Молодой парень, с десятком книг и большим желанием вырваться на волю, спешил на восток. Старая телега, запряженная саврасой лошадью, завела бесконечную скрипучую песню. Несказанное воодушевление царило в душе юного путника. Все вокруг было таким, как он и представлял. Эта первозданная идиллия была ему знакома. Все это он уже видел. Сны его не обманули.
Огромный оранжевый шар поднимался на горизонте. Дул утренний освежающий ветер, пели птицы. На вершине холма отдыхал ночной охотник каскыр, степной волк. Внезапно появилась стремительная тень, и над головой бесшумно пролетел сокол. Суслики застыли у своих нор. Сайгаки лежали на опушке небольшого лесочка, у самой речки. Все с удивлением взирали на одинокого мусафира. А тот ехал прямо на восток, навстречу к солнцу, зарождающемуся новому дню. Радостная улыбка застыла на губах путника. Сердце переполняла неведомая до сих пор радость, в ушах звенела музыка вольных просторов. Рождался стих…
Это был будущий поэт и просветитель Акмулла(1831-1895), пока еще никому не известный джигит из рода мин - Мифтахетдин Камалетдин улы. Спешил он в казахские кочевья, чтобы немного подработать учительством, Манила его не слава и, тем более, не деньги. А ностальгическое желание свободно кочевать по суровым и прекрасным степям, вдыхать запах полыни и походного костра. То, что ушло в небытие у себя на родине.
Да, казахские степи стали своего рода Землей Обетованной для многих выдающихся сыновей башкирского и татарского народов. Шайехзада Бабич, Мухаметша Бурангулов, Дауыт Юлтый, Мажит Гафури, Сайфи Кудаш и другие искали тут не только возможность подработать учительством и накопить деньги на учебу в медресе. Здесь они чудесным образом возвращались в прошлое, в те давно ушедшие добрые времена. Здесь еще сверкали звезды на ночном тундуке. Здесь всадники на полудиких аргамаках догоняли еще вольный ветер. Здесь еще пела радостная домбыра. Здесь царил дух свободолюбивых предков.
В отличие от татарских собратьев-земледельцев и ремесленников, юго-восточные башкорты быстро становились «своими», почти неотличимыми от своих кочевых братьев[42]. В этом не было ничего удивительного. Как и казахи, все они были рождены в седле. Им не надо было объяснять, что такое жайляу, байга, айтыс, охота с ловчими птицами. Все это было им знакомо, все это было у них в крови. Островки былой жизни еще сохранялись кое-где и в самой Башкирии, но уже не было прежнего духа. Так, например, не увидишь радости от встречи на лицах родственников, собравшихся у постели смертельно больного. Старый образ жизни был обречен, он постепенно умирал, угасал на глазах…
Уместно будет заметить, что башкирам было запрещено кочевать еще в начале 18 века. Царские генералы и наместники, руководившие подавлением волнений, усматривали в «мобильном» образе жизни воинственных инородцев реальную угрозу. Башкорты всерьез эти указы не воспринимали - продолжали выезжать на кочевки вплоть до 20-х годов прошлого века, пусть и на незначительные расстояния от своих деревень.
Оказавшись в южных степях, башкорты быстро и в совершенстве овладевали языком, что не представляло большого труда. Например, Акмулла писал свои стихи и наставления на казахском языке, по мере возможности избегая арабизмов и фарсизмов. Вот почему его мунажаты были горячо любимы и популярны среди широких слоев населения. Обычаи и традиции были во многом схожи, общие этнические корни, единая религия, образ жизни определяли их содержание.
Менталитет юго-восточных башкортов и их соседей-номадов мало чем отличается. Это были, как писал знаменитый Лев Гумилев, «степные рыцари » со всем набором благородных качеств. От башкир и казахов, как и от других «конных» народов, веяло духом военной демократии - того «Золотого века» когда честь и отвага были превыше всего. Русские офицеры отмечали в башкортах, с которыми им приходилось сталкиваться в бою, ценные «брутальные» качества, такие как необыкновенная смелость, мужество, выносливость. Не менее лестно высказывались они о боевых скакунах инородцев. Один из генералов военной кампании осени 1736 года писал, что «бунтовщики» наносят внезапные удары по войскам и уходят в горы или степи, где их догнать практически невозможно. В то время как солдатские лошади падают от усталости, башкирские могут проскакать еще десятки миль. Неприятно были удивлены и французы в войне 1812-14 годов. О башкирах на низкорослых конях, всегда выступавших в авангарде русской армии, они сложили целые легенды, видя в них то «северных амуров», то «дикарей-людоедов». Кстати, после восстаний 16-18 веков царизм сумел направить боевой пыл башкир в выгодном для себя направлении. Были сформированы иррегулярные войска, так называемые башкирские казаки, которые охраняли границы Российской империи и участвовали в войнах против внешних врагов. Для башкортов эта была единственная возможность поддерживать свой боевой дух и сохранять воинские традиции, оставляя оружие при себе.
