В последние десятилетия XIX в. заметно активизировалась литовская проза. Ведущее место в ней занял рассказ.
Рассказы писали почти все литовские прозаики (В. Кудирка, Жемайте, Л. Крищукайтис-Айшбе, В. Петарис, Лаздину Пеледа, Л. Диджюлене и др.). Появляются также довольно крупные произведения с пространной характеристикой главного персонажа, широко развернутым действием, приключенческой фабулой (повести «Начальники» В. Кудирки, «Фармазон» С. Матулайтиса, «Кейдошюсова Онуте» В. Петариса, «Сирота» Лаздину Пеледы, первый исторический литовский роман «Альгимантас» В. Петариса и др.).
В некоторых рассказах Петариса заметно влияние Чехова, которое особенно сильно проявилось в рассказе «Студент», а в повести «Кривые побеги» слышны отзвуки «Мертвых душ» Гоголя.
В конце XIX в. в литовской литературе появилась сатирическая проза. Главный ее представитель — Винцас Кудирка (1859—1899), крупный деятель литовского национального движения, идейный руководитель и активный сотрудник журнала «Варпас».
Кудирка бичует произвол царских чиновников, бюрократическую администрацию, показывает эксплуатацию, национальный гнет и политическое бесправие народа, а также нарастающее его сопротивление («Начальники», 1895; «Воспоминания литовского моста», 1896; «Цензурный вопрос», 1897; «Волки», 1898).
На сатирическую прозу Кудирки оказал большое влияние М. Салтыков-Щедрин, с творчеством которого литовский прозаик был хорошо знаком и о котором не раз отзывался с большим восхищением. Важное место в наследии Кудирки занимают также литературно-критические работы, в которых он пропагандировал реализм, и многочисленные переводы из западноевропейских, русских и польских поэтов.
182
Литовская драматургия не имела в этот период благоприятных условий для своего развития. Спектакли на литовском языке были запрещены и ставились только на любительской сцене, тем не менее они сыграли заметную роль в культурной и политической жизни народа. В драматургии плодотворно работали лишь несколько писателей — А. Фромас-Гужутис, Кетуракис, Жемайте, писавшие небольшие пьесы, главным образом бытовые комедии и дидактические драмы.
В литературной критике Литвы в конце XIX в. наблюдается идейная дифференциация. Прогрессивно-демократические критики (И. Шлюпас, Й. Мачис-Кекштас, Ю. Андзюлайтис-Калненас, С. Матулайтис, В. Кудирка, П. Вишинскис), утверждая принципы реализма, резко противостояли реакционно-клерикальным (А. Якштас, А. Каунас, К. Пакальнишкис, А. Милюкас, А. Бурба).
На развитие литовской литературы конца XIX в. оказывали положительное влияние ее все более крепнувшие связи с литературами других народов, особенно с русской, польской и немецкой. На литовском языке стало появляться гораздо больше переводов русских, польских, украинских, а также западноевропейских поэтов и прозаиков. Хотя общий уровень тогдашних переводов, за исключением работ В. Кудирки и П. Вайчайтиса, был невысок, они сыграли важную роль в развитии литературы и расширении культурного кругозора читателей.
182
ЛАТЫШСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
В середине 50-х годов XIX в. в связи с процессом консолидации латышской нации в литературе усиливаются тенденции к утверждению национального самосознания. В этот период зарождается движение младолатышей, по своему антифеодальному характеру сходное с движением «Молодая Германия». Младолатыши поднялись на борьбу против реакции, феодального гнета, против гегемонии в национальной культуре прибалтийских помещиков, против устаревших, застывших моральных и литературных норм. Это была одна из многочисленных форм народно-освободительной борьбы. Демократическому характеру движения младолатышей способствовали их связи с русской революционно-демократической культурой. Основываясь на принципах русской прогрессивной эстетической мысли и социально-исторических требованиях своего народа, младолатыши заложили фундамент латышской национальной культуры, науки, литературы, журналистики.
