Дня через четыре Дмитрий вернулся в город, заскочил за зарплатой, а ближе к вечеру отправился к Садовским. Ему не терпелось рассказать им о…,
Дмитрий поднялся по крутой лестнице на третий этаж и остановился у давно знакомой двери. Внезапно его тело как бы одеревенело и возникло ощущение, будто сверху вниз его пронзил какой-то неощутимый, но тем не менее, непреодолимый стержень. От неожиданности дыхание перехватило, а сознание захлестнуло переживание космической пустоты и непередаваемого ужаса. «Так, спокойно, без паники, это не надолго», - повторял себе Дмитрий мысленно, хотя и мог в это время только моргать глазами. И действительно, примерно через минуту ужас растаял, а стержень скользнул куда-то ввысь и исчез. Еще через пару минут он окончательно взял себя в руки и позвонил. Никто не откликнулся. Он нажал на звонок еще и еще раз. В квартире явно никого не было.
Дмитрий достал записную книжку и, вырвав листок, написал:
"Заходил в 18-50. Есть, что обсудить. Когда вернешься, позвони.
Дмитрий".
Едва он начал спускаться по лестнице, как за спиной раздался голос:
- Молодой человек, подождите...
К нему спешила женщина примерно его возраста. Ее сопровождал очень крупный ирландский сеттер, причем без намордника.
- Это вы мне? - удивился Дмитрий.
Он не заметил из какой квартиры появилась женщина, так как все его внимание было захвачено недавним переживанием.
- Вы пришли к Садовским? - спросила женщина.
- Да.
- Знаете, мне кажется, я вас раньше уже видела издали, причем, как раз в обществе Садовских.
- Естественно. Ведь Виктор мой близкий друг. Да и мне ваше лицо кажется знакомым. Не знаете ли вы, случайно, куда они подевались?
Вопрос почему-то смутил женщину. Ему даже на секунду показалось, что на глазах у нее навернулись слезы. Но нет, уже в следующее мгновение он понял, что это свет тусклой лампочки странным образом отражается в ее глазах.
- Мне ли знать, по каким делам направилось столь благородное семейство! – проговорила женщина после несколько занятувшейся паузы.
Дмитрий был удивлен. Он ожидал услышать всего лишь короткое: "Нет!".
- Скажите лучше, как зовут его жену? - спросила вдруг женщина.
- Верочка.
- Правильно. А теперь предъявите паспорт...
- Что?
- Паспорт, попрошу, что тут непонятного?
Дмитрий хотел было возмутиться, но пес зарычал, причем не то чтобы угрожающе, а как-то просительно, и ему пришлось смириться.
- Пожалуйста...
- Дмитрий Николаевич Петров, - женщина раскрыла документ и прочитала его фамилию, после чего оживилась и стала что-то искать в своей довольно громоздкой сумке. Вынув, наконец, оттуда какой-то бланк с печатями, она развернулась так, чтобы было побольше света и стала тщательно сверять данные паспорта с текстом на бланке. В течение всей этой процедуры сеттер, не мигая и оскалив зубы, внимательно следил за Дмитрием, явно готовый при первом же его движении броситься в атаку.
- А я вас ждала,- сказала женщина.- Спокойно, Джек, это свои. Три дня у двери провела... Сейчас, Дмитрий Николаевич, подождите минуточку. Виктор просил вручить этот документ лично вам, - она засмеялась. - Меня беспокоило, что я буду делать, если у вас не окажется с собой паспорта? Но все обошлось. Хорошо, что вы такой предусмотрительный...
Женщина вернула паспорт и протянула листок, он взял. К его огромному удивлению это оказалась доверенность на его имя в отношении пользования той самой квартирой, перед которой он сейчас находился. Женщина тем временем продолжала ворковать своим немного странным говорком:
- Виктор распорядился быть внимательной и ни в коем случае не пропустить вас. Ну и не отдавать доверенность никому из родственников или посторонних. Специально сказал: "Никаких посторонних, Эля, никаких родственников, отдай только Дмитрию Николаевичу Петрову. И смотри, не ошибись. Это очень важно»...
- Важно? Почему?
- А вот этого я не ведаю. Виктор мне ни слова об этом не произнес.
- А если бы пришли незванные гости, вы скомандовали бы собачке "Фас"? - поинтересовался Дмитрий.
- Вот уж не знаю, - воскликнула женщина.- Все зависит от ситуации, прогнозировать не берусь. А вообще я такая трусиха…
- Спасибо вам, Эля,- сказал Дмитрий, воспользовавшись тем, что женщина невзначай назвала свое имя. - Садовским опять повезло. Хорошо, когда рядом есть надежные соседи. А ваша фамилия не Никандрова, случайно?
