СОДЕРЖАНИЕ
| Вместо предисловия ………………………………………………… | |
| Депрессия, книга и читатель ……………………………………… | |
| Депрессия, агрессия и человеческий темперамент …………… | |
| От печали к депрессии …………………………………………………... | |
| От гнева к агрессии …………………………………………………...…. | |
| Целительная сила темперамента ……………………………………….. | |
| Телесно-душевный уровень депрессии …………………………... | |
| Органы и душевная жизнь ……………………………………………… | |
| Легкие и сердце как органы раскола …………………………………… | |
| Почки как орган душевной слепоты …………………………………… | |
| Печень и желчный пузырь как органы внутренней радости …………. | |
| Телесная терапия ……………………………………………………. | |
| Как св. Франциск удивительным образом излечил одному прокаженному душу и тело и что сказала ему душа оного, возносясь на небеса | |
| Свет и тепло как терапевтические элементы …………………… | |
| Душевная терапия …………………………………………………... | |
| Постановка задачи ………………………………………………………. | |
| Психотерапевтический путь ………………………………………. | |
| Духовная сторона депрессии ……………………………………..... | |
| Способность печалиться ………………………………………………… | |
| Темная ночь души ………………………………………………....... | |
| Духовный аспект меланхолии ………………………………………...... | |
| Следы …………………………………………………………………...... | |
| Исцеление души духом ……………………………………………... | |
| Пути к самодезинтоксикации …………………………………………... | |
| Воспоминание, забвение и прощение …………………………….. | |
| Депрессия в зеркале душевных бедствий современности ……... | |
| Больной депрессией и его окружение ………………………………….. | |
| Социальная «тепловая оболочка …………………………….................. | |
| «Плодотворное смирение». Кризис середины жизни …………... | |
| Срок жизни (Сказка братьев Гримм) …………………………………... | |
| Вместо послесловия ………………………………………………… | |
| Из бесед с пациентом о «плодотворном смирении» ………………….. | |
| Примечания ………………………………………………………….. |
Желать падения душа не вправе, но мудрость
из падения добыть должна.
Рудольф Штайнер. Четвертая драма-мистерия, картина 6
Если ты не готов изменить свою жизнь,
помочь тебе невозможно.
Гиппократова мудрость
Вместо предисловия
Жизнь не есть сон. Сном она становится лишь по вине человека,
душа коего не следует зову пробуждения.
Эрнст барон фон Фойхтерслебен.
О диететике души1
В этой книге говорится не только о тяжелом недуге, о депрессии, но и о его «младших братьях и сестрах» — страхе перед будущим, недоброжелательстве, зависти, апатии, безразличии, недовольстве и внутреннем параличе. Эти душевные состояния, подобно эпидемической болезни поразившие людей нашего времени, определяющие наши мысли и чувства, парализующие нашу волю, необходимо распознавать и преодолевать. Желая побыстрее от них отделаться, мы вскоре замечаем, что жизнь отнюдь не компьютерная программа, которую легко изменить.
Не станем кривить душой и спросим себя: способны ли мы ныне противопоставить жизни хоть малую толику внутренней силы, уверенности, спокойствия и веры? Не превращается ли у нас любое дождливое лето сей же час в экологическую катастрофу, малейшая размолвка --в разрыв навеки, а родимое пятнышко — в злокачественный рак кожи?
Итак, уже в силу самого жизненного настроя мы стали своеобразным «траурным сообществом», которое вечно жалуется и оттого забывает о жизни, как путник в пустыне, окруженный тысячью источников, умирает от жажды, ибо не находит того из них, какой избрал личным своим идеалом.
Каждый может сам по себе начать «траурную работу», чтобы преодолеть настроения неблагодарности к жизни, чтобы из недовольного идеалиста, ищущего лишь благоденствия, сделаться в жизни активным реалистом, а это, как говорил русский писатель Лев Толстой, означает: любить то, чем занят в эту самую минуту, превыше всего дорожить человеком, стоящим перед тобою сейчас, и более всего ценить время, которое совсем рядом, — настоящий миг.
Остроумную карикатуру упомянутого идеализма еще в 1927 г. нарисовал КуртТухольский2. Она не утратила злободневности и раскрывает одну из главных причин депрессии благоденствия: преобладание внешней видимости над внутренним бытием. Вы можете прямо сейчас решить, кем хотите стать — «идеалистом» или «реалистом» в духе Тухольского.
Идеал
Ишь чего захотел:
виллу на лоне природы с обширным садом,
чтоб выходила на море передом, на Бродвей задом;
чтоб пошикарней (хоть и деревня) был вид окрест,
эдак в ванну заходишь — в окно видать Эверест;
но чтоб было вечером близко ходить в синема.
Словом, все просто, ну прямо скромность сама.
Девять комнат — нет, лучше еще одну.
А на крыше сад (посадишь дуб да сосну),
радио, центральное отопленье и пылесос,
и прислугу — чтоб тише воды да не задирала нос,
и жену-конфетку, породистую такую
(и еще одну, на уикенд, запасную), —
библиотеку, и кругом чтоб всегда
только пчелки гудели, а людей ни следа.
В стойлах: два пони, четыре коня породы редкой,
восемь машин и, ладно, мотоциклетка:
тебе, конечно, как нечего делать все это водить.
А иногда на красную дичь с винтовкой ходить.
Эх, как же забыл я об этом:
а еда-то! Кухня — по лучшим парижским заветам,
вина, какие хочешь, да все в хрустале;
но — изящен, строен, хоть всего полно на столе.
И деньги. Ну, и камни — какой-нибудь эдакий
кабошон.
И еще миллион. И еще миллион.
И поездки. И множество жизни приятных даров.
Платье — от кутюрье. И всегда здоров.
Ишь чего захотел.
И как это здесь, на земле, так бывает —
все кажется, ну вот не хватает
для полного счастья того да сего.
Вечно нету чего.
Есть деньги — никак не найдешь Анету,
есть жена — а тогда уж и денег нету.
С гейшей ложишься — мешает веер проклятый,
и вообще — то уха нету, то ваты.
И так вот всегда.
Да успокойся ты насчет уха.
На всякое счастье своя проруха.
Нам так много надо. Иметь. Быть. Да чтоб уважали.
А чтоб было все сразу —
такое найдешь едва ли.
Депрессия, книга и читатель
Жизни человека должно иметь утреннюю зарю; коли возгорится она, настанет день, и лампа более не понадобится. Всяк, кто заслуживает имя «человек», пережил эту эпоху внутреннего рождения, когда осознавал сам себя. Но праздно доглядывать за каждым зубчиком в механизме нашего житья-бытья противно природе. Я не только мозг, я — притом во много большей степени — еще и сердце, рука, нога. Коли глаз ухватил свою цель, то телу, чтобы двигаться, думать незачем. Розы цветут бессознательно, и плоды зреют точно так же.
Эрнст барон фон Фойхтерслебен.
О диететике души
Депрессия, иначе меланхолия, считается одним из наиболее распространенных болезненных состояний психики. По современным оценкам, ею страдает около 5% населения земного шара, т. е. приблизительно 500-600 млн. человек
Она не относится к числу так называемых «душевных болезней» вроде шизофрении или определенных форм мании, однако представляет собой тяжелое расстройство и паралич сил воли как в душевной сфере, так и в телесной. Ее называют также меланхолией, поскольку пораженные ею области можно описать как темперамент, характер.
Когда-то ее даже называли «самой человеческой из всех человеческих болезней», ибо от нее не застрахован никто — ни молодой, ни старый, ни бедный, ни богатый, ни знаменитый, ни набожный, ни порочный. В истории едва ли найдется известный художник, философ, писатель, музыкант или политик, который — хотя бы временами, на краткий миг или длительный срок, — не бывал подвержен меланхолии.
По своим психофизическим симптомам депрессия невероятно многообразна, ибо охватывает как чисто психические симптомы вроде уныния, умственной и эмоциональной апатии, отчаяния, страха, безнадежности и внутренней пустоты, а равно внешней апатии, постоянной усталости вплоть до полного телесного оцепенения, так и, прежде всего, симптомы физические вроде нарушений сна и аппетита, болей в сердце, озноба, спазмов горла или стеснения в груди.
Итак, мы видим, что депрессия, которая может быть весьма различна по степени тяжести, выходит далеко за рамки здоровой печали и порой даже заканчивается самоубийством.
Каков же истинный мотив написания этой небольшой книжки о депрессии и почему для нее выбрано именно такое название — «Темная ночь души»? Ведь существует множество учебников о подоплеке и возникновении данной болезни и о психотерапевтических и медикаментозных способах ее преодоления. Кроме того, в книжных магазинах полки ломятся от книг, где бывшие пациенты делятся своим интересным опытом: «Душа подо льдом», «Мрак души», «О смысле меланхолии», «Депрессия как жизненная возможность», «Личины меланхолии» и т. п.
Так вот, истинный мотив — на основе расширенного представления антропософской медицины и психологии об органах и душе лучше разобраться в уже детально описанной ныне психофизической симптоматике, а главное, в ее внутренней взаимозависимости, причем непременно с учетом духовных взаимосвязей меланхолии и обстоятельств эпохи, и не только внешних. Ведь в XX в. в духовном базисе нашей культуры объективно происходит нечто, одновременно отражающееся как индивидуальный кризис в единичном, и это необходимо понять, чтобы увидеть также позитивную сторону печали, оцепенения, страха, изоляции, непонимания и т. д. и преодолеть их изнутри, посредством новых душевных способностей. Так, на внутреннем пути мистика состояние «темной ночи» (ночи чувств и ночи духа) было необходимым душевным состоянием на пороге сияющего божественного видения, а значит, и на пороге переживания более высокого «я», которое, отрешенное от земного, следовало лишь водительству высокого, одного лишь Бога.