В конце 18 века, в течение всего 19-го и в начале 20 столетия и казахам пришлось отстаивать свои права на землю и свободу с оружием в руках. Восстания Сырыма Датова, Кенесары Касымова, Исатая Тайманова и Махамбета Утемисова, Амангельды Иманова, других лидеров явились грозным предупреждением царизму[43]. Эти выступления заставили колониальные власти действовать в Казахстане очень осторожно и более изощренными, чем в других «осваиваемых» территориях, методами. С многочисленным кочевым народом, имеющим непокорный, свободолюбивый характер, приходилось считаться. «Казахские войны», стоическое сопротивление отважных номадов, к сожалению, до сих пор остаются в тени мировой истории, и мало кому известны за пределами страны.
Многие русские революционеры, сосланные в Казахстан, вместо ожидаемых духовных мучений получали неожиданный подарок судьбы. Они встречались с первозданной Великой степью, с ее бескрайними ковыльными степями и знойными пустынями, с зеркально-чистыми озерами и высокими горами.… Здесь жили простые и гордые люди, никогда не знавшие крепостнического рабства и вековой неволи. Главным богатством кочевого казаха были честь, быстрый конь, синее небо и золотое солнце над головой, вольные просторы равнин. Здесь царил культ предков, здесь почитали старших, здесь не было пороков их, пришельцев, мира.… Для выдающихся деятелей прошлого - Шевченко, Достоевского, Гурьева, петрашевцев и других - казахские степи стали таким же открытием и источником для вдохновения, как Дальний Запад для американцев. Зачарованные здешними красотами и удивительными людьми, они слагали поэмы и романы, песни и симфонии…
Но для сынов Урала, очутившихся в степях, все это было привычное, родное. Прямота и искренность, гостеприимство и благородство у башкир всегда были в цене. Как и казах, истинный башкорт никогда не начнет расспрашивать гостя, не пригласив его в юрту и не угостив тем, «что Бог послал». Любимыми героями казахских сказок и сказаний являются батыры и удальцы - честные, простые, смелые. Не зря в Государственном гимне Республики Казахстан воспевается сын родной земли, который «никогда не поступался своей честью». Те же слова о воинах, которые «погибли, но не уступили врагам ни пяди своей земли», увековечены в неофициальном гимне башкирской нации – песне «Урал».
Но, будем реалистами, природные романтические качества башкир и казахов порой использовались против них самих. Наши предки, ценившие верность слову и ожидавшие от переселенцев того же самого, не раз оказывались обманутыми[44]. Причиной нарушения договоров с башкирами, лишения огромных территорией и ресурсов, наряду с другими факторами, стали и особенности менталитета народа - природная доверчивость, прямолинейность, чрезмерное гостеприимство. Характеры оседлых наций и кочевых народов, сформировавшихся в течение многих столетий в разных общественно-политических и хозяйственных условиях, отличаются довольно существенно. Для примера возьмем родственный башкирам народ - татар. Это великолепные земледельцы, искусные ремесленники и изобретательные торговцы. В комплексе их природных качеств - красноречие, дипломатичность, настойчивость, конформизм - быстрая приспособляемость к любым обстоятельствам. Этим они резко отличаются от своих соседей башкир, бывших воинов и скотоводов.
