Средства выражения синтаксических связей и функций.




В.П. Сухотин писал: "Под грамматической формой синтаксической единицы мы понимаем совокупность специфических языковых показателей или грамматических средств (аффиксы, служебные слова, порядок слов), с помощью которых внешним путем выявляются отношения, устанавливаемые между самостоятельными словами". Таким образом, понятие формы синтаксической единицы исчерпывается специфическими способами выражения синтаксических отношений или "синтаксическими приемами".

В словосочетаниях, предложениях и текстах в качестве строительного материала используются слова (точнее, словоформы) с присущими им означаемыми и означающими. Выполнение таких задач, как соединение слов в речи, оформление предложений и текстов (развёрнутых высказываний) как целостных образований, членение текста на предложения, а предложений на их составляющие (конституенты), различение предложений разных коммуникативных типов, выражение синтаксических функций выделяемых в предложении конституентов и их синтаксически господствующего или подчинённого статуса, приходится на долю формальных синтаксических средств.

I. Морфолого-синтаксические средства. Синтаксические связи могут выражаться различными способами (средствами): морфологически, с помощью аранжировки слов (порядка слов), интонационно, с помощью служебных слов (союзов, союзных слов, предлогов, послелогов, частиц, относитель­ных местоимений), способом синтаксического основосложения.

1). Морфологический способ формального выражения синтаксических связей (морфосинтаксический способ) заключается в особом использовании морфологических форм слова для выражения синтаксических связей: в виде согласования, управления, сочетания согласования и управления.

- Согласование - это морфологическое уподобление одного слова другому. Это вид подчинительной связи, при котором формы рода, числа, падежа зависимого слова предопределяются соответственными формами стержневого слова. Согласование может быть полным (зеленая трава, грамотный человек, жаркое лето) и неполным (наша врач, на озере Байкал, на семи ветрах).

Оно состоит в повторении одной, нескольких или всех граммем одного слова (главенствующего слова, ядра) в другом (зависимом слове, адъюнкте), связанном с ним, т.е. зависимое слово повторяет грамматические формы главного слова:

Девочка увидела новую куклу. Девочка увидела (в форме глагола повторяется граммема женского рода); куклу новую (в форме прилагательного повторяется граммема винительного падежа). Согласование широко используется как средство выражения определительных связей.

Особое использование согласования наблюдается при замене слова- названия словом-заместителем:

Например: Построили дом. Он скоро будет заселен.

- Управление - вид подчинительной связи, при котором зависимое слово принимает форму того или иного падежа в зависимости от грамматической возможности главного слова и выражаемого им значения.

Подчинительная связь на уровне словосочетания всегда носит "суборди- нативный" характер. Субординация - связь прямая и односторонне направленная от подчиняющего к подчиняемому. Зависимая словоформа остается неизменной при изменении грамматической формы главного слова, в отличие от согласования, где изменяются обе словоформы одновременно.

Управление может быть сильным и слабым. При сильном управлении главное слово своими лексико-грамматическими свойствами предопределяет обязательное появление при нем управляемой падежной формы, то есть связь является необходимой. Сильное управление обнаруживается регулярно при переходных глаголах, может встречаться при существительных и прилагательных определенной лексической семантики.

Например: послать письмо, слушать радио, уйма времени, тьма дел, верен долгу, предан другу и т. п.

При слабом управлении распространение господствующего слова является факультативным.

Управление состоит в том, что одно слово вызывает в связанном с ним другом слове появление определенных граммем, не повторяющих граммем главенствующего слова, т.е. главенствующий компонент требует постановки зависимого компонента в определенной грамматической форме:

Например: желать другу счастья; встретить друга детства; Он любит свою родину; англ. He loves his country; нем. Er liebt seine Heimat; лат. Amat patriam. Сочетание согласования и управления имеет место в сочетании числительного с существительным: два шага, две двери, двух шагов, двух дверей.

В некоторых языках показатель связи находится не в зависимом слове, а в главенствующем. Главное слово тем самым указывает на то, что от него зависит другое слово.

В арабистике (а под её влиянием в описаниях тюркских и иранских языков) отмечают наличие так называемого изафета: перс. ketabe xub 'хорошая книга', букв. ketab 'книга' + -e 'показатель атрабутивной связи' + xub 'хороший (без каких бы то ни было морфологических показателей'; аналогично азерб. ат баши 'лошадь + голова + показатель связи'.

