Порядок чтений, согласно календарю: Лит. – 1 Кор., 124 зач., I, 10–18.
Русский перевод архимандрита Ианнуария (Ивлиева):
10. Я умоляю вас, братья, во имя нашего Господа Иисуса Христа, быть в согласии друг с другом! Пусть между вами не будет разделений, но будьте едины в мыслях и в целях. 11. Братья мои, от домашних Хлои я узнал о ваших спорах. 12. Я имею в виду, что одни из вас говорят: «Я – Павлов», другие: «Я Аполлосов», третьи: «Я Кифин», четвертые: «А я Христов». 13. Неужели Христос разделился? Или, может, это Павел был распят за вас? Или вы были крещены во имя Павла? 14. Слава Богу, я никого из вас не крестил, кроме Криспа и Гая, 15. так что никто из вас не может сказать, что он крещен во имя мое. 16. Да, еще я крестил и домашних Стефана, а больше не помню, чтобы я крестил кого-либо. 17. Ведь Христос послал меня не крестить, а возвещать Радостную Весть, и возвещать не по человеческой мудрости, иначе крест Христа потерял бы свое значение.
18. Те, кто идет к погибели, считают, что весть о кресте – это безумие, но для нас, спасаемых, – это сила Божья.
Св. Павел настоятельно умоляет, призывает церковь пребывать в единстве духа. Греческое слово, которое стоит за нашим «умоляю», «паракало» — одно из самых известных греческих слов как в древности, так и в современно греческом языке. У св. Павла это слово обладает очень большой весомостью и широким спектром значений. В этом паракало звучит: увещаю, призываю, приглашаю, ободряю, утешаю, умоляю, уговариваю. Если вспомнить Евангелие от Иоанна, то помните, что Господь Иисус говорит, что пошлет нам Духа Утешителя, «Параклита» — это то же самое слово. Так что слово это очень важно в Новом Завете и имеет большой спектр значений. Этим словом здесь св. Павел хочет сказать следующее: он не желает авторитетно приказывать, а как бы апеллирует к разуму коринфян, обращаясь к ним, «умоляю вас, братия». Называет их братьями, поэтому речь идет о братском увещании, а не об авторитетном приказе. В чем же увещает св. Павел коринфян, какова цель этого увещания или просьбы? Эта цель — единодушие церкви, чтобы все говорили одно. Для нас звучит это немного странно: как это, говорить одно? Но дальше будет ясно, о чем идет речь, что одно должны говорить коринфяне. Конечно единодушию церкви св. Павел придает исключительное значение, потому как, будучи в едином духе и мыслях, церковь может обеспечить себе сохранность и крепость в вере. Единство, надо сказать, для ап. Павла вовсе не единообразие и не униформа, и об этом св. Павел будет очень подробно говорить, развивая свое представление о необходимом многообразии в церкви через понятие «тело Христово». Эту мысль св. Павел будет далее развивать в 12-й главе, где он будет говорить коринфянам, как многообразие в церкви служений, мысли, позиций — это неоценимое богатство. Однако это многообразие объединено в единство, церковь — это единство в многообразии и многообразие в единстве. Одно без другого существовать не может, и об этом далее будем очень подробно говорить. Надо упомянуть только, что единство церкви обеспечивается Духом Святым, Который дарует христианам любовь, то, что объединяет всех нас, столь отличных и разнящихся друг от друга. Именно это единство, обеспечиваемое даром любви, подвергалось опасности и подвергается опасности сейчас. Когда отдельные члены церкви и группы стремятся как бы к выделению из среды остальных. Почему стремятся? Потому что в них отсутствует любовь, тогда люди и отдаляются от других, выделяются какие-то секты. Именно это и происходило в Коринфе. Далее св. Павел будет называть достаточно много фактов таких разделений.
