И если вновь больное сердце ноет, – заставь его застыть и замолчать!».
Входит Миусов.
МИУСОВ (возбужденно). Слушайте… Он здесь!
ДУДКИНА. Кто?
МИУСОВ. Профессор Дудкин.
ДУДКИНА. Да? Это меня не удивляет.
МИУСОВ. Слушайте, как вы можете говорить так спокойно? Перестаньте играть. Я вам говорю: профессор Дудкин здесь. Он только что бросился на меня с оружием.
ДУДКИНА. Да? Браво! Браво! Этого надо было ожидать. Узнаю Дудкина.
МИУСОВ. Он меня убьет.
ДУДКИНА. Логика борьбы. Один самец убивает другого самца из-за красивой самки. Такова жизнь.
МИУСОВ. Я не самец.
ДУДКИНА. Нет, Миусов, вы самец. За любовь надо платить кровью.
МИУСОВ. За какую любовь? Зоя Валентиновна! Как вам не стыдно! Вы же отлично знаете, что между нами, так сказать, ничего не было.
ДУДКИНА. Да, я это знаю. Но ведь Дудкин не знает.
МИУСОВ. Так сейчас же идите и скажите ему всю правду, а то он черт знает что наделает. Он совершенно невменяем.
ДУДКИНА. Нет, я этого не сделаю.
МИУСОВ. Но почему же?
ДУДКИНА. Дудкин всегда должен чувствовать, что он каждую секунду может потерять меня. Только тогда он по-настоящему будет дорожить мною.
МИУСОВ. Слушайте, вы меня ужасаете. Я приехал сюда, чтобы отдыхать, а вместо этого за мной бегает с оружием в руках сумасшедший профессор.
ДУДКИНА. Боже, до чего вы скучны! В вас совершенно нет романтики. И этого человека я любила!
МИУСОВ (яростно). Зачем вы врете!
За сценой слышны крики Зайцева: «Где Миусов? Дайте мне Миусова!»
(Прислушивается к голосам). Это Дудкин. Сюда идет Дудкин, слышите? Сейчас же идите и успокойте вашего мужа! Я требую!
ДУДКИНА. Что? (Обдает его леденящим презрительным взглядом). Вы требуете?
МИУСОВ. Я извиняюсь… Ну, я прошу, Зоя Валентиновна! Я умоляю!
ДУДКИНА. Боже, как я в вас ошиблась!
МИУСОВ. Зоя Валентиновна!
ДУДКИНА. Зачем вы меня преследуете? Оставьте меня, скучный человек!
МИУСОВ. Зоя Валентиновна! (Хватает ее за руку).
ДУДКИНА. Не троньте меня. Я замужем. (Уходит).
Миусов один. Тоскливо мыкается по сцене.
Слышны приближающиеся голоса, среди которых выделяется голос Зайцева.
За сценой слышны крики Зайцева: «Товарищ Миусов, где вы?»
МИУСОВ. Дудкин! Куда бежать?
ГОЛОС ЗАЙЦЕВА. Миусов! Где Миусов?!
МИУСОВ. Ах, черт бы вас всех побрал!.. Будь проклят тот день, когда я приехал в этот сумасшедший дом! (Прячется под роялем).
Входят Врач и Санитар. Они ведут Зайцева под руки.
ЗАЙЦЕВ. Куда вы меня ведете? Я совершенно здоров. У меня чудное настроение! (Истерически смеется).
ВРАЧ. Успокойтесь, успокойтесь! Раздевайтесь, ложитесь в постельку. (Заводят Зайцева в комнату Клавы).
Выходит Директор, одна.
ДИРЕКТОР (тяжело вздыхая). Адская головная боль! Что я хотела? Что мне надо было сделать? Что-то надо было сделать, а что – я совершенно забыла. Да! Торт… торт… Это будет просто и мило.
Входит Швейцар.
ШВЕЙЦАР (возбужденно). Вера Карповна!
ДИРЕКТОР. Ну, что еще случилось?
ШВЕЙЦАР. Там внизу какая-то гражданка. Приехала и скандалит. Мы не знаем, что делать.
ДИРЕКТОР. Какая гражданка?
ШВЕЙЦАР. Не знаю. Требует, чтобы ее сейчас же пропустили к товарищу Зайцеву. «Я, кричит, его жена, и вы не имеете права меня задерживать!»
ДИРЕКТОР. Роза Еремеевна?
ШВЕЙЦАР. Во-во! Роза Еремеевна. Она.
ДИРЕКТОР. Ох! Этого еще недоставало! Ну и денек, доложу я вам!.. (Быстро уходит вместе со Швейцаром).
Сцена пуста.
Из комнаты Зайцева выходит Врач и Санитар.
ВРАЧ. Кажется, уснул.
Входит Дудкин.
ДУДКИН. Простите, вы не знаете, где моя жена? Я Дудкин.
ВРАЧ. Зоя Валентиновна?
ДУДКИН. Совершенно верно. Где она? Мне ее немедленно нужно видеть.
ВРАЧ. Вот ее комната. (Показывает на боковую дверь).
ДУДКИН. В противном случае произойдет большое несчастье.
Врач с Санитаром уходят. Дудкин стучит в дверь.
ГОЛОС ДУДКИНОЙ. Что вам угодно?
ДУДКИН. Зоечка, ради бога… Это я.
ГОЛОС ДУДКИНОЙ. Кто – я?
ДУДКИН. Это я, Вася. Скорее!
Появляется Дудкина.
ДУДКИНА. Это вы? Впрочем, меня уже предупредили, что вы здесь. Но что с вами? Вы так возбуждены… Кажется, вы ревнуете? Вы преследуете меня по пятам. Вы следите за мной. Вы боитесь меня потерять. Браво, Дудкин, браво!
ДУДКИН. Зоечка, ради бога! Может произойти большое несчастье.
ДУДКИНА. Не бойтесь. Несчастье могло произойти, но оно не произойдет.
ДУДКИН. Нет, произойдет. Оно непременно произойдет.
ДУДКИНА. Пока будьте спокойны. Пожар не успел вспыхнуть.
ДУДКИН. Да, пожара еще нет, но когда выкипит весь кофе и кофейник распаяется…
ДУДКИНА. Выкипит кофе? Что вы мелете?
ДУДКИН. Только ты, Зоенька, ради бога, не сердись. Дело в том, что я поставил кофе на электрическую плитку, а сам…
ДУДКИНА. А сам? Говори, что ты сделал сам?
ДУДКИН. А сам пошел…
ДУДКИНА (быстро). За папиросами?
ДУДКИН. За папиросами.
ДУДКИНА. И захлопнул дверь?
ДУДКИН. И захлопнул дверь.
ДУДКИНА. И забыл дома ключ?
ДУДКИН. И забыл дома ключ.
ДУДКИНА. Так я и знала! Колпак! Теперь пожар!
ДУДКИН. Пожара еще нет.
ДУДКИНА. Пожар будет! Боже мой! Так я и знала. Ну вот, так я и знала! Зачем ты сюда приехал?
ДУДКИН. За ключом.
ДУДКИНА. Ты должен был взломать дверь.
ДУДКИН. Я пробовал. Ничего не вышло. Я только оторвал ручку.
ДУДКИНА. Ты понимаешь, что ты наделал? Там мое норковое полуманто.
ДУДКИН. Там мои рукописи – третья часть «Истории Рима и Греции». Единственный экземпляр. Они сгорят в первую очередь.
ДУДКИНА. Они сгорят! Они не сгорят, а сгорит мое норковое полуманто! Сгорит столовая карельской березы, сгорят Репин, Айвазовский, Боровиковский, Маковский, Судейкин, Левитан. О, как я тебя ненавижу! Бальзак! (Направляется к выходу).
ДУДКИН. Что ты горячишься, Зоенька? Куда ты?
ДУДКИНА. Здесь есть городской телефон. Надо сейчас же звонить в домоуправление. Боже мой! Мое норковое полуманто, моя карельская береза!.. (Убегает).
ДУДКИН. Зоенька!.. Зоенька! (Идет вслед за ней).
Входят Клава и Костя.
КЛАВА. Костечка, да ты подожди. Ты меня послушай. Можешь ты меня выслушать?
КОСТЯ. Нам больше не о чем говорить.
КЛАВА. Ты мне только скажи одно: чем я тебя обманула?
КОСТЯ. А ты не знаешь чем? При живом муже за другого замуж вышла. Я знаю, швейцар сказал. Говорит – «У нас отдыхает Клава Игнатюк со своим супругом. Супруг Клавы Игнатюк – известный человек».
Клава начинает смеяться.
Вам это так смешно? Тогда смейтесь одна.
КЛАВА. Костечка, подожди. Когда ты приехал, ты сказал швейцару, кто ты такой?
КОСТЯ. Ну, сказал.
КЛАВА. Как же ты сказал?
КОСТЯ. Сказал – Галушкин.
КЛАВА. А что я – твоя жена, сказал?
КОСТЯ. Не сказал.
КЛАВА. Ну?
КОСТЯ. Что «ну»?
КЛАВА. Не соображаешь?
КОСТЯ. Нет.
КЛАВА. Эх, ты! Слушай. Я приезжаю сюда, в «Сыроежки», и говорю, что буду отдыхать здесь с мужем. Костя, так?
КОСТЯ. Так.
КЛАВА. Ты приезжаешь и спрашиваешь: «Клава Игнатюк здесь?» Тебе говорят: «Здесь». Верно? И при этом ты не говоришь, что ты мой муж. Так?
КОСТЯ. Ну, допустим, что так.
КЛАВА. Что же тут удивительного в том, что швейцар сказал тебе, что здесь Клава Игнатюк с супругом? Все правильно. Клава Игнатюк с супругом и есть… Теперь вопрос: кто муж Клавы Игнатюк?
КОСТЯ. Ты меня спрашиваешь?
КЛАВА. Тебя.
КОСТЯ (грозно). Это я тебя спрашиваю: кто?
КЛАВА. Опять двадцать пять! Неужели ты до сих пор не сообразил, кто муж Клавы Игнатюк? Ты. Понимаешь? Ты. Ты сам и есть муж Клавы Игнатюк.
КОСТЯ. Я?
КЛАВА. Конечно. Теперь тебе все ясно?
КОСТЯ. Все ясно.
КЛАВА. Слава богу!
КОСТЯ. Клавдюшенька, ты на меня не сердишься?
КЛАВА. Может быть, и стоило бы, но не могу.
КОСТЯ. Голубочка моя!
Нежно целуются.
Входит Шура.
ШУРА. Ох, опять извиняюсь…
Клава и Костя смущены.
Товарищ Галушкин, ванна готова.
КОСТЯ. Вот как жалко! А нельзя немножечко потом?
ШУРА. Уже сосновый экстракт положили.
КЛАВА. Надо идти, неудобно.
КОСТЯ. Пять минут, Клавочка, подождешь?
КЛАВА. Конечно. Как-нибудь переживу. Не утони там.
Шура и Костя уходят.
Входит Директор.
ДИРЕКТОР (очень взволнованно). Товарищ Игнатюк, ваш супруг отдыхает?
КЛАВА. Нет. Принимает ванну с сосновым экстрактом.
ДИРЕКТОР. Как его нервы? Успокоились?
КЛАВА. Более или менее. Но, все-таки, еще очень дергается. Вот что наделала с человеком Арктика.
ДИРЕКТОР. Клавдия Васильевна, мне кажется, что тут дело не в Арктике!
КЛАВА. Не в Арктике? А в чем же?
ДИРЕКТОР. Вы меня простите, но тут, кажется, дело в неудачной семейной жизни.
КЛАВА. Ну что вы! Семейная жизнь вполне удачная. Конечно, иногда бывают маленькие недоразумения, но, в общем, это ерунда.
ДИРЕКТОР. Вы думаете? Нет, Клавдия Васильевна, по-моему, ваш супруг чрезвычайно болезненно переживает разрыв с Розой Еремеевной.
КЛАВА. Кто это Роза Еремеевна?
ДИРЕКТОР. Вы не знаете?
КЛАВА. Первый раз слышу.
ДИРЕКТОР. Ах, тогда мне не надо было вам говорить! Простите… (Хочет уйти).
КЛАВА. Нет, постойте. Я хочу знать: кто это Роза Еремеевна? (Грозно). Кто это Роза Еремеевна?
ДИРЕКТОР. Ну, если вы так настаиваете… Его супруга.
КЛАВА. Кого супруга?
ДИРЕКТОР. Супруга вашего мужа.
КЛАВА. Что?!
ДИРЕКТОР. То есть, так сказать, первая супруга вашего супруга.
КЛАВА. Что вы! Что вы! У него никогда не было никакой другой супруги. Я, наверное, знаю. Он мне никогда не говорил.
ДИРЕКТОР. Значит, скрывал.
КЛАВА. Не может быть!
ДИРЕКТОР. К сожалению, это абсолютный факт. У человека две жены. И эта двойственность, очевидно, сильно влияет на его психику. Кроме того, он страдает без своих детей.
КЛАВА. Без каких детей?
ДИРЕКТОР. Гм… Странно… Мне кажется, это ясно: без своих детей.
КЛАВА. Разве есть дети?
ДИРЕКТОР. Ну да. Конечно.
КЛАВА. Что вы говорите! Вы это, наверняка, знаете?
ДИРЕКТОР. Ну, как же! Только что, буквально пять минут тому назад, у меня были тяжелые объяснения с этой женщиной, с Розой Еремеевной, с женой вашего мужа.
КЛАВА. Она здесь?
ДИРЕКТОР. Ну да. В том-то и дело. Она только что приехала. Она, оказывается, тоже ничего не знала. Вы представляете? Она в таком состоянии, что я просто не знаю, чем все это кончится. Я пришла специально предупредить вашего супруга.
КЛАВА. Не надо. Я сама с ним буду говорить. Я сама.
ДИРЕКТОР. Уверяю вас, что я не имела понятия, что вы ничего не знаете. Извините!
КЛАВА. Ради бога, идите, идите себе!
Директор уходит.
Входит Костя.
КОСТЯ. Клава, Клава… (Пытается ее обнять).
КЛАВА (Отстраняется от него). Подожди, Костя…
КОСТЯ (Снова пытается ее обнять). Ну, что случилось?
КЛАВА. Ты скрыл от меня, что у тебя есть другая жена.
КОСТЯ. У меня? Другая жена?
КЛАВА. Да, другая жена, Роза Еремеевна.
КОСТЯ. Какая Роза Еремеевна?
КЛАВА. Перестань вилять. Противно. Недостойно. Ты обманул ее, и ты обманул меня. Теперь мне понятно все твое нервное поведение.
КОСТЯ. Это неправда!
КЛАВА. Ах, неправда? Может быть, и дети тоже неправда?
КОСТЯ. Какие дети?
КЛАВА. Твои дети, которых ты так грубо и бессердечно бросил на произвол судьбы. Чем деточки виноваты?.. Маленькие деточки… (Вытирает слезы, плачет тихо).
КОСТЯ. Клава, Клавдюшенька, клянусь тебе! Чем хочешь, клянусь! Сердцем своим клянусь! Отцом, матерью клянусь. Пусть меня, если я вру, вот сейчас, на этом самом месте, громом убьет…
Входит Роза Еремеевна.
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Вы Клава Игнатюк?
КЛАВА. Я.
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Отдайте мне моего мужа!
КЛАВА. Кто вы такая?
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Роза Еремеевна.
КОСТЯ. Клава, клянусь…
КЛАВА. Довольно, хватит.
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Товарищ Клава Игнатюк, я все знаю. Вы молодая, вы красивая, вы известная. Понятно, что он увлекся вами и потерял голову. Но, товарищ Игнатюк, войдите в мое положение. Я прожила с ним всю жизнь. У нас дети – два мальчика школьного возраста и один дошкольник. Пожалейте нас. Я знаю, у вас золотое сердце. Отдайте мне моего мужа, отдайте детям их отца!.. (Становится на колени и плачет).
КЛАВА. Роза Еремеевна, ради бога… Что вы делаете? Не надо. Уверяю вас, что я ничего не знала. Он обманул меня так же, как и вас.
КОСТЯ. Клава, честное, благородное слово!..
КЛАВА. Мне противно на вас смотреть.
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Отдайте мне его! Отдайте мне его! Зачем он вам нужен? Вы себе найдете другого, гораздо лучше.
КЛАВА. Вы правы, Роза Еремеевна. Возьмите его, вот он. Возьмите его.
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Кого вы мне даете? Зачем мне этот молодой человек? Вы у меня взяли Зайцева. Отдайте мне Зайцева!
КЛАВА. Здравствуйте. Я не знаю никакого Зайцева.
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Вы не знаете Зайцева? Вы не знаете Зайцева? И вы думаете, что меня так легко обмануть? Ошибаетесь. Добрые люди открыли мне глаза. Я знаю все. Вы прячете Зайцева. Я уверена, что он отсиживается у вас в комнате.
КОСТЯ. У нее в комнате? Ах, вот оно что!
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Да, да, у нее в комнате. Будьте уверены. Где ваша комната?
КЛАВА. Уверяю вас, в моей комнате никого нет.
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Я вас спрашиваю: где ваша комната?
КОСТЯ. Вот ее комната.
КЛАВА. Это какая-то ошибка.
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Нет, это не ошибка, это далеко не ошибка!
Входят Дудкина и Дудкин.
(К ним). Товарищи, будьте свидетелями!
ДУДКИНА. Что случилось?
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Что случилось? О, чистые пустяки. Маленькое воскресное приключение одного негодяя за городом. (Стучит в дверь). Зайцев, открой! Ты думаешь, что я не знаю, что ты здесь? Сейчас же открой. (Косте). Молодой человек, помогите мне. (Наваливается на дверь).
Дверь с треском открывается.
Полюбуйтесь!
ЗАЙЦЕВ (без панамы, в трусах, с портфелем). Роза, что ты здесь делаешь?
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Вы слышите? Что я здесь делаю! Нет, ты что здесь делаешь?
ЗАЙЦЕВ. Получаю резолюцию.
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. И что же, получил?
ЗАЙЦЕВ. Еще не получил.
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Так можешь получить. (Замахивается сумочкой).
ЗАЙЦЕВ. Роза, за что? (Пытается жестами успокоить жену).
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Вот за то самое. Семейный пожилой человек уходит в воскресенье из дому, как говорит, по неотложному служебному делу. А потом знакомые говорят: видели его в дачном поезде по дороге в дом отдыха «Сыроежки». Что должна делать жена, если это действительно настоящая, любящая жена? Жена должна следовать за своим мужем. Куда муж, туда и жена. Жена следует за своим мужем, приезжает в «Сыроежки» и вдруг узнает, что ее муж уже не ее муж, а муж другой женщины: Клавы Игнатюк. Красиво?
ЗАЙЦЕВ. Роза, тише, ради бога! На два слова.
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Оставь свои фокусы.
ЗАЙЦЕВ. Роза, я тебя умоляю!
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Ну, в чем дело?
ЗАЙЦЕВ. Она не знает.
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Что она не знает?
ЗАЙЦЕВ. Она не знает, что она моя жена.
КЛАВА (Зайцеву). Товарищ, как вы попали в мою комнату? Кто вам позволил?
ЗАЙЦЕВ. Товарищ Игнатюк, ради бога, на два слова!
КЛАВА. Отстаньте от меня. Кто вы такой? Костя, что этому гражданину от меня надо? Я его абсолютно не знаю.
ЗАЙЦЕВ (Розе Еремеевне). Ты слышишь? Она меня абсолютно не знает.
КОСТЯ. Поздно, Клавдия Васильевна, больше не обманете.
КЛАВА. Товарищи, что же это делается? Костя, Костечка!.. Клянусь тебе всем святым! Жизнью своей клянусь, счастьем клянусь, сердцем клянусь, отцом, матерью клянусь, пусть меня на этом самом месте громом убьет!..
Входит депутация от служащих дома отдыха «Сыроежки»,
в том числе Директор, Швейцар, Шура, Врач и Санитар, с большим тортом.
ДИРЕКТОР. Товарищ Игнатюк и товарищ Зайцев! Позвольте от имени коллектива сотрудников нашего дома отдыха «Сыроежки» приветствовать в вашем лице не только двух известных людей нашей страны, но также и двух образцовых супругов, исключительно нежных и любящих, которые…
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Что? Ну, это мы еще посмотрим! Только через мой труп… (Бросается к Зайцеву).
ЗАЙЦЕВ. Роза, не мучь меня, я уже сегодня лежал в мешке, на крыше, мне уже делали общий кварц… (Уворачивается).
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Нет, постой. (Хватает торт).
ДИРЕКТОР. Что вы делаете?
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Я его сейчас убью этим тортом!
Шум, скандал, Зайцев прячется за спину Шуры.
Шура узнает в Зайцеве утреннего «жулика».
ШУРА (хватает Зайцева). Гражданин, вы как сюда попали?