В отличие от изафета, идафа представляет собой связь двух существительных - господствующего и зависимого, при которой ведущий компонент своей так называемой сопряжённой формой, не имеющей ни необходимых окончаний, ни определённого артикля, уже тем самым сигнализирует наличие зависимого от него компонента: араб. джаамуусашу-л-фаллаахи 'буйволица крестьянина'.


В аффиксальных языках широко используются морфологические пока­затели. Они сигнализируют наличие управления, при котором синтаксически господствующее слово предопределяет наличие в структуре словоформ зависимого слова той или иной граммемы (например, граммемы одного из косвенных падежей) и согласования, при котором в структуре словоформы зависимого слова повторяются одна или несколько граммем словоформы господствующего слова, т.е. наблюдается своего рода уподобления одного граммемного комплекса другому

Например, в рус. прилагательном при его атрибутивном употреблении в его словоформе присутствуют граммемы падежа, числа, а также - в случае

ед. ч. - и рода: трудного экзамена.

В языках, имеющих согласовательную грамматическую категорию именных классов существительного, показатели определённого класса появ­ляются в синтаксически связанных словах:

Например, яз. лингала Lo-lenge lo-ye l-a lo-beki lo-nalo-ko lo-zali lo-lamu 'Форма эта горшка того одного есть хорошая'.

Возможно одновременное использование показателей управления и по­казателей согласования: пяти столам (здесь связи разнонаправлены: числи­тельное управляет существительным и само в то же время согласуется с ним).

Груз. Deda shvils zrdis 'Мать (абс. п.) сына (дат. п.) растит (наст. вр.)' (здесь глагол согласуется с подлежащим (постфикс -s) и одновременно управ­ляет существительным, требуя его употребления в дат. п.).

Показатель синтаксической связи обычно появляется в словоформе за­висимого слова. Но он может, однако, характеризовать словоформу господ­ствующего слова.

Морфологические показатели могут маркировать синтаксические функ­ции существительных (подлежащее, дополнения, предикатив, определение, обстоятельства), прилагательных (определение, предикатив), глагола (ска­зуемое) и т.д.

2). Порядок слов. Другим наиболее универсальным синтаксическим средством является порядок слов (их аранжировка), а в более сложных кон­струкциях и порядок предложений. Выражение синтаксических связей с по­мощью порядка слов проявляется: 1) как соположение и 2) как закрепление определенных мест за определенными членами предложения. Порядок слов в предложениях характеризуется тенденцией к непосредственному соположению связанных друг с другом конституентов, т.е. их позиционному соседству, примыканию друг к другу.

Примыкание - вид подчинительной связи, при котором зависимое слово является неизменяемым, изолированным от системы падежей в силу своей частеречной принадлежности, зависимость от главного слова выражена семантически. Примыкать могут деепричастия, наречия и инфинитив.

Обычно говорят о примыкании синтаксически зависимого слова к синтаксически господствующему (например, о примыкании определения к определяемому существительному: англ. blue eyes 'голубые глаза'; калм. хурех махла 'мерлушковая шапка'; чукот. эргатык трэегъэ 'завтра приду'.

а) Соположение - это постановка рядом того, что связано по смыслу:

очень красиво, быстро бежать и др. В приведенных примерах имеет место позиционное примыкание.

Аналогичны этому случаи соположения слов: (англ.) a wise man, said at last и др. Такой способ выражения подчинительной связи широко распространен в аналитических языках.

В рамках соположения различают препозицию и постпозицию. Если подчинённое слово находится перед господствующим, то говорят о препозиции (регрессивный порядок слов: интересная лекция). Если же подчинённое слово следует за господствующим, то мы имеем дело с постпозицией (прогрессивный порядок слов: читать текст). Преимущественное исполь­зование препозиции или постпозиции определения является одной из важных типологических характеристик синтаксического строя разных языков. Так, препозиция определения доминирует в славянских и германских языках, постпозиция определения является характерной чертой романских языков.

Например, двести человек (препозиция числительного) и человек двести (постпозиция числительного). В английском языке в сочетаниях типа N-N: a round table 'круглый стол' и a table round 'застольный круг' существительное, стоящее в препо­зиции к другому существительному, выполняет функцию определения (ср. также: cold winter 'холодная зима' - winter cold 'зимний холод')

б) Закрепление определенных мест в предложении за определенными членами предложения - это позиционный способ выражения синтаксических связей, или аранжировка.

