и постепенно вы втягиваетесь, и копание земли уже не кажется вам таким уж неприятным и болезненным. Котлован приобретает свои очертания и становится глубже и глубже. Вы начинаете замечать, что чувствуете себя вполне комфортно, что ваши мозоли больше не саднят, что вам нравится запах, исходящий от свежей земли, и сила, которой налились ваши упругие теперь мускулы. Теперь вы работаете с удовольствием и даже не спешите идти домой к вашему любимому телевизору, где в программе передач стоит очередной залихватский КВН...

Сейчас вы в опасности – вы можете не заметить (не хотите заметить!), что котлован уже достаточно глубок и надо переходить к новому этапу строительства вашего дома – укладке фундамента. Вам даже могут об этой необходимости говорить, подталкивать вас, но работа над фундаментом – это незнакомо, непривычно и оттого представляет для вас скрытую угрозу и возможность неудачи, а копание земли стало таким легким и уютным, и так хочется его продолжать до бесконечности...

Тем не менее вы находите в себе силы выйти из состояния комфорта и от земляных работ перейти к укладке бетона в фундамент. Вам опять непривычно и неуютно. Вам не очень нравится запах цемента (ах, как хорошо пахла свежая земля!), а ваша одежда вся в серых пятнах, которые плохо отстирываются. Но вы пересиливаете себя и продолжаете работать. День проходит за днем и неделя за неделей.

Вы постепенно втягиваетесь и даже замечаете, что и в бетонных работах есть что-то привлекательное – из сыпуче-бесформенного и лишенного симметрии песка и цемента вы создаете твердое и предметное и даже в какой-то степени гармоничное основание, которое, к тому же, вы можете потрогать вашими натруженными руками, и вам это очень нравится. Скоро у вас появляется чувство уверенности и даже уюта. Каждый день вы привычно замешиваете бетон и укладываете, укладываете, укладываете...

Вы опять находитесь в опасности – вы можете бетонировать до линии горизонта, до бесконечности, будучи убаюканным состоянием комфорта, которого вы сейчас до­стигли. Но ведь дом – это не только надежный фундамент, но и стены, которые вам надо начинать возводить, когда фундамент уже достаточно крепок. Вы же можете не заметить (не хотите заметить!), что он уже более чем крепок...

Все же вы в очередной раз находите в себе силу духа покинуть состояние комфорта и взять в руки мастерок, кирпичи и приступить к возведению стен. Или?..

Главные точки перехода в некомфортные состояния:

 

ü от родного языка к матрице обратного резонанса;

ü от матрицы к массированному чтению;

ü к просмотру телепрограмм и фильмов;

ü к спонтанному говорению с носителями языка.

 

Прямой переход от матрицы к просмотру телепро­грамм и фильмов – включаем сюда и радиопередачи – тоже возможен. Также возможен переход к комбинации чтения с просмотром фильмов либо прослушиванием радиопередач. Это не суть важно и является в большой степени индивидуальным выбором (хотя я уже и объяснял преимущества «марафонского» чтения с минимальным использованием словаря). Сразу перейти от матрицы к спонтанному говорению практически невозможно – но есть, конечно, и редкие исключения, на которые нам с вами не надо ориентироваться, поскольку мы с вами относимся, увы, к самым заурядным правилам.

Так что, мой любезный собеседник, можете считать это моим официальным предупреждением для вас...

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-04-03 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: