бились мы там,
убивали врагов,
и то еще делали –
дев соблазняли».
Тор сказал:
«Ну и как у вас шло с ними дело?»
Харбард сказал:
«Милыми были,
когда покорялись,
разумными были,
верность храня;
веревку они
из песка свивали,[233]
землю копали
в глубокой долине;
я всех был хитрей –
с семью я сестрами
ложе делил,
их любовью владел.
А что ты делал, Тор?»
Тор сказал:
«Я Тьяци[234]убил,
турса могучего,
бросил глаза я
Альвальди сына
в ясное небо;
вот лучший памятник
подвигам Тора,
все видят его.
А что ты делал, Харбард?»
Харбард сказал:
«Соблазнял я искусно
наездниц ночных,[235]
отнимал у мужей их;
жезл волшебства
Хлебард мне отдал,
турс храбрый, а я
рассудка лишил его».
Тор сказал:
«Злом отплатил ты
за добрый подарок».
Харбард сказал:
«Срежь ветви дубка –
другой разрастется;[236]
всяк занят собой.
А что ты делал, Тор?»
Тор сказал:
«На востоке я был,
там истреблял я
злобных жен турсов,
в горы бежавших;
когда б то не сделал,
разросся бы род их
и в Мидгарде люди
жить не смогли б.
А что ты делал, Харбард?»
Харбард сказал:
«Я в Валланде[237]был,
в битвах участвовал,
князей подстрекал,
не склонял их к миру;
у Одина – ярлы,
павшие в битвах,
у Тора – рабы[238]».
Тор сказал:
«Неравно бы ты
людей разделил,
если властью владел бы».
Харбард сказал:
«У Тора сил вдоволь,
да смелости мало;
со страху ты раз
залез в рукавицу,[239]
забыв, кто ты есть;
от страха чихать
и греметь ты не смел, –
не услышал бы Фьялар».
Top сказал:
«Харбард срамной!
Я убил бы тебя,
да пролив мне помеха».
Харбард сказал:
«Что спешишь за пролив, –
я не в распре с тобой.
А что ты делал. Тор?»
Тор сказал:
«На востоке я был,
поток охранял,
со мною схватились
Сваранга дети;[240]
камни кидали,
да нечем кичиться им –
первыми стали
мира просить.
А что ты делал, Харбард?»
Харбард сказал:
«На востоке я был,
беседовал с девой,
с белокурой я тешился,
тайно встречаясь,
одарял ее щедро, –
она отдалась мне».
Тор сказал:
«То встречи изрядные».
Харбард сказал:
«Ты мне бы помог
сохранить эту деву».
Тор сказал:
«Если ведал бы чем,
помог бы охотно».
Харбард сказал:
«Поверил бы я,
коль не ждал бы обмана».
Тор сказал:
«Не кусаю я пяток,
как старая обувь».
Харбард сказал:
«А что ты делал, Тор?»
Тор сказал:
«Я жен берсерков[241]
на Хлесей[242]разил;
они извели
волшбою народ».
Харбард сказал:
«Вот дело позорное –
жен истреблять».
Тор сказал:
«То были волчицы,
а вовсе не жены:
разбили мой струг,
на подпорках стоявший,
грозили дубинами
и Тьяльви[243]прогнали.
А что ты делал, Харбард?»
Харбард сказал:
«Был я в дружине,
спешившей сюда
стяг битвы поднять
и копье окровавить».
Тор сказал:
«Ты о том говоришь,
чем хотел досадить нам!»
42 [244]
Харбард сказал:
«Кольцом я готов
тебе отплатить,
если нам помириться
посредники скажут».
Тор сказал:
«Ты где научился
речам глумливым?
Глумливее слов
не слыхал никогда я».
Харбард сказал:
«Я их перенял
у древних людей
из домашних курганов».
Тор сказал:
«Ты ладно придумал
могильные кучи
курганами звать».
Харбард сказал:
«Так придумать я вправе».
Тор сказал:
«Отплачу я тебе
за обидные речи,
пролив переплыв:
громче волка ты будешь
выть, коль ударю
молотом мощным!»