В этом смысле настоящая книга не может давать советы касательно всех форм депрессии, ибо в силу многообразия причин на личной стадии развития, в экономическом или культурном окружении нет и не может быть такого универсального советчика. Именно при депрессии решающее значение имеют личный контакт, сочувствие и подлинно человеческий интерес, т. е. душевное тепло.
Однако те, кто недавно вышел из душевного «спада», но еще не отрешился от него и пока душевно доступен или имеет страдающих меланхолией в своем непосредственном окружении, обретут, быть может, в изложенных здесь мыслях и опыте утешение, надежду и некое напутствие, некий ориентир в зачастую необходимом странствии сквозь ночь.
Разве же не утешительно в эпоху, прославляющую лишь внешнее благоденствие, счастье и поверхностное обывательство, принадлежать к числу тех, кто до конца изведал пучину, отчаяние и бездну, не сломался при этом, более того, стал глубже и веселее? Если вы, любезный читатель и любезная читательница, принадлежите к таким людям, то в лице автора вы найдете «товарища по несчастью», которому хорошо знаком спуск в бездну и не раз уже доводилось его пройти.
Итак, во-первых, мы должны сказать «да» темной и «негативной» стороне жизни – ударам судьбы, болезни, боли и т. д., — чтобы затем вслед за поэтом Рильке признать, что «радостей исток лежит в краю печалей», которым мы в конечном счете и обязаны нашей жизненной зрелостью и внутренним развитием.
А не стало ли понятие «зрелость» или «внутреннее созревание» уже совершенно архаичным? Во всяком случае, на одном из психотерапевтических конгрессов кто-то иронически заметил, что ныне говорят лишь о «зрелости» плодов...
И наконец, хотелось бы предупредить одно важное возражение против нижеизложенного. В чем смысл этой книги — сколь бы утешительна и убедительна она ни была — для тех, чья нужда в ней особенно велика, потому что они совершенно завязли либо дошли до нижнего предела, но по причине своего душевного состояния наверняка не прочтут ее или не смогут прочесть? Действительно, такого состояния ни одна книга изменить не сумеет, а если и сумеет, то весьма незначительно. Она не ставит себе задачей, да и не имеет возможности, оказать непосредственную помощь или решить проблемы, возникшие зачастую в далеком прошлом. Зато она способна прояснить, ободрить и вызвать чувство солидарности. Ведь человеку сразу становится легче, если он знает, что не одинок в своей беде. Собственно, в этом и заключаются суть и терапевтическое значение многочисленных групп взаимопомощи.
Поскольку при меланхолии господствует великий «антипатизант», голова, изначально противостоящая жизни, витальности, «здесь» и «сейчас», хотелось бы, чтобы в итоге книга сама собою сделалась не нужна. Ведь дело идет о том, чтобы пациент, зачастую отвергающий свое окружение, а значит, и самого себя, посредством внутренней активности,
света познания, любви вновь вернулся к жизни и примирился с собою и с миром. Тогда он сам сумеет «прочитать» в собственной душе и в обстоятельствах судьбы свою жизненную задачу, и переводчик ему более не понадобится. При широчайшем диапазоне симптоматики у почти всех страдающих депрессией есть кое-что общее — утрата «внутреннего человека», подлинной самости; в силу неблагоприятных внешних или телесно-душевных обстоятельств этот «внутренний человек» может быть погребен под завалами, но истребить его нельзя, вот его-то необходимо активизировать, хотя бы чуть-чуть.
Фридрих Ницше, человек XIX в., предвосхитивший в своей судьбе многие из проблем современности, так описывал процесс отыскания душевной самости через болезнь: «Болезнь дала мне также право на совершенный переворот во всех моих привычках; она позволила, она приказала мне забвение; она одарила меня принуждением к бездействию, к праздности, к выжиданию и терпению... Но ведь это и значит думать!.. Мои глаза одни положили конец всякому буквоедству, по-немецки: филологии; я был избавлен от «книги», я годами ничего уже не читал — величайшее благодеяние, какое я себе когда-либо оказывал. — Глубоко скрытое Само, как бы погребенное, как бы умолкшее перед постоянной высшей необходимостью слушать другие Само (— а ведь это и значит читать!), просыпалось медленно, робко, колеблясь, — но наконец оно заговорило. Никогда не находил я столько счастья в себе, как в самые болезненные, самые страдальческие времена моей жизни... Это «возвращение к себе» <было> самым высшим родом выздоровления!..»