Порядок слов в предложении может быть:

- фиксированным. Есть языки типа английского, где отклонение от определенного порядка слов в предложении признается носителями языка аномальным. Такой порядок слов можно назвать фиксированным.

В случае фиксированного порядка слов определенный порядок следова­ния членов предложения является обязательным правилом. Так, в немецком языке в главном предложении спрягаемый глагол-сказуемое стоит на втором месте, а в придаточном предложении (кроме бессоюзных условных) - на по­следнем.

Например: нем. Er hat mir das gesagt; 'Он мне это сказал'; Ich weiss, dass er schon gekommen ist; 'Я знаю, что он уже пришел'.

- свободным, если имеется возможность иметь более чем одного грамматически правильного порядка слов для одного и того же предложения. В языках этого типа фиксируется порядок следования некоторых категорий (например, конечная позиция глагола в предложении в японском языке, пре­позиция предлогов в русском языке и т.д.), при этом все остальные категории в предложении могут располагаться свободно относительно друг друга. К таким языкам относится и русский язык, порядок слов в котором, можно с известной долей условности, назвать свободным.

В языках, где у членов предложения есть морфологические показатели, порядок слов в предложении не строго фиксирован: 'Отец любит сына'; 'Сына любит отец\ В русском языке лишь в некоторых случаях порядок слов оказывается разграничителем подлежащего и дополнения (когда именительный и винительный падежи совпадают): 'Мать любит дочь'. Бытие определяет сознание и др. В таких случаях инверсия (перестановка) подлежащего и дополнения не желательна и допускается лишь в конкретном речевом контексте: 'Дочь любит мать, а не отца'

В типологических исследованиях языков за основу берут взаимное рас­положение относительно друг друга подлежащего (S), глагола (V) и допол­нения (O). Возможны 6 вариантов: SVO, SOV, VSO, VOS, OSV, OVS.

Одни языки характеризует тенденция к свободному порядку слов. Та­ковы, например, русский и латинский языки, обладающие богатыми возмож­ностями морфологического маркирования синтаксических функций (членов предложения).

Ср.: Студенты сдают экзамен. - Студенты экзамен сдают. - Сдают студенты экзамен. - Сдают экзамен студенты. - Экзамен студенты сдают. - Экзамен сдают студенты.

Другие языки, особенно те, где синтаксические функции морфологиче­ски не маркируются, тяготеют к фиксированному порядку слов. Так, в исп. языке из 6 возможных вариантов реализуются 4, а во фр. только два. Порядок слов нем. предложения более строг, чем в рус. языке. В англ. предложении он строже, чем в нем., но свободнее, чем во фр.

В принципе расстановка слов должна соответствовать движению мысли. В этом случае говорят об объективном порядке слов, который выполняет своего рода иконическую функцию (сперва называется то, что является исходным в описании данного положения дел). Но отступления от стандартного для данного языка порядка слов допускаются:

а) при инверсии, обусловленной необходимостью различения коммуникативных типов предложения. Так, в нем. повествовательном предложении обычен прямой порядок слов, с подлежащим в начальной позиции (Er kommt morgen 'Он придёт завтра'), а в вопросительном предложении (общий вопрос) глагольное сказуемое предшествует подлежащему (Kommt er morgen? 'Он придёт завтра?');

б) при выдвижении в начальную позицию слова, служащего связи предложения с предтекстом

Например: Сейчас мы изучаем введение в теоретическое языкознание. Лекции

по этому курсу читает профессор N;

в) при вынесении в начальную позицию тематизируемого, т.е. употребляемого в качестве темы, компонента высказывания (так, темой высказывания может быть указание на деятеля: Мой брат поедет завтра в Москву, указание на пункт назначения: В Москву мой брат поедет завтра, и т.д.);

г) при выражении говорящим своих эмоций (в данном случае необычная, эмфатическая расстановка слов подкрепляется эмфатическим ударением: Этому преподавателю я не хочу сдавать экзамен);

д) при необходимости выразить дополнительное значение (например, значение приблизительности: два часа - часа два).