Св. Павел получил информацию от неких домашних хлоиных. Хлоя, какая-то госпожа, по-видимому, из Коринфа или Ефеса, была христианкой, и ее домашние, то есть слуги или рабы прибыли в Ефес к ап. Павлу и рассказали кое-что о тех безобразиях, которые творятся в коринфской церкви. Там образовалось три или четыре группы или партии, каждая из которых претендовала наилучшим образом реализовать в себе христианское начало. Каждая из этих групп говорила, что это они настоящие христиане, а вы — нет. Произошел если не раскол церкви, потому что церковь еще до сих пор сообща празднует евхаристию, собирается вместе и причащается, но зачатки такого раскола уже видны. Св. Павел называет несколько таких партий, принадлежащих Павлу, Аполлосу, Кифе. Об этих партиях в Коринфе много было споров и измышлений среди ученых, пытались выявить комбинации и варианты, что же они собой представляли, однако определенных результатов все эти дискуссии не дали. Конечно все предположения о том, каковы были эти партии, останутся навсегда гипотезами. Мы же можем придерживаться того, что говорит сам текст. Приверженцы различных групп в церкви ссылаются на их собственные авторитеты. Ссылающиеся на Павла апеллируют к авторитету Павла как основателя церкви, они остаются ему верными. Если в Коринфе и существовала особенная партия св. Павла, то такая группа могла образоваться как реакция на какую-то оппозицию св. Павлу, а такая оппозиция существовала в Коринфе и достаточно серьезная. Верные же св. Павлу оставались «павловыми». Кто такой Аполлос? Согласно книге Деяний (Деян. 18:24–28), Аполлос — иудеохристианин, который прибыл в Коринф из Александрии, этого центра эллинистической мудрости. Он был очень эрудированный, речистый иудей, который знал только крещение иоанново, но благодаря встрече со св. Павлом был обращен ко Христу, узнал уже и крещение христианское. Как всякий образованный александриец, был склонен к философии и риторике. Некоторое время жил в Коринфе, а потом оттуда уехал. В Коринфе он снискал к себе уважение и нашел воодушевленных поклонников именно благодаря своему красноречию — тому, что в послании называется словом премудрости.
Св. Павел стремится показать, что его отношения с Аполлосом превосходные, но тем не менее, возможно, между ними были некоторые недоразумения, что видно из 3-й главы послания. В Коринфе Аполлос действовал как последователь ап. Павла. Он конечно не претендовал на то, чтобы быть главой какой-то партии или школы, и таковым он был сделан вероятно уже после своего отъезда некоторыми кругами в Коринфе. Последующая дискуссия с коринфской христологией премудрости, которую будем еще обсуждать, нацелена прежде всего на эту партию Аполлоса. Эта дискуссия св. Павла с партией Аполлоса содержит резкие обвинения в адрес александрийской школы премудрости. Конечно, это всего лишь некая гипотеза, которая имеет некоторую вероятность, которую невозможно подтвердить. Еще труднее обстоит дело с тем, чтобы как-то определить партию Кифы. Кифа — это арамейское слово, которое по-гречески звучит как «петрос» или «петра», собственно, это скала, камень. Так апостола Симона назвал сам Иисус Христос. Бывал ли Петр в Коринфе, не знаем об этом. Но Кифа, Петр был очень известным верховным апостолом во всей Церкви. Надо полагать, что партия Кифы состояла из довольно консервативных иудеохристиан, то есть христиан из иудеев. Возможно, некоторые из них прибыли из Сирии, миссионерской сферы ап. Петра, там свв. Петр и Павел встречались в Антиохии. Св. Павел имел часто трудности с иудеохристианами, которые крепко держались за привычные им иудейские традиции. Все бы не плохо, но они противопоставляли эти традиции язычникам, и они не были так уж согласны с павловой открытостью всему миру и открытостью к язычникам. Они не были также согласны с тем, что св. Павел считал себя апостолом, и об этом дальше тоже будет речь. Еще труднее определить, кто такие «Христовы». Возможно такая партии и вовсе не существовала, возможно, что каждая партия в Коринфе в принципе претендовала на то, что она являет в себе подлинную весть о Христе, подлинное Евангелие. Может быть св. Павел этим последним словом о Христе желал свести к абсурду все это образование партий и групп в Коринфе. Сам св. Павел не дает каких-то подробных черт и программ этих групп, кажется, все его не интересует. О дальнейших партийных спорах в Коринфе от св. Павла мы ничего не узнаем. Апостол спорит не с той или иной группой, он подвергает критике само существование разделение партий и групп в церкви. Это он сразу высказывает в форме трех риторических вопросов. Конечно все эти вопросы требуют отрицательных ответов. Нет, Христос не разделился, нет, не Павел был распят за нас, да, не во имя Павла, а во имя Христа христиане крещены.