Харбард сказал:
«С любовником Сив[245]
повстречайся в доме, –
важнее тебе
свершить этот подвиг!»
Тор сказал:
«Изрыгаешь ты все,
что в рот тебе лезет,
чтоб мне досадить,
воин трусливый!
Сдается, что врешь ты!»
Харбард сказал:
«Правду я молвил,
в пути ты мешкаешь,
был бы далеко,
челн захватив мой».
Тор сказал:
«Харбард срамной,
задержал ты меня!»
Харбард сказал:
«Я не думал, что станет
Асатору[246]помехой
в пути перевозчик».
Тор сказал:
«Слушай совет мой:
греби‑ка сюда!
Брань прекратим,
переправь отца Магни![247]»
Харбард сказал:
«Переправы не жди,
уходи от пролива!»
Тор сказал:
«Как в обход мне идти,
коль везти ты не хочешь?»
Харбард сказал:
«Быстр был отказ мой,
твой путь будет долог:
до бревна ты дойдешь
и дальше – до камня,
влево возьми –
дойдешь ты до Верланда;[248]
там с сыном Тором
встретится Фьёргюн,[249]
она объяснит
путь в Одина земли,
дорогу к родне».
Тор сказал:
«Доберусь ли сегодня?»
Харбард сказал:
«На рассвете с трудом».
Тор сказал:
«Кратко скажу я
в ответ на глумленья:
тебе за отказ
отомщу при встрече!»
Харбард сказал:.
«Да возьмут тебя тролли!»
Песнь о Хюмире [250]
Раз боги с охоты
вернулись с добычей,
затеяли пир,
чтобы всласть насытиться;
прутья кидали,[251]
глядели на кровь[252] –
узнали, что вдоволь
котлов у Эгира.[253]
Сидел житель гор,[254]
как ребенок веселый,
похожий на сына
Мискорблинди,[255]
грозно сын Игга
глядел на него:
«Пир асам обильный
ты должен устроить!»
Дал турсу задира
заботу немалую;
турс отомстить
порешил всем асам:
мужа Сив[256]он котел
достать попросил,
«в котором я смог бы
сварить вам пиво».
Не ведали долго
боги великие,
где им найти
котел подходящий,
пока Тюр[257]по дружбе
Тору не подал –
ему одному –
добрый совет.
«Живет на восток
от реки Эливагар[258]
Хюмир премудрый
у края небес,
хранит мой отец
огромный котел,
котлище великий
с версту глубиной».
Тор сказал:
«Добудем ли мы
тот влаговаритель?»
Тюр сказал:
«Если дело хитро,
друг, поведем».
День целый быстро
из Асгарда ехали,
пока не достигли
Эгиля[259]дома;
он в стойла козлов
круторогих поставил;
в палаты вошли,
во владенья Хюмира.
Ненавистную бабку
юноша встретил,
было у ней
девять сотен голов;
другая ж хозяйка
вся в золоте вышла,
светлобровая пиво
вынесла сыну.
Матъ Тюра сказала:
«ртуна родич!
Укрыть под котлом
хочу я обоих
вас, храбрецов;
злобен супруг мой
часто бывает
и скуп на еду,
принимая гостей».
Но поздно вернулся
распрей зачинщик,
Хюмир суровый,
домой с охоты;
в дом он вошел,
зазвенели льдины,
обмерз у вошедшего
лес на щеках.[260]
Мать Тюра сказала:
«Будь, Хюмир, здоров
и духом весел!
Сын появился
в палатах твоих,
ждали его мы
из дальнего странствия.
Приехал с ним вместе
Хродра противник,[261]
людям он друг;
прозывается Веор.[262]
Видишь, сидят
у торцовой стены,
спрятались оба,
их столб заслоняет».
Typc посмотрел,
и надвое треснул
столб, но прежде
балка сломалась.
Восемь котлов
с перекладины рухнуло,
один не разбился,
он крепко был выкован.