Во главе младолатышского движения, расцвет которого приходится на вторую половину 60-х годов, стояли представители латышской интеллигенции, получившие высшее образование в Петербурге, Москве, Дерпте, — К. Валдемар, К. Барон, Ю. Алунан, К. Биезбардис и др. По характеру своей деятельности они были близки западноевропейским просветителям XVIII в. Младолатыши создавали первые публичные общедоступные библиотеки, организовывали любительские театральные труппы, хоры, праздники песни. Они писали также рассказы и стихи, публицистические и научные очерки, выпускали и редактировали периодические издания, занимались переводческой деятельностью.
Важным событием литературной жизни в Латвии стал выход в свет в Дерпте в 1856 г. сборника «Песенки», принадлежащего студенту Дерптского (Тартуского) университета Юрису Алунану (1832—1864). В сборник вошли 38 переводов, стихотворений различных поэтов (Горация, Гейне, Гёте, Гервега, Лермонтова, Уланда и др.). Немецкие пасторы называли латышский язык языком низшего сословия, языком крестьян, на котором нельзя выразить высокие идеи, глубокие мысли, создать поэтические образы. Алунан доказал, что на латышском языке можно передать высокие образцы художественности мировой поэзии. Алунан, в отличие от предшествующих поэтов, которые опирались на созданный немецкими пасторами латышский литературный язык, широко использовал живой народный язык и ориентировался на высокоразвитую художественность латышских песен. Алунан был талантливым поэтом, вдумчивым исследователем языка, пропагандистом прогрессивных идей.
Общественное звучание его творчества усилилось после выхода второго издания «Песенок» (1867), а также с изданием в 1869 г. их второй части. Кроме оригинальных стихотворений Алунана сюда были включены и новые переводы стихов западноевропейских и русских поэтов. Относясь с глубоким уважением к поэзии других народов, Алунан в отдельных случаях все же сознательно отказался от адекватного перевода, он творчески переосмысливал содержание стихотворения, связывал его с латышской действительностью.
Особое значение имели оригинальные стихотворения и переводы Алунана, в которых он критиковал феодальные представления, церковь. Это были совершенно новые мотивы в латышской литературе. Алунан положил начало латышской национальной поэзии, он обогатил ее строфикой и метрикой (античный гекзаметр, слияние ямба и амфибрахия, рифмические
183
анафоры и т. д.), а также новыми для латышской поэзии жанрами (сонет, триолет).
В 1862 г. в Петербурге стала выходить созданная младолатышами газета «Петербургас авизес» («Петербургская газета»), которая, правда, не могла долго противостоять давлению остзейской дворянской цензуры и в 1865 г. прекратила свое существование. Но и за три года газета сумела проделать значительную работу, информируя своих читателей о событиях в мире, показывая преимущества парламентского строя и политических свобод, сообщая о судебных реформах и крестьянском законодательстве в России. Хотя ее редакторы и не были революционерами, «Петербургас авизес» зачастую оказывала на читателя революционизирующее влияние.
Газета сыграла также свою роль в развитии латышской литературы, особенно реалистической сатиры. По образцу русского демократического журнала «Искра», выпускавшегося В. Курочкиным, латышская газета имела юмористически-сатирическое приложение «Дзиркстеле» («Искра»), позднее переименованное в «Зобугалс» («Зубоскал»). Оружием сатиры газета боролась с отсталостью, пошлостью, высмеивала тех, кто стыдится своей национальности. В «Петербургас авизес» также появлялись рассказы, посвященные жизни народа и простого человека. Характерные тенденции действительности отражала поэзия Ю. Алунана и сатира в «Петербургас авизес», а также одноактная шутка «Доморощенный» (1869) — первая оригинальная пьеса основоположника латышского театра и драматургии Адольфа Алунана (1848—1912).
В 50—60-е годы XIX в. в латышской литературе начинается формирование реализма, успешное развитие которого продолжается в 70—80-е годы. Постепенно от критики феодальных отношений писатели-реалисты переходят к разоблачению алчности, лицемерия, мещанства растущей буржуазии. Первой крупной победой реализма был роман «Времена землемеров» (1879), написанный сельскими учителями братьями Каудзит — Рейнисом (1839—1920) и Матисом (1848—1926). Вскоре после выхода в свет он в сокращенном виде был опубликован в 1880 г. в русской газете «Рижский вестник».
В романе изображена жизнь латышской деревни 70-х годов XIX в., показаны первые шаги сельской буржуазии в борьбе за экономическую власть. Проблема передела земли служит авторам словно призмой, сквозь которую они рассматривают характеры и моральные принципы жителей двух волостей. Писатели показывают, что все эти люди стремятся к лучшей жизни, однако понятие о счастье — у каждого свое. Большинство героев романа связывают его с богатством и властью. В сатирических картинах раскрываются хитрость, расчет, лицемерие зажиточных хозяев, которые подчиняют жажде наживы все, даже любовь (Пратниек, Олиниете). В юмористическом аспекте раскрыты наивность, доверчивость, ограниченность небогатых крестьян (Кенцис, Павул). Трагически изображены судьбы людей, которые безуспешно стремятся быть честными. Создание индивидуализированных характеров — большая удача авторов романа.
В произведении трагическое перемежается с комическим, лирическое изображение любви и природы чередуется с описанием различных приключений. Братья Каудзит иронизируют над человеческими слабостями и одновременно сочувствуют страданиям маленького, простого человека. «Смеху сквозь слезы» авторы учились у Гейне и особенно у Гоголя.
Симпатии братьев Каудзит отданы честным людям. В романе это Каспар и Лиена. Чистое, прекрасное чувство любви героев — сила, которая поднимает их над окружением корыстолюбцев и стяжателей. С Каспаром в латышскую литературу вошел образ сильного, самостоятельного, бесстрашного человека, а Лиена — первый психологически разработанный женский образ. Такими чертами характера, как гордость, нравственная чистота, протест против окружающей лжи и подлости, она напоминает Катерину из «Грозы» А. Островского.
К достижениям латышского реализма 70—80-х годов следует отнести также рассказы Апсишу Екаба (1858—1929). Братья Каудзит и Апсишу Екаб обогатили национальную литературу множеством социальных типов. Это зажиточные и бедные крестьяне, хозяева и батраки, учителя, землемеры, члены волостного суда, бывшие царские солдаты и обитатели богадельни. Первые латышские реалисты ярко и образно воссоздали сельские будни, психологически обоснованно изображали внутренний мир людей, живописно рисовали картины родной природы, используя богатый сочный народный язык.
В 70—80-е годы в Латвии в связи с национально-освободительным движением и усилившимся интересом младолатышей к родному фольклору развивался и так называемый народный романтизм. Младолатыши понимали этическую и идейно-эстетическую ценность латышских народных песен, призывали собирать и публиковать их, выдвигали народное творчество в качестве образца для современной литературы.
В 1869 г. учитель и журналист Фрицис Бривземниек (наст. имя Фрицис Трейланд, 1846—1907),
184
финансируемый Обществом друзей естествознания, антропологии и этнографии Московского университета, приступил к сбору материалов латышского фольклора. Эта работа приобрела массовый характер, и уже в 1873 г. вышел первый сборник латышских народных песен, за ним в 1881 г. были изданы пословицы и загадки, в 1887 г. увидело свет первое собрание сказок. Часть этих фольклорных материалов позже была опубликована на русском и немецком языках.
В середине 80-х годов в работу по сбору и систематизации народных песен включился преподаватель московской гимназии, бывший редактор «Петербургас авизес» Кришьянис Барон (1835—1923), посвятивший этому делу все последующие сорок лет своей жизни. С 1894 г. Барон начал публикацию сборников латышских народных песен. До 1915 г. в его обработке вышло монументальное шеститомное издание «Латышских дайн», включающее более двухсот тысяч образцов. Это одно из наиболее полных изданий народных песен; оно имело огромное значение для развития национальной литературы и филологии.
«Народный романтизм» воспринял лучшие традиции устного народного творчества. Он активно использовал арсенал средств художественной выразительности фольклора и подчинил их целям национально-освободительной борьбы. Прошлое народа, которое писатели-романтики нередко идеализировали, выдвигалось в качестве доказательства того, что латыши представляют собой нацию, которой пора духовно освободиться от немецкого засилья в национальной культуре.
