Орден Тайного Пламени:????????
Оглавление
Орден Тайного Пламени:????????. 1
Часть 1. 1
Глава 1: Lassi Neldorior. 1
Глава 2: Корона и Зеркало. 12
Глава 3: Капли Серебра. 34
Часть 2. 53
Глава 4: Там, где живут чудовища. 53
Часть 1.
Глава 1: Lassi Neldorior
С чего всё началось?
Со случайного взгляда, со случайной встречи, со случайного слова, сказанного в совершенно случайный момент.
Всё началось с костей судьбы, застучавших по деревянному игральному полотнищу высших сил - со случайного броска.
Но случайным ли оказался результат?
Одним Валар известно…
Полуденное Солнце пробивалось через высокие нависшие над каменистой дорогой деревья с желто-зеленой, вечно жухлой листвой, будто растения на протяжении многих лет подтачивала злая болезнь.
Их стволы становятся толще и массивнее с каждым годом, но чем прочнее становится кора, тем меньше жизни остаётся в их древесных жилах. Они постепенно обращаются в мрачные статуи, чьи силуэты пугают путников тёмными ночами. Хмурые и угрюмые они с застывшей в складках коры, в гнутых ветках и сучьях злобой смотрят на мелькающие фигуры людей, эльфов и других проезжающих мимо путников, не в силах их остановить. Им досталась скорбная участь завистников, не способных сдвинуться с места, обреченных доживать свой век и глубже вгрызаться корнями в обедневшую почву.
Троллистая Пуща – островок древнейшего леса, не тронутый людьми, за небольшим исключением. В старые дни даже Дунэдайн не решались углубляться в его дебри, страшась созданий, обитавших в самых недрах чащи. Если слухи правдивы, то в Лесу Великанов стоит опасаться не только тех, в честь кого он был назван, а созданий куда более ужасных.
Тем не менее, слухи всегда остаются слухами. Странники любят преувеличивать, приукрашивать, героизировать собственные путешествия. В конце концов, к западу от Мглистых Гор, к которым примыкает Пуща, уже давно не видели налетчиков с Северных Пиков.
Эльфы Ривенделла сторожат заповедный край. Возможно, их светлая магия сумела остановить распространение скверны, пришедшей с Севера - из Ангмара тысячелетия назад, но, тем не менее, Троллистая Пуща по-прежнему овеяна загадками и страшными историями о невернувшихся из её дебрей.
Последний Приют эльфов к Востоку от Моря – долина Имладрис – маленький светоч в окружающей со всех сторон тьме. Высшие эльфы обитали здесь на протяжении веков. Но даже сила мудрейших лордов Запада иссякает, а на Ривенделл с Востока наползает Тень. Белый Совет, когда-то охранявший равновесие сил в Средиземье, был истерзан противоречиями, а былые союзы и соглашения забылись.
Песни, звенящие струнами арф в эльфийских обителях, полнились тревожными нотками, а пальцы музыкантов подрагивали от Северного Хлада. Зло возвращалось в мир, но никто не заметил его тянущихся лап.
Кроме неё.
И поэтому Она отправилась в путь, покидая речную долину, ставшую для неё домом на бесконечно длинный год.
Солнце любопытно продиралось сквозь брюзгливые ветки, настойчиво пытаясь рассмотреть, что скрывалось под кронами деревьев. По столетней дороге цокала белая лошадка с наездницей, сидящей верхом.
Эльфийский скакун грациозно шагал по утонувшим в земле столетним плитам. Тонконогий, стройный – от него веяло непоколебимой волей и свободой, которую не сдерживали ни стремена, ни уздцы.
Ланталос – такое имя дала ему всадница, в переводе с эльфийского означающее «лавина». Белая шерсть постепенно темнела от спины до копыт, будто накатывающий снежный вал. Окрас был взаправду эффектным. По крайней мере, Ей так казалось.
Седельные сумки, наполненные разнообразными вещами, едва слышно бряцали от поступи лошади. А притянутые к седлу ножны с оружием зыбко раскачивались из стороны в сторону, изредка звонко сталкиваясь с металлическими кольцами ремней. Скрученный походный мешок, бурдюки с водой – всё было при ней, будто Она приготовилась к дальней дороге.
Перейдя Бруинен час назад, Она надеялась достигнуть Последнего Моста до заката.
Но надежды не всегда оправдываются. Они имеют это странное, печальное свойство.
Сколько прошло времени с тех пор, как она была в седле? Целый год? Как непривычно было снова пуститься в путь. Конечно, для эльфа, год – всего лишь мгновение, но в Имладрисе время течёт иначе. Остающиеся там проживают благодатную вечность перед тем, как отправиться на Заокраинный Запад. Для бессмертных время – условность. Но в этом Искаженном мире эльфы следят за часами. Ведь когда настанет заветная минута, они покинут берега Средиземья и отчалят в Аман, где их ждут залитые луга и бесконечно прекрасные, как и их естество, просторы.
Это случится однажды, непременно случится. Однако за жизнь длиною в тысячу лет даже несовершенный мир успевает стать родным, и расставание с ним становится болезненным, которое мысленно хочется отсрочить, надеясь даже на силу угасающей магии, теплящейся в их домах…
Селерин покинула Имладрис, потому что её звал другой дом. Ривенделл стал чем-то вроде чудесного сна, но он закончился, и теперь пришло время возвращаться обратно. Она прибыла в Речную Долину однажды, чтобы исцелиться. И, покидая её, она осознавала, что раны никогда не затянутся до конца, а шрамы от содеянного останутся на всю оставшуюся ей вечность, и никакое эльфийское врачевание не сможет помочь.
Подмятый седлом плащ, спадал с наездницы черно-изумрудным куполом, атласные складки которого таинственно блестели. Чуть выше ключиц легкая, но прочная ткань была схвачена серебряной фибулой в форме полыхающего огонька, застывшего в металле.
Она подняла глаза. Капюшон сполз ей на лоб, распрямив еле заметную тесьму с эльфийским узором по краю.
Всю дорогу то здесь, то там она видела следы. И вот наконец тот, кто их оставил, предстал перед Селерин во всей красе. Небольшой, но упитанный чернявый кролик, выпучив глазки, боком сидел у края дороги, осторожно навострив уши, готовясь пуститься наутёк при первой же возможности.
Лошадь, фыркая, остановилась, повинуясь хозяйке. Зверёк продолжал сидеть в траве, окружённый легким кустарничком, и подозрительно косился пугливым взглядом, двигая ушами.
Наездница откинула капюшон, высвободив длинные смоляные локоны, схваченные тонким ободом, словно королевским венцом. Она долго смотрела на хрупкого беззащитного кролика, но лишь спустя много минут наконец увидела… Увидела в распахнутых от страха глазах свои собственные.
Мысли отнесли Селерин далеко-далеко, а мир в её сознании перевернулся…
Поднялись высокие заснеженные вершины, эльфийские терракотовые башенки с золотыми узорами и зелеными стенами. Витые решетки и ворота перекрывали маленькие улочки, а над головой с балкона на балкон вели бежевые мостики из благородного камня, отдаленно напоминающего мрамор.
Бело-изумрудные оконца светились изнутри, словно горящие в свете Солнца кристаллы хризолита, столь яркие и переливающиеся, что невольно щуришь глаза. Вдаль ушла мощеная дорога. Стало прохладно – в лицо подул ветер, разметав волосы и выбив из них вплетенные цветки. Селерин прикрыла глаза, закрыв лицо рукой от летящих острых снежинок. Она сделала шаг в сторону и почувствовала, что наткнулась на кого-то, подняла глаза и… утонула в сапфировом сиянии. Разум её закричал, но из дрогнувших губ вырвался лишь слабый вздох.
Обитель Эделион.
Картинка смазалась, пространство пошло рябью, в ушах загудели голоса, ускоряясь и замедляясь одновременно. Сознание заволокло туманной дымкой, из которой выплывали отдельные изображения, вырванные из прошлого.
Вспышка света.
Всё вернулось на места… Небо скребут горные пики, постаревшее золото эльфийских шпилей блистает на Солнце, как прежде, а по сторонам сверкают снежные насыпи, словно чистейший хрусталь.
- Пройдут месяцы, быть может годы. Но ты придёшь к тому, что должно произойти. Однажды Знание воспрянет от черного сна, Пламенные Чертоги снова наполнятся светом, а Огненный Венец станет твоим бременем, - донеслось откуда-то из самых глубин её памяти.
- После всех сказанных слов ты так и не ответил… Инголуин, почему я? Почему именно я? – её губы безвольно зашевелились и слова вылетели сами собой. Сорванные ветром, они унеслись в снежную даль, а затем ещё дальше – в непроглядную белизну, где стираются все границы реалий и снов.
… Ланталос размеренно брёл по петляющему между поросшими холмами пути, качая головой. Порывы несильного ветра трепали его длинную молочно-белую гриву. Селерин задумчиво смотрела перед собой.
Там, в Эделионе, у Синих Гор, они встретились впервые - загадочный фиолетовый странник и прибитая к порогу линдонской обители эльфийка.
Она часто вспоминала тот момент, когда впервые посмотрела в его глаза и утонула в их коварных глубинах, скрытых под манящим синим кристальным покровом. Одного взгляда эльфийке хватило, чтобы понять – он всё знает о ней, даже самые сокровенные тайны, спрятанные глубоко в закоулках души.
Прошло уже много лет с тех давних пор, но трепетный страх перед ним всё ещё жил в её сердце, несмотря на столько пройденных бок-о-бок дорог.
Мир перевернулся, и всё изменилось для Селерин в одночасье, когда она сделала свой выбор, начав длинный круг, чтобы, в конечном счете, прийти к началу. Инголуин покинул её, и она осталась совсем одна наедине со своим решением.
Впоследствии Селерин не раз размышляла о том, чего стоила её трусость и нерешительность. Чем она обернулась? Таинственный фиолетовый пилигрим исчез из её жизни и не появлялся, дозволив эльфийке решать самой, как распорядиться со своей судьбой.
- Ты знал, что я приду, не отрицай!
- Я знал, что ты примешь верное решение, - поправил зазвучавший в её голове голос.
И вот он снова стоит перед ней, такой, как прежде, а его сапфировые глаза полыхают, созерцая её смятение. Селерин проделала долгий путь перед тем, как поняла, что тягаться с силой пророчества Инголуина она не в силах. А потому наступил день, когда в брийской таверне она нашла его за одним из столов, чтобы смиренно принять то, что ей было назначено судьбой.
Под копытами хрустели и шуршали сорванные осенние листья, выстилающие плотным покровом дорогу, идущую в гору, заросшую высокими ясенями и гнутыми старыми дубами. Странница покинула владения высших эльфов, и теперь не осталось указательных плит и камней. Даже дорога превратилась в неширокую тропу, сжимаемую подступающими корнями деревьев, ступая по которым в темноте можно переломать себе ноги. Из-за пригорков осторожно высовывались смурые невысокие ели, а из-под листового настила пробивались жухлые островки травы и кустиков.
В старые дни здесь властвовали лесные цари троллей, однажды спустившиеся с гор, но теперь от них остались, пожалуй, лишь легенды, хотя путникам и по сей день видятся среди стволов деревьев их мрачные тучные фигуры, наблюдающие за ними.
Селерин не боялась сказок. По большому счету, реальность мало чем отличалась от них. Смертоносные чудовища, победы и поражения – всё это уже случалось в жизни Селерин. И порой ей так не хотелось возвращаться в неё. Она часто думала о том, какой стала бы её жизнь, если бы она не сделала шаг навстречу эльфу в фиолетовом, если бы приняла другое решение… Но чем больше она размышляла об этом, то тем чаще на ум приходила сомнительная мысль – ей вряд ли удалось бы сбежать.
- Всё будет хорошо. Верь мне, прошу.
Селерин вновь улыбнулась, глядя вперёд на занесенную листьями дорогу. Теперь в её голове зажурчал иной голос, словно звонкий ручей, он звал её обратно домой. Мягкий и тёплый, голос принадлежал одному эльфу, ставшему для Селерин всем. Но лишь на мгновение… Которое, увы, длилось недолго.
Мандорас являлся ей в туманных снах, в которых они были счастливы вместе. Сказочные несуществующие секунды, ради претворения в реальность которых она отдала бы очень и очень многое. Пламя забрало у Селерин не только прошлое, но и ещё не свершившееся будущее, сделав её рабом в золотой клетке на побегушках у Знания.
Знание… Оно всегда сопровождало Селерин, куда бы она ни пошла. Хитрое, ловкое и коварное, всегда вызывающее восхищение и раболепие в глазах эльфийки, оно сделала её своим верным слугой.
Знание. Это слово у многих ассоциируется с самыми разными вещами. Для кого-то знание – это сведения о мире, о какой-то вещи, о человеке. Но для Селерин «Знание» отнюдь не сухое определение обличенного в доступную для разума форму ответа на вопросы вселенной. Для неё Знание – это великая сила, способная менять судьбы людей и преображать ход вещей. Непознанное, могущественное оно влекло Селерин с того самого момента, когда она наконец осознала, что движется по его указке. Инголуин не раз говорил о нём с их первой встречи. Даже отчасти боготворил. Месяцы, целые годы потребовались Селерин, чтобы понять задумчивого эльфа-прорицателя и его слова о сущности Знания.