Для многих языков, в том числе и для русского, привычным порядком расположения элементов в предложении является порядок S-V-O (подлежащее, сказуемое, дополнение): 'Студенты изучают литературу'. Строгое за­крепление мест за членами предложения наблюдается в языках, где члены предложения не разграничиваются морфологически: англ. 'The father loves the son; 'Отец любит сына'. 1-e место - место подлежащего, 3-е место - место дополнения.

Примыканию как контактному способу синтаксической связи может противостоять дистантное расположение синтаксически связанных слов. Так, в нем. предложении при наличии нескольких дополнений то, которое по смыслу более тесно связано с глаголом (обычно дополнение адресата), может быть отделено от него другими дополнениями: Er schenkte der Schwester eine Vase 'Он подарил сестре вазу'. Дистанцируется и располагается в конце пред­ложения наречный компонент сложного глагола (Er ruft seinen Bruder nach 'Он позвонил своему брату'). Иногда такое дистанцирование пытаются объяснить тем, что в праиндоевропейском могла господствовать тенденция к конечной позиции глагола, к которому соответственно примыкало более тесно связанное с ним слово.

При наличии у данного господствующего слова нескольких подчинённых одно из зависимых слов может вместе с господствующим словом образовать рамочную конструкцию, замыкая другие зависимые слова. Такую рамку образуют, например, в нем. и англ. языках артикль и существительное: ein neues Buch, a new book 'новая книга (в обоих случаях)'.

II. Просодические средства. Наиболее универсальным синтаксическим средством является интонация. Составными элементами интонации является мелодика речи, ритм, темп, логическое ударение, которое выделяет в предложении информативный центр. Кроме того, интонация - существенный признак предложения, так как она является одним из показателей завершен­ности, целостности предложений в устной речи; интонация оформляет типы простых предложений, выделяемых по цели высказывания, придает им эмо­циональную окраску, выражает синтаксические связи и отношения между членами предложения, между частями сложного предложения и т. д.

В формальном отношении именно наличие интонации отличает предло­жение и текст как коммуникативные единицы от словосочетания. Она всеми своими компонентами (и, прежде всего, мелодической и динамической со­ставляющими) обеспечивает единство коммуникативных образований. Фра­зовая интонация может выделять предложения в тексте и синтагмы в пред­ложении, обеспечивать интеграцию фразы и синтагмы вокруг ударных слов, выделять наиболее важные в смысловом плане звенья предложения и синтагмы, разграничивать тему и рему высказывания. Интонационные средства могут способствовать различению вопросительных и повествовательных, восклицательных и невосклицательных предложений, сигнализировать наличие перечислительных конструкций и т.д.

4. Актуальное членение предложения, понятие, разработанное в трудах Пражского лингвистического кружка в 1930-е годы для описания функцио­нальных компонентов повествовательного предложения - ремы, или сооб­щаемой части, и темы, отправной точки сообщения.

Согласно теории актуального членения, в предложении Студенты на первом курсе хорошие выделяется тема студенты на первом курсе и рема хорошие, т.е. о студентах первого курса сообщается, что они хорошие.

В некоторых теориях функционального членения предложения тема и рема называются, соответственно, топиком (topic) и фокусом (focus), или то- пиком и комментарием (comment).

Проблематика актуального членения активно разрабатывается в на­стоящее время в рамках различных теорий лингвистической прагматики. В одной из теорий актуального членения - теории коммуникативного дина­мизма - предполагается не бинарное деление на тему и рему, а шкалярное: степень коммуникативного динамизма у начальной темы минимальна, и коммуникативный динамизм нарастает с продвижением к концу предложе­ния. Глаголу приписывается средняя степень коммуникативного динамизма, т.е. он понимается как переход между темой и ремой. Такое описание при­менимо только к тем предложениям, в которых за темой следует рема, а глагол располагается в центре.

Коммуникативная цель говорящего, облекающего свою мысль в форму повествовательного предложения, состоит в том, чтобы сообщить нечто слушающему; поэтому рема может рассматриваться как конституирующий коммуникативный компонент сообщения (т.е. повествовательного предло­жения). Присутствие ремы в повествовательном предложении отличает его, например, от вопроса, в котором ничего не сообщается, ср.: Который час? В вопросе тоже есть конституирующий - собственно вопросительный - и может быть не-конституирующий (не-вопросительный) коммуникативный компонент.

Так, в вопросе Где Вадик познакомился с Марусей? вычленяются вопросительный компонент где и не-вопросительный - Вадик познакомился с Марусей. Говорящий знает, что Вадик познакомился с Марусей, но не знает, где это было, и про это задает вопрос.

