22 февраля 1944г. из Москвы пришла весть о присвоении почётного звания Героя Советского Союза капитану –лейтенанту Александру Осиповичу Шабалину и старшему лейтенанту Георгию Михайловичу Паламарчуку за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство.
Из наградного листа капитана –лейтенанта А.О.Шабалина. «За потопление семи кораблей противника, четыре высадки разведгрупп на побережье противника, подбор шести летчиков со сбитых наших самолетов, пленение бота противника, спасение нашего краснофлотца из немецкого плена, за обеспечение и проведение свыше 20 минных постановок, и неоднократные выходы на поиски кораблей противника Александр Осипович Шабалин удостоен звания Героя Советского Союза, награждён двумя орденами «Ленина», двумя орденами «Красного Знамени», и орденом «Отечественной войны 2-й степени».
«Отныне и у нас засияли Золотые Звезды», с гордостью говорили катерники на состоявшемся в тот день митинге. Так снова продолжился список свершений и отличий катерников, в которых Александр Шабалин был первым. Первым испытывал торпедные катера в Заполярье. Первым добился боевого успеха. Первым удостоился ордена Ленина. И вот теперь первым в соединении вместе с боевым соратником стал Героем Советского Союза. В ответ на приветствия и поздравления А.О.Шабалин обычно отвечал коротко и односложно: «Спасибо. Это большой аванс, ничего выдающегося не сделал. Постараюсь оправдать высокую честь»
Много искренних и дружеских речей было произнесено в этот вечер. Первый тост, как всегда, подняли за тех, кто в море. А когда в кружках осталось совсем немного, товарищи ещё раз от всей души выпили за первых моряков – катерников, кавалеров Золотой Звезды – Александра Осиповича Шабалина и Георгия Михайловича Паламарчука.
На просьбу корреспондентов высказать пожелания молодым морякам он сказал следующее: «Успех приходит к тому, кто всей душой любит порученное дело, всецело отдается ему, и знает его досконально, кто в бою не трусит, думает не о том, что может погибнуть, а лишь о том, как лучше и посильнее ударить по врагу, кто беззаветно предан партии и народу, горячо любит Родину, глубоко сознает, за что воюет, и потому действует отважно, решительно и самоотреченно».
А на вопрос, как он относится к полученной им столь высокой награде, ответил так: «Вот на митинге говорили, что и в нашем соединении засияли Золотые Звезды. Мне думается, значительно важнее, если они не сияют, а светят. Сиянием лишь любуются, а светом пользуются, он нужен всем. Я хочу сказать о том, что эта большая награда не просто отмечает заслуги человека – она и обязывает его ко многому. Через него и должен идти от золотой медали свет, облегчающий людям путь к воинскому мастерству, к умению наверняка и беспощадно бить заклятого врага. Что касается меня, то я всегда рад поделиться всем, что имею»
А это было так важно и необходимо в то время. На флот поступало всё больше торпедных катеров. Их команды – это прибывшие с Балтики и Тихого океана, и вновь сформированные с ходу приступали к боевой подготовке, отработке навыков плавания в условиях северного морского театра. И вот тут опыт, знания и советы Шабалина и других бывалых северян очень и очень много значили в боевом становлении молодых командиров и новых экипажей.
Капитан - лейтенанта А.О.Шабалина на Северном флоте знали и раньше, но сейчас, после присвоения высокой награды, ещё больше выросла его боевая слава. О нём стали писать газеты.
Очень было трудно Александру Осиповичу, скромному и молчаливому человеку, отвечать на бесконечные вопросы корреспондентов и рассказывать о своих боевых делах. Но недаром Александр Шабалин считался самым хитрым катерником – он научился ловко избегать настойчивых корреспондентов. А если же такая встреча всё – таки состоялась, то, как правило, он больше говорил о своих товарищах, чем о себе. Но на один вопрос он всё же дал обстоятельный ответ.
- Думали ли вы, что станете Героем? – спросили его. – Нет, никогда, искренне ответил Александр Шабалин. Давно ещё, когда я служил на тральщике, мы прочитали в газете, что вводится новая награда «Золотая Звезда и присваивается звание Героя Советского Союза. И я тогда ещё подумал, что, наверное, только необыкновенные люди могут стать Героями. А оказывается, не так. По – моему мнению главное в любом деле – это добросовестность и знание своего дела до последних мелочей. А в нашем военном деле, кроме этого, нельзя думать о смерти, надо твердо верить, что ты врага победишь. А если погибнешь, то тогда тебе о смерти думать уже не придется, добавил он, улыбнувшись.
Это были не пустые слова – всю войну Александр Осипович Шабалин свято выполнял это правило.
Дерзкие прорывы
Борьба на вражеских коммуникациях всё более обострялась. Противник продолжал укреплять свою противолодочную и противокатерную оборону. Наиболее заметно это проявлялось в увеличении сил охраны транспортов. Однако боевая инициатива и высокая активность оставалась на стороне североморцев.
Катерники нарушали перевозки врага, тесно взаимодействуя с флотскими летчиками, артиллеристами береговой обороны и с подводниками.
После создания бригады первыми боевого успеха добились экипажи торпедных катеров лейтенантов: И.М.Желвакова и П.М.Романова. Произошло это 23 марта 1944 года. В тот день летчики обнаружили в районе мыса Маккаур крупный транспорт. Получив разведданные, эти катера, мастерски осуществив атаку, пустили ко дну судно и оказавшийся у его борта буксир.
Под вечер 5 апреля 1944 года на причал катерников прибыла группа разведчиков. У торпедных катеров, приготовившихся к выходу в море, стояли Александр Шабалин, командир 1-го дивизиона капитан 3-го ранга В.П.Федоров и командир бригады капитан 1-го ранга А.В.Кузьмин. К ним твердым, размеренным шагом подошел плотно сложенный с обветренным суровым лицом разведчик. Из – под его шапки выбивалась копна темных вьющихся волос. Поправляя на груди автомат, он спокойно, как бы между прочим, сказал: «Мы готовы. Надеюсь, представлять вас друг другу не нужно, спросил шутливо Кузьмин. Старые знакомые, отозвался, улыбаясь, Александр Шабалин. Не впервой нам с Виктором Леоновым наведываться в фашистский тыл». «Да, приходилось не раз, проговорил старший лейтенант Виктор Леонов, и его глубоко сидящие глаза потеплели. Спасибо, товарищ капитан 1-го ранга за Александра Шабалина. Мои обычно, когда собираются за линию фронта, только и мечтают о том, чтобы идти с ним».
- Ну что же, если всё ясно и всё готово, то в добрый путь! Кузьмин попрощался с каждым командиром за руку. Начинайте посадку.
Разведчики в белых маскировочных халатах привычно, уверенно поднимались на торпедные катера и деловито устраивались в кубриках.
Впервые Александр Осипович услышал о Викторе Леонове осенью сорок второго, когда стал широко известен подвиг этого бесстрашного североморца.
Тяжелое испытание выпало тогда разведотряду, высадившемуся на скалистый берег мыса Могильный. Разведчики всю ночь шли форсированным маршем. Они торопились, чтобы успеть до рассвета атаковать вражеский опорный пункт. На подходе к цели противник обнаружил отряд. Завязался жаркий бой. В самый разгар схватки командир получил тяжелое ранение. Создавалась критическая ситуация. И тогда старшина Виктор Леонов принял на себя командование. Поднявшись во весь рост, он с возгласом - За Родину! Вперёд! устремился на врага. Разведчики дружно ринулись за храбрецом. Фашисты дрогнули и в панике побежали. Важный опорный пунк был взят.
Вскоре враг, опомнившись, подтянул силы и бросился на высоту. Атаки следовали одна за другой. Но каждый раз они захлебывались. Разведчики подпускали поближе фашистские цепи, открывали меткий огонь, забрасывали их гранатами. Сутки гремел бой в горах. Сутки дрался небольшой отряд с численно превосходящими силами противника. Затем разведчики во главе с Виктором Леоновым прорвались сквозь вражеские позиции и вышли к морю, захватив с собой раненых. Находившийся в условленном месте морской охотник снял их с побережья и доставил на свою базу.
Вскоре после этой операции Виктор Николаевич Леонов был назначен заместителем командира отряда по политчасти с присвоением воинского звания младшего лейтенанта. А через год в декабре сорок третьего он возглавил 181-й особый разведывательный отряд Северного флота. И сейчас, отправляясь на очередную разведывательную операцию, Виктор Леонов уже имел за плечами десятки вылазок во вражеский тыл, совершенных с целью вскрыть систему обороны гитлеровцев на побережье, добыть ценных «языков», взорвать склады с боеприпасами, нарушить связь противника, разрушить его опорные пункты.
В таких операциях неоднократно приходилось участвовать и Александру Шабалину. За годы плавания в Баренцевом море он хорошо изучил очертания побережья и довольно легко ориентировался в сложном лабиринте заливов, мысов, островков, подводных скал. Эта осведомленность и редкое природное чутье позволяли ему довольно точно угадывать районы возможных минных постановок и корабельных засад противника. Иногда для большей уверенности и надежности он заранее выходил на поиск удобных и безопасных мест высадки. Обычно выбирал их на удаленных участках побережья, подальше от населенных пунктов. Немало значило в таких вылазках и личное мужество Александра Осиповича. «Он не раз доставлял нас на побережье, занятое противником, и снимал оттуда, писал впоследствии в своих воспоминаниях В.Н.Леонов. Небольшого роста, удивительно хладнокровный и необычайно смелый, он в самые ответственные минуты высадки одним только своим видом действует на нас успокаивающе. Его присутствие на катере бодрит десантников». Поэтому разведчики меньше обычного волновались, если шли с Александром Осиповичем Шабалиным…
Весна 1944 года.