Он рискнул задать этот вопрос, так как женщина, действительно, чем-то напомнила ему бывшую жену Никандрова, с которой он, впрочем, никогда не был близко знаком. Сеттер злобно оскалился, а женщина сделала вид, что не услышала вопроса. Поняв намек, Дмитрий резко сменил тему:
- Только что мне делать с этой доверенностью, если у меня нет ключа?
- Ну вот, видите, какая я растяпущая растяпа! – засуетилась Эля. – У меня же для вас еще несколько вещей. Вот первая…
Эля протянула Дмитрию конверт. Внутри, в сложенном листе плотной бумаги, находился дверной ключ. На самом листе было выведено одно слово - "Проходи!"
- А вот вторая…
Эля вынула из своей сумки и передала Дмитрию второй конверт.
- Вам следует ознакомиться с письмом прямо сейчас и вернуть мне. Так велел Виктор.
Обрадовавшись тому, что сейчас хоть что-то прояснится, Дмитрий торопливо вынул письмо и углубился в чтение. Эля тем временем мягко отобрала у него пустые конверты от ключа и от письма. В письме было написано:
"Дорогой Ди,
все годы нашего знакомства мы знали, что этот день неумолимо приближается. И вот мы его проскочили. Это день нашего расставания.
Честно скажу, мы не думали, что все случится так скоро, некоторые наши программы так и остались незавершенными. Например, освоение совместных сновидений. Но не нам удивляться крутым поворотам на Пути. Ты неожиданно и очень активно начал собственную игру. В ней чувствуется присутствие Силы. Значит, так и должно было случиться.
Когда вскоре после нашего последнего разговора к нам вдруг нагрянул инспектор из санэпидстанции, чего с роду не случалось, мы удивились. Но когда этот статный и очень мускулистый человек (так и хочется сказать «санитар в штатском») излазил всю квартиру, якобы, в поисках злобных тараканов, мы поняли, что час пробил. Нас теперь постараются вывести «за ушко, да на солнышко». Не исключено, что он насажал кучу жучков для прослушки. Имей это в виду. Да, он тут «обронил» кое-что, видимо, чтобы иметь повод заглянуть еще раз.
Ты, наверное, не раз удивлялся, почему мы с Верой предпочитаем самые незаметные и непрестижные роли в этом мире. Такова наша принципиальная позиция, и мы уверены, что ты скоро оценишь ее по достоинству и, не исключено, последуешь нашему примеру.
Итак, квартира, фактически, теперь принадлежит тебе. Правда, доверенность действует всего три года, но мы надеемся, что этого времени тебе хватит с лихвой.
Легенда для официальных лиц: доверенность вместе с ключом мы передали тебе при нашей последней встрече, так как собирались в длительную поездку, а тебя попросили поливать цветы. Но ты пока что не знаешь цели нашей поездки. Это наш «сюрприз». Мы не говорили о ней, так как боялись «сглазить». В комнате на столе лежит записка, в которой содержится официальная версия нашего отсутствия. Как только ее прочитаешь, именно этой версии и держись. И никаких упоминаний о Проводнике! (Тут Дмитрий задержался в недоумении, что еще за Проводник, да еще с большой буквы, но потом продолжил чтение).
Мы позаботились, чтобы квартира была «чистой», в смысле наличия самиздата или чего-нибудь в таком же роде. Компьютер также вычищен, хотя многое интересное в нем сохранено. Все это относится и к нашим совместным программам. Если люди в штатском что-то и обнаружат, это заведомо не имеет никакого значения. Помнишь золотое правило общения с подобными персонами? «Не бойся, не верь и не проси». Надеемся, что на самом деле у тебя с ними проблем не будет.
Не подумай, что мы бросаем тебя на произвол судьбы. У Проводника ты получишь некоторые бумаги. Все они составлены так, как будто это твои (не наши!) личные записи, размышления, сны и тому подобное. Это на маловероятный случай досмотра. По мере прочтения их следует уничтожать! Все, что в них написано, постепенно перельется в твой собственный опыт, в твои собственные записи, если ты захочешь их делать.
Так ты станешь Хранителем.
Мы надеемся, что ты разделишь наш интерес к Пирамиде. Мы с тобой о ней еще не говорили. Все, что нужно, ты найдешь в «своих» записях. Так начинается новый этап на твоем Пути. Как жаль, что без нас! Но мы верим в нашу будущую встречу!
Твои Вера и Вик»
- Ну что, прочитали? Тогда давайте письмо сюда, – вновь обнаружила себя Эля. – И возьмите, пожалуйста вот это. Хорошо, что у вас с собой дипломат, а то нам с Джеком пришлось бы презентовать вам нашу сумку. Не могли же вы транспортировать такой ворох бумаг по улице в руках.