Вопросительный компонент имеет много общего с ремой. Однако пове­ствовательное предложение и вопрос представляют собой разные типы речевых актов с разными коммуникативными функциями: рема, или сообщаемое, является конституирующим коммуникативным компонентом сообщения, т.е. повествовательного предложения, а вопросительный компонент - вопросительного. Теория актуального членения отрабатывает свой поня­тийный аппарат по преимуществу на материале повествовательных предло­жений.

У других типов речевых актов, кроме сообщения и вопроса, тоже есть конституирующие и могут быть не-конституирующие компоненты.

Так, в повелительном предложении Завтрак съешь сам конституирующий компонент - съешь сам и не-конституирующий - завтрак: про завтрак говорится, что его следует съесть. В этом предложении ничего не сообщается и не спрашивает­ся: говорящий велит слушающему съесть завтрак в одиночку. А в таком типе речевого акта, как обращение (Вась!), есть только конституирующий компонент и не- конституирующего компонента в нем нет.

Конституирующий компонент в каждом определенном типе речевого акта есть всегда, а не-конституирующего компонента может не быть. Так, в предложении Стоял мороз есть только рема, а темы нет. Предложения без темы называются коммуникативно нерасчлененными. В предложении может быть одна тема, может не быть ни одной темы и может быть более одной темы.

Так, в предложении До 1962 года на месте нынешнего Нового Арбата пролегало множество арбатских переулков две темы: до 1962 года и на месте нынешнего Нового Арбата. На каждой теме есть или может быть характерная для темы интонация, а между темами - пауза.

Рема в русском, английском и многих других языках выражается инто­нацией определенного типа. Это нисходящий акцент, или падение тона.

В предложении Стоял мороз падение фиксируется на ударном слоге словоформы мороз, т.е. словоформа мороз является акцентоносителем ремы. Акцентоноситель ремы также называют собственно ремой. (В примерах ниже акцентоноситель обозначается заглавными буквами.)

Одним из средств выражения темы служит восходящая интонация, и у темы тоже есть акцентоноситель.

Так, в предложении В Киеве жила Маруся (например, при ответе на вопрос Кто из твоих друзей жил в это время в Киеве?) словоформа Киеве несет или может нести на себе один из типов восходящей интонации. В беглой речи подъем тона на теме может отсутствовать.

Таким образом, тема, в отличие от ремы, не имеет единого средства вы­ражения. А рема всегда выражается единообразно - падением.

Падение же служит средством выражения не только для ремы. Так, если в пределах предложения за падением следует подъем, то такая комбинация акцентов является средством выражения для вопроса с вынесенным в начало не-вопросительным компонентом.

В вопросе А Вася пришел? на не-вопросительном компоненте Вася фиксируется падение, а на вопросительном компоненте пришел - характерный для русского вопроса без вопросительного слова подъем тона. Падение используется и в повелительном предложении: Заходи!

Таким образом, повествовательное предложение от повелительного от­личается не интонацией, а лишь грамматической формой глагола (наклоне­нием).

Итак, комбинация акцентов «подъем - падение» и одиночное падение однозначно указывают на речевой акт (иллокутивное значение, иллокутивную функцию) сообщения - при условии отсутствия в предложении лексических (вопросительных слов) или морфологических (повелительное наклонение) показателей других типов иллокутивных значений. А комбинация акцентов «падение - подъем» и одиночный подъем в русском языке однозначно указывают на вопрос без вопросительного слова. Тем самым падение, если за ним не следует подъема и отсутствуют лексические и морфологические показатели других иллокутивных значений, служит надежным средством выделения ремы.

Возникает вопрос. Пусть известно, что некоторое предложение содержит словоформу, отмеченную падением тона, и показатели иных, чем сообщение, иллокутивных значений отсутствуют. Это значит, что в предложении есть рема и что перед нами сообщение. Где тогда проходят границы ремы (ибо рема может состоять не только из акцентосителя)? Или, иначе, есть ли в этом предложении также и тема, и если есть, то где проходит граница между темой и ремой? Ответ на этот вопрос служит краеугольным камнем теории актуального членения, и затруднения, связанные с получением этого ответа, часто приводят критиков теории к сомнениям в существовании языковых феноменов, называемых темами и ремами.