Вышли они,
а древний ётун
врагов провожал
пристальным взором;
добра он не ждал,
в палате увидев
того, кто принес
великаншам горе.[263]
Три были взяты
быка из стада,
ётун велел
к столу их готовить;
все три на голову
стали короче,
в яму сложили
печься их туши.[264]
Прежде чем лечь,
муж Сив один
съел двух быков
Хюмира ётуна;
показался седому
приятелю Хрунгнира
Хлорриди[265]ужин
очень хорошим.
Хюмир сказал:
«Вечером завтра
нам всем троим
придется уловом
нашим питаться».
Веор сказал,
что готов выйти в море,
если приманку
даст ему ётун.
Хюмир сказал:
«В стадо иди,
если смелости хватит,
приманки там есть,
турсов губитель!
Сдается мне так,
что в стаде быков
приманку для рыбы
легко ты добудешь».
Юноша быстро
в рощу пошел,
увидел он черного
в роще быка;
у быка оторвал
турсов губитель
высокую башню
крепких рогов.[266]
...
Хюмир сказал:
«Стало не лучше
лодки хозяину,
чем если бы дома
мирно сидел ты».
Хозяин козлов[267]
обезьяны родича[268]
подальше просил
направить ладью;
но ётун сказал,
что не станет далеко
в открытое море
в ладье отплывать.
Вытащил храбрый
Хюмир китов, –
двух сразу взял
на одно удилище;
а на корме
Одина родич
Веор искусно
вил себе леску.
Насадил на крючок
защитник людей,
убийца змея,[269]
голову бычью;
пасть разинул,
наживку увидя,
враждебный богам
пояс земли.[270]
Тор‑победитель
к борту ладьи
вытащил смело
пестрого змея,
молотом бить
стал он по мерзкой
вершине волос[271]
родича Волка.[272]
Взревели чудовища,
стали гудеть
подводные скалы,
земля содрогнулась,
канула снова
на дно эта рыба.
...
Невесел был турс,
когда плыли назад;
Хюмир, гребя,
угрюмо молчал,
руль повернул он
в обратную сторону.
Хюмир сказал:
«Исполни работу
со мной пополам!
Китов донеси
до двора моего
или волн козла[273]
привяжи покрепче!»
Хлорриди струг
ухватил за нос,
втащил коня моря,
воду не вычерпав;
с веслами вместе
снес он черпак
и вепрей прибоя[274]
двух приволок
меж склонов лесистых
через долину.
И все‑таки турс,
упорный во всем,
спор продолжал
о силе Тора:
молвил, что в море
может грести он,
но кубок разбить
будет не в силах.
И Хлорриди взял
кубок в ладони,
с силой метнул его
в каменный столб;
раздроблен был камень
кубком на части,
но без трещины кубок
вернулся к Хюмиру.
Тору подруга
прекрасная турса
добрый совет
подала, ей ведомый:
«В голову Хюмира
кубок метни!
ртуна череп
крепче, чем кубок!»
Встал, колени согнув,
хозяин козлов,
всю силу аса
собрал и напряг он;
невредимой осталась
шлема основа,[275]
а пива податель[276]
разбился на части.
«С немалым сокровищем
я распростился,
кубок мой ценный
разбит на куски, –
ётун промолвил, –
как прежде бывало,
сказать не смогу:
ты сварено, пиво!
Я ставлю условием,
чтоб вы унесли
без чьей‑либо помощи
пива корабль[277]».
Дважды попробовал
Тюр его сдвинуть;
даже не дрогнул
ни разу котел.
Моди отец[278]
взялся за край
и к двери пошел
через палату;
вскинул на голову
муж Сив котел:
забренчали о пятки
котельные кольца.
Недалеко отъехали.
Одина сын
оглянулся и видит?
из каменных груд
с Хюмиром вместе
с востока идет
войско могучее
многоголовых.
Сбросив тогда
тяжкий котел, –
поднял он Мьёлльнир,
смерть приносящий,
и лавы китов[279]
всех перебил.
37 [280]
Недалеко отъехали,
вдруг полумертвый
упал на дорогу
Тора козел:
постромок скакун[281]
охромел неожиданно;
Локи зловредный
в том был повинен.