Почему здесь св. Павел упоминает крещение? На этом вопросе остановимся подробнее. «Во имя Павла вы крестились» — спрашивает он. Крещение в древнем мире было очень распространенным обычаем. Не надо думать, что крещение — а так часто христиане думают — это чисто христианский обычай. Нет, крещение был самым распространенным и светским, и религиозным обычаем в древнем мире. Крещение, то есть погружение в воду, которое собою нечто символизирует. Если перейти в светскую сферу античного мира, следует сказать следующее. Когда какой-нибудь господин шел на невольничий рынок, чтобы купить себе раба, а он ему необходим в домашнем хозяйстве, скажем. Он приобретал себе раба, приводил домой и первое, что делал с рабом, это его разоблачали, то есть раздевали, затем погружали в какой-нибудь источник, например бассейн или речку, то есть крестили. Крестили его во имя нового хозяина. После этого ему присваивали новое имя, на прежнее уже раб не должен был откликаться, надевали новую одежду, старую выбрасывали. Все теперь старая его жизнь полностью менялась, старое все прошло, теперь у него другая жизнь. Собственно, жизнь рабская, которая принадлежит не ему, а весь он, каждая минута его времени принадлежит его новому господину, он служит новому господину, нельзя служить двум господам, одному только, прежний забыт. Крестили во имя нового господина, таким образом раб становился собственностью того человека, во имя которого его крестят. До сих пор употребляем это выражение, когда хотим перевести собственность. Предположим, на книжке лежат деньги, ну-ка переведу эти деньги на имя Ивана Ивановича. «Перевести на имя» или «во имя» тождественно древнему выражению «крестить во имя». Это то же самое, что перевести собственность, а в данном случае раба, на имя нового хозяина. Когда производим обряд крещения в наши дни, у нас крестят во имя Отца и Сына и Святого Духа, то есть во имя Бога Троицы, каждого из трех лиц всех вместе пресвятой Троицы. Но в древней церкви времен Коринфа видим, что крещение происходило во имя Христа. Крещаемый становился рабом Христовым. Не надо понимать это в уничижительном смысле, потому что далее ап. Павел покажет, что раб Христов есть воистину свободный человек, потому что Христос освобождает нас от рабства и греху, и смерти. Крещаемый должен помнить о том, что его подлинным единственным, настоящим Господином является Христос. Вот что обозначает выражение «крестить во имя Христа».
Некоторые коринфяне были люди, по-видимому, не слишком образованные в плане христианского богословия и наивно полагали, что если их кто-то крестит, скажем Павел крестил их, то они крестятся во имя Павла и становятся рабами Павла — «я павлов».
Дело в том, что вс. Павел диктует свои письма, а не обдумывает их, как мы, когда сидим за столом или пишущей машинкой, и пишем какие-то тексты. По ходу диктовки он вспоминает, что крестил того-то и того-то, но не многих он крестил. Св. Павел вовсе не желает здесь принизить значение крещения, он пытается несколько принизить в мнении коринфян личность крестителя: этой личности они придавали слишком большое значение, так как считали, что этот человек становится хозяином над ними. Не просто даже отец, а хозяин, руководитель группы. Личность того, кто крестит, с точки зрения апостола, должна полностью отступить за самую суть дела, которая в том только, что все христиане крестятся во имя Христа. Крещение для ап. Павла совершенно необходимое начало христианского пути, начало христианской жизни и однозначно важно, о чем он так будет подробно писать в Послании к римлянам. Но св. Павел также знает, что такое различные дарования в Церкви. А ведь дарования у всех разные, и они определяют наши функции и послушания в Церкви. Каждый из христиан от Бога имеет свою рабочую функцию в Церкви на благо и пользу всех. Крещение, как правило, св. Павел оставлял своим соработникам, которых он сам уже обратил в христианство и предоставил им право и возможность крестить других. Сам же св. Павел видит свою важнейшую задачу не в крещении — это пусть делают другие — у него задача другая, это проповедь Евангелия. Именно на это поставил его Господь, и за всеми этим рассуждениями стоит понимание ап. Павлом того, что он называет духовное дарование, по-гречески «харисма». Слово «харизма» теперь употребляют политики в переносном смысле, они говорят, «этот человек обладает харизмой для того, чтобы быть президентом, мэром, губернатором, руководителем, а вот этот человек потерял уже свою харизму, уже не пользуется популярностью в народе». Это конечно уже такое светское переосмысление слова, почти ироническое. Для христиан и ап. Павла харизма есть дар Божий, у каждого своя харизма. Кстати, каждому христианину надо четко помнить, что ему надо познать свою харизму и с пользой употребить ее. В Евангелиях есть такая притча о талантах. Господь Иисус Христос приветствует того человека, который свою харизму, то есть дар божий, талант, преумножает и использует во благо, а не закапывает в землю и оставляет без всякой пользы и умножения.