Наиболее видными представителями поэзии «народного романтизма» были А. Пумпур и Аусеклис (наст. имя Микелис Крогземис). Продолжая традиции Г. Меркеля и творчески воплощая принципы латышского фольклора, они создавали новые мифологические образы. В их произведениях повествуется о жизни латышей до нашествия крестоносцев, о латышских богах, о мудрых правителях, о героях и певцах. В своих произведениях поэты нередко связывали судьбу латышского народа с судьбами литовского и славянских народов, особенно — русского. Ю. Алунан в стихотворении «Утро» (1869), например, предсказывал, что восточные ветры разгонят все беды, создадут новую жизнь. Положительная роль России в судьбах латышского народа подчеркнута и в стихотворении А. Пумпура «Восток и Запад». В поэзии «народного романтизма» и прямо, и в аллегорической форме звучали призывы к борьбе. В стихотворении со знаменательным названием «Уничтожаемое, но не уничтоженное племя» Аусеклис утверждает, что, несмотря на разорение и вековые гонения, племя латышей «способно рождать воинов».
Высшее достижение «народного романтизма» — эпос «Лачплесис» (1888) Андрея Пумпура (1841—1902). Попытки создания на основе фольклорных мотивов и сюжетов целостного латышского эпоса предпринимались и раньше, в 60-е годы, но они не были удачными. Андрей Пумпур органически сочетает в своем эпосе прошлое и настоящее. Пумпур был землемером, он работал в разных местностях Латвии изучал фольклор, хорошо знал жизнь народа и его нужды. Он писал стихи, в том числе сатирические, а также путевые очерки, проникнутые духом уважения к другим народам. Мотивы латышских народных преданий и сказок автор дополняет своим поэтическим воображением, талантливо соединяя фольклор и фантазию. В центре эпического повествования — сказочный образ народного героя Лачплесиса, который борется с извечным врагом латышей Черным рыцарем. Лачплесис — сказочный богатырь, у него честное сердце, он жаждет справедливости. Это герой, который служение интересам своего народа почитает высшим долгом каждого. Латышский читатель принял «Лачплесиса» с восторгом, справедливо увидев в нем символ свободолюбия и стойкости. Образ фольклорного героя, связанного с судьбами народа, приобрел, таким образом, новое общественно-политическое звучание. Пумпур доказал, что народную поэзию можно успешно использовать для решения актуальных идейно-художественных задач. Образ Лачплесиса, в различных вариациях и по-разному интерпретированный, вошел впоследствии в произведения латышских поэтов-классиков (пьеса Я. Райниса «Огонь и ночь»), советских поэтов (стихотворение Я. Судрабкална «Лачплесис»), а также в латышское изобразительное искусство и музыку.
Наряду с героическими мотивами в эпосе сильны и критические тенденции. Выраженный в фольклоре протест против немецких господ Пумпур углубил конкретной оценкой фактов из истории своей страны. Он показывает, что немецкие колонизаторы — рыцари, священники, монахи — явились в XIII в. в Латвию не как носители новой, высшей морали и культуры, каковыми они себя считали, а как грабители и угнетатели: «Веры носители новой // Умысел тайный имеют: // Забрать балтийские земли // И в рабство повергнуть народ...» (перевод В. Державина).
Работая над эпосом, Пумпур познакомился с произведениями подобного жанра, принадлежащими другим народам. Хотя в «Лачплесисе»
185
и нет прямых заимствований, однако некоторые моменты подсказаны поэту, например, эстонским эпосом «Калевипоэг», финским — «Калевала», а также «Одиссеей». В то же время «Лачплесис» отличается от эпосов этих соседних народов. Пумпур включил в свое произведение образы конкретных исторических личностей XII—XIII вв., действительные эпизоды и факты, что роднит его с «Песнью о Роланде» и «Песнью о Нибелунгах».
В 60—80-е годы, когда латышская национальная литература достигла первых успехов, начался этап ее ускоренного развития, знакомый и другим народам Европы, которые после многовекового угнетения обрели возможность развивать свою национальную культуру.
Источником философских и экономических воззрений младолатышей во многом послужила прогрессивная общественная мысль Западной Европы. Идеологи младолатышей изучали и усваивали взгляды утопических социалистов Ш. Фурье и Р. Оуэна, основоположника английской классической политэкономии А. Смита, философов Ф. Бэкона, Ф. Гольбаха, Ф. Гегеля и ученых-естествоиспытателей Ч. Дарвина и др.