С наступлением весны 1944 года активность действий разведчиков ещё более возросла. Очередная вылазка в тыл врага была назначена в ночь на 6 апреля. На этот раз разведчикам предстояло в глубине одной из бухт Кообхольм – фьорда добыть «язык» и до рассвета возвратиться в Пумманки. Расчёт делался на то, что фашисты, отмечая пасхальный праздник, ослабят бдительность. Предполагалось, что разведоперация займёт примерно четыре часа. Чтобы не допустить в это время в район Кообхольд – фьорда корабли противника, командование бригады выделили два звена торпедных катеров для дальнего блокадного дозора у выходов из Петсамовуоно и Бекфьорда. Ещё один катер высылался к самому Кообхольм – фьорду. Высадка же разведчиков осуществлялась двумя катерами во главе с В.П.Федоровым. Одним из них командовал лейтенант В.И.Шленский, другим – лейтенант П.М.Сиренко. По просьбе Виктора Леонова и разведотдела в ней участвовал капитан – лейтенант Александр Шабалин, отлично знавший район плавания и высадки.
Выполнение этого задания было сопряжено с рядом трудностей. С одной стороны, катерники, учитывая мореходные возможности своих катеров, предпочитали хорошую погоду, а с другой прорыв в намеченный фьорд мог облегчиться сложными метеорологическими условиями: командованию соединения было известно, что когда улучшается видимость, подступы к бухте просматриваются глубоко и что они прикрываются густой сетью береговых батарей и наблюдательных постов. Было насыщено огневыми средствами и побережье самого фьорда.
По началу природа попыталась «притормозить» смелый рейд. С утра налетел шестибалльный норд-ост, разгулялись снежные заряды. Под вечер снегопад ещё более усилился. Это обстоятельство заставило командование отложить выход на задание.
Неожиданно налетевший антициклон бушевал над Баренцевым морем почти сутки. Лишь к утру следующего дня ветер ослаб и сменил направление, начал терять силу и снегопад. К вечеру волна заметно успокоилась и уже была не так опасна для торпедных катеров.
С получением из штаба флота «добро» на проведение высадки, из базы вышли катера блокадного дозора, одно звено отправилось в район Бекфьорда, а другое – в район полуострова Нурмансетти, к выходу из Линахамари. Катер старшего лейтенанта Федора Изосимовича Родионова (земляка из поморского села Пурнема Онежского района), направился к Кообхольм – фьорду. Участники прорыва, собравшись на КП, ещё раз обсудили все детали боевого задания, его особенности и трудности. Очень много для них значило мнение Александра Шабалина, которому в том районе доводилось бывать. Он выразил надежду на то, что удастся спокойно достичь места высадки.
- Правда, не ручаюсь за обратный путь, сказал капитан – лейтенант. Если разведчики вызовут на берегу шум, туговато нам придётся.
- Постараемся сделать это без шума, заверил Виктор Леонов. Раньше нам это удавалось.
- Да, надо постараться, сказал комбриг и посмотрел на свои часы. Отход в двадцать три ноль-ноль.
Приняв на борт 38 разведчиков, катера направились к выходу из залива Пумманки. Через несколько минут они растаяли в ночной мгле. Когда звено подходило к Кообхольм – фьорду, сигнально – наблюдательный пост с входного мыса замигал прожектором. Как и было заранее решено по совету Шабалина, ответа на запрос не последовало. Не включался больше и прожектор. Катера быстро проскочили мыс. По – видимому, вахтенным постам, справляющим пасху, было не до них. Над морем временами проносились снежные заряды. Воспользовавшись тем, что противник не выставил той ночью в дозор сторожевые корабли, торпедные катера свободно вошли в Кообхольм – фьорд, скрытно проникли в глубокую бухту и узким фарватером между островом Итре-Кообхольмен и каменистыми отмелями подошли к пирсу спавшего поселка. В окнах одного домика ещё горел свет. Это трое мужчин продолжали бражничать по случаю пасхи. Блокировав дом, разведчики захватили их и доставили на катер, которые тут же направились к выходу из бухты и фьорда. На обратном пути также всё обошлось благополучно.
«Языки» оказались осведомленными, особенно ценные сведения они сообщили о минных полях и морских перевозках гитлеровцев.
Командование флота выразило благодарность разведчикам и катерникам за образцовое выполнение боевого задания, явившееся, как и в других случаях, результатом их тесного взаимодействия и крепкого боевого содружества.