В Церкви каждый имеет свою специальную задачу. Не надо думать, что все мы должны быть одинаковыми, а ведь некоторые христиане так думают. Это видим на каждом шагу. Если все будут одинаковыми, как песчинки в куче песка, тогда Церковь будет не телом, а именно кучей. А вот когда, как в теле, у каждого члена Церкви своя функция: ухо слышит, нос дышит, глаз видит, голова думает, сердце стучит — только тогда, если все совершенно разные и каждый исполняет свою функцию, тогда все будут составлять не кучу, а именно живое тело. Это важно знать, потому что у нас многие думают, что все должны делать одно и то же. Не все молитвенники, не все благотворители, не все богословы, не все аскеты. Есть и те, и другие, и третьи — и от всех требовать одного и того же невозможно, бесполезно и главное что вредно, оно ведет к разделению. Ведь единство тела обеспечивается именно многообразием членов, а если все члены одинаковые, тогда никакого единства не будет. В этом стихе св. Павел подходит к ядру спора. Находим два очень важных выражения. Во-первых, «премудрость слова», по-гречески «софия логу». Что это означает? «Логос» означает речь, слово произносимое, а вот эта «софия», премудрость. Вообще прямой смысл этого слова «искусство», здесь говорится об искусстве речи, о риторике, о красивой речи, которая производит внешнее впечатление. Св. Павел говорит, что он благовествует и послан благовествовать не в риторических изысках, не в искусстве речи. Почему? Чтобы не упразднить креста Христова. Это русское слово «упразднить» конечно здесь немного не уместно. Хотя по-славянски упразднить это точный перевод с греческого, но ведь славянские слова перешли в русский язык, часто изменив свой смысл. Для нас что такое упразднить: значит, убрать, уничтожить, отодвинуть прочь, удалить. Но крест Христов никто не может удалить и упразднить, никакая премудрость слова. Спасительный крест был, есть и останется, крест, это факт священной истории. По-гречески стоит слово «опустошить», и по-славянски это действительно «упразднить», потому что праздный по-славянски «пустой». Отсюда праздник например, тог есть день, не наполненный никаким трудом, свободный от трудового содержания. Что значит опустошить крест Христов? Крестом Христовым св. Павел называет суть или содержание своего Евангелия, его благовестия о спасительной смерти и новой жизни Господа Иисуса Христа, это Евангелие о спасительном кресте. Если это Евангелие предлагать людям в риторически красивых словах, изысках речи, то форма не будет соответствовать содержанию, она будет затемнять и подменять содержание. Надо помнить всегда, что форма речи должна соответствовать содержанию. Если бы св. Павел проповедовал Евангелие в словесной премудрости, тогда весть о кресте была искажена, отвергнута уже самим способом изложения. Это если проповедник заботится о собственном риторическом блеске. Речь конечно идет прежде всего о содержании проповеди.
Слово «премудрость» св. Павел вводит намеренно как ключевое. В Коринфе эта самая софия человеческая, философия очень высоко ценилась, и в дальнейшем апостол будет очень подробно обсуждать эту проблему «мудрости» человеческой и истинной мудрости Божией. В дальнейших стихах св. Павел указывает на причину, по которой происходят разделения в коринфской церкви.
Вот такой замечательный отрывок, полный риторики, очень талантливо написанный апостолом, даже с литературной точки зрения, ну а с точки зрения богословия, смысла, содержания очень глубокий и замечательный отрывок. Речь идет о мудрости и о том, что переведено словом «юродство» или безумие. Св. Павел противопоставляет два характернейших для древней мысли понятия: мудрость и глупость, по-гречески «софия» и «мория». Наши переводчики слово «софия» постоянно переводят как «премудрость», изредка «мудрость», хотя мы должны помнить, что это одно и то же. Просто «премудрость» это сакрализованное слово мудрость, которое скорее относится к человеческой сфере. «Премудрость» же относится к Богу. Но это только в нашем переводе, по-гречески одно и то же. Слово «мория», глупость, наши переводчики не рискнули перевести этим, как им казалось, вульгарным словом, поэтому используют славянизированное «юродство». Это славянское слово, которое и означает глупость, дурачество. Юродство, иногда «не умное» иногда «безумие», но нужно помнить, что за всеми этими словами стоит один и тот же греческий термин «мория». Св. Павел и то и другое слово приписывает и человеку, и Богу, однако в очень диалектическом противопоставлении друг другу. Люди думают, что они мудрые, на самом же деле они глупые, люди находят план Божественного спасения, указанный в благовестии, в Евангелии о кресте, глупостью, — да, мир именно так оценивает христианство с его спасением человечества — хотя на самом деле здесь выражается мудрость, премудрость Божия, недоступная элементарному человеческому пониманию.
В этом отрывке ап. Павел противопоставляет человеческую глупость, его незнание истинного положения вещей в мире, путей спасения и Божественную мудрость, всеведение, он следует очень древней традиции. Эта традиция в глубокой античной древности зафиксирована особенно остро в греческой трагедии. Когда сегодня произносим слово «трагедия», имеем в виду во-первых, какую-то сценическую постановку, например трагедии Шекспира, либо в быту употребляем в очень сглаженном смысле как какую-то беду или несчастье. Предположим, беду с человеком в обычной речи называем трагедией.