В Средней Азии и Казахстане до сих пор можно встретить людей, искренне считающих, что башкиры и татары фактически один и тот же народ. Но это далеко не так. Мы попытались обосновать это с точки зрения этногенеза башкортов, их хозяйственно-культурных особенностей, менталитета. Даже несведущий в этих вопросах человек может легко определить башкира по его фамилии и имени. У нас распространены фамилии Байбулов, Йылкыбаев, Кунаккильдин, Котлобердин, Тансыккужин, Яубасаров, Сарбаев, Карагулов, Исянаманов и так далее. Все они имеют языческое или тюркское происхождение. Такие же антропонимы есть у казахов - Амангельды, Карабай, Жаналы, Ербол, Жаксылык, Есенберды и другие. Родоплеменную память сохранили фамилии Кипчакбаев, Аргынбаев, Кыргызбаев, Казакбаев, Бурзянцев, Дулатов и т.д. У татар или, к примеру, у оседлых узбеков, фамилии имеют чисто исламские (арабские и персидские) корни. Например, Фархутдинов, Гайнутдинов, Алимов, Рашидов, Мавлютов и т.д. Естественно, они есть и у нас, но не в доминирующем соотношении. Будучи более интегрированными в российское общество, наши татарские братья после революции 1917 года начали активно нарекать детей «модными» именами - Марат, Энгель, Радек, Эльвира, Альбина, Флора, Римма и т.д. Имена близнецов, к примеру, звучали совсем необычно - Рева и Люция (производные от слова «Революция»), Флот, Фикус, Ампер, Лундеж («Ленин Умер Но Дело Его Живет»). Безусловно, это было отражением поистине революционных настроений в обществе, характерных для большинства народов СССР. Но среди коренного населения автономной республики, в большинстве своем проживающего в сельской местности, подобные эксперименты поддержки не нашли. Хотя в последние десятилетия и среди башкир появились Тамары и Филюсы, Алины и Радмиры.… Сегодня набирает силу и другая тенденция - традиционалисты из числа молодежи, в первую очередь представители творческой интеллигенции, нарекают своих младенцев именами - Ирендык, Иремель, Урал (названия гор), Тамьян, Юрматы, Бурзян (названия племен), Тулькусура, Алдарбай, Султангарей (герои башкирского сопротивления).
Одежда. Юрты. Боевое оружие и орудия быта. Музыкальные инструменты. Автор не является специалистом в этих сферах. Но можно твердо сказать, что при всех особенностях и здесь много общего. Когда на экране появляются юрты в степи, несметные табуны лошадей, люди в национальных казахских одеждах, – все это воспринимаются как нечто свое, родное. Когда льется лирическая казахская песня или доносятся звуки домбыры, сердце любого башкира начинает биться в учащенном ритме. Это зов предков, это древняя кровь бушует в жилах тюрков.
Особо нужно сказать о национальной кухне башкортов. Большинство блюд традиционно изготавливается из мясомолочной продукции. Šымы´, айран, šорот, šы´ыл эремсек, šатыš или, скажем, šа´ылыš, šарта, тултырма, šур´ыš тому свидетельство. Нелишне напомнить, что только у трех кочевых народов- башкир, казахов и кыргызов знаменитый бешбармак (у башкортов бишбармак) является истинно национальным блюдом, более того - всемирно известным брендом. Уместно напомнить и о бузе - слабоалкогольном напитке из овсяной, просяной или гречневой муки, распространенном в основном в Башкортостане, Киргизии и некоторых районах Казахстана. Автору посчастливилось испробовать кумыс в Южном Казахстане, поэтому могу высказать свое мнение - сей «богатырский» напиток мало отличается от своего башкирского, скажем, зауральского варианта. Таким образом, национальная кухня продолжает хранить генетическую память о нашем единстве.
Много общего в фольклоре наших народов. Любимые персонажи сказок и дастанов - Šозы Кµрпеш (Šу´ый К±рпºс) и Баянсулу (Маянžылыу), Алпамыс (Алпамыша), Алдар Косе (Алдар К±сº) и другие, благополучно «дожившие» до наших дней, напоминают о наших общих тюрко-огузо-кыпчакских корнях. К сожалению, среди ученых-филологов порой разгораются споры - кем же являются эти персонажи по национальности? Татарами? Киргизами? Казахами? Башкортами? Каракалпаками? Ногайцами? Кто же «законный наследник» устного и письменного творчества предков? Вопрос, конечно, риторический. Мне кажется, что сами герои этих сказок ответили бы:
-Мы и казахи, и ногайцы, и башкиры… Мы рождены не для того, чтобы разобщить наших потомков, а чтобы их объединить!