Чтобы выяснить, где в предложении проходит граница между темой и ремой, следует определить объем каждого из этих коммуникативных ком­понентов. Рассмотрим этот вопрос с точки зрения плана выражения. Покажем, что объем коммуникативного компонента - темы, ремы, невопросительного компонента и др. - выражается выбором его акцентоносителя, т.е. что у коммуникативных компонентов разного объема акцентоносители могут различаться.

Рассмотрим два предложения с одинаковой лексико-синтаксической структурой, но различным членением на тему и рему: Входят в моду короткие ЮБКИ (это может быть сообщение комментатора показа мод) и Короткие юбки входят в МОДУ. В предложении Входят в моду короткие ЮБКИ падение фиксируется на словоформе юбки, а в предложении с тем же лексико-синтаксическим составом Короткие юбки входят в МОДУ - на словоформе моду. В первом примере предметом сообщения служит все высказывание в целом, т.е. перед нами нерасчлененное предложение, состоящее из одной ремы. Во втором предложении, во всяком случае при одной из его возможных коммуникативных интерпретаций, о коротких юбках сообщается, что они входят в моду. Рема в нем - фрагмент входят в моду, а тема - короткие юбки.

Однако выбор акцентоносителя не решает проблемы проведения границ между темой и ремой. Во-первых, тема не имеет единообразного выражения, в частности, в беглой речи на теме может не фиксироваться никакого движения тона. Во-вторых, даже при том, что рема всегда выражается падением, при различном объеме акцентоносители рем могут совпадать.

Так, у компонентов с разным объемом - пишет стихи и стихи - акцентоноситель один: это словоформа стихи.

Приведем аналогию из другой области. Известно, что средство выраже­ния падежных отношений - окончание имени. Однако у многих слов некоторые падежные окончания (дательного и предложного падежа, именительного и винительного) совпадают. В выборе акцентоносителей тоже есть совпадения, и совпадений больше, чем различий: омонимия в этой сфере языка распространена весьма широко. Про многие предложения с достоверностью можно утверждать только то, что рема в них есть.

Итак, рема и ее акцентоноситель играют в повествовательном предло­жении формирующую роль: акцентоноситель фонетически оформляет рему, а рема делает сообщение сообщением.

Обратимся теперь к плану содержания. На выделение темы и ремы при анализе предложений оказывает существенное влияние характер соотнесен­ности компонентов актуального членения с компонентами информационной структуры дискурса. Сообщаемое (рема) обычно соотносится с той инфор­мацией, о которой еще не было речи в текущем дискурсе. Естественно со­общать то, что для слушающего ново. А тема обычно включает то, о чем только что шла речь. То, о чем уже шла речь, в теории дискурса называют активированным (данным, старым), а то, о чем говорится впервые, - неактивированным (новым). Активация относительна: она угасает по мере удаления текущей точки дискурса от активированных сущностей, если они не реактивируются.

Естественная соотнесенность ремы с неактивированным, а темы - с ак­тивированным или известным часто приводит в работах по теории актуального членения и коммуникативной структуры к подмене иллокутивного значения, выражаемого ремой (сообщение), его информационными коррелята­ми: неактивированным и неизвестным. Это еще один дискуссионный момент теории актуального членения.

Между тем рема не равна неактивированному, а тема - активированному, хотя часто они соответствуют одним и тем же фрагментам предложения. Рема - это носитель иллокутивного значения, а категория неактивированного описывает состояние сознания слушающего в определенной точке дискурса.

Примером несовпадения темы с активированным может служить первое предложение рецепта приготовления песочного теста: В глубокую посуду следует влить один стакан кислого молока. В данном предложении информация, соответствующая фрагменту в глубокую посуду, оформляется как исходная точка - тема. Таким образом, говорящий - в данном случае это составитель поваренной книги - делает вид,

что глубокая посуда у слушающего всегда под рукой, хотя о ней говорится в первый раз.

Можно привести и такие примеры, в которых, наоборот, ремой служит активированное: Мне предложили пальто и шубу. Я купила ШУБУ. Во втором предложении примера словоформа шубу входит в рему и даже служит ее акцентоносителем, между тем о шубе говорилось в предыдущем предложении. Другой пример: Помпей не имеет равных в любви к САМОМУ СЕБЕ. Здесь фрагмент самому себе тоже входит в рему - при том, что обозначает Помпея, имя которого служит темой. Итак, тема может не совпадать с активированным, а рема - с неактивированным. Поэтому подмена категорий актуального членения - темы и ремы - категориями информационного членения текста или категориями описания состояний сознания собеседников неправомерна. Единственная функция ремы состоит в том, что она служит носителем иллокутивного значения.