Если задуматься над первоначальным подлинным смыслом, понимаем, что «трагедия» пришло безусловно из языческих культовых постановок, которые имели совершенно определенный смысл. Под трагедией древность понимала следующее. Фиксация человеческого неведения и Божественной мудрости, трагедия происходит тогда, когда человек осознает свое неведение и глупость, и для него единственный путь спасения и возвышения остается воспользоваться Божественной мудростью, так сказать, слетающей с небес. Особенно наглядно и ярко это выражается в греческих трагедиях Эсхила, Софокла, Еврипида. Вспомним историю с царем Эдипом, одним из самых популярных трагических персонажей древней мифологии и драматургии, родился в царской семье, но был воспитан вне своей семьи, так что не знал собственного отца и мать. Когда он подрос и возмужал, вышел в люди, и не зная собственного отца, случайно убил его: страшное и непростительное преступление не только с точки зрения современного мира, но с точки зрения античного древнего мира это вообще чудовищное событие. Мир-то был патриархальный, и убить своего отца независимо от того, случайно или специально, все равно это было ужасно. А затем, не зная того, Эдип женится на собственной матери, которую он не знал. Это тоже считалось самым чудовищным преступлением. И когда Эдипу открывается его нечестие, то, что он, посчитавши себя умным и мудрым и всесильным, оказывается ничего не видит, слеп в этом мире, ведь он убивает отца и женится на матери, он в знак раскаяния выкалывает себе глаза как символ своего неведения и невидения истины. Завершается как всегда трагедия тем, что со сценических небес слетает бог, так называемый deos ex machine, бог из сценической машины. Этот-то бог с Олимпа и распределяет уже всем их задачи в этом мире и указывает истинные пути. Он указывает премудрость истинную, а то, что считается мудростью на земле на поверку оказывается глупостью.
Эта тема мудрости свыше и глупости снизу, она вообще характерна для всего древнего мира, и св. Павел подхватывает эту тему в христианском смысле, применяя ее к трагедии человеческого существования во грехе на земле, к трагедии человеческой слепоты, от которой человека не может избавить его собственное усилие, его собственная мудрость, наука, искусство, от которой человека может избавить только Сам Бог свыше. Премудрость исходит свыше, эта премудрость открылась на Кресте и открывается нам в Евангелии о Кресте. Всякие же попытки человеческого самоспасения суть глупость. Бог участвует в человеческой беде и избавляет людей через смерть Сына Божия, Бог спасает людей через распятого, то есть через повешенного на древе «преступника», с точки зрения иудеев и римского законодательства. Казалось бы, как может спасение прийти через такое чудовищное событие, через казнь преступника — это глупость, это абсурд с точки зрения здравого смысла обычного земного человека. Но для нас верующих — это Евангелие, то есть благая весть, выражение бесконечной любви Божией. Все эти слова св. Павел обращает к коринфянам, которые считали, что они уже живут в совершенстве, что они крещеные теперь пребывают уже в Царстве Божием. Это были конечно фантазии и мечтания. Некоторые коринфяне просто не считались с реальностью креста, реальностью, которая отражается и в нашей христианской жизни. Для коринфян важна была «мудрость», мирская мудрость. Именно благодаря ей у них и происходят всяческие разделения: одни считают, что я и мой учитель мудрый, а учитель другой он еще мудрее — это природа человеческая. Св. Павел подхватывает это слово «софия», которое было в ходу у коринфян, берет это слово и дискутирует с этим словом в понимании коринфян. Конечно с точки зрения мудрости мира слово о Кресте — это глупость, абсурд. Слово о Кресте это всегда вызов, оно вызывающе звучит, взывает к нашему решению. Для нас верующих, принимающих это слово — сила Божия. Что это значит? Это слово Евангелия, слово Божие, а Божие слово одновременно есть сила Божия, то есть действие. Даже человеческое слово обладает силой, это не просто пустой звук, хотя часто наши слова таковыми бывает. Но слово Божие Библия представляет как одновременно действие Божие. Вспомним, в акте творения мира Бог словом Своим из ничего создает все. Сказал Бог, да будет свет, произнес это слово, и стал свет, то есть слово Божие одновременно есть сила и действие Божие. Так же и Евангелие креста, проникая как слово Божие в наши уши, достигая нашего разума и сердца, может производить в нас преображение, может творить в нас ветхих людях, новых людей. Создавать в этом мире новый мир и новый век.