Старик возвращался домой. Ехал он на старой телеге, запряженной печальной лошадью, направляясь на запад. На горизонте синели родные горы. Усталое солнце, потерявшее свою утреннюю свежесть, все ниже и ниже опускалось за скалы. Акмулла ехал домой, ехал умирать. Он знал это, но лицо великого бродяги оставалось спокойным. Осуществилась его юношеская мечта. Он прожил жизнь, полную приключений и лишений. Сидел в тюрьме, был подвергнут публичной обструкции, страдал, любил, обманывался. Но за ним числились и победы - слава непревзойденного поэта и акына, учителя и просветителя. Да, это была трудная, но вольная жизнь. И она всецело была посвящена укреплению взаимопонимания между двумя народами – башкирами и казахами, между которыми не так давно пробежала черная «неплюевская» кошка…
В ту ночь путник был убит своими врагами[45] и похоронен недалеко от города Миасс, что в пределах нынешней Челябинской области России. Но продолжает жить наследие этого великого человека, оставившего добрый след в истории казахов и башкир. Акмулла был и остается символом дружбы и братства двух наций, своеобразным мостом, соединявшим оба берега пограничной реки Яйык. Не зря его прозвали Акмуллой - «белым, светлым учителем».
Благодарные потомки помнят и чтят память Мифтахетдина Камалетдинова, внесшего огромную лепту в развитие казахской и башкирской литературы. Проводятся международные конференции, учреждена премия имени легендарного просветителя, проходят «Акмуллинские чтения», Башкирский госпедуниверситет имени М.Акмуллы и Актюбинский университет имени С.Байышева установили тесные партнерские связи.
Говорят, иногда над могилой Акмуллы появляется радуга. Она возвышается над Яйыком, соединяя два берега – башкирский и казахский. И это продолжается день ото дня, год от года, в течение всех столетий. Значит, дух Белого муллы продолжает исполнять светлую миссию. Миссию Объединителя всех людей инародов.
Баксы против албасты
В темную избу вошел знахарь - баксы. В руке он держал старое ружье, за поясом торчала плеть. Лицо его было суровым, губы плотно сжаты, в зрачках темных глаз застыла решимость. Да, он был готов, настроен на долгую, нелегкую борьбу. Враги были здесь, старик заметил это, едва переступив порог. Окружив жертву плотным кольцом, они толпились в середине избы. Появление баксы не осталось незамеченным, шайтаны тут же завизжали, запрыгали, некоторые, что трусливее, кинулись в углы. Впрочем, этого никто из присутствующих людей не видел. В печи трещала дрова. Кто-то бросил ветку можжевельника, дым от которого способен был отогнать злых духов. Отблески огня падали на больного мужчину, лежащего на полу, завернувшись в старый войлок. Он бредил, пот градом катил по изможденному долгой болезнью лицу. Все его страдания были результатом происков шайтанов, это они приносили болезни. Их мог изгнать только он, мрачный старик с ружьем. Баксы прочел суры из Корана. Закончив, попросил всех выйти и подождать за дверью. Потом достал свою камчу и начал щелкать над головой, бормоча лишь ему понятные заклинания. Притихшие было шайтаны опять запрыгали, завизжали, кинулись на знахаря, пытаясь завалить его на пол. Долго боролся старик, весь вспотел, кровавые следы от укусов выступили на его руках, тело покрылось синяками. Все это время дух больного продолжал кочевать между двумя мирами…
Наконец побежденные враги выбежали из дома, с воем исчезли в ночной тьме. Однако некоторые остались, попрятавшись по углам. Сидели молча, испуганно уставившись на врага. Баксы достал ружье, зарядил сухим порохом, выстрелил в потолок. Шайтаны, оглушенные грохотом, кинулись прочь от этого «страшного» дома…Больной открыл глаза, губы его зашевелились. Он будет жить! Обессиленный долгой борьбой старик упал на пол.
Примерно так описывал священные действа «шайтан-к±рº´ºсе », знахаря-баксы один из исследователей башкирского края И.Лепехин. Ислам вошел в жизнь народа тысячу лет тому назад, но пережитки язычества продолжали жить и в средние века. Даже сегодня в южном и восточном регионах исторического Башкортостана можно заметить следы старинных обычаев и традиций. Пройдя через тысячелетия, до века нашего дошел и культ волка. Например, в некоторых деревнях закапывают под порогом дома волчьи черепа или кости. Люди верят, что древний покровитель башкортов Белый Волк с одобрения Всевышнего будет защищать обитателей дома от бедствий. Теми же помыслами руководствуются родители, подвешивая на колыбель ребенка волчьи зубы или когти. Волчьи амулеты носили или вшивали в одежду воины, искренне полагая, что вражеские стрелы и пули не причинят им вреда[46]. Лошадиные черепа охраняли пасеки, загоны для скота, дома людей. Как мы знаем, и у казахов с кыргызами долгое время сохранялись доисламские обычаи и верования.