И Эля достала из сумки пухлую стопку листков. Некоторые из них были соединены скрепками. Все это как нельзя более уютно улеглось в раскрытый Дмитрием дипломат.
На верхнем этаже хлопнула дверь и кто-то неторопливо начал спускаться вниз. Джек тихонько зарычал.
- Ну вот и все, - удовлетворенно вздохнула Эля. – Желаем вам здравствовать! А нам пора домой, загулялись мы тут у вас.
- Эля, - проявил галантность Дмитрий, - может заглянете с Джеком на чашку чаю?
- Нет, нет, что вы, мы и так задержались, - воскликнула Эля, развернулась и поспешно распахнула дверь напротив. В открывшемся проеме было совершенно темно, но Джек уверенно потянул за собой Элю и они скрылись, затворив за собой дверь.
«Не споткнулась бы в темноте». – мимолетно подумал Дмитрий, входя в квартиру Садовских.
***
- Ау, есть кто-нибудь дома? - спросил он по инерции. Естественно, никого не оказалось.
"И все же, почему нельзя было сообщить о своем отъезде заранее?" – продолжал возмущаться про себя Дмитрий. Он включил свет и внимательно осмотрелся. Странно - никаких признаков сборов и приготовлений к путешествию. Все вещи вроде бы на своих привычных местах. Главное, их не стало меньше. Наблюдалось то, что Верочка называла «пятиминутным марафетом». Это по количеству времени, затраченного на наведение порядка. На диване, например, находилась стопка чистого белья, рядом с нею книги и свежие журналы, тоже в стопке. В подсобных помещениях также не обнаружилось ничего интересного. А вот цветы уже приуныли и нуждались в поливе. Сходил пару раз на кухню набрать воды в специальный кувшин и полил осиротевшие растения.
Дмитрий еще раз внимательно осмотрел комнату, и обнаружил на клавиатуре компьютера письмо. На конверте было написано размашистым почерком Садовского: «Лично Дмитрию Петрову». Вскрывая который уже по счету конверт за сегодняшний вечер, он прислушался к своему внутреннему голосу и убедился, что никакой тревоги за судьбу Садовских он больше не испытывает. И ужас, пережитый им перед дверью всего несколько минут назад, не имел ничего общего со страхом за их жизнь, или за свою собственную жизнь. Это было явно метафизическое восприятие, к которому его тело не было готово и отреагировало вот таким образом. Он уже столько раз переживал нечто подобное, что пора бы и привыкнуть, но все предыдущие «сеансы» не шли по силе с сегодняшним ни в какое сравнение. Это означало одно: нужно быть готовым к самым непредсказуемым переменам в жизни и сознании.
В письме говорилось:
«Дорогой Дима!
Извини, что мы так неожиданно исчезли. Но ведь мы предупреждали, что нам предстоит дальняя поездка. Мы не говорили о ее цели, так как боялись «сглазить». Уж очень нам хотелось, чтобы она удалась. Теперь все свершилось и мы можем тебе раскрыть эту маленькую тайну.
Один из наших коллег оказал протекцию и нас с Верочкой пригласили поработать на раскопках древней обсерватории в горах Мексики. Представляешь! Это же в двух шагах от Донхуанских пирамид! А мы так давно мечтали побродить по Пирамиде. Теперь наша мечта сбывается.
Потому-то мы и вручили тебе ключ от квартиры заранее, чтобы ты мог поливать цветы во время нашего отсутствия. Если с работой, действительно, получится, то мы там задержимся подольше. Этим объясняется появление Доверенности на твое имя, от которой ты так упорно отбивался.
Мы попробуем прислать весточку, но скоро не жди. Ведь это не Европа и даже не США. Там то джунги, то пустыня и ненаселенка, почти как в Сибири.
Чувствуй себя в квартире, как дома. Если что не нравится – выбрасывай. Мы только спасибо скажем.
Ну, будь здоров,
твои Вик и Вера»
Что там ни говори, а Садовские были странными людьми. Нет-нет, Дмитрий всегда относился к ним с любовью, как к самым близким друзьям: взаимная симпатия, общность интересов, возможность обсуждать проблемы, которые кроме них, вроде бы, не интересовали больше никого - все это делало Садовских исключительными людьми в его жизни, но они были странными, этого отрицать он тоже не мог. Их поступки почти никогда не соответствовали общепринятым нормам. И предсказать их поведение заранее было, как правило, невозможно.
Ярким подтверждением странности была вся эта история с их внезапным отъездом. «Неужели нельзя было сказать обо всем заранее,» - поймал себя Дмитрий на уже привычной мысли. А как расценить опереточно-таинственное действо, только что разыгранное при его участии на лестничной площадке?