Но, как вы слышали, –
каждый, кто знает
слова о богах,
об этом поведает, –
Тор получил
от жителя лавы[282]
обоих детей,
чтоб утрату восполнить.
К асам на тинг
Тор возвратился,
котел он принес
Хюмира турса,
и асы теперь
каждую зиму
досыта пили
пиво у Эгира.
Перебранка Локи [283]
Об Эгире и богах
Эгир, который иначе назывался Гюмир, наварил асам пива, когда получил огромный котел, о чем только что было рассказано.,[284]На этот пир пришли Один и Фригг, его жена. Тор не пришел, потому что он был в то время на востоке.[285]Сив была там, жена Тора, Браги,[286]и Идун[287]жена его. Тюр,[288]был там, он был однорукий, Волк Фенрир откусил ему руку, когда Волка связывали. Там был Ньёрд[289]и жена его Скади[290]Фрейр и Фрейя, Видар,[291]сын Одина. Локи был там и слуги Фрейра – Бюггвир и Бейла.[292]Много там было асов и альвов. У Эгира было двое слуг – Фимафенг.[293]и Эльдир[294]Светящееся золото освещало палату. Пиво само лилось в кубки. Все должны были соблюдать там мир. Гости с большой похвалой говорили, какие у Эгира хорошие слуги. Локи не стерпел этого и убил Фимафенга. Тогда асы стали потрясать щитами и кричать на Локи. Они прогнали его в лес, а сами сели пировать.
Локи вернулся и встретил Эльдира. Локи обратился к нему:
«Эльдир, ответь,
прежде чем ты
с места сойдешь:
о чем на пиру
за пивом хмельным
беседуют боги?»
Эльдир сказал:
«Об оружье своем,
о смелости в битвах
беседуют боги;
но никто из них другом
тебя не зовет –
ни асы, ни альвы».
Локи сказал:
«К Эгиру в дом –
войти я решил
и на пир посмотреть;
раздор и вражду
я им принесу,
разбавлю мед злобой».
Эльдир сказал:
«Если в палаты
войти ты решил,
на пир посмотреть
и асов забрызгать
грязной бранью –
об тебя ж оботрут ее».
Локи сказал:
«Знаешь ли, Эльдир,
если начнем мы
обидно браниться,
я ответами буду
богаче тебя,
если ты не замолкнешь».
После этого Локи вошел в палату. Но когда сидевшие внутри увидели, кто вошел, они все замолкли. Локи сказал:
«Я, Лофт,[295]издалека,
жаждой томимый,
в палату пришел,
асов прошу я,
чтоб кто‑нибудь подал
мне доброго меда.
Что ж вы молчите,
могучие боги,
что слова не скажете?
Пустите меня
на пиршество ваше
иль прочь прогоните!»
Браги сказал:
«Не пустят тебя
на пиршество наше
боги могучие;
ибо ведомо им,
кого надлежит
на пир приглашать». –
Локи сказал:
«Один, когда‑то –
помнишь ли? – кровь
мы смешали с тобою,[296] –
сказал ты, что пива
пить не начнешь,
если мне не нальют».
Один сказал:
«Видар, ты встань,
пусть Волка отец[297]
сядет за стол наш,
чтоб Локи не начал
бранить нечестиво
гостей в доме Эгира».
Тогда Видар встал и налил кубок Локи, но тот, прежде чем выпить, обратился к асам:
«Славьтесь, асы,
и асиньи, славьтесь,
могучие боги!
Одного я не стану
приветствовать – Браги,
что сел в середине».
Браги сказал:
«Меч и коня
тебе я вручу,
и кольцом откуплюсь я;
не начал бы только
ты ссор затевать;
бойся гнева богов!»
Локи сказал:
«Не дашь ты коня
и кольца ты не дашь:
посул твой напрасен;
из асов и альвов,
что здесь собрались,
ты самый трусливый
и схваток страшишься[298]».
Браги сказал:
«Когда бы не здесь,
не у Эгира в доме
с тобою сошлись мы,
своею рукой
твою голову снял бы
в отплату за ложь».