Идейно-художественный рост латышской литературы стимулировала русская литература, творчество русских революционных демократов. Поворот от немецкой литературы, притом от наименее ценной ее части — той, которую пропагандировали немецкие пасторы, к русской классической литературе, — одна из самых значительных заслуг основоположников латышской национальной культуры. В одном из писем в 1877 г. Ф. Бривземниек отмечал: «Нам, тем, кто более близок к русской, чем к немецкой, жизни, следует позаботиться, чтобы русский и латышский народы по возможности сближались. Поэтому нам нужно познакомить русскую публику с духовной жизнью латышей, а латышам раскрывать духовные богатства русских».
Латышские писатели и публицисты, жившие в Москве и в Петербурге, знали русский язык и русскую культуру. Они и начали ее популяризацию на латышском языке. Отдельными изданиями и в периодической печати в Латвии публиковались стихи и рассказы Крылова, Пушкина, Гоголя, Лермонтова, Тургенева, Щедрина, Некрасова. На развитие театрального искусства повлияла комедия Гоголя «Ревизор», премьера которой состоялась в Латвии в 1870 г.
Одним из активнейших популяризаторов русской литературы в Латвии был Ф. Бривземниек. С большим интересом встретила читательская общественность его книгу о Ломоносове, вышедшую в серии «Великие русские люди из низкого сословия» (1874), неоднократно переиздававшуюся и сыгравшую важную роль в воспитании латышской молодежи. Перевод (1877) Ф. Бривземниека повести Гоголя «Тарас Бульба» на латышский язык — один из наиболее удачных переводов для того времени.
На латышском языке все чаще появляются произведения английских, французских, американских и других писателей XIX в. — Диккенса, Скотта, Гюго, Жюля Верна, Бичер-Стоу. Печатались переводы произведений (главным образом лирика) Шиллера, Гёте, Гейне, Лессинга, Бюргера, а также Горация, Овидия и других древних поэтов. Публиковались произведения русского, эстонского, литовского фольклора.
Творческое освоение идейных и художественных ценностей других народов продолжалось и на следующем этапе развития латышской литературы — в период Нового течения. Это было идейное движение латышской интеллигенции, которая познакомила своих читателей с марксизмом. Виднейшими представителями Нового течения были П. Стучка, Ян Райнис, Я. Янсон-Браун, Э. Вейденбаум, Аспазия.
185
ЭСТОНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
Ряд правительственных законов 40—60-х годов во многом определил развитие эстонского общества во второй половине XIX в., создав возможности для выкупа крестьянами хуторов и формирования класса мелких землевладельцев. Но общее правовое положение народа мало изменилось. За исключением волостного управления и суда местное самоуправление, законодательство, высшее судопроизводство и полицейская власть по-прежнему оставались в руках небольшой кучки немецких помещиков, в то время как широкие массы эстонского народа были лишены политических прав. В результате усиливается народное недовольство, которое, как и в других так называемых национальных окраинах России, принимает форму национально-освободительного движения. Поддержку в достижении своих целей прогрессивные круги Эстонии искали в русском обществе.
Наиболее влиятельным деятелем эстонской культуры этого периода был «отец песни» Фридрих Рейнгольд Крейцвальд (1803—1882), который в 1857—1861 гг. опубликовал созданный им на основе народных эстонских преданий эпос «Калевипоэг». В символических образах «Калевипоэга» отражалось прошлое эстонского народа и выражались его надежды на будущее. Крейцвальд написал «Калевипоэг» стихотворным размером, близким к старинной народной
186
песне, а также включил в него подлинные эстонские народные песни.
«Калевипоэг» оказал большое влияние на пробуждение национального самосознания эстонцев, а также на литературу и искусство, это первое произведение эстонской литературы, вошедшее в мировую сокровищницу. Стихотворные переводы «Калевипоэга» есть на немецком, русском, венгерском, латышском, финском, чешском, литовском, шведском и украинском языках; на многих других языках имеются прозаические пересказы-переложения эстонского национального эпоса. В 1866 г. в Хельсинки вышли «Старинные эстонские народные сказки» Крейцвальда, которые также переведены на немногие языки.