Если бы два тюрка - башкир и казах - попали в мир иной, то наткнулись бы на множество общих знакомых. В той «тусовке» им наверняка встретилась бы албасты - страшная женщина с провисшими до колен грудями, е´тырнак (жез тырнак)- «товарка» с жестяными ногтями и медным носом, пожиратель всего живого ялмауы´ (жалмауыз кемпир) и другие демонические существа. Перечисленные персонажи зафиксированы в мифологии узбеков, кыргызов, алтайцев, тувинцев, каракалпаков, ногайцев, туркменов, хакасов, татар, чувашей и других родственных народов.
Таким образом, мир тюрков был заселен множеством добрых и злых духов. В языческие времена каждый род башкир имел своего тотема-животного, птицу, дерево. У каждой горы, реки, леса имелся «эйº »- хозяин. Например, «тау эйºhе»-«хозяин горы», «hыу эйºhе»-«хозяин воды, реки», «урман эйºhе»-«хозяин леса ». Они были настолько уважаемы и могущественны, что прежде чем искупаться в речке (срубить дерево, подняться на вершину горы), человек должен был спрашивать разрешения у соответствующего «эйº ». Непослушание грозило обернуться бедой для самого человека или всего его рода. Примерно такие же тотемистические и анимистические представления существовали и у казахов. Институт баšсы (баƒымсы)- знахарей и духовных лидеров занимал довольно значительные позиции в жизни коренного населения Средней Азии и Южной Сибири вплоть до начала 20 века.
После принятия благословенной веры - ислама - наши предки стали мусульманами. За тысячелетие в духовной жизни многое изменилось. Но у казахов и поныне продолжает жить культ предков. Мавзолеи - мазары, сооруженные в честь великих родоначальников и батыров, и по сей день возвышаются в степи. Большой славой пользуются аулие - святые, по благословению Всевышнего - Милостивого и Милосердного посланные к людям. Эти же традиции сохранились у южных и восточных башкортов. Например, к могиле знаменитого аулие Мужавир-хазрета, что в Баймакском районе Башкортостана, приезжают мусульмане со всей России, бывают паломники из Казахстана. Легендами овеяна религиозная и просветительская деятельность еще одного выходца из Башкирии – суфия Зайнуллы ишана Расулева (1833-1917), при жизни признанного святым. Точно так же башкорты совершают так называемый «малый хадж » в святые места Туркестана. Не удивительно, что религиозные течения «Аš šуулар» («Белые лебеди»), «Орда» и другие, зародившись в Казахстане, получили распространение именно в южных и юго-восточных районах Башкортостана. Общие духовные ценности, менталитет, общие этнические компоненты - все это играют на руку лидерам секты. Религиозные авторитеты традиционного ислама должны сказать свое слово по данному сложному и спорному вопросу. Мавзолей Хусаинбека под Уфой и кэшэнэ Бэндебике аулие (Кугарчинский район РБ) являются традиционными местами паломничества для верующих.
На пути созидания
После октябрьского переворота 1917 года башкирские и казахские лидеры одними из первых в стране начали борьбу за национально-территориальную автономию. Вдохновленные революционными настроениями, воодушевленные новыми перспективами для своих народов, лучшие представители интелигенции за короткое время сумели подготовить концептуальную основу автономии. Ими двигала Великая Мечта - быть равными среди равных…Сторонники Заки Валиди попытались заручиться поддержкой и татарской элиты, но те выступали лишь за национально-культурную самостоятельность. Оно и понятно, ведь эта многочисленная, угенетенная нация (как и все народы, в том числе и сами русские) были рассеяны по всей России, и в отличии от башкир и казахов никогда не имели вотчинных прав на землю. В октябре 1917 года члены Башкирского Центрального Шуро и Казахское Шуро проводят в Оренбурге полуофициальное, полуконспиративное совещание. Они определяются в своих позициях по отношению к сложившейся ситуации. Валиди вспоминает:
- Совещание продолжалось два дня и во многом определило нашу дальнейшую судьбу. Решили сохранить верность идеям демократии… ориентироваться на Украину, осуществляющую политику областной автономной самостоятельности. Договорились, в конце декабря в одни и те же дни созвать в Оренбурге казахский и башкирский курултай, встать на путь борьбы за суверенитет…