Кстати, о ключе. Дмитрий вдруг вспомнил, что еще пару месяцев назад Вик уже пытался вручить ему ключ.
- Возьми, - сказал он и грустно улыбнулся.- Это ключ от нашей квартиры.
- Зачем он мне? - удивился Дмитрий и неловко сострил.- Я же не твоя любовница?
- А вдруг обстоятельства сложатся таким образом, что тебе срочно понадобится что-нибудь здесь прочитать, а дверь будет закрыта?
- Ну, у вас всегда кто-нибудь дома. А если никого не будет - подожду, когда вы вернетесь, ничего страшного не произойдет. Я и свои то ключи частенько теряю.
- А если это нам понадобится, чтобы ты попал в квартиру?
- Не сомневаюсь, что в случае необходимости вы найдете способ, как передать мне ключ.
- Возьми сейчас.
- Отстань...
Получается, что к отъезду они готовились уже давно. «Ну неужели нельзя было… Стоп!» - оборвал себя Дмитрий. – Что это я, как заводная кукла…
И тут раздался звонок.
- Кто там? – спросил Дмитрий, не спеша открыть дверь.
- Санэпидстанция. Я был у вас давеча и обронил где-то фонарик. Разрешите войти.
- Входите, - произнес Дмитрий, распахивая дверь.
На пороге, с виноватой улыбкой на устах мялся Сергей Сергеич Кочкур. В штатском. Увидев Дмитрия, он еще больше смутился и дернулся в сторону, как бы
желая скрыться, но потом махнул рукой и шагнул в крошечную прихожую.
3-2
- Именно с вами я и хотел бы побеседовать, – произнес он, видимо, успев справиться с собой.
- О чем, о тараканах? – язвительно заметил Дмитрий и прикусил себе язык, сообразив, что почти проболтался. Ведь по официальной версии он не мог ничего знать о предыдущем визите санитара в штатском.
Но Кочкур вроде бы не заметил его обмолвки и продолжил:
- О тараканах тоже можно, вернее, о полном их отсутствии в данной квартире. У всех соседей есть, а тут ни одного. Это как понимать?
- Так вы что, еще и всех соседей посетили? Ну да, вам не хватает должностного оклада капитана КГБ, и вы подрабатываете в качестве санитарного инспектора? – продолжал потешаться Дмитрий.
- Не КГБ, а ФСБ, - поправил его Кочкур. – Меня очень заинтересовали ваши соавторы, на которых вы намекнули прошлый раз. Вот я и решил к ним присмотреться поближе. Ну а метод выбрал проверенный, традиционный…
- И описанный в десятках детективов, - завершил его фразу Дмитрий. – Там еще объясняется, в каких местах после подобных визитов нужно искать жучков прослушки.
- Ну, что вы. Для этого нужно, чтобы было открыто дело и была получена санкция начальства. Нужна передвижная лаборатория для записи передаваемых сигналов. Ведь в жучках стоят слабенькие передатчики. Куда проще подсунуть магнитофончик, а потом его забрать.
- А-а-а, теперь понятно, зачем теряются фонарики. Ну что ж, пойдемте изымать магнитофончик, - предложил Дмитрий.
- Нету тут ничего, я действительно обронил фонарик случайно, - покраснев пробубнил Кочкур. – А теперь меня очень тревожит исчезновение ваших друзей. Уже третьи сутки я посматриваю на эти окна и – никаких признаков жизни. А тут вдруг свет. Вот я и заявился. Так что не откажите в любезности, господин Петров, разъясните мне ситуацию.
Дмитрий понял, что комедия окончена, что начинается официальный разговор и молча протянул ему письмо Садовских.
- Это же надо! – воскликнул Кочкур. – Прямо к Дону Хуану направились. Завидую, однако. А что ж они вас с собой не захватили?
- Наоборот, держали все свои планы в тайне от меня. Какое-то обидное суеверие.
- Хорошо, что письмо написано от руки и почерк Садовского ясно определяется и дата, - заявил вдруг Кочкур. – А то неровен час, и милиция могла бы вас заподозрить в присвоении квартиры путем мошенничества и в устранении ее прежних владельцев. Так что берегите этот текст как зеницу ока, - сказал Кочкур и отдал письмо Дмитрию.
В первый момент тот даже растерялся от такой наглой клеветы, но потом у него в уме зароились контраргументы.
- Не понимаю, зачем начинать с самых жутких подозрений. Ведь они обещают через какое-то время прислать весточку. Вот все и разъяснится.
- А как вы думаете, каким транспортом воспользовались ваши друзья для поездки в Мексику?
- Самолетом, наверное. Ну, можно еще плыть на пароходе, но это очень долго.
- Правильно. И в любом случае они должны пересечь государственную границу России, ведь так?