Когда ищейки начинают сосредотачиваться на Знании, оно исчезает, ни оставив и следа… Чтобы ты ни задумала, Знание всегда сможет достичь этого раньше тебя, ведь мыслям свойственно обретать форму. А Оно – древний коллекционер, расставляющий формы по полкам - прогремели как будто издалека слова Инголуина.
Селерин доверилась Знанию, как мистическому другу и проводнику, полностью посвятив своё служение его воле. Она сделала свой выбор и стойко вкушала последствия, потеряв возможность выбирать снова. Светлые цветущие столетия среди тихих эльфийских садов были для неё эфемерным, недоступным желанием. Но Селерин не жалела о содеянном, потому как сомнения в правильности принятого решения – путь к разочарованию, путь в безверие.
А эльфийке так хотелось верить, что всё, что она сделала – не напрасно, что руки её омыты кровью умерших собратьев и учеников не просто так. Среди крови, страдания, в безбрежной тьме, где не слышно голоса ближних, Оно пришло к ней… Когда всё, что у неё осталось, было разрушено Прокуратором, Знание спасло Селерин, подарив святую надежду. Надежду на то, что все те жертвы послужили высшей цели – Ордену.
Кто из вас бывал на берегах Лун, кто смотрел из вас в её рябь, богатую воспоминаньями? Река была свидетелем счастья и кровавой гибели твоих предшественников, о, Хранитель!
Потоки, питаемые твоими слезами или же кровью, странствуют без цели по широкому гранитному руслу, унося горечь, радость и боль далеко в море. Лун смеется над переменами веков, над страстями человеческими на её берегах, звонко разбиваясь о камни алмазными брызгами. Она не боится ни зла, ни добра, вольная прожить вечность так, как ей хочется.
Но не ты, Хранитель.
Твой путь назначен давным-давно силами более могущественными, чем ты можешь себе представить. Высшее благо для тебя – отдать жизнь во служение Ордену и Тайному Знанию, неподвластному законам этого мира.
Орден Тайного Пламени. Ты оставался загадкой для поколений исследователей и авантюристов, положивших отмеренные жизненные часы на поиски тебя. С тех давних пор, когда неуемное, алчное желание отыскать заветную дверцу в неизвестное поселилось в сердцах обитателях Арды, тебе пришлось стать недосягаемым миражом, бредом сознания запутавшегося ученого. И лишь тот, кто не преследовал корыстного желания отыскать, может тебя найти среди десятка иллюзий, словно их и не существовало.
Быть Хранителем – значит положить свою монету на весы, уравновешивающие хаос с порядком. Не важно, на какую чашу ляжет твоя монета, главное - чтобы это равновесие сохранилось любой ценой.
Селерин стояла под густыми липами, вдыхая разливающийся по округе упоительный запах, казалось бы, скопившийся вокруг её головы в невидимом коконе. Здесь, в старых эльфийских лесах, деревья и растения вели себя иначе, частенько они были даже не теми видами, за которые себя выдавали. И то, что могло показаться липой, могло вовсе быть иным благородным деревом, расцветшим на закате сезона.
Эльфийка держала в руках скомканную тряпицу, на которой лежали два камушка – черный и белый. Спустя много дней в её окаменевшей от переживаний и ран душе пробился росток нового чувства, давно забытого в буре событий. Селерин смотрела на окружающие её деревья и, отбросив мороки разума, была готова самозабвенно кинуться в объятия обступившей её природы, давшей однажды ей имя лесной странницы. Возможно, всё это время Селерин шла к тому, что нужно сделать шаг в сторону и сойти с дороги, сбросив с плеч водруженный Инголуином груз.
Но каждый раз, когда размышления приводили ей к этой мысли, эльфийка усмиряла трепетавший гнев. Пламенную жажду Знания необходимо было утолить, однако дать ему другую душу Селерин не могла. И пока она ещё способна держать в руках меч, выносить тяжесть венца, вновь и вновь подниматься, она будет нести это бремя, чтобы не допустить ещё одну жестокую ошибку, обрекши кого-то другого на этот путь в один конец, каким бы золотом он не был бы выстелен.
Вдали появились одетые туманом низины, а рощи широколистов казались опрокинутыми к приближающимся оврагам. Их мрачный цвет ярко контрастировал с желтоватой зеленью и буро-серыми корнями. Ленивое солнце будто бы безучастно золотило лес, скучно взирая за телодвижениями его обитателей.