Когда завязалась гражданская война, Заки Валиди громогласно заявил: «мы не красные, и не белые, а просто башкиры». Правительство самопровозглашенной автономии опиралось на поддержку «Алаш орды» и, как один из вариантов, ставило целью создание совместного государства с центром в Оренбурге. Эти идеи нашли понимание и поддержку у Алихана Букейханов, Ахмета Байтурсынова, Мустафы Шокаева и других авторитетных руководителей казахского правительства. Но первые лица советского государства оказались зараженными бациллами имперского сознания. При всей своей либеральной патетике, отпускать на волю узников «тюрьмы народов» они не собирались. Более того, началась тайная работа с целью «остановить» вольнодумцев. В конце концов, большевикам удалось раздробить и направить в разные русла национально-освободительное движение угнетенных народов бывшей империи. Этим ловко воспользовались белые генералы Дутов, Колчак, Деникин, лидеры чехословакского корпуса. Тем более угнетенные массы готовы были действовать. Башкиры уже к маю 1918 года, первыми в стране, сумели сформировать свою национальную армию. Чрезвычайно дисциплинированная и боеспособная, она воевала сначала на стороне Колчака, который обещал государственность «инородцам». Но скоро ситуация изменилась в корне, и по очень банальной причине - «правитель Сибири» отказался от своих обещаний. Успехи белых на восточном фронте были очевидны, победная эйфория охватила адмирала... Но, как гласит пословица, не бывает худа без добра - громкий скандал башкирского правительства с колчаковцами «разбудил» вождей мирового пролетариата. Молодое советское государство, ведущее смертельную схватку за свое выживание, нуждалось в поддержке башкир в Поволжском и Уральском регионах. Расчет оказался верным, и оправдал себя полностью. После перехода Валиди на сторону Советов положение на фронтах изменилось, наступление белых было остановлено. В марте 1919 года башкиры вынудили центральное правительство подписать Соглашение о предоставлении им автономии. Таким образом, в первый раз за всю свою историю у коренного населения края появилась государственность. Скоро такая же самостоятельность в пределах Советского государства была предоставлена и другим национальным окраинам.
Заки Валиди, будучи председателем Башревкома, продолжал бороться за создание башкирско-казахского государства. Свои идеи он отстаивал во время частых встреч с Лениным, Сталиным и другими первыми лицами страны. Никто не высказывался против данного проекта, но и не проявлял особого энтузиазма. Но все же, под давлением «конфедератов», в декабре 1919 года была создана так называемая Киргизско-башкирская комиссия. Ею руководил будущий «всесоюзный староста», а пока председатель ВЦИК, Михаил Калинин. Комиссия должна была решить проблемы не только башкир и казахов, но учесть права русскоязычного населения Оренбуржья. Как замечает Валиди в своих «Воспоминаниях», это была сверхсложная и деликатная задача. Борьба шла с переменным успехом. В одно время казалось, что южная, восточная и часть центральной Башкирии (так называемая Малая Башкирия) вот-вот войдут в состав новой республики. Сторонники этого проекта надеялись, что создав совместное с казахами государство, большая часть коренного населения «уйдет» когда-нибудь от власти Советов. А остальная часть края должна была стать частью Татаро-башкирской автономной республики. Но надежды Валиди и его сторонников не сбылись. Сталин и Калинин свели на нет все эти усилия. Во главе государства рабочих и крестьян стояли дальновидные люди, прекрасно осведомленные о нюансах отечественной истории. Они понимали, что Оренбург может стать центром дальнейшего сплочения двух свободолюбивых народов, к которым может примкнуть и татарское население края. Заложить своими руками «бомбу» под фундамент будущей империи было бы политической глупостью, и в результате возникла буферная зона - Челябинская и Оренбургская области. Вотчинные земли башкортов и казахов были переданы под их, новых субъектов, ведение, а столицу КАССР перенесли из Оренбурга в Кызыл-орду, позже - и в далекую Алма-Ату. В результате этих действий Башкирская Автономная Советская Социалистическая Республика и теперь уже Казахская Советская Социалистическая Республика были окончательно разделены, но отнюдь не Яйыком - давней пограничной рекой, а новыми политико-административными реалиями.
Но вряд ли можно провести линию отчуждения по душам и сердцам людей, связанных не только кровными узами, но и общими историческими судьбами. В годы совместного проживания в едином государстве культурные и этнические связи продолжались, но уже на уровне «народной дипломатии». Башкирские специалисты работали в Казахстане, казахи приезжали в нашу республику, молодые люди находили друг друга, создавали семьи. Деятели искусства и литературы встречались на всесоюзных и республиканских форумах, парни вместе служили в рядах советской армии. Эти эпизодические встречи и общение неизбежно рождали индивидуальную «эврику» в душах людей:
- А ведь они такие же, как и мы - башкиры (казахи)! Такие же язык, песни, мысли!
Безусловно, в национальной политике Советов можно найти много изъянов и даже пороков. Но нужно признать - она была выстроена на идеях справедливости, интернационализма, равноправия всех людей, невзирая на их сословное происхождение, цвет кожи, религиозные, политические убеждения. Возможно, это и была та самая Мечта, ради которой сражались и погибали лучшие сыновья угнетенных народов?
Радуга над Яйыком
Жаркое лето 1934 года. В Зилаире - лесном районе Башкирской АССР возникло странное селение. Землянки, соединенные друг с другом подземными ходами. Черные юрты. Наспех сколоченные деревянные постройки. Тут же бродил скот - табуны тощих лошадей и лохматых верблюдов. Селение называлось «Аš Сайыр», а основали его казахи, бежавшие из охваченных голодом казахстанских степей. Такие же стихийные аулы возникли и на других юго-восточных окраинах Башкортостана, в частности, в Хайбуллинском, Баймакском, Зианчуринском, Салаватском, Куюргазинском, Мелеузском районах. Башкирское население радушно приняло переселенцев, местные власти выделили им не только земли для поселений, но и пастбища для скота, сенокосные угодья. Казахов, спасающихся от насильственной коллективизации, сопровождавшейся конфискацией скота, насчитывалось не менее 50 тысяч. Они устраивались на работу, в основном в сельской местности, но немалое количество мигрантов трудилось на промышленных предприятиях. Например, нанимались рабочими в Тубинском руднике и торфяных разработках Баймакского района, в нефтяных промыслах Ишимбая, на заводах Стерлитамака и Уфы…
После войны правительство СССР приняло решение вернуть казахов на свою родину. К середине пятидесятых годов депортация была завершена. Но немало семей предпочло остаться на благодатной башкирской земле. Единая вера, близкий язык и менталитет позволили им быстро интегрироваться в местное общество. Но этническое самосознание, некоторые традиции и обряды эти люди сохранили до наших дней. Есть казахские аулы в нынешних Мелеузовском и Стерлитамакском районах Башкортостана.
Вышеописанный эпизод еще раз свидетельствует о том, что в самые трудные моменты истории наши народы ищут и находят защиту друг у друга. Оно и понятно, ведь мы братья, нам дорого завещание мудрой прорицательницы Бэндэбике и аулие Кушим-хаджи.
В период Великой Отечественной войны наши джигиты вместе сражались в рядах Советской армии. Особенно прославились две башкирские кавалерийские дивизии, в составе которых было много казахов – смелых порой до безрассудства воинов. В Башкортостане помнят и чтят память настоящих батыров - заместителя начальника полка, гвардии капитана Уразая Букенбаева, сержанта Давлета Агибаева и многих других казахстанцев. Потомки воинов-кочевников, рожденные в седле, никогда не отступали. Вот что пишет автор - алматинка Галия Шимырбаева в газете «Казахстанская правда » от 17 сентября 2010 года: «Конники из Уфы дошли до Берлина. Ни одно соединение Красной армии не дало столько Героев Советского Союза, как 112-я Башкирская кавалерийская дивизия – 78 человек и пять полных кавалеров Ордена Славы всех степеней! Сама дивизия удостоена звания гвардейской, награждена орденами Ленина, Боевого Красного Знамени, Суворова и Кутузова, получила почетное наименование Черниговской, 15 раз отмечалась в приказах Верховного Главнокомандующего.
За решительность, быстроту и внезапность фашисты называли ее «дикой». Она действительно налетала как ураган, лавиной, которую не могли остановить ни танки, ни пулеметные очереди. Рассказывая о том, как бойцы дивизии освобождали Донбасс – главную угольно-металлургическую базу страны, – некий майор Мейер писал в газете «Дойче Цайтунг»: Мы вынуждены сражаться с людьми дикого племени башкир». «Красная Звезда» тут же подхватила: «Он совершенно прав в одном – воины башкирской дивизии действительно не знают страха, бьют врага беспощадно».
В семидесятых годах прошлого века в зауральских районах республики появилась «мода» на все национальное. Руководители колхозов и совхозов начали ставить юрты на сабантуях. Но своих башкирских «войлочных домов» осталось очень мало. Та, традиционная жизнь, давно канула в небытие. Выход нашли быстро - юрты заказывали и закупали в Казахстане. Благо, принципиальных отличий между казахским и башкирским юртами нет. Сегодня они стали основным украшением сабантуя. В последние десятилетия местные предприятия и отдельные ремесленники наладили изготовление переносных жилищ. Кстати, после ужасающего по своим масштабам наводнения, в 1990 году, в наиболее пострадавший Бурзянский район завезли юрты из Казахстана. Эта была реальная, очень своевременная, безвозмездная помощь братского народа.
Пример Казахстана, республик Средней Азии, бережно хранящих и развивающих свою национальную культуру, всегда вдохновлял нашу общественность. Словно птица феникс, из пепла духовного небытия возродились давно позабытые башкирская думбыра, кыл-кубыз, сорнай. У молодежи появился интерес к своей истории, шежере, культуре.
В годы Советской власти Казахстан, как и Башкирия, сделал огромный скачок не только в экономической, социальной и культурной областях. Постепенно росло национальное самосознание. Великая история казахского народа стала основой для гордости молодого поколения и его активной гражданской позиции. Попытки ущемления национальных интересов казахского населения всегда наталкивались на мощное сопротивление. Вспомним, например, волнения в Целинограде, когда в Северном Казахстане предпринимались опрометчивые шаги по созданию немецкой автономии, хотя российские немцы исторически проживали в Поволжье и имели там свою государственность до Великой Отечественной войны. Настоящим шоком для страны стала декабрьская трагедия 1986 года. Вне всякого сомнения, тогдашнее выступление казахской молодежи против диктата союзного центра стало одной из причин развала большой империи.
Вот интересный факт. В начале пятидесятых годов выдающийся писатель и государственный деятель Мухтар Ауэзов встретился в Нью-Йорке с казахскими эмигрантами. Валиди упоминает об этом эпизоде в своих «Воспоминаниях». Казахский патриот, вспоминая начало национально-освободительной борьбы в 1917-18 годах, сказал в узком кругу:
- В тогдашней кромешной тьме нам, казахам, Башкортостан казался северным сиянием…
Несколько слов о борьбе коренных жителей за права автономной республики. Она началась в конце восьмидесятых годов. Общественно-политическая ситуация в БАССР была намного хуже, чем в Казахстане. Доля башкир составляла 22 процента от общего населения республики, они слабо были представлены в государственном управлении, в руководящих и средних позициях промышленной, финансовой, банковской сфер экономики. Острые проблемы башкирских районов - безработица, отсутствие инфраструктуры, высокая доля самоубийств, алкоголизм, продолжающийся отток молодежи в другие регионы страны, а также постепенная потеря национальной идентичности вызвали не только социальный, но политический кризис. Видя корень зла в ограниченных возможностях автономной республики, национальная интеллигенция начала действовать. Весной 1988 года группа студентов-башкир вышла на улицы столицы. Участники несанкционированного мероприятия были задержаны. Но это событие стало первым в целой череде политических акций национальных организаций. Был организован сбор подписей за предоставление статуса союзной республики с объявлением башкирского и русского языков государственными. Население БАССР по-разному восприняло эту инициативу. Но, к удивлению самих организаторов акции, моральная помощь пришла совсем с неожиданной стороны, из Казахстана! С огромной благодарностью было воспринято Обращение выдающихся деятелей искусства, науки, литературы Казахской ССР (апрель 1990 года), где казахская интеллигенция поддержала политические требования своих северных братьев. Потом было провозглашение государственной независимости Башкортостана в рамках Российской Федерации, многотысячные марши, митинги, голодовки, стихийные попытки остановить вывоз природных ресурсов из республики, борьба за сохранение святых мест башкирского народа. К сожалению, не обошлось и без насильственных акций. Например, в ноябре 1991 года около трехсот молодых башкир захватили здание республиканского телецентра в Уфе, и удерживали его в течение нескольких часов. В своем радиообращении, помимо прочих, они потребовали создать национальную гвардию Башкортостана. В последние двадцать лет в ряде районов произошли этнические стычки, в основном бытового характера, но, к счастью, многонациональный народ республики сумел сохранить мир и общественно-политическую стабильность в регионе. Уместно будет напомнить, что башкирские организации никогда не поднимали вопрос о выходе из состава Российской Федерации.
- Это позиция принципиальная, мы уважаем выбор наших далеких предков, добровольно присоединившихся к России, - заявляют лидеры национального движения. - Но присоединились они на основе д