ЗАЙЦЕВ. Пустите! (Пытается вырваться).
ШУРА. Э, нет, постойте. Гражданин! (Крепко вцепилась в Зайцева).
ДИРЕКТОР. Шура, что вы делаете? Это муж Клавы Игнатюк!
ШУРА. Кто муж Клавы Игнатюк? Этот гражданин? Здравствуйте. Муж Клавы Игнатюк – вот. (Показывает на Костю). Товарищ Галушкин. А это какой-то жулик. Он еще сегодня утром, когда я заменяла Филиппа Максимовича, делал покушение проникнуть в наш дом, морочил мне голову какими-то детскими кроватками, только я его не пустила. А он, видите, все-таки как-то пробрался.
ДИРЕКТОР. Филипп Максимович? Так это не муж Клавы Игнатюк?
ШВЕЙЦАР. Они мне сказали, что муж Клавы Игнатюк. Гражданин, вы муж товарища Игнатюк?
ЗАЙЦЕВ. Нет, я не муж товарища Игнатюк.
КЛАВА. Это просто какой-то самозванец.
ДИРЕКТОР. Ах, так! (Грозно). Позвольте! Значит, вы самозванец?
ЗАЙЦЕВ. Да. Я извиняюсь. Я самозванец.
ДИРЕКТОР. Товарищи, вы слышите? Это самозванец. И главное – где?!
В «Сыроежках»! Самозванец в «Сыроежках»!
ШВЕЙЦАР. А ну, гражданин самозванец…
ЗАЙЦЕВ. Роза, ты видишь, меня забирают.
ШВЕЙЦАР. Пойдем!
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Куда вы хотите вести моего мужа?
ШВЕЙЦАР. В милицию.
РОЗА ЕРЕМЕЕВНА. Ты – самозванец? Мне дурно! Зачем ты это сделал?
ЗАЙЦЕВ. Исключительно ради детей. Товарищи, выслушайте меня! У меня не было корыстных побуждений. У меня не было другого выхода. Поймите… Не пойду! Прежде чем я не поймаю Миусова, я никуда не пойду. Заявляю категорически. Слышите! Сегодня седьмое, завтра восьмое... База закрывается на капитальный ремонт девятого. Ясли мы обязаны открыть пятнадцатого. Для этого краску необходимо получить не позже восьмого. А без резолюции товарища Миусова это невозможно! Где Миусов? Пусть он напишет: «Выдать», – и тогда ведите меня, куда хотите.
ШВЕЙЦАР. Гражданин самозванец, не задерживайтесь.
ЗАЙЦЕВ. Пустите меня! Где Миусов? Дайте мне Миусова!
КЛАВА. В самом деле, товарищ, вы же видите, что человек болеет за свое дело. Не трогайте его. Пусть получит резолюцию.
ЗАЙЦЕВ. Спасибо вам, товарищ Клава. Большое вам спасибо. Вы меня морально поддержали… (Кричит). Товарищ Миусов! Вот несчастье! Пропал человек! Прямо-таки черт знает что!
Зайцев с досадой опускается на пол и под роялем видит Миусова.
ЗАЙЦЕВ. А, вы здесь!
МИУСОВ. Послушайте…
ЗАЙЦЕВ. Пишите!
МИУСОВ. Ради бога, профессор…
ЗАЙЦЕВ. Пишите, у меня нет времени. Меня ведут в милицию.
МИУСОВ. Писать?
ЗАЙЦЕВ. Да, пишите. (Достает из портфеля бумагу).
МИУСОВ. Хорошо, профессор, я напишу все, что вы хотите. Что писать?
ЗАЙЦЕВ. Всего два слова. Вот здесь: «Выдать. Миусов». (Ищет в портфеле карандаш).
МИУСОВ. Выдать? Простите, я не совсем… Вы профессор Дудкин?
ЗАЙЦЕВ. Что вы! Напротив. Я Зайцев.
МИУСОВ. Позвольте, значит, вы не Дудкин?
ЗАЙЦЕВ. Нет-нет! Я Зайцев, агент по снабжению детских домов и яслей. Необходима ваша подпись. Все уже согласовано.
МИУСОВ. А то, представьте себе, мне почему-то показалось, что вы профессор Дудкин.
ДУДКИН. Это я Дудкин.