В шуме чащи есть что-то схожее с колыбельной песнью, с рассказами менестрелей. Селерин это чувствовала, и память её невольно переселилась в прошлое, где на полотнище жизни взошли белыми цветами её юные года. Она была одной из Линдар, что в переводе с эльфийского значит «Певцы». И среди множества вещей важнее и милее для Селерин было звучание мелодии юдоли и душ её населяющих. Она пришла из-за моря, на многие годы задержавшись около мировых вод среди башен Линдона, чтобы слушать шум волн и голос Первопесни, доносящийся из морских глубин, словно отражающийся от самых дальних уголков мироздания…
- Мне бы хотелось забыть о времени, чтобы вздохнуть на мгновение…
На склоне дня, когда померкло Солнце, она глядит с высокого холма, взирая долгим взором на уходящую вперёд дорогу. Исполненная сокрытой негой грустью, Селерин всматривается в протоптанную ленту дороги меж деревьев и камней, переходящую на горизонте в мощеный тракт.
- Мне бы хотелось остановиться и отдышаться, веришь?
Слова срывались с её губ, смешиваясь с шелестом листьев на деревьях, чтобы никто не смог их услышать.
- Я бы хотела пересечь океан, обратившись свободной белокрылой чайкой.
Она, не отрываясь, смотрела на расстилающиеся просторы, видя чарующую красоту степей впереди, стынущие воды Митейтель и горящие в небе посеребреные облака.
- Этот путь закрыт для тебя, ты же знаешь.
- Я бы хотела добиться невозможного, - Селерин не отвела глаз, лишь слабо улыбнулась краешком губ. – Вот и ты.
- Тебе хочется выбрать белоснежный легкий корабль и покинуть Средиземье, но ты никогда не сделаешь этого.
- Я бы наполнила его ароматом твоих странствий, - мечтательно протянула Селерин. – Я бы хотела отыскать твои следы.
- Не следует идти по стопам того, что уже утрачено…
- Когда я вижу во тьме твой взгляд, мне кажется, я смогу найти силы, чтобы бороться, - эльфийка без радости и печали теперь следила за каждым произнесенным им словом, за каждым движением чувства на его лице.
Инголуин улыбался своей кристальной улыбкой, которая на мгновение показалась Селерин теплее, чем раньше.
- Я хотела бы мечтать вместе с тобой, уехать далеко-далеко за грань света, - она приняла на себя блестящий взор, чья глубь, она чувствовала, бездонна, полностью представ перед его судом.
- Мечты теряют свою ценность, когда видишь время насквозь, - ответил пилигрим, прислонившись к стволу мощной лиственницы, верхушка которой уже давно иссохла.
- Ты показал мне целый мир, Инголуин, открыл вещи, которые не придут даже во снах жителям Арды. И после всего ты остался для меня незнакомцем.
- Взгляни на водную гладь. В ней ты увидишь, кем я являюсь, - эльф повернул голову, кивнув в сторону глубокой впадинки неподалеку, где каким-то чудом сохранилась влага с последнего дождя.
В закатный час, покрывшиеся багрянцем травы, разошлись от порыва ветра, оголяя покойное зерцало вод. Но Селерин не взглянула в него, наперёд зная то, что вода ей покажет.
- Я научилась на ошибках прошлого - ничто не вечно. Всё изменилось, когда ты ушёл. Это было жестоко, но я вынесла твой приговор.
- Так было нужно.
- Для кого? Ответь мне, Инголуин. Сколько раз я спрашивала тебя, столько раз ты молчал, исчезая из виду, предпочитая бегство ответам, - приблизившись к светящейся изнутри таинственным фиолетом фигуре, спросила Селерин, глядя ему прямо в глаза.
- Есть вещи, которые нельзя изменить. Которым должно произойти, чтобы механизм не сломался.
- Какой механизм?
- Жернова рока, в которые не следует вставать камнем – прогремел у неё в голове его голос.
- Неужели ты видел всё то, что должно было произойти, и молчал?
- Это сложно, как и множество вещей в этом мире. Никому из живущих не дано видеть судьбы - лишь их блики и отражения в хрустальных шарах сознания. Но, тем не менее, ты права. И я не могу пожелать тебе подобной участи. Таинства будущего – это секреты, от знания которых не становится легче.
- Ты мог всё изменить, но не изменил, не сделал ничего, - сухо отрезала Селерин и отбросила смоляные локоны с лица.
- В игре с судьбой ты проигрываешь ещё до начала партии. Она всегда побеждает, как бы ты ни старалась. Я много раз говорил тебе об этом, но ты отказывалась верить в эту простую истину.
Ветер шепчет слов бессвязных вереницы, и Селерин задумчиво качает головой.
- Стоит лишь раз испытать холодное прикосновение тьмы… И ты уже не тот, кем раньше был. Ты сказал, что время залечит раны. Ты соврал, ведь оставленные рубцы всегда будут гноить, пока холодные когти смерти не сомкнуться у меня на горле, не так ли? Я права?