Дальнейшему развитию эстонской литературы способствовало возникновение периодической печати. В 1857 г. Иоганн Вольдемар Яннсен (1819—1890) начинает издавать в Пярну еженедельник «Пярну постимеэс» («Пярнуский почтальон»), который положил начало регулярной эстонской периодике. С 1864 г. он же редактирует в Тарту газету «Ээсти постимеэс» («Эстонский почтальон»), на страницах которой, несмотря на ее политическую консервативность, Яннсен развертывает широкую просветительскую деятельность. Южноэстонский город Тарту становится центром национального движения. Здесь в 1869 г. состоялся первый певческий праздник; деятельность Комитета эстонской Александровской школы (создан в 1871 г.), собиравшего пожертвования для создания средней школы, а также Общества эстонских литераторов (основано в 1872 г.), ставшего культурным центром, приобрела общенациональное значение. Борьба против экономического и политического засилья остзейского дворянства соединялась с борьбой за права нации и эстонского языка, с делом создания национальной литературы, культуры и науки.
В 70-е годы в национальном движении сформировалось два направления: буржуазно-консервативное (И. В. Яннсен, Я. Хурт) и буржуазно-демократическое. Последнее возглавил публицист Карл Роберт Якобсон (1841—1882), который в своей газете «Сакала» (1878—1882) ориентировался на политическую сознательность и силу народных масс, резко обличал помещиков и поддерживающую их лютеранскую церковь.
В 60—70-е годы значительно оживляется литературная жизнь, зарождаются новые жанры, появляются новые имена писателей. Эстонские писатели получали образование в немецкой школе, поэтому немецкая литература оказывала на них наибольшее воздействие. Так, опубликованный в 1861 г. Ф. Р. Крейцвальдом стихотворный сборник «Таволги» в основном был составлен из переводов поэзии Гёте и Шиллера. В его втором сборнике — «Песни вируского певца» (1865), представляющем уже заметное явление эстонской лирики, — тоже немало заимствованных мотивов. Для повествовательной литературы в качестве образцов служили произведения немецкого классицизма и романтизма, а также «народной» литературы.
В последней трети XIX в. появились и переводы из немецкой, а также из некоторых других литератур, сделанные преимущественно через посредство немецкого языка.
Среди художников слова, дебютировавших в Эстонии в 60-е годы, выделяется Лидия Койдула (1843—1886). Она больше известна как поэтесса, но писала также прозаические и драматические произведения. Особенно значима ее патриотическая поэзия, созвучная идеям национального возрождения. Ее главный стихотворный сборник — «Соловей с берегов Эмайыги» (1867). Койдула воспевает красоту отчизны, восторженно говорит о своей любви к родине, верности Эстонии и своему народу. Немало стихотворений посвящено любви, природе, родному дому и детям. Л. Койдула — первый крупный лирик, ее влияние на эстонскую поэзию длилось многие десятилетия.
Среди поэтов этого времени можно назвать таких, как Фридрих Кульбарс (1841—1924), Михкель Веске (он был также языковедом; 1843—1890), Адо Рейнвальд (1847—1922) и др.
Карл Роберт Якобсон вошел в историю эстонской культуры как журналист, общественный деятель и публицист. Широкое внимание читательской общественности привлекли «Три патриотические речи» (1870), в которых он в полемическом тоне по отношению к культуртрегерству прибалтийско-немецких историков освещает вопросы эстонской истории. Якобсон внес существенный вклад и в развитие эстонской литературы для школьного образования и сельского хозяйства. Его прямое или косвенное влияние можно заметить также на развитии национальной прозы. Показательно в этом отношении и творчество Якоба Пярна (1843—1916), автора таких рассказов, как «Свой дом — свой закон» (1879).
Эстонскую драматургию в 80-е годы представляет Юхан Кундер (1852—1888). Свои первые пьесы он писал под влиянием Койдулы. В лучшей комедии «Служивый» (1885) Кундер заостряет внимание на социальных противоречиях в деревне. Ю. Кундер был также литературным критиком.