МИУСОВ. Вы Дудкин? (Со слабым стоном теряет сознание).
ЗАЙЦЕВ. Ох, что вы наделали! Товарищ Миусов! Товарищ Миусов! Очнитесь! Надо же подписать бумажку! Какое несчастье!
Все стараются привести в сознание Миусова.
ДИРЕКТОР. Я сейчас сойду с ума.
ВРАЧ. Подождите, я сейчас дам ему понюхать нашатырного спирта.
ЗАЙЦЕВ. Сделайте ему общий кварц.
КЛАВА. Трите ему уши. Трите ему уши. Костя, три ему уши.
КОСТЯ. Сейчас.
МИУСОВ (приходит в себя). А? Что со мной? Где я?
ДИРЕКТОР. Не беспокойтесь. У нас, в доме отдыха «Сыроежки».
МИУСОВ. Кажется, я немножко… (Видит Дудкина. В ужасе.) Дудкин!
ДУДКИН (ласково). Ну да, я Дудкин. Почему это вас так волнует?
МИУСОВ. Вы меня хотите убить? Вам, наверное, Зоя Валентиновна наговорила ужасные вещи. Но, ей-богу, все это неправда.
ДУДКИН (шепотом). Голубчик! Конечно, неправда. Ей абсолютно нельзя верить. Успокойтесь. У меня долголетний опыт. Зоя Валентиновна – это, знаете, такая дама…
ДУДКИНА (подозрительно). Что ты такое говоришь?
ДУДКИН. Кошечка, я ничего не говорю. Я только говорю, что ты женщина хорошая, добрая, очаровательная, но с этим самым… (Он делает неопределенные движения пальцами). Но с большими фантазиями. У нее романтический характер.
МИУСОВ. Спасибо вам, спасибо. (Крепко жмет руку Дудкину).
ДУДКИН. Не за что.
ЗАЙЦЕВ. Товарищ Миусов, подпишите.
МИУСОВ. Подписать? Что подписать?
КЛАВА (вырывает у Зайцева бумагу). Я больше не могу. Дайте сюда. Вы не умеете. (Миусову). Пишите. Ну!
МИУСОВ. Где?
КЛАВА. Здесь.
МИУСОВ. Что?
КЛАВА. «Выдать. Миусов».
МИУСОВ. Что?!
ВСЕ. «Выдать. Миусов».
МИУСОВ. С большим удовольствием. (Подписывает). Прошу вас.
КЛАВА. «Выдать. Миусов». Ура! (Зайцеву). Получите.
ЗАЙЦЕВ. Ух-хх! Слава тебе, господи! Наконец! Вы золото! У вас первоклассное сердце! «Выдать. Миусов». (Жене). Роза, это счастливейшая минута в моей жизни! (Убирает бумагу в портфель).
КОСТЯ. Ну, Клавдюшечка, теперь нам уже, надеюсь, ничто не помешает.
КЛАВА. Безусловно.
ЗАЙЦЕВ. Товарищи, извините за беспокойство. Товарищ Миусов, пока! Роза Еремеевна, пойдем домой! (Двигаются к выходу).
ДИРЕКТОР. Куда вы, товарищ Зайцев? Роза Еремеевна! За этот день мы к вам так привыкли. Останьтесь здесь. Проведите с нами это чудное воскресенье.
КЛАВА. Вы заслуживаете. Останьтесь.
ЗАЙЦЕВ (Клаве). Простите меня, Клавдия Васильевна.
КЛАВА. С большим удовольствием. Даже поцелую, если Роза Еремеевна разрешит.
ЗАЙЦЕВ. Ну, это она позволит.
КЛАВА. Костя, можно? (Целует Зайцева). Люблю таких людей, как вы.
ЗАЙЦЕВА. Каких?
КЛАВА. Которые горячо болеют за свое дело.
ЗАЙЦЕВ. Слышишь, Роза, как меня здесь принимают!
ДИРЕКТОР (слабым голосом). Останьтесь. Прошу вас от имени коллектива служащих дома отдыха «Сыроежки». Наш дом хоть и небольшой, но тихий, спокойный... Вы нигде так хорошо не отдохнете, как у нас… Не правда ли?
Звучит вальс.
Все, разбившись на пары, танцуют.
Потом поочередно выходят на поклон.