- В краях, по которым скиталась твоя душа в заточении Камня, нет места свету, нет места жизни, как таковой. Темные, далекие от этого мира чертоги, пропитанные первозданной, сырой силой творения – худшее место для странствий хрупкой души. Тебя не должно было быть там, это была ошибка, которую я не мог допустить..
- Но это всё же произошло, - Селерин протянула Инголуину руку – мраморную ладонь с синеватыми прожилками вен. – Я не корю тебя за произошедшее. Я всего лишь хочу понять.
- Раны твоего сердца зарастут, но раны души будут напоминать о себе, будут кровоточить, пока ты не предстанешь перед Владыкой тех мест вновь, - чарованным голосом проговорил эльф, не обращая внимания не на что, кроме гаснущего небосвода.
- Ты всегда говоришь загадками. Но сейчас не стоит. Есть слова проще, чтобы сказать – эта боль не утихнет до самой смерти.
Глаза Селерин заблестели акварелью.
- Ты же видишь её, правда? Видишь нить моей жизни, словно ткач… Великий Прорицатель, Третий Правитель Ордена! – на выдохе произнесла эльфийка, заложив за ухо выбившийся непослушный антрацитовый локон. – Почему не остался ты? Тебе ведомо много тайн. Ты прошёл через столько событий, набравшись бесценного опыта. Почему? Почему Пламенный Венец не принадлежит тебе и поныне?
- Однажды ты непременно поймёшь, - незаметно усмехнулся странник в фиолетовом, неощутимо положив руку ей на плечо. – Однажды ты поймёшь меня. Но не стремись это сделать раньше положенного.
Ладонь Селерин внезапно налилась свинцом, от напряжения на кисти проступили жилы, а в голове вспыхнуло страстное желание ударить Инголуина по лицу но… Но она не сделала этого. Никогда бы не посмела поднять на него руку. Единственное, что эльфийке оставалось – смиренно потупить взгляд и отвернуться.
Горит хрустальная лампада, белеет месяц в небе синем. То, что прошло, уже нельзя изменить. Можно лишь вновь и вновь проворачивать когда-то случившееся перед глазами, напоминая себе о чём-то важном. Селерин снова и снова обращалась к былому, пытаясь найти в нём ответы, опору. Но находила лишь печаль, которая подтачивала её сердце, как огонь подтачивает восковую свечу.
Хрустальная лампада, бледный месяц, бежевые каменные стены – всё точно как в первую ночь, проведенную без сна. Она была одна наедине с холодным замком и его призраками, недовольно завывающими среди лестничных пролётов. Почему это воспоминание так часто посещает её в последнее время, словно надоедливое нераспечатанное письмо, открывать которое нет никакого желания? Возможно, потому что он вернулся - страх, как хорошо забытый старый знакомый. И теперь он стучался в её душу.
В том замке кроме неё была ещё одна живая душа. Но только теперь, спустя столько лет, Селерин пришёл на ум страшный вопрос, пробирающий до костей. Если бы она пересилила свою гордость, не выдержала и поддалась ужасу, позвав на помощь… Он бы пришёл? Чтобы спасти её от ночных кошмаров и развеять обступившую со всех сторон тьму?
Сменилось столько лун, но ничего не поменялось. Начался новый круг. Что будет, если она оступится и не сможет выполнить возложенную на неё миссию? Услышит ли Инголуин её молитвы? Или останется глух? В какую игру Прорицатель играет с ней? Действительно ли желает добра, а, быть может, всего лишь манипулирует ею?
Селерин боялась. Страшно боялась потерять веру в его учение, в него самого. Боялась, что он предаст её безграничное доверие. В конце концов, только его заветами она могла нести вверенный ей груз…
- Слава слепа. Счастье преходяще. А ты… Ты здесь лишь на время! – алые глаза Прокуратора злорадно торжествовали, глядя прямо ей в душу из глубин памяти.
Он разрушил то, что Селерин однажды построила, он прибрал к своим рукам то немногое, что всё таки уцелело. Прокуратор украл у неё власть и надежду. А кто она без них?
- Воин.
Селерин, вздрогнув, оторвала руку от золотой цепочки на шее.
- Ты воин, - спокойно повторил приятный голос Пророка.
- А кто тогда ты?
- Тот, чей меч был сломан в бою, - продолжил Инголуин, слова которого доносились у неё из-за спины.
Она обернулась, подняла глаза. Как будто не поняла. Как будто ужаснулась. Её руки опустились, мертво повиснув, а закрытые уста не шевелились. Селерин молчала.
- Быть Хранителем – значит бороться. Не всегда сражение заканчивается победой, - Инголуин улыбнулся.
Она отвела взгляд, повернув голову в сторону. Это была не его улыбка. Это было лишь то, что она хочет видеть, но никак не реальность. От этого становилось ещё горше, ведь Инголуин не улыбается. Почти никогда. Его чувства скрыты под толщей ледяного моря, бушующего в его магических глазах. Там не осталось ничего, кроме чистой силы и знания. Там, в недрах очей, не осталось маленького Инголуина, который бегал по полям Белерианда, раскинув руки в стороны и смеясь навстречу восходящему Солнцу. Не осталось больше мальчика с длинными струящимися на ветру волосами пепельно-русого цвета… Он проиграл свою битву и уже не вернётся с поля сражения. И, что самое страшное - Селерин никогда не знала его.
- Ты будешь сражаться с тьмой многие годы. Но сколь далеко она не была бы отброшена, всегда помни одну вещь: тьма возвращается снова и снова. Возвращается каждый раз с одной единственной целью - алчно поглотить весь оставшийся свет. Есть много способов, чтобы сделать это, много путей и лазеек. Именно поэтому Орден должен быть бдителен и осторожен. Однажды к его сокровищам может потянуться цепкая рука тени. И она не должна их заполучить. Никогда.
- Сколько раз ты это говорил мне, Инголуин? – произнесла Селерин, покачав головой и саркастично улыбнувшись краешком губ. – Но разве это помогло мне не допустить ошибок? Разве это остановило Прокуратора? Говорить просто, Инголуин. На деле всё намного сложнее.
- Если ты отступишь и сдашься, если Хранители сложат оружие, то целому миру угрожает страшная опасность. Подумай, что было бы, если Прокуратор добился желаемого, исполнив свой план до конца? Во что бы превратился Орден?
Представь на одно мгновение… Залитые красным огнём и кровью ритуалов залы обители. Служители Багрового Огня, подгоняемые кнутом Тирана, озлобленные, как орочьи псы. Стук топоров и треск падающих деревьев Фалатлорна. Зной оккультных кузниц в подземельях, где ковалось бы ужасное оружие, сочетающее в себе прочность эред-луинского железа и древнюю магию.
Представь себе землю полуросликов, разоренную грабежами, раскалывающееся небо над Бри.
Прокуратор бы не остановился. Его амбиций, властолюбия и силы Ордена хватило на то, чтобы весь Эриадор задрожал и затрясся. Если бы Запад ослаб, то силы куда более могущественные, чем Прокуратор, сломили бы Свободные Народы. Война, длящаяся многие тысячи лет, закончилась бы поражением людей, эльфов и гномов перед лицом орды Темного Властелина. И весь мир покрылся бы непроглядным мраком, предвещающим конец бытия.
- Даже малое зло может обернуться большой бедой, - проговорил Прорицатель, глядя себе на руку, будто разглядывая скрытые невидимые знаки. – От стойкости Хранителей зависит не только судьба Ордена, но и всего Средиземья. Имеют ли они право пренебречь ей? Боюсь, что нет.
Селерин задумчиво смотрела в небо, где мгновение назад её воображение рисовало картины не свершившегося будущего.
- Твои блуждания между сном и явью должны закончиться. Это не может больше продолжаться…
- Кольцо… Твоё кольцо, - неожиданного сказала Селерин, скосив хитрый взгляд на эльфа. – Где оно? Ты с ним никогда не расставался. Аквамариновое Кольцо Ненуиала у тебя на пальце. Ты смотришь на руку и не видишь его… Смотришь ещё, ещё, пытаясь понять, что не так. Где оно, Инголуин?
На сей раз Прорицатель нахмурившись молчал, непонимающе подняв руку и пронзая фаланги пальцев сапфировым взглядом, словно хотел разглядеть невидимое.
- Грань между сном и реальностью тонка, как видишь. Я не помню, чтобы ты снимал его. Моя фантазия не смогла бы представить тебя без него, без заветного кольца, которое ты хранил как зеницу ока. Это значит, ты почти реален в своём воплощении, - в голосе Селерин проскользнули нотки самодовольства.
- Или же нет…
- Что?
- Не обманывай себя, - отозвался эльф, наконец оторвав взгляд от руки. – Ты давно наблюдаешь за ним.
- За кем? – губы Селерин нервно поджались.
- За чем, - жестко поправил Прорицатель. - Тебя интересовало это кольцо с того самого момента, как ты увидела его у меня на пальце. И всё, что ты успела узнать о нём, заключено в трёх сказанных тобою словах: аквамариновое Кольцо Ненуиала.
- Что ты говоришь? – воскликнула эльфийка, от самоуверенности которой не осталось ни следа.
- Ты не видишь его у меня на пальце, потому что не понимаешь… А возможно причина в другом, - неторопливо продолжил Инголуин.
- Прекрати!
- Возможно, ты желаешь им обладать. И твое желание так сильно… Так сильно, что одна мысль о том, что оно потеряется или попадёт в руки другому, просто невыносима.
Селерин пораженно смотрела на странника в фиолетовом, широко распахнув глаза, не в силах выдавить ни единого слова в ответ. Её грудь вздымалась и опадала, сердце бешено колотилось, а дыхание изредка прерывалось, словно эльфийка пробежала целую милю.
- Ты слишком долго пребывала в своих фантазиях, навеваемых душистыми травами Ривенделла и дурманящими бруиненскими эликсирами.
Разгоряченное от изобличения лицо Селерин начало постепенно тускнеть, и спустя пару мгновений отображало совершенное отсутствие озабоченности.
- Когда ты спустишься вниз и проедешь по Последнему Мосту, остановись, спустись к воде и испей. Пусть духи Сероводной дадут сил и отгонят мороки, преследующие тебя на пути домой.
Она вздрогнула. Ей пришло в голову, что она провела в разговорах с фантомом весь вечер, совершенно забыв о времени. Селерин подскочила с места и, бросив на несуществующего собеседника мутный поверхностный взор, кинулась собирать разложенные среди корней дерева вещи.
Инголуин молча следил за её поспешными действиями без тени одобрения или презрения. Он просто созерцал, медленно растворяясь в наползающей на лес темноте. И когда Селерин наконец закинула седельные сумки, растормошив дремлющего Ланталоса, она позволила себе обернуться, посмотреть по сторонам. Увидев позади себя ничего, кроме угрюмых силуэтов стволов деревьев, шушукающихся кустарников и застывших извитых корней, эльфийка наконец вздохнула спокойно.
Он ушёл.
Селерин остановилась. Голова кружилась от спешки. Все предметы, фигуры, слабо подрагивали перед нею, но среди всех этих призрачных образов не было призрака пилигрима цвета аметиста. Наваждение прошло. И сквозь сдавленное горло прорвался вздох, больше похожий на стон. Ей хотелось как можно скорее уехать, пока он снова не вернулся.
Селерин прекрасно понимала, что совсем скоро она соскучится по нему и будет мечтать о следующей встрече, но это будет позже, много позже.
Эльфийка вскочила в седло, дернув стремена. Ланталос угрюмо закивал головой. Ночные путешествия его не особо радовали, но дорога через Пустоши была проще, чем по лесным ухабам. Селерин накинула на голову капюшон, поправила чуть сползший плащ, невольно коснулась цепочки, выбившейся из-под внутренней робы, и затолкала её обратно. Простая золотая цепочка, звенья которой были сделаны лучшими мастерами-ювелирами ещё в старые дни для того, чтобы вынести груз висящего на ней украшения. Но даже следа кулона или какого-то талисмана на ней не было. Чего-то не доставало, как не достает последней детальки в паззле. Простая золотая цепочка… Будто напоминание о чем-то.
- Махни рукой спокойствию, Селерин. Оно осталось там, позади, - прошептала эльфийка, минуя Последний Мост.
Она без тени сомнения смотрела вперёд, в темноту надвигающейся ночи, оставив Троллистую Пущу и стройный ряд толстоствольных деревьев, глядящих ей вслед. Там меж веток остался висеть изумрудный атласный плащ и виридановые наручи, а на камнях, будто забытый, покойно лег хрупкий венец-обод с нефритовой вставкой, рядом с которым, около серо-черного края пенящейся реки, валялась откупоренная металлическая фляга, из которой тоненькой струйкой вытекала кристально чистая водица. Воздух наполнился чем-то особенным, роскошным, он, казалось, был оживлён последним вздохом умирающей девушки, сделавшей роковой глоток сладкого яда…
С порывом ветра неосязаемый призрак развеялся, предаваясь печальному забвению. И вместе с ним Селерин Лесная Странница перестала существовать…
Черная, как сама ночь, сквозь звездный сумрак стрелой летела всадница, на поясе которой светился серебром меч, а бляшки ремней сверкали ярче созвездий. Она с горькой, горькой улыбкой смотрела перед собой, зажав в ладонях уздцы.
Норталия Истфариат, Четвертый Правитель Ордена Тайного Пламени, возвращалась домой.