В 80-е годы начался кризис эстонского национального движения. Выдвинутые ранее общенациональные
187
идеалы вступают в противоречие с действительностью как в социальном, так и государственно-политическом плане. Реакционная политика царского правительства становится на окраинных землях России все более жесткой. В прибалтийских губерниях был осуществлен ряд реформ, и хотя они несколько ослабили власть дворянской и лютеранской церкви, однако прямая их цель состояла не в улучшении правового положения местного населения, а в укреплении позиций самодержавия.
Однако, несмотря на гнет реакции, общественная и культурная жизнь в Эстонии продолжала развиваться. Все больше начинает выходить газет, появляются первые литературно-художественные журналы «Ома маа» («Своя земля») и «Меэлеяхутая» («Развлекательный журнал»), которые знакомят читателей с Россией и русской классической литературой. Вообще распространение русского языка во многом способствовало перелому в культурной ориентации Эстонии в конце XIX в.: в школах начинают изучать русских классиков, их произведения переводят и на эстонский язык.
В 80—90-е годы общенародным делом становится собирание фольклора, которое возглавил выдающийся языковед и фольклорист Яков Хурт (1839—1907). Писатели все чаще обращаются к историческим сюжетам, в лирико-эпическое и драматическое творчество широко входят мотивы народных сказок и поверий.
Фольклорную тематику использовал в своих произведениях Яков Тамм (1861—1907). Его излюбленные жанры — баллада и небольшая поэма, действие которых развивается преимущественно в крестьянской среде. Писатель создает в целом реалистическую картину жизни эстонской деревни. В переводах Тамма, удачных для своего времени, были изданы басни Крылова, баллады Лермонтова, поэмы Пушкина и др. Переводческая практика, безусловно, оказала благотворное влияние и на оригинальное творчество Тамма, особенно на его басни.
Одним из талантливых создателей исторической повести того времени был Эдуард Борнхёэ (Эдуард Брунберг, 1862—1923). Его повесть «Мститель» (1880) и до сего времени является одним из самых популярных произведений, особенно среди юношества. Ее тема — крестьянское восстание Юрьевой ночи (1343) против датских правителей, обосновавшихся в Северной Эстонии. Острый пафос антифеодальной борьбы, характерный для произведения, порожден современной автору политической атмосферой. Другие писатели, осваивавшие исторический жанр (Андрес Сааль, Яак Ярв) уступают Борнхёэ в мастерстве.
Основным творческим методом писателей 60—80-х годов был романтизм с сильными просветительскими элементами. Особенно отчетливо это проявилось в поэзии, в исторической прозе. В прозаических произведениях на современные темы и в драматургии, особенно в 80-е годы, создаются предпосылки для развития реализма. Хотя и здесь весьма заметны просветительские тенденции.
Но художественный уровень многих произведений был еще весьма невысок. Лирика 80-х годов, в частности, носила во многом эпигонский характер; поэты повторяли мотивы предшествующих лет.
В 90-е годы в эстонской литературе зарождаются новые тенденции, связанные с возросшей ролью рабочего класса, распространением материалистических и марксистских идей. Говоря об обновлении эстонской поэзии, нельзя не сказать также о воздействии Г. Гейне (интерес к его творчеству эстонские поэты испытывали начиная с Крейцвальда), который становится особенно популярным в последние десятилетия XIX в.
Уже первые лирические сборники («Стихотворения», 1—3 книги, 1888—1897) Анны Хаавы (1864—1957) обратили на себя внимание. Читателей покоряли ее любовные стихи, оды и юмористические жанровые картинки из деревенской жизни. На рубеже нового столетия выдвигается поэзия Карла Эдуарда Сёёта (1862—1950), автора патриотических, лирических, иногда юмористических стихов, проникнутая грустью и сомнениями.
Реалистическое направление начинает все шире прокладывать себе дорогу в творчестве Эдуарда Вильде (1865—1933), который еще в 1887 г. заявил, что стоит на «реалистической или натуральной точке зрения». В начале 90-х годов кроме Вильде выдвигаются также такие видные эстонские писатели, как Юхан Лийв (1864—1913) и Аугуст Китцберг (1855—1927), реалистически изображавшие деревенский быт.