- Разумеется, - ответил Дмитрий, не понимая, куда клонит Кочкур.
- Так вот, прошло уже три дня, как ваши друзья отправились в путь и ни один пограничный пункт пока что их прохождения не зарегистрировал. А вы говорите, тараканы…
Дмитрий ошалело уставился на Кочкура, но потом вспомнил «не верь, не бойся, не проси» и немного успокоился.
- Поймите, Дмитрий Николаевич, - продолжил Кочкур, - если к этому факту добавить их увлечение Кастанедой, а мы знаем, о каких матерях в тех книгах пишется, то выходит, что они туда отправились прямо отсюда, из этой квартиры. Мы с вами прошлый раз еще только планы намечали, только предположения строили, с какого конца подойти к нуль-транспортировке, а они – уже там…
- Сергей Сергеич, нужно срочно опросить все больницы и морги. Выбросьте из головы всякие сказки. Вы же видите, все их вещи на месте. Не стали же они покупать для поездки все новое. Не такие у них доходы. Значит, они не успели никуда уехать, готовились, и не успели, просто пропали… Они могли выйти за покупками в дорогу, например, и попасть в аварию. Боже, уже три дня они где-то, а мы ничего не знаем…
- Не волнуйтесь, уже сделано. Нет их ни в больнице, ни в морге. Поэтому вернемся лучше к Дону Хуану.
- Да чем нам сейчас могут помочь книги Кастанеды? – воскликнул Дмитрий. - Ведь все, что мы тут можем воспроизвести, происходит на подступах ко второму вниманию. Чтобы настоящий процесс начался, и чтобы вовлечь в него первое внимание, необходим живой Учитель, носитель Намерения. Вам понятны эти слова?
- Разумеется. Первое внимание – это наше дневное бодрствующее сознание. Второе внимание зарождается в сознательных снах и в процессе пересмотра своей жизни. А вот что такое Намерение, мне никто толком объяснить не смог. Похоже, это какая-то мистическая сила.
- Слушайте, вы отвечаете так, как будто сдаете зачет. Неужели в КГБ проходят Кастанеду?
- Нет, конечно. Это я сам в юности увлекался. Зачитал все его книги до дыр. Жаль, не у кого было позаимствовать опыт. Кого знал, через кого и книги доставал, все грибочками увлекались, кайф ловили, громкие слова произносили, а это на меня действовало отталкивающе. Я чувствовал в его книгах здоровую силу, а эти мои знакомцы с самого начала были какие-то надтреснутые. Прошло всего несколько лет, и где они? Превратились в стариков.
- Так вы знакомы с Кастанедой только теоретически?
- Не совсем. Когда читаешь его книги, в жизнь входит какое-то странное вдохновение. Все кажется достижимым. Вот я и решил своими силами добиться осознания во сне. Но сколько ни мечтал об этом, ничего толком не получилось.
- Как, совсем ничего?
- Ну, у меня появились яркие сны, часто очень интересные. А вот на осознание во сне был похож всего один эпизод, да и то я сомневаюсь.
- Если есть желание, то расскажите об этом. И знаете, что. Давайте-ка пойдем на кухню и попьем чайку. А вы пока вспоминайте тот эпизод.
Пока собеседники перебирались на кухню, накрывали на стол и заваривали чай, Дмитрия не покидало чувство, что вот сейчас из комнаты выглянет Вик и спросит, почему не видно Верочки, неужели еще не вернулась из магазина? В холодильнике было достаточно еды. Даже хлеб не успел испортиться. Чай Дмитрий заварил по фирменному верочкиному рецепту – с добавлением тертых и высушенных апельсиновых корок.
- И все же я не понимаю, почему нельзя было предупредить меня заранее, - не удержался Дмитрий от привычной жалобы. – Ну какой это отъезд? Все выглядит так, как будто ребята вышли на часок прогуляться, а не отправились на другой конец света.
- Еще это напоминает легенду о Летучем Голландце, – включился в разговор Кочкур. – Встречают в океане корабль, на нем нигде никого, а обед на камбузе еще теплый. И все вещи лежат по местам. Спрашивается, куда все девались?
- Интересно, а в таких случаях кто-нибудь из пропаших когда-нибудь возвращался к людям?
- Не знаю, не слыхал.
- Ну ладно, ничего здесь видимо не поделаешь, придется как-то привыкнуть к мысли, что ребят больше со мной нет, - вздохнул Дмитрий. – Сергей Сергеич, так что там с вашим эпизодим?
- Да и рассказывать почти нечего. Я все мечтал, как осознаю во сне, что я сплю, и посмотрю на свои руки. Каждый раз перед сном об этом вспоминал и мечтал. Так прошло несколько месяцев, а может быть и год. И вот как-то раз снится мне, что я встаю со своей постели и иду на кухню. Что-то там делаю, и вдруг понимаю, что это мне снится. Подношу руки к глазам, чтобы лучше рассмотреть, а вместо рук вижу какие-то лягушачьи лапы, причем совершенно белые. Я так удивился, что тут же проснулся. И больше ничего похожего у меня не было.
- Но ведь это и было осознание во сне. Почему же вы сомневаетесь в нем.
- Но ведь я так долго мечтал об этом, что все могло просто присниться. Ну как например можно мечтать об автомобиле. Рано или поздно приснится, что едешь на этом самом автомобиле. Так и здесь. Мечтал об осознании во сне. Вот и приснилось, будто я осознал себя во сне. Я думаю, настоящее осознание выглядит иначе.
- Нет, для первого осознания у вас все сложилось нормально. Там может привидеться все, что угодно. Главное – выполнить в сознательном сне задание, которое даешь себе накануне днем. А потом постепенно эти задания нужно усложнять.Тогда никаких сомнений в подлинности не будет. А вы всего один раз выполнили самое первое и самое простое задание и на этом остановились. Понятно, что возникают сомнения. Ведь убеждает не единичный факт, а направленная тенденция. Так что продолжайте, и сомнения исчезнут.
- Да где уж мне теперь. Это в юности было, а теперь служба все внимание занимает.
- Интересно, а как же вы с такими интересами попали на службу в органы?
- Так я свои интересы до поры не афишировал. На службу попал прямо из армии, там меня направили в специальную школу, ну и пошло… Я согласился, так как жизнь разведчика мне представлялась очень близкой жизни охотника за силой и воина по Дону Хуану. Или возьмите учение о контролируемой глупости мага, это же наставление для разведки.
- То-то я смотрю, как вы легко переходите от одной роли к другой. Действительно как сталкер. И при случае не боитесь показаться, простите, дураком. Это высокий уровень искусства выслеживания. Для обычного интеллигента просто недоступный. Представляете, я интеллигент, мое единственное достояние и гордость – это ум, и вдруг дурака валять! Невозможно…
- Реальность, к сожалению, оказалась далека от юношеских представлений. Все больше бумажки перебираю. Правда, мое хобби оказалось полезным. Контора заинтересовалась массовым увлечением Кастанедой и сходными учениями. Когда выяснилось, что я в курсе дела, меня включили в группу кураторов интернетных сайтов по этой тематике. Но это как бы на общественных началах. Основная моя служба в вашем институте.
- А! Так вот откуда взялся карлик Ролан! Это вы мне его подсунули! – воскликнул Дмитрий, правда без особого гнева.
- Я имел с ним несколько бесед, но подсунул его вам не я. Не буду говорить, кто. И так ясно. Господин Никандров как-то прознал о моих дополнительных обязанностях и пришел посоветоваться, что с вами делать, не сошли ли вы с ума. Я ознакомился с вашим отчетом, и он мне показался на две головы выше всего, что я видел в Интернете до сих пор. В общем, слово за словом, и Ролан оказался у вас в гостях. И в связи с этим у меня есть к вам один интимный вопрос. Можно задать?
- Ну, смотря какой. Попробуйте.
- От господина Никандрова я узнал, что вы утверждали, что якобы видели этого Ролана накануне во сне, еще до встречи с ним. Это так?
- Ну какой же это интимный вопрос! Вполне нормальный. Да, я его видел во сне накануне ночью, а наяву с ним впервые встретился днем. Что меня неприятно поразило.
- Дмитрий Николаевич, я попросил бы вас выступить в качестве независимого эксперта, то есть, подписать соответствующий протокол, который я подготовлю. Это мне даст возможность несколько повысить категорию Ролана. Сделаем доброе дело. А то он влачит временами жалкое существование.
- Но он же еще и болен. Я, конечно, не психиатр, но мне он показался явно ненормальным. Почему вы его не лечите?
- Ох-хо-хо! – произнес Кочкур. – Мою Контору в прошлом так много обвиняли в том, что она принудительно лечит своих клиентов, а теперь вы обвиняете меня в том, что я его не лечу. Оригинально, однако.
- Но здесь же практически очевидный случай.
- Если больной не набрасывается на людей, то теперь по закону он подвергнется психиатрическому лечению, только если сам попросит об этом. Надеюсь, Ролан на вас не набрасывался? И разве он похож на человека, который сам попросит психиатра его полечить?
- На второй ваш вопрос я уверенно отвечаю «нет».
- А что с первым? Неужели набросился? – спросил Кочкур чрезвычайно заинтересовано.
- Наяву нет. Но во сне… Собственно, сон и состоял в том, что он меня придушил. Просто превратил гортань в месиво.
- Ну, мерзавец. Я ему покажу! – воскликнул Кочкур. – Он хвастается тем, что может контролировать сны любого человека. До вашего рассказа я в это не верил. По совету господина Никандрова, как раз неделю назад, я показал Ролану вашу фотографию и ваш дом. Он об этом попросил перед встречей с вами. Вполне невинное желание. И он вот так воспользовался моей просьбой побеседовать с вами.
- Но зато я, кажется, могу подсказать причину его ненормальности. Дело в том, что во сне он явился мне в роли средневекового короля. Он заподозрил меня в заговоре и придушил. Так вот, наяву Ролан ведет себя так, как будто он и сейчас король, а все вокруг не признают его законных претензий. Отсюда его неутолимая злоба и проклятья. Но сам себя он отождествляет все же не с королем, а с известным рыцарем, причем сумасшедшим. Может быть, если переориентировать его самоотождествление, он успокоится?
- Кто знает, может и успокоится. Но при этом может исчезнуть его дар – способность входить в сны других людей. Теперь этот дар доказан благодаря вам. Он может оказаться очень полезным. Я вот подумал, может быть, воспользоваться им прямо сейчас.
- Каким же это образом? – спросил Дмитрий, внутренне содрогаясь от перспективы еще одного свидания с мстительным королем.
- Эта квартира теперь фактически ваша, по крайней мере, пока не объявятся ее хозяева. Поэтому я прошу вашего разрешения пригласить сюда Ролана, чтобы он поспал тут немного. А вдруг чего-нибудь разглядит в своих снах, куда и как исчезли ваши друзья. Важно, чтобы он сделал это по горячим следам, пока тут на спал никто другой. Как вам такой план?
В душе Дмитрия вспыхнули противоречивые чувства. С одной стороны, он должен бы с готовностью согласиться, ведь появлялся шанс что-то прояснить с исчезновением Вика и Веры. Но с другой стороны, Ролан был ему настолько неприятен, что впускать его туда, где душа всегда чувствовала себя так уютно, никак не хотелось. Да и просто встречаться с ним было противно.
Кочкур усмехнулся и сказал:
- Вот теперь я точно вижу, что вы к исчезновению друзей непричастны. Будь иначе, вы бы сразу согласились на мое предложение. А так у вас на лице написано все, что вы думаете о Ролане и его возможной помощи. Давайте сделаем так. Вам вовсе не нужно с ним встречаться. Я его сейчас вызову сюда и проведу с ним здесь всю ночь. Как-нибудь разместимся. Я прослежу, чтобы он ничего не натворил, а завтра я вам верну ключ. Идет?
- Идет, - согласился Дмитрий, не преодолев до конца своих сомнений. Он понимал, что в квартире будет проведен обыск, но друзья его как раз и предупредили, чтобы он этого не боялся. То, что Ролан будет здесь ночевать, ему было неприятно, но не более того. Никаких суеверных чувств по этому поводу он не испытывал.
- Я хотел бы еще вам объяснить, почему я так активно включился во всю эту историю, - прервал затянувшуюся паузу Кочкур.
- Какую историю? – спросил Дмитрий.
- Ну, с нуль-транспортировкой. Ведь для обычного человека это не более, чем фантастика, причем ненаучная.
- И почему?
- Здесь не обойтись от предыстории, если не возражаете.
- А я никуда не спешу.
3-3
- Спасибо. На меня большое впечатление произвела книга некоего Хомякова. Называется «Свои и Чужие». Кстати, я взял ее почитать именно у Ролана. Это из разряда патриотической литературы. Ведь наш Ролан жуткий патриот, если вам интересно это знать. Так вот, этот самый Хомяков распространил свой патриотизм на всю белую расу. Интересны его соображения о том, откуда она вообще взялась. Он считает, что прогресс человечества всегда подхлестывался кризисами потребления.
- Ну, этому трудно возразить, - согласился Дмитрий, хотя внутренне уже настроился на сопротивление, так как знакомые ему «патриоты» не вызывали у него ничего, кроме желания отодвинуться подальше.
- Он прослеживает историю, начиная с первобытных людей в Африке, когда можно было существовать только по берегам рек, питаясь в основном друг другом и спасаясь в воде от хищников. Там произошло первое расслоение людей на «сильных» и «умных». Сильные просто отгоняли умных от спасительной воды на периферию своего стада. Тогда умные, чтобы защититься от опасности, приручили огонь. Это была первая технологическая революция.
После этого умные начали облавную охоту на крупного зверя, сжигая огромные участки полупустыни. Те из них, что двигались за огненным валом на север, постепенно перешли в Азию, так как назад пути не было, там на сотни километров расстилалась выжженная земля. В Азии они долго охотились на мамонтов и радовались жизни. В обстановке благополучия заложили основы культуры. Так возникла белая раса, ведь ее признаки (светлые волосы и голубые глаза) имеют рецессивный характер, и всегда проявляются на периферии освоенного пространства.
Но через какие-то тысячи лет туда явилась вторая волна переселенцев. Это были «сильные», которым наконец тоже удалось освоить огонь. Это были люди желтой расы, которых наш автор всех сразу обозвал семитами. Они оттеснили белых к самым подступам ледника, туда, где сами жить уже не могли. В суровых условиях ледника у белой расы выковался «нордический» характер, то есть верность, товарищество, трудолюбие, ум, творческий подход к проблемам, независимость и прочие чудесные качества…
Вклад желтой расы в историю исчерпывается созданием первой империи – Египетской. Она сложилась около Нила, куда сбежалась масса племен, спасаясь от наступающей пустыни. Там возникло примитивное земледелие. Скотины не было, так как ей было негде пастись. Людей было гораздо больше, чем их можно было бы нормально прокормить в тех условиях. Тут-то и сложилось первое людоедское государство, когда войны велись только с двумя целями: ограбить соседей и побольше укокошить своих солдат, чтобы при возвращении стало поменьше голодных ртов. В этих условиях «выковался» совсем другой характер: жестокий, предательский, скупой и т.д. и т.п. Все эти черты автор почему-то называет семитскими, хотя сам же упоминает похожие империи в Древнем Китае и у ацтеков в Америке.
Кроме земледелия эта первая империя совершила бронзовую революцию. Возникло оружие, против которого белая раса долгое время ничего не могла противопоставить, кроме каменных топоров и стрел с костяными наконечниками, чего было мало. Белых стали сотнями тысяч обращать в рабов. Так продолжалось, пока белые не освоили выплавку железа, которого в их краях (на Урале и на севере Европы) было много, а в районах империи (Ближний Восток и Средиземное море) мало.
И тут белые учинили возмездие, в рамки которого автор включает даже крестовые походы. Против железных доспехов и оружия бронза была слаба. Но постепенно семитская империя (куда автор как временную стадию включает и Древний Рим в силу той роли, которую в ней играли семиты) также освоила железо и опять стала давить на свободолюбивых северных и восточных варваров и прочих представителей белой расы. Эти последние противопоставили железным доспехам – арбалет, а потом порох. Эти качели качаются туда-сюда уже давно. То есть, благодаря изобретательскому гению «умная» белая раса отрывается на какое-то время от «сильной» желтой, но последняя постепенно усваивает все достижения первой и опять начинает одерживать верх.
Сейчас белую расу автор отождествляет с «золотым миллиардом», которому суждено выжить в грядущей экологической катастрофе. Ему очень не нравится, что единство белой расы разъедается проникающими в ее ареал желтыми и черными людьми. Он очень обижен на Запад, который как бы не замечает, что русские – это самые «белые из белых», а пытается обращаться с Россией, как с сырьевой колонией. То есть, не хочет взять русских с собой в прекрасное будущее.
Автор упорно ищет, в чем же должна заключаться та технологическая революция, которая позволит русским оторваться и отбиться от наседающей семитской расы и возглавить тот самый «золотой миллиард», то есть самим решать, кого туда брать, а кого нет. Как он пишет, нам не нужно ни пяди чужой земли, нам нужна вся земля. Новый русский порядок будет опираться на вооруженный белый народ и органы местного самоуправления, которые очень скупо делегируют Центру малую часть своих полномочий. Это чтобы предотвратить возрождение людоедской империи.
- Постойте-постойте, - прервал его Дмитрий. – Но ведь это один к одному ленинская теоретическая модель советской власти. Она всегда была очень привлекательна, но на практике все оказалось наоборот. Более людоедского государства в истории просто не было. И потом, кто и как будет решать, кого причислять к белой расе, а кого нет?
- Хомяков тщательно исследует эту проблему. Он понимает, что представителей чистой расы найти очень трудно и предлагает ориентироваться на поведение каждого отдельного человека, который претендует на то, чтобы его причислили к белым.
- Ну и кто это будет делать и как?
- Так он же сразу сказал, что вооруженный белый народ, то есть соседи соискателя. Если им что-то не понравится в поведении претендента, то он предлагает все же не убивать его сразу, а всего лишь выслать за пределы региона.
- Так это же сталинская политика раскулачивания! Тогда именно так и писали: выслать кулаков за пределы района. А на самом деле любого неугодного увозили в Арктику, Сибирь и Казахстан. И осуществлял это как бы вооруженный народ. Представляю, какой кошмар воцарится при этом «новом русском порядке», когда лишними людьми окажутся нес<