Локи сказал:
«Сидя ты храбр –
украшенье скамьи, –
но в битве беспомощен!
Смелость свою
покажи в сраженье!
Кто смел, тот не медлит».
Идун сказала:
«Браги, не надо
У Эгира в доме
ссориться с Локи;
уместны ли распри
среди сыновей
родных и приемных![299]»
Локи сказал:
«Ты, Идун, молчи!
До мужчин ты всех боле
из женщин жадна,
ведь руки твои
того обнимали,
кем брат твой убит[300]».
Идун сказала:
«Локи я словом
не оскорбляла
у Эгира в доме:
я Браги смирить
хмельного старалась
и распрю пресечь».
Гевьон сказала:
«Зря вы, два аса,
друг друга язвите
речами бранчливыми:
ведает Лофт,
что слывет шутником
и любимцем богов».
Локи сказал:
«Ты, Гевьон,[301]молчи!
О юнце я напомню,
тебя совратившем:
дарил он уборы
в обмен на твои
любовные ласки».
Один сказал:
«Безумен ты, Локи,
что дерзостно вздумал
Гевьон гневить:
ведь ей, как и мне,
открыты и ясны
судьбы всех сущих».
Локи сказал:
«Ты, Один, молчи!
Ты удачи в боях
не делил справедливо:
не воинам храбрым,
но трусам победу
нередко дарил ты».
Один сказал:
«Коль не воинам храбрым,
но трусам победу
нередко дарил я,
то ты под землей
сидел восемь зим,
доил там коров,
рожал там детей,
ты – муж женовидный[302]»,
Локи сказал:
«А ты, я слышал,
на острове Самсей[303]
бил в барабан,
средь людей колдовал,
как делают ведьмы, –
ты – муж женовидный».
Фригг сказала:
«К чему говорить
о прежних делах,
о том, что свершали
вы, двое асов,
в давнее время;
что старое трогать!»
Локи сказал:
«Ты, Фригг, молчи!
Ты Фьёргюна дочь
и нравом распутна:
хоть муж тебе Видрир,[304]
ты Вили и Be[305]
обнимала обоих».
Фригг сказала:
«Будь тут со мной
у Эгира в доме
Бальдру подобный,
ты б не покинул
пиршество асов
без схватки жестокой».
Локи сказал:
«Хочешь ты, Фригг,
дальше послушать
дерзкие речи:
из‑за меня ведь
Бальдр не вернется
к тебе никогда».
Фрейя сказала:
«Безумен ты, Локи,
зачем о злодействах
рассказ ты завел:
все судьбы Фригг,
я думаю, знает,
хоть в тайне хранит их».
Локи сказал:
«Ты, Фрейя, молчи!
Тебя ль мне не знать;
ты тоже порочна:
всем ты любовь
свою отдавала –
всем асам и альвам».
Фрейя сказала:
«Лжив твой язык;
тебя он, я знаю,
к беде приведет:
разгневаны асы
и асиньи тоже,
понурым вернешься ты».
Локи сказал:
«Ты, Фрейя, молчи!
Ты, злобная ведьма,
погрязла в разврате: –
не тебе ли пришлось –
пойманной с братом –
визжать с перепугу!»
Ньёрд сказал:
«Беды нет великой,
коль женщина делит
ложе с мужчиной,
хуже, что ас
женовидный, рожавший,
на пир наш пришел».
Локи сказал:
«Ты, Ньёрд, молчи!
Не ты ли богами
был послан заложником;[306]
дочери Хюмира
в рот твой мочились,
как будто в корыто».
Ньёрд сказал:
«Пусть я далеко
заложником был,
но тем я утешен,
что сына родил я,[307] –
дорог он всем,
он – первый из асов».
Локи сказал:
«Ньёрд, перестань!
Похваляться не смей!
Не стану скрывать я:
прижил ты сына
с сестрою родной,[308] –
что может быть хуже!»
Тюр сказал:
«Фрейр самый лучший
в чертоге богов
воинственный всадник;