Несмотря на содержательное различие между актуальным членением предложения и информационным, нельзя не признать, что активация и из­вестность настолько естественно сопутствуют компонентам актуального членения, что не могут не оказывать влияния на распределение квантов информации по темам и ремам при порождении предложений. Активированная информация имеет мало шансов воплотиться в сообщаемый компонент, т.е. в рему. Поэтому при анализе актуального членения предложения нельзя не принимать во внимание информационную структуру дискурса.

Данных об известности и активации может, однако, оказаться недоста­точно для расчленения предложений на коммуникативные компоненты, ибо окончательное решение о том, какой фрагмент информации будет облечен в рему, а какой - в тему, принимает говорящий. И несмотря на то, что контекст дискурса может навязывать говорящему тот или иной выбор, говорящий все же имеет известную свободу в распределении квантов информации между темой и ремой и в определении порядка их следования - точно так же, как он волен в выборе слов и синтаксических конструкций для выражения своих смыслов и коммуникативных целей. Так, один и тот же смысл в зависимости от воли говорящего может быть оформлен и как тема, и как рема.

Сравним предложение В глубокую посуду следует влить один стакан кислого молока, у которого тема - в глубокую посуду, и пару предложений Для приготовления теста следует взять глубокую посуду. Затем влить туда стакан кислого молока, у которой в первом предложении в глубокую посуду - это рема. Соответственно, при анализе предложения на основе данных об активации полная реконструкция актуального членения с проведением границы между конституирующим и не-конституирующим компонентом, а также однозначный ответ на вопрос, почему некоторые кванты информации во­плотились в тему или рему, а не наоборот, может оказаться невозможной.

Итак, ни выражение объема коммуникативного компонента через выбор акцентоносителя, ни фактор активации не решают в большинстве языков, в частности в русском, задачи проведения границы между темой и ремой. Одним из языков, где этой проблемы не возникает, является японский: на границе темы и ремы в нем стоит частица wa, а если предложение нерасчлененное, частица wa отсутствует.

В теории актуального членения и коммуникативной структуры обычно рассматриваются не только коммуникативные значения, которые формируют предложения как речевые акты, но и те значения, которые модифицируют компоненты речевых актов. Основные модифицирующие значения - контраст и эмфаза. Они накладываются на значения темы, ремы, компонентов вопроса и повелительного предложения, т.е. бывают контрастные и эмфатические темы, ремы и т. д.

Контраст предполагает рассмотрение некоторой выделенной сущности на фоне других, подобных ей. Контраст выражается повышенной интенсивностью (громкостью) - интенсивным падением или интенсивным подъемом (в примерах ниже носители контрастных акцентов помечены жирным шрифтом).

В примере МАША пришла с контрастной ремой Маша предполагается, что другие тоже могли прийти, но они не пришли. Для контраста характерен контекст союза а не: МАША пришла, а не Вася. Пример контрастной темы: Воскресную прогулку пришлось отложить, а прогулка, намеченная на понедельник, оказалась очень неудачной. Контрастный императив: Ты ЕШЬ, а не разговаривай. Контрастный невопросительный компонент: А суп есть БУДЕШЬ?

Многие авторы не делают различия между контрастом и ремой, полагая, что идея выбора элемента из множества альтернатив составляет сущность ремы. Вопрос «рема или контраст?» также принадлежит к числу дискусси­онных. Приведенные выше примеры демонстрируют независимость ремы и контраста, а также совместимость контраста с темой и другими конституи­рующими и не-конституирующими значениями.

Эмфаза предполагает выражение говорящим сильных чувств по поводу ненормативных явлений жизни.

Пример эмфазы на реме: СОТНЮ я за нее отдала! Эмфаза на теме: Такую огромную котлету мне ни за ЧТО не съесть! Эмфаза в вопросе: У тебя уже есть СЫН?! Термин «эмфаза» используется некоторыми авторами в качества родового для эмфазы как выражения сильных чувств и контраста как выделения одного элемента из ряда подобных

 



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2016-08-20 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: